Люди войны

— Ребят? — позвал я друзей после того, как бурные эмоции улеглись и мы перешли на спокойное общение. На меня сразу же воззрились две пары глаз и я мысленно умилился той синхронности, с которой Рон и Гермиона на меня посмотрели. Все же они - идеальная пара! — Я тут это… Выпить привез. Может, сообразим? — я робко улыбнулся, но вместо того, чтобы накинуться на меня с обвинениями в неуместных предложениях, Гермиона чуть кивнула, и Рон сполз с табуретки, направляясь к кухонному шкафчику. Все это было так естественно и правильно, словно они читали мысли друг друга, что я даже на мгновение почувствовал себя в этой кухоньке неуместно-лишним. Чтобы избавиться от этого ощущения, я поднялся и выскользнул в коридор, а через мгновение уже вернулся с пакетом, в котором позвякивали бутылки. — Я тут тебе еще книги купил, Гермиона, — я выложил сначала довольно внушительную стопку на стол, и подруга тут же притянула их к себе, скользя пальцами по корешкам. Я вовсе не был уверен, что именно эти книги будут ей по душе, но это был способ просто показать свою заботу, показать, что я помню и уважаю то, что ей важно. — О, Гарри! — вдруг воскликнула Гермиона, и мы с Роном чуть не выронили бутылку, которую пытались открыть, пока она изучала привезенное мной. Подняв голову, я посмотрел на подругу и хмыкнул, заметив что она уже успела углубиться в чтение, вытянув книгу из середины стопки. Синхронно переглянувшись с Уизли, мы понимающе усмехнулись друг другу. Хоть что-то неизменно в этом мире. Пока Гермиона читала, мы с Роном быстро сервировали поднос с бутербродами на скорую руку и выпивкой, а затем растолкали подругу, отобрали у нее на время под возмущенные вопли книгу и заставили ее переместиться в гостиную, потому что там было не в пример удобнее. Гостиная друзей тоже была очень маленькая, под стать кухне, особенно по сравнению с той, что была в доме Блэков, но здесь было куда уютнее и теплее, чем в огромной, вечно полутемной комнате моей «берлоги». Я огляделся вокруг, по привычке отмечая то, что изменилось с тех пор, как Гермиона и Рон справляли новоселье. Не сказал бы, что сильно много. На самом деле, не изменилось ничего, хотя с первого взгляда можно было это даже не заметить. Сердце сжалось, а внутри все неприятно похолодело уже в который раз за день. Я просто не замечал. Я не ходил к друзьям с тех пор, как они купили эту квартиру в тихом маггловском районе. Я понятия не имел, как и чем они живут. Но сейчас мои глаза вдруг раскрылись, будто с них сбросили какую-то пелену, и я в очередной раз остро ощутил, что Рон и Гермиона не жили в прямом смысле этого слова. Все, что угодно, но только не жили. Скорее, просто существовали, застыв в своей квартире во времени. Каким ты русским словом меня называла, Гермиона? А сами-то будто лучше жили. А, впрочем, может моя умная подруга все понимала - и то в частности, что сами они застряли в том же, в чем и я, а поэтому пыталась меня спасти. Не знаю, я не собирался спрашивать, потому что вдруг это стало совсем неважно. Теперь моя очередь пытаться спасти единственных дорогих мне людей. «Кстати, о спасении дорогих людей», — подумал я, слушая, как друзья препираются, стоит ли возвращать Гермионе книгу и почему для Рона будет лучше вернуть. По губам невольно скользнула улыбка — я словно вновь оказался в гриффиндорской гостиной, словно и не было этих лет и этой войны, а друзья снова спорят о несделанной Роном домашней работе или о прогулянной нами паре. Я отпил немного виски из специального стакана и неловко взболтал жидкость, подбирая слова, чтобы начать разговор с друзьями о том, что меня тревожит. Все-таки мы одна семья, и уже очень долгое время, а такие вещи нельзя было скрывать от семьи, я это уяснил довольно давно. — Вы слышали, что случилось со Снейпом? — тихо спросил я прямо в лоб, прерывая спор Рона и Гермионы. Они тут же замолчали, вскинулись и посмотрели на меня, и в их глазах я прочел отчаянную нежность и жалость. По этим взглядам я, еще не дождавшись кивка Рона, понял, что они все знают. Я тут же опустил голову, принимаясь с преувеличенным вниманием рассматривать мутную жидкость в стакане. — Нам так жаль, Гарри, — прерывая неловкую тишину, проговорила Гермиона таким голосом, словно это она, а не Нагайна, укусила Снейпа и стала причиной его сумасшествия. Добрая, нежная моя подруга… Я поднял глаза и посмотрел сначала на нее, а потом на Рона, который снова серьезно кивнул, как бы подтверждая слова Гермионы. Губы сами собой расплылись в грустной полуулыбке. Я знал, что они ни секунды не врут. Им действительно жаль. Долгое время мне приходилось скрывать все от друзей, врать им о том, что хожу по вечерам на отработки к Снейпу, что хожу на занятия по окклюменции, даже то, что взял дополнительные по зельям - в общем, всеми правдами и неправдами я старался защитить свою личную жизнь. В тот день я забыл в комнатах Снейпа свою мантию-невидимку, но понял это только когда подошел к башне Гриффиндора. Неуверенно потоптавшись у спящего портрета Полной Дамы, я обреченно развернулся и поплелся обратно. Оставить мантию я не мог по многим причинам. Во-первых, это в принципе опасно — если кто-нибудь увидел бы ее у Снейпа, то всему настал бы преждевременный крах. Во-вторых, Снейп уезжал на пару дней по заданию Волдеморта, а за эти два дня в условиях военного положения могло произойти что угодно и мантия-невидимка могла понадобиться, а объяснить друзьям в таком случае, где именно мантия, было бы весьма затруднительно. Я уж не говорю про то, чтобы ее вообще достать из наглухо защищенных покоев декана Слизерина... В любом случае, мне пришлось вернуться. Кто учился в Хогвартсе, тот знает, что подняться из подземелий к башням - дело не из быстрых: нужно как минимум сорок минут, особенно если ты не хочешь попасться кому-нибудь из учителей на глаза. В общем, дошел я до Снейпа через два часа после отбоя, хотя ушел из его комнат с опозданием всего-то в двадцать минут. Было не по себе, но я все-таки тихо постучался, всеми силами надеясь, что у него сейчас не сидит, к примеру, Дамблдор. — Поттер? — удивленный голос Снейпа едва не застал меня врасплох, но я быстро очнулся от размышлений и прошмыгнул в открытую дверь. Виновато посмотрев на мужчину, я открыл было рот, но он не дал мне ничего сказать, продолжив: — Что-то случилось? Ты же, вроде, дошел до башни, по крайней мере, должен был. — Следящие чары спали? — я почему-то смутился. У Снейпа была привычка ставить на меня чары, чтобы знать, как я дошел до башни — мне все равно, а ему так было спокойней. — Извини, я думал, что они спадают, только если войти в башню. — Не важно. Что случилось? Говори быстрее, у меня тут кое-какие обстоятельства, — Снейп покосился на дверь кабинета, и я подозрительно уставился туда же. — Какие обстоятельства? — я даже забыл, зачем пришел, однако Снейп не забыл, внимательно и выжидающе сверля меня нечитаемым взглядом черных глаз. — Мантию-невидимку я забыл у тебя и… Северус? — я заметил странную тревогу, которая промелькнула в его глазах, и которую он не успел скрыть от меня. — Она в кабинете. Вместе с обстоятельствами, — глухо проговорил Снейп, резко разворачиваясь и направляясь к двери. И до меня вдруг дошло, что мужчина одет не в домашнюю одежду. Я кинулся за преподавателем зелий и обреченно был втянут им в комнату. Дверь за мной захлопнулась, и Снейп отошел в сторону, открывая мне обзор. — Гарри! — тут же оглушил меня вскрик Гермионы, причем еще до того, как я увидел обладательницу столь громкого голоса. — Что вы с ним сделали, профессор? Почему у вас была его мантия? — она тряхнула серебристой тканью, и я почувствовал как сердце ухнуло вниз. Кажется, это называется «поймали на месте преступления»... Рядом словно из ниоткуда оказался Рон и оттянул меня от Снейпа, загораживая собой и с вызовом глядя на профессора зельеварения. Я нервно хмыкнул и положил ладонь на плечо Рона, выглядывая из-за своего укрытия и пытаясь разобрать выражение непроницаемого лица Снейпа. Мужчина вдруг едва заметно кивнул и, неслышно, но тяжело вздохнув, устало опустился в кресло. Разрешил. И я все рассказал, следуя его разрешению. Конечно, это было опасно, и после этого друзьям пришлось заниматься вместе со мной окклюменцией, но стереть им память я не позволил бы, а придумать с ходу легенду было бы весьма сложно. — И зачем? — несколько грубовато спросил Рон, и я вздохнул, понимая, что друг меня не поймет и сейчас мы точно поссоримся. Конечно, Уизли несколько изменился, стал спокойней и терпимей, но такие вещи вообще сложно принять, я его отчасти понимал. — Просто так вышло и я… — я покосился на Снейпа, который сидел в кресле каменным изваянием. — Я полюбил. На это нельзя ответить, зачем и почему… — Ты не понял, — перебил меня Уизли, ухмыляясь так, как умел только он — зло, но в то же время с затаенным смешком. — Зачем ты от нас все скрыл? Мне казалось, мы лучшие друзья, а от друзей ничего не скрывают. От родителей можно скрыть, а не от друзей. Друзья на то и нужны. — Но если бы вы отвернулись от меня, мне было бы сложно, — неловко выдал я, боясь сказать что-нибудь не то, потому что уже видел, что и Рон, и Гермиона обижены моим недоверием. — Мы не отвернулись бы, даже если бы ты стал вторым Волдемортом! — резко вскинулась Гермиона, и Рон кивнул. Мы со Снейпом переглянулись. Мне нечем было крыть такую откровенную преданность. — Нам все равно, с кем ты спишь, Гарри Поттер. Мог бы и сам понять... — И что ты думаешь делать? — вырвал меня из воспоминаний голос Рона. — У тебя есть мысли? — Есть, — я рассеянно кивнул, окончательно сбрасывая с себя пелену прошлого и воззрившись на искренне обеспокоенных друзей. — Если магия бессильна, значит, стоит обратиться к психологии, — я вытащил из кармана визитку Марии и протянул ее Гермионе. Девушка некоторое время молчала, разглядывая визитку, а затем смерила меня странным взглядом. — А ведь это неплохая мысль, — задумчиво проговорила Гермиона. — Только вот проблема — Снейп может рассказать что-нибудь и нарушить Статут о секретности. Он же не владеет собой в полной мере. Я думала о том, чтобы сходить нам втроем к психологу, но как он сможет разобраться с нашими проблемами, если мы не можем их даже описать? — Допустим… — я опустил взгляд, понимая, что об этой стороне вопроса я не подумал. — Можно рассказать психологу все, а потом лишить памяти, заменив ложными воспоминаниями. — А если отследят в Министерстве? — неодобрительно покачала головой Гермиона. Мы с Роном одновременно хмыкнули — наша девочка всегда за соблюдение правил, но неизменно их нарушает. — Мы герои или кто? — Рон подмигнул мне и посмотрел на недовольную Грейнджер, которая (а я в этом не сомневался!) уже просчитывала, что и как можно сказать психологу, и какими воспоминаниями заменить настоящие. — Есть альтернативный вариант… Кричер, — неожиданно даже для самого себя произнес я, и краем глаза увидел, как вздрогнули от неожиданности друзья. Перед нами с громким хлопком появился домовой эльф, прижимая к голове уши. — Хозяин звал Кричера? — проскрипел домовик, даже не посмотрев на Рона и Гермиону. Я усмехнулся и утвердительно кивнул. — Звал. Принеси мне, пожалуйста, книгу из гостиной. Она там одна — не ошибешься, — проговорил я, игнорируя три пары удивленных глаз. Кричер, ничего более не произнеся, исчез, но через пару мгновений вновь вернулся, держа в своих ручках книгу, которая казалась еще больше на фоне миниатюрного домовика. — Спасибо, — по привычке поблагодарил я, забирая книгу. Кричер полупоклонился и с хлопком исчез, ничего так и не сказав, хотя мне показалось, что что-то он так и порывался мне выложить. Отбросив настырную мысль, я почти любовно погладил золотую надпись, а затем протянул книгу Гермионе, внимательно наблюдая за тем, как девушка осторожно берет том в руки и даже с некоторой опаской открывает первую страницу. Рон, сидящий рядом с Грейнджер на диване, заглянул ей через плечо, и они вдвоем углубились в чтение. Мне не оставалось ничего, кроме как сидеть и ждать решения. От нечего делать я внимательно принялся разглядывать друзей, взглядом цепляясь за, казалось бы, незначительные детали внешности. Например, рыжие волосы Рона потускнели и стали не в пример длиннее, чем еще четыре месяца назад. Было ощущение, что он не стриг их с тех самых пор, как мы негласно прекратили общаться. Хотя я раньше и не замечал, может быть, у друга давно были волосы такой длины? Волосы же Гермионы еще больше, чем раньше, напоминали воронье гнездо и были неаккуратно перевязаны когда-то белой, но посеревшей от долгого ношения ленточкой. — Я думаю, — медленно проговорила Гермиона, протягивая книгу Рону, который еще не дочитал первую главу. — Я думаю, что нам стоит попробовать. Но в Мунго ничего не выйдет — нам просто запретят это сделать. — А что ты предлагаешь? — я терпеливо посмотрел на подругу, невольно отмечая искусанные в кровь губы, на которых были видны старые ранки. Вот и сейчас Гермиона снова прикусила губу, тщательно обдумывая что-то. — Оформи опеку. В смысле, возьми на себя все расходы по лечению и содержанию Снейпа, забери его домой - так станет намного легче всем. Конечно, я ничего не обещаю, все-таки он был очень сильным легилиментом, и работать с ним будет не так уж легко, но шанс есть, — Гермиона нахмурилась и забрала обратно протянутую Роном книгу. — А ты говорил об этом Невиллу? — спросил Уизли, чем вызвал наше удивление. Теперь была наша с Гермионой очередь изумленно обменяться взглядами и посмотреть на задумчивого Рона. — Что вы на меня так смотрите? Он же последние полгода просто одержим желанием вылечить родителей. Даже учиться на целителя пойти собирался, его Ханна вовремя отговорила. Целители сейчас еле сводят концы с концами, а у него все же семья. — Я не знал, — тихо проговорил я, вспоминая доброе лицо Невилла и ту безоговорочную уверенность, которая светилась в его глазах. А ведь не понял я, что за уверенность это была такая, хотя и казалась она какой-то нездоровой. — И я не знала, — не менее смущенно проговорила Гермиона. — Почему ты нам не сказал ничего? — Не хотел лишний раз тревожить, — пожал плечами Рон, а затем вдруг поднялся и неслышно выскользнул в коридор. Я не успел даже вскинуться, чтобы его остановить, как услышал смешок со стороны Гермионы, а затем вдруг понял, почему Уизли вышел. По губам скользнула улыбка, я посмотрел на подругу и мы дружно рассмеялись, разрушая напряженную атмосферу. — Ох, я так люблю вас, — отсмеявшись, проговорил я и соскользнул вниз, вставая перед девушкой на колени и утыкаясь лбом в обнаженные ноги Грейнджер. Я же обещал самому себе, что встану на колени перед единственно важной женщиной в своей жизни, и встал. Обещания, тем более данные самому себе, надо сдерживать. Гермиона молча коснулась моей почти побритой головы и тоже застыла на месте. Не представляю, о чем думала она, но я вспоминал, как много значат для меня эти два человека, вспоминал наши поводы для радости, наши разговоры, ссоры, сражения... Рядом тихо присел на колени вернувшийся Рон и положил одну руку мне на плечо, а вторую - на колено Гермионы. Мы вновь были вместе, и мы были готовы к новой борьбе — к борьбе за свою жизнь и за свое счастье. Как оказалось, война не закончилась, а только началась. И это оживило нас. Ведь настоящие бойцы не уходят с поля боя без окончательной победы.