Металл на солнце

По низу иллюминатора ползли снежинки. Нами следила за тем, как медленно плывут под самолетом облака и сверкает в льдинках на стекле солнце. Если наклонить голову, синие искры сменятся белыми и станут розовыми. Наверное, этому существовало какое-то заумное объяснение, но сейчас было даже не у кого спросить. Возможно, Санджи знал: он как-то с гордостью рассказывал, что подписался на энциклопедию и читает статьи оттуда, когда бывает дома. — Для того чтобы завлекать девушек, — так он говорил. Нами усмехнулась. Девушек, как же. После Монте-Карло она внимательно следила за Зоро и Санджи вместе и по-отдельности и подмечала массу мелочей вроде долгих взглядов, плотно сжатых губ и прищуренных глаз. А еще прикосновений. Мимолетных, почти случайных, но все-таки намеренных. Зоро задевал костяшками пальцев запястье Санджи, и тот вздрагивал и отходил на шаг. Санджи наклонялся над плечом Зоро, чтобы посмотреть на показания приборов, карту города или меню бара, и Зоро выдыхал через несколько мгновений после того, как тот отодвигался. Нами удивлялась, как остальные все еще ни о чем не догадались, но молчала. Даже когда час назад принесла кофе в кабину пилотов и увидела на шее Зоро маленькое розовое пятно. Зоро проследил за ее взглядом и широко ухмыльнулся. Нами ответила ему такой же улыбкой. Санджи отвернулся,сделал вид, что не заметил этого безмолвного диалога. А Луффи радостно поинтересовался, не болит ли у нее голова. — Нет, — рявкнула в ответ Нами и поспешила ретироваться. При одном взгляде на Луффи накатывали неловкие мысли о вчерашнем вечере. Утро встретило Нами ярким солнечным светом, больно бившим по глазам, пением птиц за окном, от которого в ушах начинало звенеть, и теплом чужого тела рядом. Нами досчитала до десяти, пытаясь осознать, что произошло, кто рядом с ней и как она здесь оказалась. Она уже почти поймала картинку, как человек рядом пошевелился и громко возвестил: — Ура, ты проснулась, пойдем жрать, завтрак почти закончился! — Луффи? — вырвалось у Нами. — Чего? — он сел на постели и потянулся. Нами с облегчением заметила, что на нем широкие шорты. Не то, чтобы ее очень смутил бы вид голого Луффи, но все-таки без этого было намного проще. — Нет, ничего, — Нами попыталась сесть и тут же со стоном упала на подушки. Голова раскалывалась, в глазах темнело, к горлу подкатывала тошнота. Сколько же они с девочками вчера выпили? — Что я пила? — хрипло спросила Нами, словно Луффи знал ответ на этот вопрос. Когда они покидали бар, его рядом не было. Почему-то Нами была уверена, что вместе с Луффи так напиться у нее бы просто не получилось. Луффи — это всегда слишком много еды. Она ухмыльнулась, приоткрыв один глаз. — Без понятия, но ты была в полной отключке, — Луффи изобразил выстрел в висок. — Это я чувствую, — Нами потерла лоб. Вылет в Маями был намечен на полдень, а это означало, что у нее было всего несколько часов до того, чтобы стать бодрой, доброжелательной и полной сил. — Черт, — выругалась она. — Не боись, сейчас мы поставим тебя на ноги. — Луффи встал и принялся рыться в своем чемодане. — Меня научил друг, Чоппер, отличный доктор, кстати, хоть и трусишка редкий. Так, где оно? А, вот! Держи! — он протянул Нами несколько таблеток и стакан воды. — Давай, пей. Нами с подозрением оглядела таблетки, прикинула свои шансы оклематься до вылета и, глубоко вздохнув, решила последовать совету Луффи. — Скажи хоть, что это? — спросила она, когда тошнота, подкатившая к горлу после стакана воды и горьких таблеток, немного отступила. — Фирменный рецепт. Без понятия, как все эти штуки называются. Чоппер дает мне их в пакетах с подписью «живот», «зубы», «перепой» и так далее. От живота я еще ни разу не пил! — с гордостью добавил Луффи. Нами рассмеялась. — Ты, наверное, и гвозди можешь переварить. — Ну, тетка Дадан говорила, что могу. Но я не пробовал. Вот найду место, где их вкусно готовят — и обязательно, — Луффи завис перед окном. — Смотри-ка, Робин. — Где? — Нами приподнялась на локтях, не обращая внимания на головокружение. — Спускается по ступенькам, с чемоданом, но до вылета еще куча времени. О, садится в машину. Может, город хочет посмотреть? — В такси? — Не-а, в обычную, темно-зеленую. У тетки из моей деревни такая была. Тетка говорила, что это цвет «брокколи». — Брокколи? — мысль об очередной странности в поведении Робин была стремительно побеждена абсурдностью заявления Луффи. Нами, наверное, никогда не научится предсказывать моменты, когда он собирается ляпнуть что-нибудь несуразное, чтобы успевать морально подготовиться. — Ага. Ну все, уехали. Ты как? — он повернулся и уставился на Нами, и ей сразу захотелось прикрыться. Вместо этого она осторожно свесила ноги с кровати. Голова еще немного кружилась, во рту было сухо, в глаза будто насыпали песка, но в целом самочувствие улучшилось. По крайней мере, больше не тошнило. — Вроде ничего, — ответила она. — Ну и отличненько, пошли завтракать тогда, — Луффи потер руки. — Погоди, дай хотя бы умыться. — Но мы же опоздаем, — протянул Луффи. Нами смерила его взглядом и ничего не сказала. — Ясно. Я подожду, — Луффи снова отвернулся к окну. За завтраком к Нами начали возвращаться картинки прошлого вечера. Она сидела напротив Луффи и вспоминала, как с Кейми и Виви пила сначала шампанское, потом мартини, а потом — коктейли с ромом и неизвестно чем, заботливо смешиваемые барменом. Кажется, это был тот же приятный парень, что и в прошлом году. По крайней мере, он улыбался Нами так, словно знал ее не первый день. Хотя может, это у них профессиональное. Вчера, впрочем, Нами это не волновало. Она была счастлива, что они выбрались, что в ванной отеля оказалась пена с запахом экзотических фруктов, что в бокалах трескались кубики льда и жизнь была прекрасной штукой. Они поднимали тост за тостом и делились дурацкими воспоминаниями. Потом Виви рассказывала анекдоты про краба-извращенца и боевых дюгоней, а Кейми пыталась показать карточный фокус и случайно разбила три стакана и подсвечник. Они громко смеялись и снова пили. А потом Нами почему-то пришло в голову, что будет отличной идеей наказать Робин и не возвращаться в номер, и она в мгновение пьяного ока оказалась перед дверью Луффи. Кейми и Виви куда-то пропали, но это не помешало Нами пересказать Луффи анекдоты про странных животных, которых он немедленно захотел увидеть. — Приедешь в Маями, пойдем на пляж и найдем себе краба-извращенца, — пообещала Нами, наклоняясь к Луффи. Равновесие подвело, и она чуть было не рухнула на пол. Луффи с легкостью поймал ее, не прекращая смеяться. — Блин, кто понаделал эти кривые полы! — возмущенно спросила Нами, вырываясь из объятий. И добавила, потому что это казалось логичным: — Я хочу на балкон, там не так жарко. Она расстегнула три верхние пуговицы платья и распахнула двери. Огни ночного Рио мерцали перед глазами, сливаясь в желто-белые полосы. Нами хихикнула и уселась на пол. — Эй, Нами, — Луффи сел рядом с ней, глядя вдаль. — А почему ты все время в перчатках? Наверное, при любых других обстоятельствах Нами бы развернулась и ушла. Или воспользовалась бы одной из специально придуманных на такой случай историй. Аллергии, боязнь заразиться, воспитание, травма — она применяла их все в зависимости от обстоятельств. Люди реагировали по-разному, но зато никто не смотрел на нее с жалостью. Но в тот момент все пошло наперекосяк. Нами медленно повернула голову и некоторое время рассматривала профиль Луффи. Легкий ветерок путал его волосы, они падали на лоб и хотелось протянуть руку и отвести их. Нами подавила порыв и снова удивила себя, начав говорить правду. Слова полились из нее бурным потоком, словно бы где-то внутри, спустя столько лет, прорвало плотину. Воспоминания о маме, сестре, председателе деревни и вертушке у него на шляпе, казалось, с каждым новым звуком обретали плоть. Нами закрыла глаза, будто наяву видя тот жаркий день и темные тучи на горизонте. Заляпанные грязью сапоги нацистов и начищенные значки у них на форме. Маленькую коморку, в которой она жила, пока они держали ее у себя. Куски заплесневелого хлеба, чашка с мутной водой на завтрак и ужин. Про обед они не слышали. Стрельбу, крики и кровь, толчками вытекавшую из груди одного из тех солдат, которые расспрашивали ее о партизанах в лесу. Добрые глаза и усталую улыбку женщины, сажавшей ее на корабль до Америки. Бесконечную череду архивов и Ноджико. — Я найду ее, во что бы то ни стало! — закончила Нами и уставилась на далекие звезды над головой. — Найду! Вместо ответа от Луффи она услышала сопение. Он спал, привалившись к стене, смешно приоткрыв рот. Темные ресницы лежали на щеках, волосы растрепались сильнее обычного. Луффи выглядел таким трогательно, глупо, наивно спокойным, что Нами не выдержала и, наклонившись ближе, поцеловала его. Когда она отодвинулась, Луффи смотрел на нее, не мигая. В полутьме было сложно разглядеть выражение его глаз, и Нами испугалась и смалодушничала. Она громко икнула, рассмеялась и, пошатнувшись, поднялась на ноги. Налетевший с океана порыв ветра выстудил ей спину, и она поежилась. — Пойдем, холодно. И спать хочется, — Луффи, как ни в чем не бывало, потянул ее за руку в номер и затолкал в душ. Под горячей водой Нами окончательно размякла, не выветрившийся алкоголь взял верх над разумом. Последним, что она запомнила, была мягкая подушка под головой и горячая рука у нее на талии. Ни за завтраком, ни после, когда они, после того как попали в дорожный затор на пути к аэропорту, бежали к самолету, Луффи ни единым словом не намекнул, что ему есть, что сказать про вчерашнее. Нами было стыдно, обидно и паршиво. Потому что она понимала — поцелуй не был случайностью или вывертом пьяного сознания. Ей хотелось поцеловать Луффи с того самого дня в Монте-Карло, а может, еще и раньше. После того, как он дал ей порулить Мерри. Собственные чувства почти не мешали Нами радоваться за Зоро и Санджи. Наоборот, наблюдение за другими помогало отодвинуть свои мысли, забыться и дождаться, когда самолет совершит посадку. Потом, на земле, у Нами будет время пожалеть себя. Сейчас, в небе, она должна была улыбаться и казаться счастливой. Поэтому когда Зоро в очередной раз вышел из кабины, Нами застегнула верхнюю пуговицу на его рубашке и подмигнула. Зоро отвернулся и, кажется, покраснел. Нами почти искренне засмеялась ему вслед, заранее предвкушая расплату. Зоро никогда не оставлял ее подколы без внимания. Зоро догнал Нами, когда она выходила из здания аэропорта, и пошел рядом. Нами молчала: Зоро рано или поздно сам скажет, чего ему надо. Если не успеет до того, как она сядет в такси — придется ему ждать до послезавтра, и это — только его проблемы. Зоро не стал медлить. Остановил Нами, развернул к себе, держа ее за плечи, и тихо сказал: — Все, что было в Рио, остается в Рио. Нами усмехнулась: — А то, что было в Монте-Карло — в Монте-Карло? Очень на вас похоже. Я прямо-таки вижу, — она выделила слово, — французское влияние. Кончики ушей Зоро снова покраснели. Нами подумала, что ей это нравится. — Сегодня утром я заходил в номер к Луффи. И знаешь, что я там увидел? — Можешь не продолжать, — веселье мигом слетело с Нами, уступая место злости, обиде и жалости к себе. — Договорились, все, что было в Рио, останется в Рио на веки веков, аминь. Нами развернулась, собираясь уйти, но Зоро ее не слушал и продолжал говорить. Мерзкая черта, Нами она всегда раздражала. — Луффи не спал, хотя была чертова рань. Все потому, что дебил Санджи забыл закрыть окно, и какие-то уроды начали бурную латинскую жизнь на полной громкости. — К делу, — у Нами отлично получалось маскировать расстройство недовольством. Иногда можно было обмануть даже себя. — К делу, ведьма. Луффи лежал, обнимая тебя, смотрел в потолок и улыбался. А когда я вошел, только приложил палец к губам. И все — даже пожрать не пошел, хотя завтрак уже начался. Подумай об этом. Зоро махнул рукой и направился к парковке. Нами осталась стоять, словно примерзнув к асфальту. В голове крутились обрывки слов Зоро и не было никаких мыслей. Сладкая вата с отголосками чужих голосов, казалось, заполнила всю Нами. Сердце понеслось вскачь, а на лице растеклась широкая, глупая улыбка, стереть которую вряд ли получилось бы, даже если бы Нами постаралась. Но она не хотела стараться. Она хотела скорее увидеть такую же дурацкую улыбку на лице Луффи. После того, как Нами его поцелует. На этот раз по-настоящему.