Люди войны

Мы просидели весь вечер в гостиной, неспешно разговаривая обо всем, что только приходило нам в головы. Мне было плохо, изредка на меня рычали то Снейп, то Гермиона, но я упорно оставался на своем месте на диване, укутавшись в плед. Они ничего не могли со мной сделать. Рон флегматично развалился на том же диване рядом со мной, непосредственным жестом приобнимая меня за плечи. Мой Снейп косился на нас с подозрением, но вполне нейтрально. За то время, пока они втроем пытались найти выход из сложившейся ситуации, они явно неплохо сработались и притерлись к друг другу. На фоне непробиваемого спокойствия Рона это было и неудивительно. — Ну все, я устал, — спокойно проговорил Уизли, когда часы глухо пробили два часа ночи. — Да и вы, наверное, тоже. Пойдемте спать? А, Гарри? — Конечно, — я кивнул, с ужасом представляя, что мне придется вставать и идти наверх. Но просить Снейпа остаться тут было бы как-то… подозрительно. Тем более, что я упорно делал вид, что я в порядке. — Пойдем, Северус? — я смело скинул с себя плед и поднялся на ноги, потягиваясь. Что я, не гриффиндорец, что ли? — У меня есть выбор? — мужчина в аккуратном жесте приподнял одну бровь, тоже поднимаясь на ноги из своего кресла. Он немного поколебался, решая, помочь мне дойти или позволить мне самому решать, что для меня лучше, но через пару мгновений строго кивнул мне и, развернувшись, пошел в сторону нашей спальни, держась неестественно прямо. Я усмехнулся и медленно поплелся за ним. Я знал, почему он себя так ведет. Нежелание проявлять излишнюю нежность, излишнюю заботу — ему вообще это было несвойственно, поэтому он чувствовал себя виноватым, что неспособен оказать мне поддержку, неспособен показать свою любовь даже в такой ситуации. А еще (я давно это заметил) Снейп всегда прежде всего думал об уважении чужого пространства, хоть никогда и не уважал человеческую личность. — Поттер, вы абсолютно нерасторопны, — повернулся ко мне Снейп на половине пути. Я усмехнулся, протягивая к нему руки. — Ладно-ладно, ты можешь мне помочь, правда, — я хмыкнул, позволяя себя поднять на руки. Снейп даже облегченно выдохнул, заставив мое сердце дрогнуть под силой этого вздоха. И почему мне казалось, что я точно знаю, что будет с ним, когда меня не станет? Почему я вообще обязан знать, что этот человек вновь замкнется в себе и больше никогда в жизни не улыбнется, потому что будет винить себя в моей смерти? — Тебе надо больше есть, — недовольно пробормотал Снейп, быстро поднимаясь по лестнице. Наклонив голову, я посмотрел на полы его неизменной мантии, которые клубились в ногах при каждом шаге. — Тебе надо одевать менее длинные мантии, когда ты несешь меня по лестнице, — заметил я, подняв голову и фыркнул, заметив выражение лица Снейпа. — Мне начать раздеваться прямо здесь? Или надо было еще в гостиной? — вкрадчиво спросил он, ногой открывая дверь, которую я даже не подумал запереть. — А потом устроить массовую оргию, — радостно хмыкнул я и посильнее вцепился в мужчину, подозревая, что меня сейчас скинут на пол. Я был почти прав, вот только скинул он меня на кровать, пожалел, видимо. Но я не так прост, как кажется. Я все еще цеплялся за его шею, не позволяя ему выпрямиться. — Без меня, Поттер, — прошипел он мне в лицо, не предпринимая попыток вырваться. Еще бы он предпринял. — Без вас скучно, профессор Снейп, — я облизнулся, ощущая прилив энергии от этой близости. Он хмыкнул мне прямо в лицо, и на меня устойчиво пахнуло огневиски. — Вы такой же наглый, как ваш отец, — высказался он, наклоняясь ко мне так близко, что почти коснулся губами моих губ. — Вы такой же алкоголик, как бомж из бедного квартала, — не остался я в долгу, стараясь не рассмеяться. Это было первое, что пришло мне в голову, и я, как всегда, сказал прежде, чем подумал. — Заткнитесь, пожалуйста, мистер Поттер, — хмыкнул Снейп, и мгновенно заткнул меня, сминая мои губы жестким поцелуем - таким сильным, что это было бы больно, если бы не было так желанно. Спустя долгую минуту он прервал поцелуй, уставившись мне в глаза своим непроницаемым черным взглядом. Я прищурился, прекрасно понимая, что хочет сделать этот человек. — Если ты сейчас скажешь, что я слишком слаб, я на тебя обижусь до самой смерти, можешь даже на похороны не приходить, — я серьезно посмотрел в глаза Снейпа, в которых промелькнул страх. Это заставило меня смягчиться. — Если ты, конечно, хочешь. Это не принуждение, Северус. Ты только не делай из меня инвалида. — И все-таки, Гриффиндор — это диагноз, — вздохнул он и прислонился губами к моей шее, позволяя мне спешно расстегивать многочисленные пуговицы на его мантии, которую я просто возненавидел еще с очень давних пор. — Знаешь, — выдохнул я, склоняя голову, чтобы дать больше простора для поцелуев, которыми Северус аккуратно покрывал мою шею. — Если мы когда-нибудь будем жить вдвоем, ты будешь ходить по дому в одних панталонах. Снейп рассмеялся мне в шею своим фирменным тихим смехом, нетерпеливо срывая одной рукой пуговицы на моей рубашке. Прохладные тонкие пальцы настоящего зельевара нежно скользнули по моей груди, заставив вздрогнуть от желания, чтобы он не останавливался. — Ты уже говорил это, и не раз, — сказал он, останавливаясь и поднимая голову. Я тоже застыл, случайно срывая пару пуговиц с мантии мужчины. — Лишь бы… — Снейп прервал себя на полуслове, опуская голову и касаясь горячим лбом моей груди. «Лишь бы был дом, да, Северус?» — подумал я, поднимая его голову за подбородок, касаясь ногтями его щеки. Несколько мгновений глядя в его глаза, я пытался решить, говорить ли ему то, о чем я подумал или стоит как-то смягчить не вовремя поднятую тему. — Ты не должен об этом думать, — я поджал губы, опуская руку вниз и срывая пуговицы на мантии Снейпа, позволяя им разлететься в разные стороны. В комнате повисла тишина, нарушаемая лишь нашим тяжелым дыханием на двоих и звуком падающих на пол пуговиц. — Приказ? — он изящно изогнул бровь, не сдвигаясь с места и едва ли обращая внимание на то, что я испортил его одежду. Его тонкие пальцы сильнее и жестче прижались к моей груди там, где, по его расчетам, должно быть сердце, будто он хотел дотронуться до него. — Приказ, — я прищурился и стремительно перевернулся так, чтобы затащить Снейпа на кровать и в тоже время взять над ним верх. — И хватит тянуть кота за хвост, мой мальчик, — последние два слова я произнес с интонациями небезызвестного Дамблдора, нависая над мужчиной и обещающе улыбаясь. — Какого вы… — я закрыл ему рот одной рукой, чтобы он не смог окончить фразу, другой продолжая спешно раздевать мужчину. И он подчинился мне, словно забыв о своей роли актива в нашем альянсе... Это был первый раз с того момента, как он очнулся. Мой собственный первый раз за три долгих года. И у нас никогда не было такого секса. Я словно попал в другое измерение. Мы обнимались так неистово, так страстно, едва не рыча друг на друга и каждую секунду пытаясь перехватить эстафету первенства, что это было больше похоже на борьбу. Но я чувствовал жар его тела, его желание и его страх одновременно, и это давало мне силы, чтобы быть еще настойчивее, чтобы отдать то, что принадлежит ему по праву, и чтобы взять то, что принадлежит по праву мне. Каждую секунду, каждое мгновение я любил его. В каждый поцелуй и в каждое касание я вкладывал эту любовь. Я хотел оставить следы — и я оставлял их, жалея, что не могу оставить их навечно. Его руки, блуждающие по моему телу, возвращали мне жизнь. И я хотел, я ужасно хотел, чтобы любовь стала жизнью. Чтобы и в этот раз меня защитила магия любви. Чтобы она спрятала меня за барьером от всех невзгод и ото всех неудач. Чтобы она спрятала меня от смерти, чтобы я никогда не смог оставить того, кого люблю. И я так отчаянно хотел, чтобы благодаря любви жизнь стала сильнее смерти... И, будто читая мои мысли, он так отчаянно, так болезненно хватал меня за руки, когда мы, наконец, стали одним целым. Он шептал мне, что отдаст все, что сможет, чтобы мы смогли купить тот дурацкий маленький домик, о котором я мечтал когда-то давно. Он шептал, что никому не позволит меня забрать. Что он истребит саму Смерть, если потребуется. И я верил ему. Как я не мог верить человеку, который был мне ближе, чем я сам? Человеку, ради которого я и сам бы пошел в битву со Смертью? И ради которого я действительно сделал это три года назад, и повторил это ценой собственной магии и жизненных сил. — Так не бывает, Гарри, — шепнул он, падая, наконец, рядом со мной и тяжело дыша. Я осторожно провел пальцами по его мокрому от пота телу, наслаждаясь исходящим от него жаром. — Так не бывает, чтобы все так закончилось, когда только началось. — Признавайся, кто ты, — лениво пробормотал я, поворачивая голову и всматриваясь в лицо Снейпа. — И какого черта ты притворяешься моим Северусом? Мы помолчали. Он ничего не ответил, пытаясь вернуть себе нормальное дыхание, а я раздумывал, как бы ему объяснить свою реакцию. — Ты просто пойми, что жизнь не похожа на сказку. Ты это и сам знаешь. И на легенду тоже не похожа, хотя мы все время жили в легенде, даже ты, — я усмехнулся. — Здесь не будет справедливости. Жизнь просто идет так, как идет, понимаешь? Если чему-то суждено закончиться или начаться, значит, так нужно. Ты же сам это говорил, я прекрасно помню. — Я знаю, просто хочется верить в лучшее. Даже мне хочется верить в лучшее. Особенно мне, — он вздохнул и приобнял меня, прижимая к себе. — Не вижу смысла в жизни, если она тебя все же заберет. — Я ничего не могу с этим сделать. Тем более, Северус, — я приподнялся на локте, всматриваясь в спокойное лицо мужчины, будто он и не говорил то, что сказал. — Вы зря беспокоитесь. Это все временно, скоро все будет нормально. В самом деле, неужели ты мне не веришь? — Я просто разумно опасаюсь, — пробормотал Снейп, явно смутившись моему упреку. На душе от этой лжи было нехорошо, но я почувствовал, что Северус расслабился, а значит, не будет терзать себя этим ближайшие несколько часов. И это спасало меня от мук совести лучше, чем что-либо еще. — Лучше спи, — посоветовал я, ложась рядом и натягивая на нас двоих одеяло — сквозняк в доме никто не отменял, даже если только что нам было очень и очень жарко. — Порассуждать и поопасаться всегда успеешь. Он кивнул и замолчал, позволяя мне самому задувать светильник и готовить место ко сну. Мне это было в радость — хоть раз за мной не стал никто бегать, будто я беспомощный цыпленок. Уложившись поудобнее, я, рискнув, чмокнул Северуса в уголок плотно сомкнутых губ и негромко проговорил, преодолевая дикий стук сердца где-то в горле: — Я люблю тебя. Отворачиваясь и позволяя себя обнять, мне показалось, что Снейп произнес то же самое, но переспрашивать я не решился. Лучше буду думать, что это действительно так и было, чем в очередной раз понять, что мне никогда не услышать этих слов именно от него. — Чтобы, когда я проснусь, ты был тут, — сквозь легкую дрему услышал я уже тогда, когда начал засыпать. По губам скользнула нежная улыбка. Я кивнул. Буду, Северус. Не сомневайся, буду. Еще далеко не конец.