Трудности жизни

Как же приятно отгородиться от скучной и серой реальности, окунаясь в собственные сновидения. Наш разум одна за другой подкидывает нам приятные картинки, дразнит совершенным миром, о которым ты и мечтать не смел. Ты находишься в этом мире, но не существуешь в нем. Ах, как досадно, когда ты не можешь ухватиться за эту неприступную антиреальность в твоих снах, твой разум вертит ей, как сладкой конфетой перед носом — пытаешься протянуть руку, чтобы ее достать, а она ускользает — разум ликует и истерически смеется тебе в лицо. Как бы то ни было, ты не хозяин в своих снах, ты не в праве делать то, что пожелаешь, твой мозг давно запрограммировал все наперед, и у тебя нет никакого права вмешиваться в его планы. А ведь сладкие сновидения так манят, верно? Но они жестоки. Погружают в пучину самых заветных желаний, исполняют их, а под утро жестоко отбирают у тебя все это, беспощадно выплевывая наружу. Но что, если твои сны — сущие кошмары? Смирись, даже кошмары намного увлекательней, чем пресная реальность. Ох уж этот лижущий твой позвоночник страх, когда ты пытаешься убежать от надвигающегося монстра, он уже так близко, а ты продолжаешь двигаться вперед, так и не сдвинувшись ни на миллиметр, будто муха, застывшая в густой смоле — ты жертва. Ты продолжаешь падать вниз, так и не достигнув дна, падение в вечность бесконечно. Ты громко кричишь, разрывая глотку, она болит, острые шипы пронзают твое горло, но ни единого звука так и не вырывается наружу. Классические кошмарики, похожие на старые фильмы ужасов, пленка которых потерта временем. От таких снов просыпаешься в холодном поту, пытаешься забыть, но не обманывай себя. Даже в таких сновидениях существует какая-то маленькая вещь, за которую хочется ухватиться, это что-то закралось тебе в память, пытаешься ее запереть там, сохранить, но не выходит - она, как воздух, растворяется в сознании, — разум опять с тобой играет. Поговорим о снах-воспоминаниях. А точнее будет сказать о том, что ты не можешь отложить в правильную коробочку, мечешься из стороны в сторону, находишься между двумя, подписанные, как Сны и Воспоминания. Ты не в силах разобраться, было ли все взаправду или это всего лишь очередная игра разума. Такая дилемма может съедать тебя и мучить. А может ты просто возьмешь и попытаешься уничтожить ненужную информацию, которую когда-то давно пытался забыть. Эй, Юичиро… Амане? Это ведь не твоя фамилия, не так ли? Хах, как это ужасно и печально! Что теперь будешь делать, ребенок без прошлого? — Выпустите… Выпустите меня… Выпустите! Кричи не кричи, ты один, смирись! Даже мамочка тебе не поможет, а папочка тем более. Ой, а папочка ли? Абсолютно посторонний человек, обернувшийся в настоящего монстра после того, как правда была раскрыта, он станет твоим личным кошмаром. Останешься с ним один на один. Одинокий и несчастный. Ничтожество. Стены давят, сжимают ребра, с треском разламывая их, стирая переломанные кости в пыль. Комната утопает в безмолвном крике, окрапывая белые стены чернотой отчаяния. Весь мир отстранился от Ничтожества, брезгливо плюнув в лицо, вышвырнув ненужную вещь в одиночную камеру. — Можешь подохнуть тут в одиночку. — Хватит!!! — Юи резко подрывается и начинает судорожно хватать ртом воздух. Сердце вот-вот норовит вырваться наружу вдребезги разломив грудную клетку. Глаза бешено мечутся по комнате, пытаясь скорее ухватиться за спасительную реальность. Мозг слишком медленно отпускает приснившийся кошмар, он будто назло отказывается отстранить своего хозяина от этих воспоминаний, продолжая держать в клетке, прутья которой выкованы из страха. 3 часа назад. — Юи-чан… — Амане держит в руках уже давно остывший чай, который покрылся тонкой пленкой, отдающей перламутровым цветом. На вид выглядит просто мерзко, похож на ядовитый напиток. — Что? — тихо спрашивается он, так и не повернувшись лицом к ставшему у него за спиной Мике. — Мне нужно на работу. Ты останешься у меня или… — голос кажется равнодушным и спокойным, но в нем так же проскальзывают нотки надежды на то, что Юи даст положительный ответ. — Да… Если ты не против. — Конечно, я не против, — с облегчением произносит Шиндо. Легкая улыбка касается его губ, а с сердца спадает тяжелый груз. Постояв еще пару секунд, разглядывая Амане, Микаэль подходит со спины и кладет руку на шею парня. Длинные пальцы нежно очерчивают кожу, двигаясь к подбородку, слегка надавливает, заставляя голову парня подняться вверх. Лицо Амане кажется каким-то отстраненным, будто он находится сейчас не в этой вселенной, только в глазах проскальзывает маленькая тень заинтересованности в том, что Микаэль предпримет дальше. Шиндо обхватывает руками лицо Юи. Медленно, стараясь не спугнуть, наклоняется, касаясь поцелуем уголка губ. Не спешит отстраняться, все также находясь слишком близко. — Я чувствую, как бешено бьется твое сердце, Юи-чан, — теплое дыхание на лице и шепот производят впечатление слишком интимного момента. Но нет никакой неловкости, Амане даже не отводит взгляд в сторону, продолжая всматриваться в голубые глаза: хотелось разглядеть его душу, узнать, чего он желает. Наконец личное пространство покидают, оставляя Юи одного. — До скорого, — единственное, что он слышит напоследок. Юи продолжает сидеть за кухонным столом уставившись в невидимую точку перед собой. Вся ситуация, складывающая сейчас с этим блондином ему вовсе не казалась неловкой; он и вовсе не мог понять, что чувствует. Но… Разве не все ли равно? В голове у Амане что-то резко щелкает, и он подрывается со своего места, бегом направляясь в единственную спальню в квартире. Он знал — это идеальный шанс, чтобы рассмотреть те документы получше. Залетев в комнату, он резко бросается к полкам. Как так? Это место стало частью чистой и опрятной квартиры, слилась, будто так и было, будто здесь и не было того беспорядка, который царил здесь совсем недавно. Книги аккуратного стоят в один ряд, никаких лишних предметов помимо них здесь не обнаружено. Сначала Юи это сбивает с толку, затем появляется чувство досады, а потом и вовсе проскальзывает обида, что Микаэль ему не доверяет. Хотя к чему доверять едва знакомому парню, которого подобрал с улицы. Юичиро было подумал, что стоит их поискать, немного пошарив по ящикам, но быстро отводит эту затею на задний план: чувство совести не вовремя начало докапываться до него своим занудством. Расстроенный он плюхается на застеленную кровать. Сминая под собой покрывало, он переворачивается на правый бок, окидывая взглядом место рядом с собой. Проводит руками по подушке в белой наволочке, гладит ее пальцами. Слишком большой соблазн. Секунда, и Юи уже на другой стороне кровати. Засунув одну руку под подушку, он утыкается в нее нос, вдыхая приятный аромат. Этот запах никак нельзя описать, Юи думает, что ему присуща какая-то домашняя теплая атмосфера, в него хочется окутаться, он одурманивает, заставляет наслаждаться собой. Юи постепенно начинает клонить в сон, и он, даже не подозревая, что уготовил ему разум, отдается в руки неприятным снам-воспоминаниям.

***

Еще немного повалявшись в кровати, окончательно приводя ее в полный беспорядок, Юи встает. Получилось слишком резко, потому он падает обратно; в глазах появились неприятные черные мушки, которые роем кружились по всей комнате, в ушах шумит кровь, а виски неприятно сжимает давление. Полностью придя в себя и снова отлепив свое тело от кровати, он выходит из комнаты. Войдя в гостиную, он встречается взглядом с человеком, который беззаботно ввалился в комнату из коридора. Так пришлось простоять еще каких-то несколько минут, прежде чем Амане наконец моргнул и выдавил из себя хоть что-то: — Эм… — Надо же, первый раз такое происходит, чтобы Мика-кун приводил клиентов домой, — голос кажется знакомым, Юи точно его слышал раньше. — Я… Я не клиент. — Незнакомый человек удивленно окидывает взглядом парня, слегка наклонив голову. Изучив Юичиро с ног до головы, он улыбается: — Ну хорошо, тогда я вызываю полицию. Юи чуть не поперхнулся воздухом: — Ч-что? Зачем полиция?! — Ты не вор? — Я похож на него? — мужчина будто играет с ним. А после того, как он начинает смеяться, у Юи и вовсе возникает желание его ударить чем-нибудь. — Ладно. Я шучу. Тут, скорее, я вор, — с этими словами он направился в сторону кухни, оставив Амане в полном замешательстве. — Правда? — Угу, смотри, сейчас я произведу хищение в размере одной сосиски, как тебе? — вытащив продукт из холодильника, он трясет ею из стороны в сторону. Юи окидывает похитителя флегматичным взглядом, не оценив всей прелести блестящей шутки. — Так кто Вы? — Я хотел задать тебе аналогичный вопрос, но раз уж ты спросил первый, то отвечу. Хиираги Шинья — драгоценный дядюшка Мики-куна. Да уж, хоть и не отец, но и в данном случае яблоко от яблони не далеко укатилось. — Очень приятно. Амане Юичиро — просто… знакомый Микаэля. — Оу, Юи-чан! — однозначно недалеко. Амане облокотился о косяк на входе и сложил руки на груди. — Он не говорил, что Вы придете. — А он и сам об этом никогда не знает, потому что не предупреждаю о своем приходе. Люблю преподносить ему сюрпризы. — Он их хоть любит? — интересуется Юи, наблюдая за суетившимся мужчиной на кухне. — Не переносит, в этом вся прелесть. Люблю лицезреть его недовольную мордашку. Шинья уже во всю начал хозяйничать на кухне. Амане только сейчас заметил на столе все тот же пресловутый стакан с остывшим чаем, который теперь язык не повернется так назвать. Взяв его, Юичиро пошел к раковине, чтобы вылить жуткое содержимое и помыть кружку, от темного налета. Заметив парня, Хиираги принялся осматривать его, уделяя большее внимание лицу: всматривается в их черты, будто старается найти что-то важное. — У меня на лице что-то написано? — спрашивает Юи, не отрываясь от своего дела. Шинья хмыкает: — Да нет, просто напоминаешь мне моего знакомого, такой же вечно угрюмый и вечно чем-то недовольный, — отвечает он и возвращается к приготовлению обеда на скорую руку. — И есть какие-то причины этому? — Юи отставляет мокрый стакан в сторону. — Возможно и есть, — тихо произносит Шинья и улыбается сам себе. Улыбка вышла слишком грустной — эти причины определенно были. Юи больше ничего не говорит, покидает кухню, оставив Хиираги в гордом одиночестве, и только сейчас замечает, что окна уже были открыты. Он перед уходом открыл их. Обогнув кресло и диван, он пересекает комнату и оказывается у стеклянной поверхности. Замирает. Ожидания рассыпаются прахом перед тем, что он видит сейчас. Огромный город простирается перед ним, оказывается в объятиях его глаз. Осмотрев все перед собой, он бросает взгляд на горизонт, где видна часть небольшого леса. Ему казалось, что все прекрасное слилось в одну картину. От увиденного захватывает дух, еще никогда за свою недолгую жизнь Юи не видел ничего подобного. — Ммм, там что-то интересное? — из мыслей его выводит голос оказавшегося рядом гостя. Он только на короткий миг окидывает взглядом Шинью, затем снова возвращается к созерцанию картины за окном. — Еще бы, такой прекрасный вид! Сейчас Хиираги видит, как лицо Амане лучится счастьем, казалось, этот ребенок искренне счастлив. — В мире существует места и намного прекраснее этого, — спокойно говорит он, оглядывая город вместе с Юи. — Правда? — Юичиро отрывается от окна и смотрит на Шинью заинтересованным взглядом — столько живого блеска сейчас в них отражается. — Правда… — Хиираги не мог понять, почему этот мальчик так завороженно наблюдает за обычным видом из окна, и почему в его понимании это эталон прекрасного. Почему-то думая об этом, болезненно сжимается сердце, — знаешь, ты мог бы когда-нибудь их увидеть… Сейчас день близится к своему завершению. Солнечный диск окрашивается в ярко красный, готовясь погрузиться за горизонт. Юи сидит на диване, укутавшись в теплый плед. Положив голову на спинку, он продолжал наблюдать за тем, что происходит снаружи. Сейчас казалось будто город проживает свои последние минуты, и вот-вот он сгорит в посмертном пламени. Амане хотелось ухватиться за этот момент, удержать в памяти навсегда, запомнить эти прекрасные минуты, они казались ему такими тихими и умиротворенными, что все проблемы для него сейчас были не больше, чем страшный ночной кошмар. Кстати, о снах. Прекрасное мгновение начинает угасать так же, как и солнце, которое укатывается прочь из города. Юи начинает перебирать все те моменты, которые преследовали его во сне. Все кажется таким непонятным и запутанным. Сейчас слова — мерзкие и неприятные, — последовательность каких-то действий: все переплетается, смешивается в вязкую кашу, которую с трудом удается размешивать. Зацикливаясь на важных деталях, в конце концов, сон будто растворяется, переплетаясь тонкими ветвями с реальностью. Амане трудно понять, сон ли это был или реальность — прошлое, которое мелкой поступью подбирается к нему, дышит в затылок воздухом, наполненным элементами страха, эти мелкие крупицы закрадываются в сознание, мучают изнутри, порождая какую-то тупую тревогу. — Юи-чан. — Амане спасают от этой тревоги, ухватив за руку в последний момент, не позволив утонуть в омуте страха. Перед его лицом возникает кружка. — Молоко, поможет против бессонницы. Юи принимает кружку и вопросительно смотрит на Хиираги: — Но у меня ее нет. — И потому у тебя такие большие темные круги под глазами, — произносит Шинья и опускается на кресло рядом. Амане смотрит в кружку и делает глоток. — Ну, иногда недосыпаю. — Хиираги молчит так и не осмелившись задать вопрос на эту тему, поэтому переводит тему в другое русло. — А как давно ты знаком с Микой-куном? — Со вчерашнего дня. Шинья удивленно приподнимает брови, уставившись на Юи, при этом забавно хлопая глазами. — Серьезно? — Да. Что-то не так? Хиираги откидывает голову на спинку кресла и смотрит в потолок, обдумывая свой ответ. Юи подумал, что уже нет смысла ждать от него ответа, как слышит тихий голос, будто обращенный в пустоту: — Мика-кун никогда и ни с кем не сближался, да и не пытался. Для него другие люди как бы и вовсе не существует, у него нет ни друзей, ни любимого человека. Ему никто не важен. Я не в счет, потому что провел с ним слишком много времени, он просто привык ко мне. Но среди посторонних людей для него не существует того, с кем бы он мог себя комфортно чувствовать. Ты знаешь о его работе? — Юи кивает, — Для такого, как он, она слишком противоречивая, верно? Даже мне непонятно, почему он пошел на это. — Вы пытались его отговорить? — Нет… Эм, — Хиираги отводит глаза от потолка и поворачивает голову к Юи, — с ним лучше вообще не спорить. — Я заметил, что он слишком вспыльчив. Шинья улыбается уголками губ: — Просто будь с ним осторожней и, — он делает паузу, — не бросай, хорошо? Амане и сам не знает почему, но он положительно кивает, заверив того, что выполнит просьбу. Солнечный свет ушел из города, погрузив небо в темные сумерки. Юичиро казалось, что вся тьма просачивается с улицы через холодное стекло, проникает под кожу и охватывает его сердце, снова погружая в липкую тревогу.