***
«Ваш заказ, пожалуйста, приходите ещё», «да, Джуди, я тебя слушаю», «нет, дядя, я точно не колюсь в вену», «нет, ко мне снова нельзя» — Анна тонула в болоте мешанины из тех редких фраз, что она произносила после последней ночи в музее. Меньше слов, больше дыма. Одни и те же декорации, мелькающие изо дня в день, превращались в перемешанные обрывки и плыли в дыму: голубо-розовые фартуки, статуэтка ангела, зелёные обои, огни то ли большого города, толи просто три цвета светофора, имя Лэрри Дэйли. Лэрри? Это произошло внезапно и не вовремя. Анна порывалась однажды всё же зайти в музей, смиренно склонив голову и принимая свою новую роль. Она уже проходила через Центральный Западный парк, как почувствовала вибрацию телефона. Привычным движением, не придавая этому значения, она достала его, но застыла, посмотрев на экран. Зубы стиснулись сами собой, Анна не верила своим глазам. Оповещение с фейсбука. «Лэрри Дэйли прислал Вам сообщение». Она заблокировала телефон и разблокировала его снова, чтобы убедиться в реальности сообщения, которое так и осталось висеть на главном экране. Наверняка там ничего хорошего, что и открывать не стоит. Анна развернулась и пошла обратно. Оповещение она не смахнула и последующие дни смотрела на него, как напоминание о том, что в музее естествознания её никто не ждёт. «В универ что ли попробовать поступить?» — думала Анна, подавая очередное ведёрко мороженного. Да, дядя скорее всего снова разразится тирадой о том, что ей следовало бы продолжить лечение, но терпеть это колесо Сансары у Анны уже не было никаких сил. А на кого поступать, раз уж решилась на это со скуки? Наверное, стоит на что-нибудь историческое, ибо литературы по этой теме у Макфи было пруд пруди, есть по чему готовиться. — Дядь, — Анна заглянула в кабинет доктора. Чтобы поймать его дома, она прогуляла работу и во второй половине дня постучалась к нему. Макфи в своей привычной нервной манере расхаживал из угла в угол, что-то бормоча себе под нос, и периодически метал короткие взгляды в сторону письменного стола, заваленного письмами и не вскрытыми конвертами. — А что, историкам запрещено пользоваться современными способами коммуникации? — она подошла к столу, разглядывая бумаги. — Вау, таких марок я ещё не видела, — она хотела выудить из-под этого вороха конверт, от которого торчал лишь небольшой уголок, но к ней тут же подлетел дядя и перемешал бумаги, хороня под ними таинственный конверт. — Лучше не трогать, а то всё перепутается, — выпалил он. — Но ты же только что сам… — удивилась Анна. — Ладно, предположим, что так надо. Я что пришла, я тут в университет надумала поступать, — осторожно начала девушка, внимательно следя за реакцией дяди, но тот лишь продолжил свою беготню по кабинету. — Я возьму у тебя кое-какую литературку? — Да, да, бери, что хочешь, Дафна, — отмахнулся он и зарылся в конверты на столе. Анна побледнела. Она, не глядя, взяла с полки первую попавшуюся книгу и молча вышла. Она забросила книгу на кровать в своей комнате и зашла в ванную. Анна достала из бумажника потёртое фото и приложила его к зеркалу, с которого теперь на неё глядели мужчина и две до ужаса похожие девушки. Молодые, но уже проигравшие наркотикам, отец, мать и её копия. Такие же тонкие черты лица, бледная кожа, впалые щёки и потухшие глаза. И лишь волосы, столь настойчиво и агрессивно обесцвечиваемые год за годом, отличались от тёмно-коричневых волос матери. Анна перестала сравнивать своё отражение с фотографией и, чуть наклонив голову вперёд, исподлобья уставилась на свою макушку. Отросшие корни, подобно напоминанию о реальности прошлого и настоящего, заползали на белые, как туман неведенья, волосы. Анну душила её жизнь, лживая туманная завеса обдавала насмешливым холодом, но ещё меньше Анне хотелось окунаться в правду, скрываемую этой завесой. Девушка замешала средство для осветления волос. Спустя час она ополаскивала голову, горячая вода успокаивала, смывая неприятные мысли. Впереди была жизнь обычного студента. «Посмотрим, что я там взяла,» — Анна рухнула на кровать рядом с книгой, прочитала название и громко ругнулась. «История Древнего Египта». — Ну естественно, сама судьба надо мной издевается! Снова идти к дяде не хотелось, а читать с экрана телефона Анна не любила, так что выбора не оставалось. Девушка пробежалась глазами по содержанию и решила всё же позволить себе проявить слабость. Она открыла главу про фараонов. Тут она уже перестала себя контролировать, глаза сами выхватывали из текста фразы, заставляющие кровь кипеть. «Фараоны могли иметь несколько жён...» — Прекрасно! — выкрикнула Анна, хватая телефон. Тьфу, имя Лэрри Дейли мозолило глаза, но надо перетерпеть. «…а также держать наложниц.» — Чудесно! — в адресной строке интернета замелькали сайты ближайших недорогих отелей. «Во избежание загрязнения крови члены царской семьи зачастую заключали близкородственные браки.» — Ну ахуеть теперь! — яростно клацая по экрану смартфона, Анна набрала сообщение с указанием времени и места. Она не общалась с Бревном с того момента, как сбежала от него ночью. Для него она не была кем-то другим, он не пытался изуродовать её лицо по образу другого, действительно близкого и дорогого человека. Он ничего не делал. Она не была для него кем-то другим, она была для него никем. Для него всё было никто и ничто. И Анна это понимала. И поэтому срывалась к нему, когда некуда было больше идти. — У тебя есть проблемы из-за этого? — спросила она, указывая на следы от уколов на венах парня, когда они уже лежали в номере отеля. — Ну, да… В школе снова на второй год остался, — простодушно ответил парень. Сквозь Анну будто прошёл электрический разряд. Внутри всё похолодело. — Сколько тебе лет? — спросила она, натягивая одеяло себе по шею. — Шестнадцать, — так же просто и спокойно ответил парень и потянулся к лицу Анны за поцелуем. Она перехватила его голову двумя руками и, лёгким нажатием опустив её чуть вниз, нехотя чмокнула его в лоб и отстранила от себя. Юноша хотел было стянуть с Анны одеяло, но она лишь завернулась в него сильнее. Бревно пожал плечами и похлопал по своей футболке, пока из её складок на пол не выпал маленький белый квадратик. Бревно поднял его, подул и положил на язык. Анна безучастно наблюдала за ним, сильнее кутаясь в одеяло, её знобило. Юноша между тем, качаясь, встал ногами на кровать, но тут же сильно пошатнулся. Очертания юноши, а затем и всей комнаты расплывались, голова закружилась, Анна бы упала, не лежи она сейчас на кровати. Но этого было мало, хотелось провалиться ещё ниже, выпасть из собственного тела. К горлу подступал мерзкий рвотный позыв, а от Бревна тем временем осталось лишь бесформенное пятно, нависшее над Анной посреди размытой комнаты. Что-то изменилось — это замолчал Бревно. Анна напряглась, глаза её вновь стали различать очертания фигур. Лицо юноши позеленело, он опустился на четвереньки рядом с Анной. Девушка, лежавшая на краю кровати, пулей рванула в сторону и скатилась на пол. По простыням, словно догоняя её, разлилась зловонная жижа, которая всё увеличивалась с каждым содроганием Бревна. Анна шумно выдохнула и хотела уже открыть рот, чтобы разразиться миллионами ругательств, как ей на палец капнуло что-то мерзкое — блевота лилась через край кровати. Девушка отдёрнула ногу и с аккуратностью отвращения вытерла её краем свисающей простыни. — Убирать будешь сам, — глухо сказала Анна, когда Бревно уже вытирал рот влажными салфетками из её сумочки. — Прямо сейчас встал и убрал. Юноша безропотно зашатал в сторону ванной. Анна открыла окно и высунулась навстречу влажному воздуху. Голова шла кругом, и новая лужица могла вот-вот оказаться на несчастной кровати. Хотелось просто выйти в прохладную дыру окна. Анна нервно засмеялась и достала свой телефон. — Давайте, мистер Дэйли, добейте меня, — и она наконец открыла текст сообщения. — Боже… С первых же строк её лицо озарилось, дыхание перехватило, ноги подкосились, и Анна сползла на пол. Она, прикрывая раскрытый рот рукой, на несколько раз перечитала письмо. Зловонная рвота, несовершеннолетний мальчик без трусов в её постели — всё отошло на второй план, остались лишь чудесное письмо и освежающий ветерок из окна. Анна радостно подскочила и засобиралась домой, продумывая дальнейший план действий.***
Сколько бы не было посетителей, в музеях принято соблюдать тишину, а в ней чуткий слух охранника мог уловить даже комариный писк, если тот выбивался из общей симфонии шаркающих шагов и шепотков. «Либо крысы, либо крайне наглые дневные воры,» — Лэрри на цыпочках подбирался к складу, надеясь всё же на крыс, но эта теория очень быстро разбилась о полосу света под приоткрытой дверью в склад без окон. В то, что крысы дотянулись до выключателя, верилось с трудом. Лэрри осторожно вошёл внутрь и оказался среди гор пыльных картонных коробок, составленных друг на друга чуть ли не до потолка. Большинство из них были запечатаны, но из некоторых торчали не поместившаяся в них старая документация, треснувшие лампы для подсветки картин и прочее барахло. Кое-где картонки были наставлены так часто и тесно друг к другу, что препятствовали прохождению света и создавали темные зоны. Как на зло, как раз из такой зоны и донеся уже знакомый Лэрри шорох. Охранник поспешил на звук, но, услышав, как громко топает, сбавил шаг так, что успел рассмотреть, что чем ближе он подходил к источнику шума, тем чаще из раскрытых коробок торчали различные поддельные свитки и свёрнутые в трубочку полотна, заменявшие иногда оригиналы на выставках, оборванные или выцветшие атласы, как Земли, так и космического пространства — словом всё, что было плоским и можно было свернуть. Лэрри подкрался к коробкам, шевелившимся слишком явно, чтобы за ними никого не было. Лэрри подметил, что движение происходит на верхних ярусах, а, чтобы на них залезть, надо было умудриться ступать по, по сути, бумажным коробкам с не сильно более прочным содержимым и не провалиться в них. По складу ползал кто-то лёгкий. Значит, всё же не человек, подумал Лэрри. Чем дольше он думал о сущности предполагаемого воришки, тем более страшные картины рисовало воображение. Поэтому Лэрри не стал дожидаться, пока он убедит самого себя, что за хламом стоит Годзилла. Он зажмурился, быстро и наугад сунул руку в темноту и тут же вскрикнул. Он схватил что-то сильно волосатое, как нестриженный йоркширский терьер. Это что-то не успело вскрикнуть в ответ, как охранник со всей мочи потянул его на себя. На Лэрри полетели пыльные свёртки, а затем и коробки, освобождая путь свету электроламп. Лэрри закашлялся, но по-прежнему крепко держал пойманное нечто. Разгоняя свободной рукой витавшую в воздухе пыль, он наконец посмотрел на свою добычу и застыл в оцепенении. Перед ним на четвереньках, выгнувшись по-кошачьи, стояла племянница Макфи с высоко запрокинутой головой, в волосы которой как раз-таки он, Лэрри, вцепился и продолжал держать, не веря в то, что видел. Анна сверлила его бешенным взглядом, полным ненависти. Не менее шокированная, она не пыталась встать или хотя бы высвободиться. Они могли бы долго так простоять, но Анна отошла быстрее и резко дёрнула головой. Целая охапка белых волос осталась в руке охранника, и девушка осела на пол, потирая ноющую голову. — И что ты здесь делала? — бросив клок волос прямо на пол, самодовольно спросил Лэрри, предвкушая глупые, ничем не подтверждённые, оправдания. — Мне нужны материалы для подготовки к универу, — пробурчала Анна. Она задрала рукава и подол платья — что на ногах, что на руках уже проявлялись синяки. — Ха, креативно, — усмехнулся Лэрри. Он присел рядом с ней на корточки. — Но меня не обманешь, — он подвигал указательным пальцем. Анна продолжала растирать синяки, не слушая его. Тогда он приблизился к ней ещё и заговорил тише: — Я понимаю, что это всё связанно с родителями, но наркотики не выход. А это, — он кивнул в сторону свитка, — кража со взломом… — но девушка тотчас прервала его. — Вы тупица, — зашипела Анна, пиная его по коленям. Лэрри едва слышно ойкнул и отодвинулся. — Не лезьте не в своё дело. Она достала из кармана платья связку, в которой Лэрри с удивлением узнал копии своих ключей от музея, и потрясла ей перед ним. — Дядя всё одобрил, — она уже торжествующе клацала по экрану смартфона. — Хотите, чтоб вас уволили — пожалуйста! Дядь, мистер Дэйли мешает мне поступать в университет, — пролепетала она в трубку и передала её Лэрри. Тот поднёс её было к уху, но доктора Макфи, кричащего, чтоб он оставил в покое его племянницу, было и так более чем прекрасно слышно. Лэрри сбросил вызов и небрежно передал телефон обратно Анне, которая буквально выхватила его. — Вы специально вокруг меня постоянно маячите? — девушка подошла в плотную к охраннику. Оказалось, что они примерно одного роста и глаза их на одном уровне. Анна лукаво изогнула бровь. — Ах, вы старый параноик-извращенец. — Ты! — вспыхнул Лэрри, у которого аж дыхание перехватило от такой наглости. — Я вам ничего не сделала, — Анна задрала подбородок. — А вы только и делаете, что обвиняете меня во всех смертных грехах. Как вы со мной, так и я с вами: если я опасная наркоманка-уголовница, то вы старый пердун, любящий помоложе и пожёстче, — она показательно убрала волоски, оставшиеся на рукаве формы охранника. — Ты сейчас же уйдёшь и больше не переступишь порог музей, — процедил Лэрри сквозь зубы и упёрся своим лбом в лоб Анны. — О-о-о, я его переступлю, — не сдержала издевательского смешка Анна и сделала шаг на Лэрри, но тот, в свою очередь, тоже надавил, и они закружились по складу, как два сцепившихся рогами упрямых барана. — Никто тебя здесь не ждёт, а ночью уж тем более, — Лэрри нещадно наступал и не собирался сдаваться. На этой фразе Анна самодовольно ухмыльнулась и оторвалась ото лба охранника, сделав шаг в сторону. Продолжавший напирать уже на пустоту Лэрри врезался лицом в пыльные коробки. — Меня ждут там, где вы уже не нужны, — сказала Анна, наблюдая, как охранник стирает с лица сантиметровый слой пыли и чихает. Девушка подняла с пола свёрток, прижала его к груди и, злобно сопя, молча ушла с высоко задранным носом. Её передёргивало от обиды и одновременно от дикого прилива энергии, какого у неё давно не было.