Black Tail

Screw ― Anitya

      Отправляясь в Горный лабиринт многие надеялись найти богатства, редкие виды животных и неизвестные растения, что могли бы облагородить жизнь простых искателей приключений, наполняя её достатком, роскошью и популярностью. Но находились и такие смельчаки, кто забирались в самую глубь пропасти, проводили ночи в тупиках скалистых обрывов и всячески старались призвать к себе то существо, что среди старших поколений звалось просто ― бедой. Младшие же предпочитали видеть в недобром хозяине гор Хранителя ― опасного, но наверняка таящего нечто бесценное, несоизмеримое с золотом и драгоценными камнями. Так или иначе, каждый ставил себе цель, прежде чем забираться в Лабиринты, ведь подобный поход не мог быть обычной увеселительной прогулкой. На кон ставилась собственная жизнь.       Но Казуки всё равно не знал ― не мог вспомнить, как оказался на извилистой тропе меж скал. Никогда не болеющий приключенческим духом, он просто не мог забраться так далеко, предпочитая длительным вылазкам из дома продолжительные вечера у камина с новой книгой. Да и королевская кровь, полнившая юное тело, Казуки словно бы обязывала быть его рассудительней и мудрей сверстников, даже в свои беспечные годы. Но на руках его не было следов от верёвок, а голова не болела от возможного удара, что говорило только об одном ― он добрался сюда самостоятельно. Только забыл зачем.       Но путь его не был полон богатств, как пелось в легендах, и безумные монстры не преграждали дорогу, лишь крохотный домик, сколоченный на одной из вершин, стал его находкой. И Казуки, не придумавший лучшего способа для выхода из лабиринта, направился к нему, подгоняемый растущими сумерками. К моменту, когда он добрался до нужной возвышенности, острые скалы уже отбрасывали на тропу замысловатые тени. Оставалось лишь взобраться наверх, но ни каменной, ни деревянной лестницы к домику не вело. Лишь одна сторона гладкой скалы была густо увита лозой и давала надежду на подъём к не самому уютному, но единственному жилищу.       И пара неудачных попыток всё же принесла долгожданные плоды. Оплатой за ободранные руки для Казуки стал успешный подъём. От открывшегося вида захватывало дух. Отсюда, свысока, сплетение горных троп действительно напоминало лабиринт ― не такой сложный, каким он казался снизу, но всё же требующий хорошей памяти. Свежий ветер трепал спутанные волосы и синеву редких клочков травы, сгонял вместе стаю редких облаков ― блудных овечек, что уходили к горизонту вслед за своим лучащимся пастухом. Запах, долетающий из приоткрытой двери, дурманил не меньше, чем красоты природы, манил заглянуть внутрь, приветствуя нелюдимого хозяина.       ― Такой молодой... ― невольно сорвалось с пересохших губ Казуки вместо приветствия, когда белёсая грива волос открыла ему лицо мужчины ― одинокого обитателя скал.       ― А должен быть старым? ― невозмутимо поинтересовался он, пробуя дымящееся в котле варево с деревянной ложки.       ― Ну… обычно колдуны-отшельники выглядят иначе, ― растеряв всю свою королевскую стать и заметно запинаясь, пояснил Казу, всё никак не смея отвести взгляда от огромных глаз собеседника, буквально утопая в их черноте.       ― Обычно и принцы не блуждают по заброшенным окраинам своих владений, ― передразнивая тон нарочито, хозяин дома звонким хлопком опустил деревяшку на шероховатую поверхность простенького стола и принялся подкидывать в круглый очаг новые поленья. В глазах его плясали отблески огня, мешаясь с огнём иным ― внутренним.       ― Откуда ты знаешь, кто я? ― Казуки поморщился от собственного же вопроса, понимая, что звучит он нелепо и слишком уж похоже на фразы юных героев из прочитанных им книг.       ― Ну ты же сам сказал, что я колдун, ― усмехнулся мужчина, встряхивая копной светлых волос и выставляя на стол две выточенные из дерева плошки. ― Давай тогда и дальше по правилам: я тебя накормлю, уложу спать, а ты мне расскажешь о дороге своей нелёгкой.       ― А может, сразу к рассказу перейдём? ― оседая на хлипкий табурет у стола и опасливо косясь на поданное блюдо, Казуки запоздало прикусил губу ― обидеть единственного способного помочь человека было дурной идеей.       ― А чего же сразу не ко сну? ― ладонь колдуна накрыла руку Казуки, обвивая запястье цепкими пальцами. Но прежде чем Казу задохнулся от возмущения, его собеседник отстранился прочь, обретая серьёзный вид и прекращая дурачиться разом. ― Это тушеное мясо в зелени. Съедобно.       Веря на слово и подкрепляя собственную веру видом довольного мужчины уплетающего приготовленное с довольным лицом, Казуки решил попробовать кусочек и сам.       ― Ну как? ― Бё оторвался от собственной чашки, устремляя любопытствующий взгляд на гостя, что успел его измотать за этот вечер изрядно едва не сломав звонок, не умея собрать слов уже стоя на пороге, а после и вовсе противясь попробовать приготовленное.       ― Знаешь, Бё, ― так сложно становилось подобрать слова, когда от ответа зависело всё дальнейшее благополучие, когда полость рта полыхала от переизбытка специй в мясе, когда слёзы наворачивались на глаза крупными градинами. ― Лучше бы мы сразу перешли к постели…       ― В смысле? ― Бё насторожился ещё сильней, выпрямляясь по струнке и роняя палочки из рук.       ― Я так скучал… ― запив съеденное обильной порцией воды, Казуки охотно улыбнулся, накрывая чужую руку своей ладонью. ― Знаешь, мне кажется, что я так много времени блуждал в лабиринте собственных мыслей и только теперь выбрался из него, хоть и думал, что заблудился окончательно.       Бё лишь усмехнулся на это, прощая: «А говорил ― не помнит, а утверждал ― не знает. А приворотную магию ещё никто не отменял…»