***
Очнулась я вновь в состоянии невесомости, прижатая к чему-то тёплому, но достаточно твёрдому. Нельзя было сказать, что я была этому особо рада, ведь в памяти были ещё свежи воспоминания прошедшей ночи. Судя по покачиваниям, меня кто-то куда-то нёс. Разлепив глаза, я увидела знакомую полосатую маску и торчащую из-под неё козлиную бородку. Попытка шевельнуться была не самой лучшей затеей за последнее время. «Твою мать!» На глазах предательски проступили слёзы. Как же болело всё тело. Простыня, что прикрывала меня от любопытных глаз матросов, неприятно прилипла к телу, также на ней было много уже потемневших кровавых пятен. Несли мою тушку до самой каюты. Не то чтобы мне слишком хотелось рассматривать деревянный потолок и периодически проскальзывающие балки, собравшие на себя всевозможные рисунки паутины, просто думать сейчас ни о чём не хотелось, и уж тем более мне не улыбалось о чём-то разговаривать с Киллером. Потому я просто смотрела вверх, пока мы не добрались до места назначения. Дверь в мою каюту была распахнута настежь, поэтому Киллер прошёл внутрь вместе со мной беспрепятственно. Зачем-то оглядевшись, мужчина усадил меня на уже расстеленный футон. «Хм, раньше его здесь не было». Киллер оглядел меня с ног до головы, а затем просто молча ушёл. Но оно и к лучшему, находиться в его компании мне совсем не хотелось. Единственное, что меня сейчас волновало, — как мне теперь отдирать от себя эту тряпку, особенно от ноги, где крови больше всего? Только я хотела встать и стащить с себя мокрую от пота простынь, как со стороны входа раздался голос, который я уже надеялась сегодня не услышать: — Раздевайся, я обработаю раны, — проговорил старпом, входя в каюту без стука. Прижав простынь к себе лишь сильнее, я всё же поднялась на ноги и постаралась сохранить на лице безэмоциональное выражение, хоть мне и хотелось высказать очень многое. — Спасибо, но этого не требуется. Спина не задета. А спереди я могу обработать самостоятельно. Это точно не было проявлением стеснительности, скорее нежелание выглядеть слабой. Произошедшее вчера, когда он просто отвернулся, условно показало мне моё место. Я больше не хочу поддаться на его иллюзорную доброту. Это слишком больно. — Дело твоё. — «Мне показалось, или в его голосе опять проскользнули нотки раздражения?» — Инструменты и медикаменты здесь. Поставив серый ящик с красным крестом на боку на стол, мужчина развернулся и направился в сторону выхода. И вроде бы нужно было просто дать ему уйти, но меня внезапно осенила одна мысль: — Подожди… — Передумала? — остановившись, бросил он через плечо. В его голосе вновь больше не было эмоций. — Нет… я немного о другом. Мне каюту как-то можно покидать? Душ, там, или воздухом подышать? — Внезапно эта информация приобрела для меня уровень жизненно важной. — Да. Ты, как и прежде, абсолютно свободна в своих передвижениях. С острова ты всё равно никуда не денешься. При желании Кид тебя достанет, где бы ты ни была. — Я понимаю… — «Может, я и наивная, но не дура. Бежать и не собиралась». — Вопросы исчерпаны? — Да. Когда Киллер покинул каюту, я осела на пол, растеряв всю свою напускную храбрость. Я больше не могу… Первое, что я сделала, дотянулась до двери и с силой захлопнула её, словно ограничивая своё личное пространство от другой части корабля. Почему меня так трясёт только лишь от ощущения присутствия этих людей? С грехом пополам я смогла частично отодрать от себя простынь, из-за чего некоторые засохшие порезы снова стали кровоточить. Грустно, конечно, но из всей одежды, что была на мне вчера, осталось только бельё, да и то лишь нижняя часть. Почему-то сейчас мне было неимоверно жалко оставленные в чужой каюте вещи. Надеюсь, они хотя бы в целостности и потом их можно будет забрать. Проведя по шее рукой, я обнаружила ошейник, что неприятно натёр вспотевшую за ночь кожу. На запястье, помимо синяков от чужих пальцев, также были натёртости и кровоподтёки от кожаного браслета. Теперь все эти украшения на мне больше напоминали оковы заключённого. Сбросив с себя наваждение, я сняла всю эту «мишуру», принимаясь за обработку ран. Начать стоило с длинного пореза на ляжке. Начаться кровотечению не давала запёкшаяся кровь и кусок ткани, к которому она присохла. Если бы я сейчас её резко сорвала, было бы очень больно, лучше просто размочить перекисью, обработать и перевязать. Бинтами меня снабдили знатно. Достав всё необходимое из аптечки, я принялась за дело. Как только жидкость коснулась запёкшейся крови, та зашипела, после размокая. Когда у меня получилось отлепить от себя несчастную простынь, я осмотрела порез: к счастью, не глубокий, рассечена лишь кожа — накладывать шов и уж тем более скобы мне не нужно. Закончив с ногой, я занялась остальным. Встав перед зеркалом почти в чём мать родила, я промокнула ватой с перекисью всё тело, попутно стирая с себя кровь и обеззараживая порезы. Вот и всё, перевязав, по сути, лишь ногу, — остальные повреждения незначительны, поэтому можно было не беспокоиться — я обработала противовоспалительной мазью синяки и гематомы от пальцев и зубов Кида, которые приносили больше всего дискомфорта. Оставленные им следы будоражили и заставляли вздрагивать от слишком ярких и болезненных фантомных ощущений. К сожалению, я помнила всё даже слишком чётко. С перевязкой было покончено, теперь мне нужно было привести себя в порядок и умыться, ведь запёкшаяся кровь была даже на волосах. Наверное, это было странным решением после всего того, что мне пришлось пережить, но я всё же поддалась секундному порыву и вышла из каюты. Заперев дверь, завёрнутая в длинный махровый халат, я направилась в душевые, что находились внизу. Буквально каждый шаг мне чудились мнимые взгляды, направленные на меня отовсюду, но всё же я упрямо шла к месту назначения. Забежав в нужное мне помещение, закрыла за собой двери и наконец добралась до воды. Теплая вода достаточно быстро окрасилась в алый, смывая со светлых прядей коричнево-багровые пятна. Взять с собой шампунь было отличной идеей, ведь его нежный запах мяты позволил хоть немного расслабиться. Массируя кожу головы у корней, я смогла успокоиться, больше не вздрагивая от любого показавшегося шороха. Наконец, закончив с мытьём головы, высушила её полотенцем. Когда я вышла из купален, то обнаружила ждущую меня у дверей Кали. Не сдерживая тут же подступивших слёз, я крепко обняла волчицу, гладя её по сбившейся в колтуны шерсти. Кажется, в мытье нуждалась не только я. — Надо тебя срочно вычесать… — Уткнувшись носом в чёрно-серебристую шерсть, я чувствовала себя так, будто с плеч упал огромный камень, ведь всё это время я просто боялась даже думать, что с ней могли сделать и где она. Как я больше всего и опасалась, волчица всё же была ранена. На её шерсти чётко были видны следы от прутьев, что не давали ей двигаться, на этих же местах были спёкшиеся коросты от крови. Моё сердце всё сжималось, когда Кали невольно оступалась и прихрамывала по пути в каюту. Она так сильно стремилась меня защитить, что совсем не жалела себя. В какой-то момент, не думая о том, что моя любимица отнюдь не пушинка, я подхватила её на руки, стараясь не задевать повреждённые места. Будто поняв меня, Кали замерла в моих руках, лишний раз не двигаясь и не мешаясь, хотя чувствовалось, что подобное положение приносило ей дискомфорт. Вскоре мы добрались до места. Уложив волчицу на выделенную мне постель, обмотала её лапы тряпками, смоченными перекисью. Недовольно рыча, Кали поджала лапы к животу, но я всё же настойчиво продолжала промакивать раны от прутьев, а после нанесла заживляющую мазь. Она никогда не была для меня просто домашним животным. Полноценный член семьи и друг. Кали всегда была слишком самодостаточной и никогда не вела себя как собака. Она не бегала за мячиком, не портила мебель. Казалось, будто она просто была выше всего этого. Волчица с какой-то снисходительностью смотрела на меня, когда я предлагала ей различные игры и, так уж и быть, соглашалась на некоторые из них. Однако в конце я каждый раз обнаруживала, что всё это приносит куда больше щенячьего восторга именно мне, и вообще, это я даю ей «лапу» и приношу различные предметы. Вот и сейчас я как полоумная ношусь возле неё, наводя суету, а она же спокойно лежит, прикрыв глаза, и даже не пытается вылизывать больные места. Её спокойствие пугает и умиротворяет одновременно. Наконец, закончив, я прислушиваюсь к размеренному сопению волчицы. С ней всё будет хорошо. Сидеть взаперти, да ещё и на корабле, переполненном пиратами, мне не хотелось совсем. Поэтому, переодевшись в короткие джинсовые шорты, чтобы не задевать повязку, и длинную, свободную и лёгкую тунику бледно-оранжевого цвета, я направилась искать Киллера. Хоть мне было и не по себе в его присутствии, но выпросить то, что мне сейчас нужно, я могла лишь у него. Конечно, мне бы не хотелось оставлять Кали одну, однако ей нужно хорошо отдохнуть. Поднявшись на палубу, я огляделась: она по-прежнему залита светом, но, в отличие от вчерашнего дня, сейчас на ней кипела жизнь. Молодняк драил палубу, скорее больше разводя на ней лужи, нежели отмывая, за что получали знатный нагоняй от наблюдающего за ними основного состава. После новички перемывали уже на совесть, боясь гнева старшего помощника или, ещё хуже, капитана. Канониры переводили запас ядер и пороха, хвастаясь своим мастерством, отстреливались по дальней одинокой скале, что торчала из воды, примерно в ста — ста пятидесяти метрах от корабля по левому боту. Особо меткие соревновались меж собой, сделав мишенью маленькое несчастное ведро, которое уже раз пятнадцать подверглось обстрелу, но всё ещё держалось на плаву за счёт буйков, привязанных к нему. С камбуза доносился довольно приятный аромат копчёного мяса и душистых трав, от которого желудок завыл раненым медведем, готовясь к приёму пищи. Кстати, оттуда же, из кухонного помещения, донёсся благой мат, по-видимому, кого-то из поваров, чья кастрюля или что-то там ещё под действием силы капитана улетела в неизвестном направлении. Хоть корабль и был мрачноват, жизнь на нём кипела самая обычная, что немного согревало моё сердце. Двинувшись на поиски здешнего старпома, я столкнулась с огромной «стеной»: любой, к кому я подходила и пыталась задать интересующий меня вопрос, либо отскакивал, как от прокажённой, и в срочном порядке менял место дислокации, либо разводил руками, а потом делал вид, что меня нет. Таким образом я обшарила почти весь корабль от кормы до носа, отчаявшись найти хоть кого-нибудь, кто мог бы мне помочь. И никого. Даже капитана не было видно. Решив осмотреться сверху, я залезла в воронье гнездо. Оглядевшись, я замерла. Всё моё естество затрепетало, желая, чтобы это мгновение не кончалось никогда. Это лазурное море, края которого сливаются с голубым чистым небом, из-за чего оно кажется ещё более огромным, шум воды, волнами разбивающейся о скалы острова, заставляли почувствовать себя мизерной, ничего не значащей песчинкой в этом огромном мире. Душа, тело, разум — они все просили, требовали, хотя нет, скорее даже приказывали выйти в эти бескрайние воды открытого моря. Наконец почувствовать свободу. Из состояния, близкого к эйфории, меня вывел серьёзный мальчишеский голос: — Это ты искала мастера Киллера? — Повернувшись в сторону говорящего, я лицезрела конопатую мордашку молодого паренька. — Да… — В это время он зачастую в своём рабочем кабинете находится. Вверх по лестнице и направо, вторая дверь, — проговорило это рыжее чудо, после резво срываясь с места и исчезая в направлении кормы корабля. Ну, что ж, в каюте, так в каюте. И без всякой задней мысли я направилась к предположительному месту нахождения здешнего старпома. На самом деле, я даже уже смирилась с мыслью, что я для местных обитателей я всё равно что стенка, потому было даже приятно, когда меня наконец заметили. Как оказалось, забраться в воронье гнездо было не так уж и сложно, пусть оно и было довольно высоко, а вот слезать обратно… Что не добил сегодня ночью мой кровожадный капитан, я добила сама. К огромным синякам и порезам на моём теле добавились сто и одна заноза да несколько шишек. К счастью, дальнейшее моё путешествие обошлось без каких-либо приключений. Добравшись до указанного помещения, я постучалась. Тишина. Постучала ещё. Вновь тишина. На свой страх и риск дёрнула дверную ручку на себя, и, о, чудо, она открылась. Где-то в углу стояла одинокая кровать, рядом — стул и комод. Прямо под иллюминатором окна находился письменный стол. И всё. Остальную площадь каюты занимали карты, чертежи, графики, листовки, газеты, множество документации и тому подобное. Э, нет, это кабинет не старшего помощника… Так вот, кто настоящий «кукловод» на этом корабле. Я ещё раз оглядела помещение, чем-то схожее с рабочим кабинетом моего отца. Всё только нужное, ничего лишнего: стол, письменные и измерительные принадлежности, рабочие документы. Наверное, я бы и дальше стояла в проходе как статуя, если бы не голос откуда-то сзади: — Что ты здесь забыла? — Словно из ниоткуда, Киллер вырос за моей спиной, одним лишь присутствием заставляя коленки трястись. — Я не смогла найти тебя на палубе, поэтому поднялась сюда. — Я повернулась лицом к мужчине, старательно делая морду кирпичиком, чтобы не выдать свой страх. — И зачем же я тебе понадобился? Утром ты сама отказалась от моей помощи, — проговорил старпом и, отодвинув меня в сторону, прошёл в каюту, жестом приглашая зайти следом. — Вчера ты сказал по всем вопросам обращаться к тебе. Так вот, у меня есть парочка. Поддерживать почти светский разговор с человеком, который сквозь маску умудрялся смотреть на тебя матом, было ещё тем идиотизмом, но я старательно делала вид, что не чувствовала его негодования. Прежде чем зайти, я зачем-то вдохнула полной грудью, будто перед погружением под воду. Хотя каждый шаг на ватных ногах ощущался так, будто я иду по илистому дну… чужого терпения. — Слушаю. — Я бы хотела спросить, есть ли у вас книги или справочники по растениям? Если да, могу ли я их взять? — Хм, интересно… — произнёс он. После, на мгновение о чём-то задумавшись, выдал: — Да, книги есть, идём. Я вышла следом за Киллером, который, пройдя двадцать метров, открыл одним из ключей какую-то дверь, скрываясь за ней. Я, не желая оставаться позади, ускорила шаг и вскоре всё же смогла догнать мужчину, но, немного не рассчитав, врезалась ему в спину. На моё счастье, он вообще никак не отреагировал, продолжая что-то перебирать на одной из полок. Отстранившись, я болезненно поморщилась и потёрла уже настрадавшийся нос. Моё любопытство перебороло страх, и, выглянув из-за широкой спины мужчины, я оторопело замерла… «Охренеть! Вот это да! Да тут целая библиотека!» Все пространство отнюдь не маленькой каюты было заполнено высокими стеллажами, которые упирались прямо в потолок. Широкие полки были доверху заставлены книгами, какими-то картами и различными папками, аккуратно сшитыми плетеной верёвкой. Восхищённо оглядываясь по сторонам, я позволила себе пройти дальше внутрь вслед за старпомом. — Что из этого я могу брать? — Собственный голос всё же предательски дрогнул, когда я, кажется, встретилась взглядом с блондином. Этого не было видно сквозь чёрные провалы в маске, однако за это время я научилась чувствовать его на уровне интуиции. — Ничего секретного здесь нет, поэтому можешь приходить сюда в любое время и брать всё, что понадобится. Главное, верни потом на место. Ключи от стеллажей в письменном столе. Когда Киллер так многословен, мои нервные клетки самоубиваются самыми изощрёнными способами. Мой левый глаз заметно дёрнулся. Однако широкая улыбка так и не сходила с лица. — Спасибо. А ключ от… — Вот. — Вручив мне искомое, Киллер удалился в уже знакомом мне направлении. Как только дверь в чужую каюту тихо захлопнулась, я сползла по стеночке на пол и закрыла лицо руками. Если бы в соседнем помещении сейчас не был «великий и ужасный» старпом, я бы сорвалась на истеричный смех. Дышать было безумно тяжело, ноги тряслись, и некоторое время я совсем не могла встать. К моему счастью, до этого места сейчас никому не было дела и я могла спокойно прийти в себя. Когда я, наконец, смогла самостоятельно встать, всё моё внимание заняли так желанные мной книги. Взяв из библиотеки всё нужное, я покинула корабль до самого вечера.***
Прошло довольно немало времени c того момента, как я попала сюда. Наверное, я даже могла бы сказать, что у меня получилось относительно привыкнуть к жизни здесь и немного освоиться. День изо дня повторялся похожий сценарий, который стал уже чем-то неотъемлемым, будто поход на работу или учёбу. Ты от этого не в восторге, однако деваться просто некуда. Свободное время днём я предпочитала проводить на острове подальше от корабля, понемногу изучая здешние окрестности, растения и живность. Это помогало действительно не сойти с ума, хотя одной лишь Деве Марии известно, сколько раз я была к этому близка. Ещё одним моим утешением была Кали, которая всегда и везде находилась со мной. Кстати о ней, волчица заметно вымахала в размерах, что, правда, не мешало Хиту или Вайе связывать и запирать её. Каждый раз, когда её возвращали измотанную и, порой, раненную, из меня словно душу живьём выдирали. В отличие от меня, она всё ещё продолжала бороться. Единственное, что мне оставалось, — вот так прогуливаться по тёплому песку или горячим камням босыми ногами, на время забывая всё то, что произошло со мной здесь. А после меня вновь ждали они… Корабль, необитаемый остров и пиратская команда во главе с капитаном-садистом, что наведывается ко мне каждую ночь, причиняя всё больше боли, словно пытаясь выместить на мне всю злобу и негодование. Мне было не ведомо, за что именно. Задать вопрос напрямую… Нет, несмотря ни на что, жизнь мне всё ещё была дорога. Из мыслей о горькой судьбине меня вывел стук в дверь, а после удаляющиеся шаги. Поднявшись с постели, я, выглянув из каюты, обнаружила у ног поднос с едой. Видимо, опять кто-то из матросов. Они по-прежнему от меня шарахаются. Особенно после случая с тем рыжим пареньком, что на свой страх и риск, нарушив приказ, помог мне. Я никогда бы не могла подумать, что подобная мелочь может привести к таким последствиям. В тот день, уже после, когда вечером я возвращалась на корабль, на берегу в камни был вкопан крест из деревянных кольев, а на нём мёртвой тушкой висел тот самый мальчишка. Теперь это была и моя ответственность, потому и я сама более не пыталась никак контактировать с членами экипажа, кроме Киллера. Вешать нос было некогда. Взяв поднос с едой, я направилась к столу, чтобы позавтракать. Вполне себе симпатичное рагу из овощей и мяса. Даже съедобное. Для Кали — просто кусок сырого мяса какого-то животного. Как я поняла, готовят они всё же вахтово. Она меняется примерно семь раз, поскольку каждую неделю повторяется один и тот же рацион: по понедельникам приносят спагетти или лапшу, приготовленную во всевозможных вариациях; по вторникам — овощи и фрукты, сырые, зачастую подающиеся как салат; по средам же я стараюсь на еду даже не смотреть, так как булькающее варево реально вгоняет в уныние; в четверг я вижу в основном мясо в самых различных способах его приготовления; в пятницу — рыба и овощи; в субботу приносят овощи и грибы: тушеные или прожаренные на гриле; а в воскресенье в основном готовятся супы из мяса, рыбы или грибов. И так каждый раз. Один плюс — я хоть могу определить, какой сегодня день недели. Вообще, поначалу я и Кали полностью отказывались от еды. Вследствие чего раны стали заживать плохо, а на сознание напала полнейшая апатия. На тот момент мне казалось это лучшим выходом, просто умереть, ведь терпеть сил уже не было. Просто сбежать от ситуации. Правда, мозги мне вправил сам капитан Кид, пригрозив устроить показательную порку нагишом прямо на палубе корабля, а то и вовсе отдать изголодавшейся по женскому телу команде. Угроза возымела эффект даже на Кали, которая теперь сметала всё, даже то, что было приготовлено по средам. Желудок волчицы оказался куда крепче, чем у меня, так как после трапезы ей было достаточно просто отлежаться, а лучше поспать. Я же, попробовав это, чуть кони не двинула. С одной ложки мне прожгло желудок, благо на острове оказалось много лекарственных трав, которые, к слову, принесла Кали. Так и живём. Если честно, моя теперешняя жизнь мне больше напоминала жизнь зверя в зоопарке: просторный вольер — у меня это весь корабль и остров; трёх — четырёх разовое питание. Ага, попробуй не съешь, капитан лично в глотку запихает; организованный досуг — спасибо, опять же, Киллеру за библиотеку; медицинский осмотр — при имеющемся раскладе, предоставление медикаментов, инструментов и перевязочного материала для обработки новых ранений. И куда же без посетителей? В моём случае — одного конкретного, по ночам. Как итог, сидим на жопе ровно, бежать всё равно некуда.