Переменная облачность

— Боюсь, я не совсем понимаю, — осторожно ответила Сакура. Раз уж назвали по родному имени, то излишний цирк разводить не было смысла. Напротив куноичи на подоконнике сидел её возможный будущий убийца, а она чувствовала себя на удивление спокойно, потому что в крайнем случае можно было бы применить Камуи. — Объяснимо, — слегка сдвинул брови к переносице Кавахира, — я ведь еще ничего не рассказал. Фрауляйн Харуно, я закурю? — Не дожидаясь разрешения, он выудил из пальто сигару и прикурил с помощью какой-то антикварной зажигалки. Почувствовав назревающую долгую беседу, Сакура все-таки удалилась за чаем, вазеткой с печеньем и пепельницей. Удобно устроившись на старом стуле, она перевела взгляд на своего неожиданного гостя, давая ему увидеть ее готовность к разговору: — Милая-милая Сакура, — начал Кавахира, — по правде говоря, я впервые нахожусь в подобной ситуации, поэтому не знаю с чего начать: механики или последствий твоего переселения в этот мир. Хм, пожалуй, все-таки открою тебе сначала теорию, для понимания, — он сделал долгую затяжку и выдохнул дым в открытое окно, — скажи, (уж прошу простить мою прямолинейность), ты веришь в судьбу? В комнате стало так тихо, что тиканье старых часов казалось почти громоподобным. — А? — Удивленно хлопнула глазами Сакура. Вот чего она не ожидала, так это такой темы. Для подобного разговора этот вопрос казался слишком, хм, философским. Быть или не быть? Есть судьба или нет? Наруто не верил в судьбу, а Неджи отказался от своих прошлых жизненных взглядов, да и Какаши-сенсей вроде бы не верил в нее, разве что только в карму, но это разве считается? И ведь было какое-то пророчество по поводу покойного Джирайи-сана и его учеников… Исполнилось ли оно? — Не знаю, — наконец ответила она и пригубила свой чай, — скорее всего. Кавахира удовлетворенно кивнул: — В таком случае, дорогая, заверяю тебя, что она есть, причем у каждого человека. Поэтому жизнь и складывается, казалось бы, из случайностей: это массивный эффект домино. Например, девушка собиралась пойти одна на сеанс кино, но у нее по дороге украли кошелек, и она решила посетить бесплатную выставку икебаны, на которой так сильно вдохновилась, что в последствии написала книгу ставшую бестселлером, которая помогла сотням подростков переосмыслить свою жизнь. А молодой начинающий карманник, унесший кошелек, взбунтовался против своей уличной банды, отказавшись в дальнейшем грабить невинных девушек, в итоге перестал потреблять наркотики и стал одним из лучших юристов страны. Понимаешь? — Понимаю, — медленно кивнула Сакура. Понимать вовсе не хотелось. Все это звучало невероятно логично, но не в меньшей степени ужасно. В голове забились многочисленные «неужели» и «почему», и казалось будто тебя кто-то предал. Значит, Забузе и Хаку суждено было умереть? А Асуме было суждено не увидеть своего ребенка? Значит… значит Тсунаде-шишо была обречена на страдания? Наруто было предрешено сгореть как свечке, не дойдя до своей мечты? Почему же все закончилось так печально, если судьба есть? Это же… нечестно! К счастью, Кавахира не дал Харуно заострить внимание на своей внутренней буре и продолжил говорить о проблеме: — Но, Сакура, в этой древней как жизнь системе есть свои сбои. По причине одного из таких дефолтов мы сейчас и ведем этот разговор. Вселенные следуют Порядку, но любой порядок — это организованный хаос, не находишь? Высшим Силам тоже нравится развлекаться время от времени. — Мне, получается, было предрешено попасть сюда? — И да и нет. Тебе дали выбор, не так ли? Остаться или уйти. Ты и ушла. — Я и ушла, — повторила Сакура и в её крепкой хватке фарфоровая чашка пошла трещинами. Дефолт, говорите? А она-то думала, почему Саске звал её в ту лунную ночь; это было странно, потому что мог и не звать, а приказать АНБУ схватить свою бывшую сокомандницу. Запихнуть на психиатрические приемы к кому-нибудь из Яманака, чтобы те её починили и, может быть, заставили бы опять влюбиться в него. Потому что Учихам достается самое лучшее, тем более Хокаге, разве нет? — И рада этому, — закончила она. Кавахира щелчком элегантных пальцев отправил окурок в пепельницу через полкомнаты, соскользнул с подоконника и плюхнулся на стул напротив своей собеседницы. Сакура молча налила ему чай. — Возвращаясь к порядку и хаосу, — продолжил он, сделав глоток, — видишь ли, дорогая, здесь у тебя, изначально, предназначения, судьбы не было. Ты была как божья коровка в муравейнике. Как камень преткновения в реке. — Здесь чувствуется большое и жирное «но», — пробормотала Сакура. Голова уже шла кругом ото всех этих философских рассуждений, и хотелось закрыться в своей квартире в обществе бутылок где-то на неделю, да хорошенько все обдумать. Или забыть. Заметив её блуждающий взгляд, джентльмен с тростью молча, не без толики сочувствия и понимания, протянул ей сигару и дал прикурить от язычка фиолетового пламени, вспыхнувшего на пальцах. Сакура с непривычки закашлялась — она курила только с Ино и лет в четырнадцать, после первых десяти седукционных миссий. Так что ей было простительно. — Хороший табак, — прохрипела Сакура, вытирая свободной рукой слезящиеся глаза. — Нравится? — С какой-то мальчишеской гордостью поинтересовался Кавахира. — Неделю как с плантаций привезли, но мне по душе, честно говоря, больше самокрутки. Не такие крепкие и сворачивать можно. Сакура вежливо кивнула и опять закашлялась.  — Но! Возвращаюсь к реке жизни. Одна рыбешка об твой камень преткновения уже убилась. К сожалению, — тут его голос похолодел, — эта рыбешка была очень важной для будущего. Настолько важной, что без нее все может кончиться Апокалипсисом. — Кто? — Человек по имени Скотт. Табачный дым долгой сизой струей покинул ее легкие, а потом с глубоким вдохом вернулся обратно. Её взгляд невольно расфокусировался. Она вспомнила робкого смущенного паренька, не знающего с какой стороны подойти к стойке регистрации в публичном доме. Вспомнила его печальный, виноватый голос, когда он рассказывал о своей ссоре с родителями, как просил совета. Вспомнила его взъерошенные волосы и глаза, отдающие фиолетовым, и его вскинутую в прощание руку. Еще увидимся, крикнул он ей тогда. Уже не увидимся. Из-за неё. Но они почти не были знакомы, и Сакура не имела с ним никакой духовной связи, поэтому слез на глазах не было. Просто пустая дыра где-то в её метафорическом сердце стала немного глубже; такие не лечатся. Лечатся одиночество, меланхолия, депрессия. А чувство пустоты после убийства не исчезает никогда, это как клеймо. Можно содрать слой кожи, но оно не пропадет. — Ты не виновата в его смерти, — сказал Кавахира, — Виноват Хаос. Виновата Система. — А если бы меня здесь не было? Кавахира приобрел задумчивый вид и вытащил из нагрудного кармана своей белой рубашки, в которых обычно хранят платки, небольшое колечко на цепочке. Поигрался пальцами по небольшим серебряным крылышкам и оранжевому камню в середине, закрыл глаза: — В другой реальности, — начал он, не прерывая своего занятия. Голос его был по-странному глухим, будто бы он говорил через какую-то невидимую завесу, — Скотт МакГрегори сбежал от родителей в страну, языка которой не знал, потому что там они не владели никаким бизнесом, и он мог жить свободно. Но ему совершенно не с кем было поговорить или посоветоваться: шлюхи, дешевые психиатры низших слоев общества, не знали английского. Ни одна в целой Японии. В итоге, Скотт не стал возвращаться домой и мириться с родителями. А пока время текло, его большой кошелек все худел и худел, пока не пришлось искать работу, причем нелегальную, так как у него не было документов. В конце концов, он устроился на работу в современный цирк — показывать трюки на мотоцикле. Через пару лет весь мир знал о легендарном Бессмертном Скалле. — Хорошо. Мне ясна собственная роль в изменении будущего, он ведь поехал домой, — проговорила Сакура, стряхивая пепел с сигары в пепельницу, — но как он все-таки умер? Самолет не мог разбиться: это было бы в новостях по всей стране. — А он и не разбился, — ответил Кавахира, открыв глаза. Загадочное кольцо отправилось обратно в карман, — Скотт благополучно добрался до своей квартиры в Осло и съездил в гости к родителям. На обратном пути его мотоцикл сбил пьяный водитель грузовика. Смерть была мгновенной. — Но чего вы от меня-то хотите? — не выдержала Сакура. — Если я правильно вас понимаю, то этому миру после гибели Скотта потребуется кто-то на его замену, а поскольку у всех судьба уже прописана, то это придется сделать мне. Правильно я рассуждаю? — Правильно, — удовлетворенно кивнул Кавахира. — Но я же не могу стать Скоттом МакГрегори! Это абсурд! — Верно, абсурд. Как кондуит между Высшими Силами и этим миром, которому иногда эти самые Силы что-то на ухо шепчут, на мои плечи ложится обязанность подготовить тебя к твоей роли, — он улыбнулся, — тебе нужно стать не Скоттом МакГрегори, взбалмошным добрым бунтарем, а всего лишь Скаллом. — А разве есть разница? — О, ты не представляешь какая.