Молчащий трамвай

Радуга цеплялась за остов старого моста своим правым, ярко-морковным концом. Морковным — потому что красный и оранжевый друг в друге запутались и переплелись настолько, что один выцвел, а другой разрумянился. День был стремительным, а над рекой поднимался туман. Поэтому оба цвета решили, что сойдет и так, а завтра, когда настанет очередь желтого и зеленого крепить к земле правый край всего коромысла, — вот тогда будут правильные переливы. Ботинок с длинным носом — впору лучшим столичным франтам — ступил на переплетение семи лучей. Оно мягко спружинило под его весом. Высокий человек в клетчатом пальто сделал ещё несколько шагов, поднимаясь по радужному мосту, и заметил морковный цвет. Впрочем, когда радуга сама в себе путается — это ещё ничего, а вот когда такое происходит с человеком… Двенадцатилетний мальчик с черными волосами и побелевшим лицом — взъерошенная птица на снегу — замер возле разноцветного моста, опасаясь сделать шаг.  — Чего стоишь? — бросил человек в клетчатом пальто, не поворачиваясь в его сторону. — Думаешь, свалишься?  — Я не знаю, — ответил мальчик. Его губы двигались медленно, будто заледенели, а голос дрожал. — Зачем все это? Человек в клетчатом пальто пожал плечами.  — Я жду трамвай и жду от тебя исполнения слова. Решил совместить. Ты можешь поехать со мной, если захочешь.  — Я не могу. Я должен дождаться возвращения господина министра и… и все объяснить, — к концу фразы его голос уже не дрожал: он просто затух, как огонек свечи под зимним ветром.  — Объяснить. — Человек в клетчатом пальто усмехнулся. — А что ты объяснишь? Ты понимаешь, что в самом деле произошло? Мальчик с бледным лицом сделал несколько глубоких вдохов и сумел взять себя в руки.  — Может, я и не все понимаю, но в том, что случилось, я не виноват.  — Вот как? — его собеседник развернулся к нему всем телом, чуть щуря глаза. — Докажи.  — Я со… Человек в клетчатом пальто быстро приложил палец к губам.  — Тс-с-с. Мне можешь не говорить, я и так все знаю. Докажи самому себе. Мальчик замолчал, пряча взгляд и не решаясь заглянуть в собственные мысли. Человек в клетчатом пальто снова усмехнулся.  — Адвокат из тебя никудышный. Судья, в общем-то, тоже — боюсь, он намерен постоянно переносить заседания.  — Что вы имеете в виду?  — То, что господин министр тебя оправдает, а сам ты зажмуришься и скажешь, что все позади. Настоящий суд не состоится, и ты не сделаешь для себя никаких выводов, просто в конце концов закроешь дело за истечением срока давности. Господин министр — очень добрый человек. Он позволит тебе убежать, и ты убежишь.  — Вы считаете меня трусом? Человек в клетчатом пальто покачал головой.  — У тебя достаточно сил, чтобы быть смелым, но ты борешься не с теми страхами.  — То есть? Сбоку раздался звон. Мальчик с бледным лицом сделал шаг в сторону, пропуская к радуге светло-зеленый трамвай с золотыми полосами на боках. Из-под его колес вилась голубоватая дымка.  — Ты обещал, — сказал человек в клетчатом пальто.  — Но вы же ничего не сделали… — слегка растерянно пробормотал мальчик.  — Я попытался сделать, этого достаточно. Или слово будущего лорда уже ничего не значит?  — Значит, — голос мальчика стал твердым. Трамвай вскарабкался по зеленому, голубому и синему лучам радуги и остановился, так что задняя дверь оказалась ровно напротив человека в клетчатом пальто. Мальчик с бледным лицом вытащил из кармана три кольца, сделанных из лунного камня и оправленных в серебро; серебряная же изогнутая полоска пересекала каждое из них посередине.  — Благодарю, — кивнул человек в клетчатом пальто, принимая кольца. — Жаль, что ты не согласился поехать со мной, но это твое право. Я могу сказать тебе только одно. Лучше бояться темных улиц и боли, чем бояться неудач, — с каждой фразой его голос становился громче и сильнее. — Лучше бояться собак, высоких лестниц и плохих примет, чем бояться быть собой. — Человек в клетчатом пальто замолчал на мгновение, затем продолжил спокойным тоном: — Мы с тобой ещё увидимся, Чарльз. Вот это, — кольца шевельнулись в его руке, — будет пропуском на следующее судебное заседание. Он вскочил на подножку и исчез внутри трамвая, который, покачнувшись, принялся дальше карабкаться по радужному мосту. Через несколько минут в воздухе растворился последний звон, разлетелась голубая дымка, медленно испарились с переплетенных лучей следы остроносых ботинок. И тогда на морковном конце радуги окончательно стало тихо.