Переменная облачность

В Ирландии, кто бы там что ни говорил, зимой холодно. Причем очень. Очень и очень. Да, температура не падает ниже — 6 градусов по Цельсию, но это вам не Япония: в стране лепреконов и трилистника высокая влажность, и именно от этого там, сука, холодно. Пусть Скалл и оправился в Ирландию с миссис Робинсон, имея в наличии прекрасную испанскую зимнюю одежду, он там задубел. Хотя, по правде говоря, это произошло еще на пароме, когда из виду скрылась Португалия. Поэтому Скалл носу не казал из своей каютки, беспрестанно гоняя чаи, собирая/разбирая учебные пистолеты и слушая вполуха Реборна, (который так и не назвал ему своего настоящего имени, козёл вредный). —… мафия это теневая организация, занимающаяся бла-бла-бла; неформально, как группировка с сомнительным целями, начала существовать приблизительно в двенадцатом веке, когда Робин Гуд стал первым, так называемым, виджеланте, человеком, несогласным с верхушками власти, который решил вести свое собственное правосудие… Скалл считал, что когда-нибудь из его компаньона может получиться хороший учитель. Требовательный, прямолинейный до омерзения, жестокий, но отличный. Как раз подобных потом без конца благодарят самые бездарные ученики, из которых слепили уважаемых людей. Такие учителя могут разбудить в детях/подростках/взрослых такую жажду знаний, такие таланты, что и шизофренику во снах не приснится! Таким был Умино Ирука, такой была Сенжу Тсунаде…, а вот Какаши в список не входил. Сакура уважала его как шиноби и человека, но суффикс '-сенсей' был очень образным и применялся к нему скорее из вежливости, нежели из чего-то еще. Да, он научил её тому, что сокомандник важнее любой миссии и хождению по деревьям с помощью чакры, но это к Умино Ируке после его занятий в Академии Сакура бегала, чтобы тот научил её делать ловушки и правильно обращаться со спецпроволокой. Это к Тсунаде она доверчиво прижималась, плача, после первой седукционной миссии, и спрашивала сквозь слезы о том, как можно забыть грубые руки и губы на своем теле. Ей даже в голову не пришло ни в том, ни в другом случае попросить помощи у Какаши и, наверное, это было глупо с её стороны, но она слишком привыкла слышать его отказы и отмазки. Скалл знал, что миссис Робинсон расценивает его в чём-то как своего протеже. И понимал, что если ему понадобиться помощь, тот придет немедленно (правда потом всыпет будь здоров, но это уже детали…) Историю, как ни странно, в отличие от стрельбы, Реборн преподавал с душой, с едва скрываемой страстью: он упорно делал вид, что читает какую-то классику, но его глаза не бегали по строчкам, хоть пальцы и переворачивали страницы. В полутемной каюте по его лицу струились тени, но даже они не могли скрыть его вдохновенного блеска глаз. —… виджелантизм включал в себя защиту мирных жителей, устранение власти или, если это невозможно, установление марионеточных правителей. Последнее его яркое проявление было отмечено в семнадцатом веке в Генуе, Венеции и Флоренции, трех из четырех независимых от Испании городов. Собственно, в это же время зародились и первые Famiglias, Семьи: Вонгола, Шимон и Джиглио Неро. Вонгола заседала во Флоренции, Шимон в Генуе и Джиглио Неро в Венеции. Работая в союзе, они видели всё, что происходило в Италии и понемногу, ненавязчиво влияли на неё, Австрию и Испанию… Реборн перевернул страницу книги, которую вовсе не читал. Да, он был одним из тех скрытных драматичных перфекционистов, не любящих демонстрировать ни единый намек на слабость. Сакура очень часто встречала подобных среди ниндзя, вот взять, например, того же Майто Гая: казалось бы, он так и хлещет этой своей здоровой неиссякаемой жизненной силой — Силой Юности- но кому как не Сакуре, ирьенину, знать о его старых ноющих ранах, немолодых костях и болезнях. По долгу службы она также знала, что у себя дома Гай был по-странному тих и спокоен, и волосы убирал в хвост, и вечерами читал хорошие книги и ел эклеры; на самом деле он был безумно уставшим. Но Майто Гай продолжал надевать свой зеленый спандекс и утром бежать триста кругов на руках вокруг Конохи, потому что, Сакура-чан, пусть у каждого хоть что-то в жизни будет вечным и неизменным, пусть дети будут смеяться, тыкая пальцем в своего смешного героя, пусть Какаши будет продолжать меня наигранно игнорировать, пусть Неджи будет бледнеть под лучами Силы Юности… им же всем в итоге от этого хорошо. Не беспокойся обо мне, Весенний Цветок. Зверь Конохи еще не сточил своих когтей о плоть врагов. Сакура глубоко уважала Майто Гая. Реборн был на самом деле таким же: притворялся всесильным, эдаким атлантом, идеальным во всем необходимом для своего образа, потому что боялся дать слабину на людях, боялся оказаться обычным, боялся что его, такого, какой он есть, никто не станет принимать и любить. Это глупости, конечно, но их вышибать бесполезно — результат долгих лет самонакручивания. Скалл боялся, что когда-нибудь эта «маска Реборна» станет смертью для его компаньона (потому что этот образ слишком горд, чтобы позвать на помощь), и его эта мысль не устраивала, потому что… —… тупой Скалл, ты меня слушаешь? Ой. — Нет? Прости, завис немного. БАМ. Ауч. — Перекур пять минут. Вернусь, и продолжим. Хлопнула дверь. Когда шаги удалились на значительное расстояние от каюты, Скалл перегнулся через маленький столик и посмотрел на название книги: — Хах, Рэй Бредбери «Марсианские хроники». Так и знал, что несмотря на весь твой цинизм и садизм, ты всё-таки авантюрист и романтик. _φ(･_･ Авантюризм Реборна проявлялся, конечно, не только в книгах. Вообще вся эта поездка была результатом оного, паранойи и дополнительного багажа в виде временного партнера/ученика, но это вполне объяснимо, так как за ним самим велась непонятная охота, он заметал следы, искал источник своих проблем и параллельно обучал бывшего циркача законам и укладам мафии, причем последний пункт выполнял по доброй воле. Понятно, что в такой ситуации хитман не собирался рисковать. Но плыть на пароме в Ирландию, чтобы оттуда попасть в Великобританию, из Великобритании в Данию, из Дании в Германию, из Германии в Чехию, из Чехии в Австрию, из Австрии в Швейцарию, из Швейцарии во Францию только для того, чтобы достигнуть Италии? Это немного… экстримально. В этом вопросе Реборн был непреклонен как Статуя Свободы и Ватикан пятнадцатого века. — На мир будешь смотреть! И всё. Точка. Fin. Скаллу пришлось прикусить себе язык, чтобы не сорвалось автоматическое: «Конечно, мамочка!» _φ(･_･ Неприятности начались почти сразу по прибытии в Дублин; стоило двум временным партнерам свернуть на темный переулок, как дал о себе знать снайпер на крыше. Скалл неуловимым движением метнул стилет в приблизительном направлении нападавшего (знаете, как трудно в этом мире достать нормальные кунаи?!), а сам нырнул в какие-то вечнозеленые кусты. Mrs Робинсон же, ускорившись, завернул за угол улицы, намереваясь пробиться лбом сквозь наверняка подстроенную засаду; послышалась пальба и ругань на ирландском. Скалл глубоко выдохнул и сконцентрировал вокруг себя едва заметное Пламя Облака, взглядом выискивая своего противника на крыше. {увеличить вероятность нахождения снайпера} Внезапный ветер разнес во все стороны сиреневые искры и свалил на голову Скаллу солидную горсть снега (ну, блять, ну почему за шиворот, холодно же, ска). Где-то сверху кто-то чихнул: Гонщик вылетел из своего зеленого убежища и невероятным паркуром, прыгая и перебирая пальцами по цементу между кирпичами, взобрался на чей-то узенький балкон третьего этажа. Прямо напротив него, только еще выше, рыжая женщина спешно перезаряжала винтовку. Звук ножа об кость, попадание аккурат в череп и тело неловко, тяжело свалилось на уличный снег. Скалл спрыгнул, воровато огляделся по сторонам и осторожно оттащил труп в кусты, которые сами до недавнего времени служили ему убежищем. Винтовку расплавил в руках и ошметком металла выкинул в мусор. Найдут все это дело когда-нибудь через неделю. …, а потом понял, что стрельба за углом как грохнула, так и тихнула, да и Реборна не было слышно. —Твою маааать, — с чувством застонал Скалл и аккуратно распустил чакру. Прекрасно. Вообще замечательно. За поворотом ни Реборна, ни нападавших нет. Одного из них его напарник/учитель, скорее всего, убил, потому что в одном месте на асфальте валялся мокрый пепел (прах). Следов на снегу слишком много, определить дорогие ботинки mrs Робинсон невозможно, а он, Скалл, не знает ирландского. Ахуеть просто. И пошел снег.