Warm

«В аду мы будем носить красные свитера с оленями» — примерно такое название можно было бы дать нашему застолью на Рождество, если бы о нашей семье снимали юмористический сериал с сюжетом на тему братско-сестринских отношений и…кое-чего побольше. Уставившись в свою тарелку, полную печенных яблок, маринованной утки и пюре, я только сглотнула ком тошноты, стоящий все это время в горле. Нет ни малейшего намека на аппетит, а оттого приходилось лишь создавать иллюзию сытной трапезы, изредка тарахтя серебряными приборами и закидывая себе в рот дольки свежего перца. Заметив это, отец несколько раз шутливо пригрозил лишить нас с Джо подарков на Рождество, но это не сработало ни на мне, ни на ней: мы сидели друг напротив друга, обе мрачные и бледные и по-прежнему с полными, нетронутыми блюдами. Зато Кай, сидящий по бок от меня, уже во всю уплетал яблочный штрудель с ванильным мороженым, изредка споря с Робертом о том, кто из них двоих успеет быстрее съесть следующий кусок. Ну, хоть кто-то из нас веселился. Однако за все это время лично в мой адрес Кай не произнес ни слова. Возможно, злился из-за того, что я влепила ему пощечину несколько часов назад, а, возможно, просто не хотел отвлекаться от игр с младшими братьями… В любом случае, это было последним, о чем я думала в данный момент. Главной проблемой оставалась Джо. И сейчас, глядя на старшую сестру, с трудом выдавливающую милую улыбку, но упрямо делающую вид, что ничего не произошло, я обдумывала свои дальнейшие действия. Как вообще общаться с сестрой, которая знает твою самую страшную на свете тайну и презирает тебя за это?.. — Пожалуй, самое время сделать семейную фотографию, — вдруг протянул восторженно Джошуа, и Анна, сидящая рядом, многозначительно скривилась. Естественно, никто из присутствующих не любил эти «семейные фото», особенно после того, как с них исчезла наша мать два года назад… Но Джошуа сохранил традицию — пришлось сохранять и нам. Услышав слово «фотография», Кай выпрямился и театрально захлопал глазами, натянув на лицо самую восторженно-притворную из всех своих гримас. Однако Джошуа словно не заметил его кривляний и, хмыкнув, поднялся из-за стола, потянувшись за стареньким полароидом. — Давай, Джо, сядь рядом с братом. Джозет вздрогнула, и лишь в тот миг ее взгляд упал на меня. Сжав губы, она отвернулась и, послушно встав следом, опустилась на диван рядом с невозмутимо улыбающимся Каем. Ее же улыбка вышла полуживой, но сверкающей, как и всегда. Да, этого у Джо было не отнять: если она хотела, она могла сделать какой угодно вид, как бы изнутри ее не рвало на части от боли или ненависти. Кай обнял сестру за плечи и злорадно ухмыльнулся, когда она поежилась и инстинктивно сбросила с себя его руку почти со скоростью света. Это заметила я одна. К счастью. — Улыбочку! Щелчок. Вспышка фотоаппарата. Упавший в руки к отцу готовый снимок. Как только фотография была сделана, Джо подскочила с дивана и торопливо кинулась в сторону кухни, мимоходом пробормотав: — Пойду поставлю чайник. Я увернулась от блестящей обертки подарка, со смехом брошенной в меня Лукасом, и, ласково потрепав близнецов по волосам, ловко увязалась следом. — Ты куда? — спросил отец, вернувшись в изголовье стола. Кожу мне прожигал его озадаченный взгляд, к которому чуть позже добавился и взгляд Кая. Даже не оборачиваясь, я была уверена, что смотрят оба. — Помогу Джо, — отмахнулась я и, поймав момент, быстро юркнула за дверь кухни. Другой возможности поговорить у нас может просто не быть. Сестра стояла возле плиты, дожидаясь, пока закипит чайник. Я не видела ее лица, ведь голова ее была низко опущена, а волосы спали на лоб. Но, даже глядя ей в спину, я заметила, как дрожат у нее руки. — Джо… Она передернулась и, обернувшись, резко отшатнулась в сторону, неуклюже задев чайник рукавом и едва его не свалив. — Я же просила не трогать меня, — прошептала она, судорожно жмурясь, явно не желая видеть меня. — Неужели это так сложно — просто дать мне время?! — Я всего лишь хотела объясниться… — пробормотала я, не скрывая надежды в голосе. Отшагнув в сторону от вжавшийся спиной в кухонную тумбу Джо, я опустилась на стул напротив, с облегчением наблюдая за тем, как сестра медленно успокаивается. — На счет меня и Кая… Мы вместе уже полгода, после того свидания с Диланом, помнишь?.. И мы… — Хватит! Я сглотнула и продолжила чуть громче и настойчивее, искренни веря в то, что Джозет должна услышать это именно сейчас, именно от меня: — Мы поцеловались на следующее утро. Ты не понимаешь, насколько мне хорошо с Каем, Джо… И те стоны, которые ты слышала… Да, это правда. И я ни чуть не жалею, потому что… — Замолчи! Джо дернула рукой, и засвистевший на плите чайник покатился по столу, разбрызгивая во все стороны кипяток. Неожиданно лицо Джо переменилось: испуганное и бледное, оно раскраснелось от злости. Зубы ее заскрипели и, шагнув ко мне, Джо утробно прошипела: — Я не хочу этого слышать, неужели ты не понимаешь?! Ты и Кай… Это… Отвратительно! А что ты хотела еще услышать, Одри? Я твоя сестра, я сестра Кая… И я не могу понять все это! Я не хочу понимать! Просто оставь меня в покое. Зачем ты вообще пришла?! — За тем, чтобы убедиться, что ты никому и ничего не расскажешь. Я вздрогнула от звука голоса Кая, раздавшегося у меня из-за спины. Обернувшись на брата, застывшего в дверном проеме со сложенными на груди руками, словно в невольном желании прикрыть этот постыдно-олений узор на красном вязаном свитере, я неуверенно покосилась на Джо. Как и ожидалось, она снова переменилась в лице. Ей явно доставляло моральные сложности видеть обоих своих родственников одновременно, особенно после той информации, что ей открылась. И все-таки она понимала, что Кай прав. Понимала и я сама. Его слова были тем, что я не осмеливалась произносить даже в мыслях, ведь именно это беспокоило меня чуть больше, чем взаимоотношения с любимой старшей сестрой. Никто кроме Джозет не должен был знать о том, что связывает меня и Кая. Ее губы сжались в тонкую линию и побелели на фоне розоватых от прошедшей злости щек. Шумно выдохнув, она отвернулась к чайнику и, подняв его из лужи воды, вернула на прежнее место. — Я должна сказать, — прошептала она, и я напряглась. Кай за нашими спинами тревожно переступил с ноги на ногу. — Но ведь с таким ответом вы от меня не отстанете, да?.. Хорошо, я не скажу. А теперь уходите. Оба. Кай криво улыбнулся и, обойдя меня, подступил к Джозет, а затем склонился к ее макушке и крепко поцеловал ее в копну взъерошенных волос. Сестра передернулась, но не отстранилась, видимо решив, что будет проще побороть отвращение и вынести такую его своеобразную «насмешку», чем препятствовать. — Умница, сестричка. Ты всегда была хорошей девочкой. От этих слов Джо поежилась, а я, глядя на Кая, увидела, как довольно он улыбается, словно опьяненный собственной победой. Однако, когда я поднялась, чтобы заговорить с ним, он вдруг отвернулся и, так ни разу и не взглянув на меня, быстро вышел с кухни. Отлично. Кажется, вместо подарка на Рождество я получила окончательно разобщенную между собой семью.