От лица Миры
— Абонент недоступен, — отчеканил механический голос. В принципе, я не против побыстрее смотаться из универа, да и не стал бы Вершинин мне просто так писать. А может, стал бы… Хм, вот так, знаешь человека четыре года, а всё равно не можешь угадать, как он поступит. Пока я раздумывала обо всём этом, сама не заметила, как пришла к остановке. Блин, а ехать мне до него на чём? На такси у меня с собой денег нет, адрес его я не знаю, чтобы спросить у кондуктора… Так, ладно, сяду на автобус и доеду до своего дома, а там посмотрим… Я бы могла и пешком прогуляться, мой дом всего в нескольких кварталах от его, но он ведь не удосужился объяснить, что у него там так срочно! А синдромы похмелья потихоньку начали пропадать, к счастью. На улице похолодало, и по небу полезли серые рваные тучи, которые ничего хорошего мне не предвещали. У меня ни зонта, ни куртки, ни адреса Вершинина… Ну, впрочем, день с утра как-то не задался. Зайдя в душный автобус, я и не надеялась посидеть — все места были заняты. Заплатив за проезд, я достала наушники, надеясь хотя бы минут на двадцать отключиться от реальности. Хорошо, что я вернулась осенью. Люблю осень, и не только за красивые цвета, а просто. Не сказать, что мне нравится сырость и дожди, но есть что-то завораживающее в этом времени года. Отключиться от реальности мне тоже не удалось — тесный автобус постоянно трясло, а люди наступали на ноги и толкались. Эх, везёт же Вершинину — родаки снова уехали на неопределённый срок, оставив квартиру и машину в его распоряжении. Я же живу в съёмной, что мне, признаться, нравится не очень. И ещё противная хозяйка не даёт заводить собаку. А я хочу завести собаку, именно поэтому несложно догадаться, что я ищу другой вариант, а можно ещё и поближе к универу. И подальше от Вершинина, которого, чувствую, я скоро буду часто замечать в компании Самойловой. И это мне тоже не очень нравится. Конечно, это их личная жизнь, и ничего такого я делать не собираюсь. Но и выслушивать, где её Вершинин поцеловал, где они гуляли, и куда пошли потом, я тоже не буду, а Катя, я-то знаю, этими подробностями меня не обделит. Не то чтобы я буду завидовать или ревновать — но меня бесят рассказы о её бывших парнях, а тут она мне мозг будет выносить с Пашей. Понимаете да, насколько всё плохо? После моей остановки я решаю проверить, куда эта долбаная сауна на колёсах поедет дальше. И зря я так решаю — автобус сворачивает вообще не в ту сторону. Подхожу к дверям, выходя на остановке, вообще мне не известной. Ну и ладно. Иду, как мне кажется, в сторону дома Паши. Главное, чтобы эта действительно была та сторона, куда мне требуется. Спотыкаюсь о камень, иду дальше, когда раздаётся раскат грома, заставляя меня вздрогнуть. — Ага, мне только этого не хватало, — снова говорю сама себе я. Пора заканчивать с этими разговорами, а то и до психушки не долго. Но грозы я правда боюсь, и попадать под неё вообще не в моих планах. Короче, чего говорить — я ускоряю шаг, мечтая оказаться в уютной квартире Паши. Ха, с утра я ненавидела себя за то, что там нахожусь, а сейчас чуть ли не бегом несусь к его подъезду, который, благо, виднеется вдали. На меня падает несколько капель, и как раз в это время я забегаю в подъезд, быстро поднимаясь по лестнице на четвёртый, несколько раз нажимая на звонок. — Ты пришла, — улыбается Вершинин с порога, пропуская меня вперёд, но я не спешу проходить в саму квартиру. — Ты меня позвал, чтобы этот удивительный факт сказать? — по привычке приподнимаю бровь я, всё-таки улыбаясь в ответ. А они с Лёхой действительно тут убирались — от вечеринки не осталось следов. — Нет, — как-то виновато говорит он, делая паузу, пока я опираюсь спиной на стену в прихожей, ожидая продолжения. — Прости, что отрываю там, у тебя свои дела, знаю. Короче, зачёт у меня, пропущу — потом ещё полгода буду ходить на все пары и рефераты носить. Ща должен чувак прийти, инет чинить, можешь его дождаться? Больше некого попросить, — он поднимает на меня глаза, когда на улице снова раздаётся гром, а вдобавок сверкает молния, и я, естественно, снова вздрагиваю, что вызывает у Вершинина ещё более широкую улыбку. — Ой, какой ты одинокий, — фыркаю я, вспоминая его и Перфилову. — Где твоя Танечка? Уже весь универ в курсах, что ты вчера с ней был, — усмехаюсь я, смотря ему в глаза, которые он тут же почему-то отводит. Хотя чего там, мы догадываемся, почему. — Ладно, иди уже, а то опоздаешь, — более спокойно и не агрессивно говорю я, отходя от двери и пропуская его, расшнуровываю конверсы. — Спасибо, — действительно с благодарностью отвечает он, забирая с вешалки куртку. Он выходит, кинув на меня ещё один взгляд, и быстро спускается по лестнице. Закрываю дверь, прохожу в гостиную, чуть ли не падая от внезапно накатившей усталости на мягкий диван. Только тогда доходит, что ключи мне Паша не оставил, и хрен его знает, взял ли он свои. Зашибись, мне тут придётся сидеть, пока он не вернётся. Хотя, не худший вариант. За окном льёт ливень, и я ловлю себя на мыслях о том, взял ли он зонт. — А какая тебе разница, Соколовская? — сама себя спрашиваю я, обновляя страницу в ВКонтакте. Не находя ничего интересного, иду на кухню, думаю налить себе кофе, или хотя бы чая. Нахожу ароматный кофе, радуясь тому, что может быть, немного взбодрюсь, но, как оказывается, рано — раздаётся звонок в дверь, и это явно не Паша. Нехотя встаю, смотрю в глазок, видя худого парня в кепке «ВКТ телеком». Открываю дверь, сдерживая смешок: длинные светлые волосы, висящие сосульками, длинное лицо — в общем, внешностью он не сразит. — И-интернет чинить вы-вызывали? — ещё и речью не впечатляя, заикаясь, спрашивает он. Киваю, указывая на комнату, где стоит компьютер. Осматривая меня, он проходит, начиная копаться в модеме и куче проводов. — У вас заказ оформлен на имя Павел Вершинин? — посмотрев в своих записях, обращается ко мне он, на что я положительно киваю. Да что со мной? Как будто дар речи пропал. — Распишитесь, — протягивает мне ручку и бумагу он, закончив с Интернетом. Я ставлю подпись, проверяю сеть, но при открытии браузера открывается страница Паши в ВК. Ну что он, выйти не мог? Проводив работника, я хочу закрыть его страницу, и снова отправиться на кухню. Друзья +1. Открываю, зная, что если я не приму и не отклоню, то оповещение продолжит быть действующим. Екатерина Самойлова. Ну, не сложно было догадаться. Вот теперь во мне воюет хорошее воспитание и ещё не совсем понятное мне чувство. Кто он такой, чтобы я его ревновала? О, только лишь мой бывший парень. И моя лучшая подруга. Не-ет, пошло оно всё! Курсор приближается к кнопке «скрыть», но совесть не позволяет. Пусть делают, что хотят. Закрываю его страницу и иду пить кофе, но мысли не успокаиваются, поэтому я включаю музыку в наушниках. Через час раздумий и пытки в виде страницы Вершинина без пароля, раздаётся звонок в дверь, которому я так рада, что буквально подбегаю к двери, открывая её. — Мир, я сдал, — улыбается во все тридцать два Вершинин, обнимая меня и поднимая в воздух, заставив завизжать. — Го со мной в клуб? — поставив меня на пол, спрашивает он, показывая два билета на, судя по всему, закрытую вечеринку. — Я рада за тебя, но мне вчерашнего хватило, — немного смущённо улыбаюсь я, когда в моей ленте Instagram появляется только что выложенное фото Кати с подписью «готовлюсь к вечеринке в «Rай», будет весело». Rай — один из самых элитных клубов Москвы, где я была только один раз, и сейчас подруга, которую я бы непременно оповестила о таком событии, сидит в салоне, делая укладку и наращивая ногти. А ведь меня даже не позвала… — Да ладно, ты главное не пей больше, — ржёт Вершинин, и я серьёзно подумываю пойти. Не потому, что мне не хватило вчерашнего, а потому что там будет Самойлова. И будет Паша. Но не будет меня. Не правильно как-то. Не могу ведь я так легко позволить Кате замутить с ним? — Ну ладно, пошли. А откуда билеты, закрытая ведь вроде? — спрашиваю я, обувая кеды и убирая распущенные прямые волосы на одно плечо. Вершинин скидывает на пол чёрный рюкзак, забирая ключи с тумбочки, собираясь выйти. А вот сейчас я ни хре… ничего не понимаю. — Да, закрытая, у меня там друг работает. Ещё одногруппница, кажется, твоя подруга, пыталась пригласительный впихнуть, — усмехается он, а я, как хорошая подруга, должна сейчас сказать ему, что Кате он не безразличен. Но, к несчастью Кати, она сегодня доказала мне обратное, следовательно, и Паша ничего не узнает. — Тогда спасибо за приглашение, — снова улыбаюсь я, смотря на него. Только сейчас поняла, как скучала. С ним мы всегда находили общий язык, он мог сделать для меня практически всё, о чём бы я его не попросила. Он уж точно заслуживает девушку получше, чем Самойлова, пусть даже она и моя подруга. Я, конечно, ни на что не намекаю, сама не слишком хороша, но… — Пожалуйста. Тебя подвезти? — я выхожу из его квартиры, когда он спрашивает меня, захлопнув дверь. Нет, подвозить меня точно не надо. За эти два дня мы и так проводим слишком много времени вместе. Много настолько, что для друзей ненормально. — Не, я лучше прогуляюсь, тут всего две остановки, — спокойно говорю я, спускаясь по лестнице, а он только идёт за мной. Всё это заставляет меня перенестись на два года назад. Почему я тогда уехала?.. Нет, я уже не влюблена в него и понимаю, что всё это в прошлом, но как-то это странно, вот так общаться с ним, на равных, но без возможности вернуть что-либо. Нельзя равнодушно вести себя с тем, кто когда-то был для тебя всем. — Ну смотри. Давай адрес, я заеду в половину десятого, — он поравнялся со мной, и мы вышли из подъезда. Сырость и холод сразу окутали меня, находящуюся в одной шелковой блузке и тонких джинсах, заставив поёжиться, что, конечно же, не скрылось от Паши. Найдя в сумке блокнот и ручку, я написала ему адрес, вырывая листок, который он тут же положил в карман тёмно-синих джинс. — Мне в другую сторону. Потом отдашь, — ослепительно улыбнувшись, он накинул мне на плечи куртку, пропитанную запахом типичного его одеколона — насыщенного, терпкого и гармоничного одновременно, и быстрым шагом пошёл в сторону, противоположную моей. Не знаю почему, на губах появилась дурацкая улыбка, как у влюблённой семиклассницы. Так, Соколовская, какой нахрен влюблённой? Ты вроде кофе пила, а не коньяк, как вчера. Закутавшись в куртку, которая была мне размера на три больше, я нашла наушники, и, включив Green Day – Holiday, в приподнятом настроении пошла домой. Заходя в квартиру и скинув Конверсы, я прямиком пошла к ещё не разобранному до конца чемодану. Всё ещё оставаясь в уютном бомбере Вершинина, я в спешке стала искать платье, которое могло бы подойти, что оказалось не так просто. Я остановила взгляд на платье нежного мятного цвета, купленном не так давно. Нехотя расставшись с чёрной курткой, я примерила платье, которое подчеркнуло тонкую талию и хрупкие плечи с выделяющимися ключицами. Оставшись довольной, и, снова включая на всю громкость музыку, я завила светлые волосы в локоны, сделала не слишком броский макияж. Более чем довольная собой, я решила не брать куртку, ведь всё-таки мы поедем на машине, да и на крайний случай, есть же Вершинин. Блин… Дурацкая пошлая фантазия. Посмотрев на время, я взяла деньги, телефон и ключи, выходя к лифту. Замечая машину Вершинина прямо возле подъезда, я улыбнулась и открыла дверь, садясь рядом с ним, возвращая ему куртку, которую бы с удовольствием оставила себе. Разговаривая о незначительных вещах в наших жизнях, мы быстро доехали до клуба, замечая длинную очередь рядом со зданием. Выходя из тёплого салона, я вдохнула свежий воздух, и уже через несколько минут мы были в здании. Народу было больше, чем в дешёвом клубе в выходной день, несмотря на приватность вечеринки. Я решила держаться рядом с Вершининым, на всякий случай, и мы прошли примерно в центр клуба, где мирно решили встретиться в полночь у бара. Я замечаю вдалеке шатенку, которая в упор смотрит на меня. Даже в темноте клуба я её узнаю. Она смотрит, но не подходит, и тогда решаю подойти я. — Привет, — невозмутимо говорю я, присаживаясь рядом с ней, беру коктейль, любезно предоставленный клубом. Здесь музыка более приглушена, и разговор вполне может получиться без сорванного голоса. — Ты тоже здесь? — с тонкой ноткой горечи и злобы спрашивает подруга, оглядывая меня с головы до ног, и взгляд какой-то завистливый и абсолютно не добрый. — Не позвала ты — позвал Паша. Но ты ведь хотела его одного увидеть? — приподнимаю одну бровь я, и из моего тона тоже веет лёгким ядом. Понимаю, как это выглядит, но если она рассчитывала, что я наивная дурочка, ничего не понимающая, то очень зря. — Ты это мне назло? — чуть ли не шипит зеленоглазая, и я ощущаю испепеляющий взгляд на себе. — Общаюсь с Пашей? Нет. Не агрись, Кис, — улыбаюсь я, оставляя недопитый напиток, и ухожу на танцпол, начиная танцевать, переполненная гордостью за себя. Да, не совсем правильно, но и жить по правилам я не собиралась, и мечтами об утопии никогда не страдала. Мир такой, какой есть, и жизнь штука довольно переменчивая. Игнорирую всех парней, которые активно ошиваются рядом, иногда подмигивая мне. Наслаждаюсь свободой и так любимой мной атмосферой. Замечаю не очень далеко Катю, танцующую в компании каких-то девушек и парней. Замечая меня, она заливисто и наигранно смеётся, но меня это не очень заботит. Начинается медляк, типичный для таких вечеринок, и танцпол быстро пустеет. Катя танцует с каким-то неизвестным мне парнем, и я направляюсь к бару, решив дождаться там Вершинина, когда меня легко останавливают. Оборачиваюсь, замечая Пашу. — Потанцуешь со мной? — от него пахнет мятой и сигаретами, но не алкоголем. Пары уже медленно покачиваются под музыку, и вижу взгляд Кати, вновь прикованный ко мне. К нам. — Я могу и согласиться, — поднимаю на него глаза я, но улыбки не возникает, ни у него, ни у меня. Я вслушиваюсь в слова песни, а он берёт меня за руку, и мы сливаемся с остальными парами. Но мы не пара. Я прижимаюсь ближе к нему, но настроение невозвратимо пропадает. Из-за постороннего шума я слышу только обрывки текста:Теперь ты не такая… Давай как раньше… Больше нет тепла на двоих… Боль? Помнишь, тогда любили мы? Помнишь, тогда летали мы? Больше нет тепла на двоих… Амфетамин…*
— Прости, — песня заканчивается, я отстраняюсь, не в силах посмотреть на него, иду к выходу. Он идёт следом, и я сажусь в машину, мечтая побыстрее оказаться дома. Одной. Всю дорогу мы едем в тишине.