Девушка с татуировкой дракона

      Ещё никогда за всю свою долгую жизнь Авериллион не встречал столь необычного человека, как эта странная незнакомка. Учёный всегда был довольно низкого мнения о людях — слишком редко встречал он блистательные умы среди их народа. Но эльф понимал, что жизнь смертного коротка и полна страданий, в ней нет места отвлечённым размышлениям и научным изысканиям. Они были лишь мимолётными гостями в этом мире, хотя предпочитали вести себя так, словно являлись его полноправными хозяевами. Все их думы и стремления были направлены на удовлетворение нужд своего тщедушного тела, чего Авериллион никогда не мог понять своим возвышенным умом. Разве о благосостоянии тела нужно заботиться, когда век твой столь короток?! Если бы сам учёный имел несчастье родиться человеком, то по-другому распорядился бы отпущенным ему сроком. Он бы проводил дни и ночи, постигая тайны этого древнего мира, и торопился бы поглотить те жалкие крохи знаний, которые доступны человеческому восприятию. И в смертный час он отпустил бы свой дух в небытие с достоинством и спокойствием, преисполненный благодарности Единому за милостивое дозволение проникнуться тайнами его величайшего творения.        Несмотря на пренебрежительное отношение эльфа к людскому роду, юной чужеземке всё же удалось удивить его. Она была вдумчивой и внимательной, и в уме её не было спешности, столь характерной большинству смертных. Авериллион не ждал многого, когда впервые посетил деву в темнице, но уже к концу того дня был преисполнен невольного уважения. Сам учёный не смог бы сосредоточиться на изучении незнакомого языка, будучи заключённым в темницу — он начал задыхаться уже через несколько часов. Тесные стены давили со всех сторон, а низкий потолок, казалось, вот-вот обвалится на голову. Воздух в камере был сырым и спёртым, а свет таким тусклым, что ему пришлось попросить стражника принести больше свечей, чтобы пленница могла ясно видеть.       Когда эльф вошёл в камеру, девушка сидела на низкой постели, понуро опустив голову. Кажется, она поначалу испугалась, но успокоилась сразу же, как узнала его. Авериллион был рад, что чужеземка не принимает его за одного из неотёсанных стражников, которые только и умели, что махать мечами да набивать животы вином и едой. Увидев, что он принёс перья и бумагу, дева тут же встала со своего ложа и быстро оправила покрывало, словно ей было неловко за неприбранный вид своей жалкой постели. Эльфу была приятна её аккуратность, особенно в свете того, что целителям пришлось колдовать над ней целые сутки. Один из стражников внёс низкий дощатый стол и стул, которые с трудом помещались в тесной комнате. Стул пришлось убрать, и Авериллион, изнывая от неловкости, сел прямо на постель девушки, подвинул стол поближе и разложил чистые листы. На одном из них он написал вестронский алфавит, попутно объясняя звучание букв. Когда он закончил, пленница взяла лист и попыталась воспроизвести звуки, но, конечно, с первого раза у неё ничего не получилось. Тогда учёный медленно повторил все звуки, в то время как она описывала произношение каждой буквы на своём языке напротив соответствующего символа. Затем чужеземка написала алфавит своего языка, и теперь ему пришлось записывать произношение звуков, пытаясь соотнести их с необычными символами. Потом случилось нечто неожиданное. Она взяла ещё один лист и стала рисовать на нём различные предметы, такие как стол, стул, кровать, ложка, тарелка и многие другие. Напротив каждого крохотного рисунка она оставляла свободное место, в котором эльф писал названия изображённых предметов на вестроне. Над каждым его словом девушка добавляла произношение слова на своём языке, предварительно научившись более или менее складно его выговаривать. Авериллион с удивлением отметил, что она очень искусна в рисовании, хотя было видно, что пером и чернилами пользовалась впервые. Заинтригованный, он решил снабдить её графитными карандашами и бумагой, благо их у него было предостаточно. Через несколько часов им пришлось сделать перерыв на обед, и когда вдохновлённый успехами эльф вернулся, его уже ожидал целый список новых рисунков, над которыми они работали до самого вечера. Он приказал стражникам оставить девушке побольше свечей на случай, если ей захочется ещё поработать, и пошёл с докладом к своему королю.       Через неделю Авериллиону ценой долгих уговоров и увещеваний удалось убедить повелителя перевести незнакомку — чьё имя, как он выяснил, было Дженнифер — в более просторное и светлое помещение. Учёный считал, что владыка слишком жестоко обходится с их невольной гостьей, но возразить не посмел, поскольку не понаслышке знал о крутом нраве своего господина. Если уж на то пошло, Авериллион справедливо полагал, что только благодаря своему жёсткому характеру королю Трандуилу удалось сохранить царство лесных эльфов, которое на протяжении вот уже нескольких веков подвергалось непрестанным атакам пауков и орков. Но это не оправдывало столь грубого обращения с хрупкой дочерью людей, пусть у неё на спине и извивалось непонятное чудище! Король внял настойчивым мольбам своего подданного, и вскоре девушка была переведена в небольшую чистую комнату с настоящей кроватью, крепким столом и двумя стульями. Здесь была даже крохотная уборная — верх удобства для пленника. Лишь наглухо запертая дубовая дверь и стража у входа напоминали, что это по-прежнему камера. Тем не менее, чужеземка была безмерно счастлива и даже крепко стиснула Авериллиона в объятьях. — Спасибо, Авериллион, — сказала она ему на вестроне, как всегда до неузнаваемости исковеркав его имя, чего эльф в этот раз от смущения даже не заметил. — Тебе не за что благодарить меня, Нимсириэль, благодари нашего великодушного короля. — Нимсириэль? — спросила пленница, недоумённо склонив голову набок. — Это твоё имя на синдарине. Помнишь, позавчера ты объяснила, что твоё имя означает «белая, светлая»? Девушка покачала головой и беспомощно улыбнулась, показывая, что не понимает его. Тогда учёный медленно и чётко произнёс: - Дженнифер — белая — Нимсириэль (1). Она удивлённо на него посмотрела, потом улыбнулась. — Да, Ним… Нимсириэль… Красиво. Так она стала Нимсириэлью.       Прошло уже более месяца с тех пор как Авериллион начал заниматься с чужеземкой, и он был очень доволен своей ученицей. Одно только тяготило эльфа — он так и не смог узнать, откуда девушка родом и как очутилась в Лихолесье, а ведь именно с этой целью владыка приставил его к ней. С превеликим трудом учёному удалось выяснить, что Нимсириэль родилась в большом городе под названием Нью-Йорк, но когда он принёс ей карту Средиземья, она не смогла указать, где этот город находится. Более того, Дженнифер рассматривала карту с таким болезненно-изумлённым выражением, что он поспешил убрать пергамент подальше. Затем она внезапно расплакалась, чем совершенно расстроила эльфа. Авериллиону были открыты многие тайны этого мира, но как успокоить плачущую человеческую деву, он не знал. Решив, что чужеземке нужен отдых, он оставил её и вернулся лишь на следующее утро. Учёный застал Нимсириэль в том же положении, в каком оставил её вчера — она сидела за столом и что-то усердно рисовала. Под глазами девушки пролегли глубокие тени, а на столе догорали остатки свечей, которые ещё вчера были целыми. — Ты работала всю ночь? — неожиданно для самого себя рассердился эльф. — Ты же можешь заболеть, глупое дитя! Как я тогда буду отчитываться перед королём?! И посмотри, сколько ты извела свечей! Нимсириэль слабо улыбнулась и протянула ему целую стопку рисунков. Авериллион глянул на первый и медленно осел на стул. — Нет, — сдавленно прошептал он, — этого не может быть… На первом рисунке была карта, изображающая шесть больших материков, омываемых четырьмя океанами. На одном из материков девушка поставила крохотную точку и написала «Нью-Йорк» буквами вестронского алфавита. На следующем листе было нарисовано солнце, окружённое восемью шарами разных размеров. На третьем из них Нимсириэль изобразила несколько крохотных континентов, похожих на те, что были на карте. Каждый шар был подписан, но учёный мог поклясться, что никогда не слышал ни одного из чудных названий. На третьем рисунке чужеземка нарисовала огромный город, состоящий из необычайно высоких прямоугольных зданий с множеством окон. На улицах странного города она изобразила толпы людей, которые в сравнении с домами казались совсем крохотными. На следующем рисунке был нарисован мост, соединяющий два берега, которые тоже были застроены высокими зданиями. На мосту были какие-то странные предметы на четырёх колёсах, что-то вроде крытых повозок необычной формы. Девушка зачем-то обвела один из предметов в круг, к которому провела стрелку и написала «я» на вестроне. — Ты? — недоумённо спросил эльф. — Да, — подтвердила Нимсириэль, — я… эммм… внутри. Понимание к нему пришло со следующим листом, на котором она нарисовала большую крытую повозку, а внутри неё — себя. Каким-то образом девушке удалось показать, что экипаж движется, причём движется на большой скорости, хотя спереди не было изображено ни лошади, ни осла, ни какого-либо другого животного, способного бежать с подобной скоростью. На следующем рисунке она показала столкновение своей повозки с повозкой, в которой сидел другой человек. Экипажи смялись, скорежились, а лицо нарисованной Нимсириэль выражало ужас. На последнем рисунке Дженнифер изобразила себя лежащей в лесу с окровавленным лицом. У неё не было красного карандаша, поэтому кровь была чёрной, заливающей всё лицо за исключением глаз, которые были большими и испуганными. Авериллион отложил рисунки и задумался. Он чувствовал себя глубоко потрясённым и встревоженным. Это невозможно! Невозможно! На Арде не существует ни таких материков, ни таких городов, ни повозок, которые ездят сами по себе. И Арда плоская, а не шарообразная. Это просто невозможно. Немыслимо! Эльф глянул на чужеземку, которая сидела с бледным лицом, тревожно разглядывая его своими тёмными глазами. Но на Арде не существует и языка, на котором она говорит. А из того, что он уже успел изучить, это был самый настоящий язык с необычной структурой и множеством слов. Как же такое возможно?! Учёный медленно поднялся и стал собирать рисунки. — Авериллион? — с волнением спросила девушка. — Прости, Нимсириэль. Я… я должен подумать. Покинув пленницу, Авериллион в глубокой задумчивости последовал в свои покои, сел за стол и начал снова перебирать рисунки. (1) Нимсириэль — перевод имени «Дженнифер» на синдарин согласно http://www.arwen-undomiel.com/elvish/girlnames.html