***
— Как думаешь, — спрашивает Шиндо, смотря на рекламную вывеску, которая маячила перед его глазами вот уже как минут 10, — они сильно разозлятся из-за того, что мы опоздали на целый час? — Кто знает, — скучающе отвечает Амане. Наряженный петух, раздающий листовки прохожим, его начинал уже подбешивать. Наконец, когда надоевшее пернатое существо исчезает из поля зрения Юичиро, молчание снова прерывается: — По правде говоря, — начинает Юи, — мне немного страшно. Даже представлять не хочется, что отчим мог со мной вытворять… А я то думал, что хуже, чем его каждодневные избиения, быть ничего не может. — Ты ведь твердо сказал, что справишься. — Но это не отменяет того факта, что меня в дрожь бросает от того, что я могу узнать из своего прошлого. Если бы это было не такое значимое событие, то я и забывать бы его не стал. А если это действительно случилось, значит со мной происходили по-настоящему ужасные вещи. Шиндо задумался над этими словами, сейчас ему казалось, что и ему страшно было бы узнать об этом. Нет, не страшно. Больно. Невыносимые страдания и Микаэлю причинили бы страшную боль, рождая собой неприятные терзания за жизнь близкого человека. — Тогда ведь ты был совсем один, тебя не мог никто уберечь от этого, никого не было рядом, некому было рассказать о том, что ты чувствуешь, и каковы твои страдания. Ты ни с кем не мог разделить эти муки на двоих. Сейчас же, все изменилось, понимаешь? — Да, конечно. — Старайся не накручивать себя. Глен ведь говорил, что тебе следует отвлекаться от ненужных мыслей и того назойливого голоса. — Верно, я постараюсь, — Амане прикрыл глаза и откинул голову на спинку.***
— Они из Нагасаки на велосипеде что ли сюда добираются?! — негодующе кричит Ичиносе. Парни уже как полтора часа должны были явиться в центр. Глен себе места не находил, метаясь из угла в угол, как зверь в клетке. — Да успокойся. Они ведь сказали, что в пробке. — Шинья сидел за столом на месте Ичиносе и перебирал непонятные ему бумажки, окидывая их не менее непонятным взглядом. — Не наводи бардак мне на столе, — Глен подлетел к Хиираги и, выхватив из его рук документы, сложил в стопку на краю стола. — Они бы пешком быстрее дошли. Шинья обиженно оглядывается на отобранные бумаги — от скуки он теперь не будет знать, куда себя деть, после того, как его лишили такой радости, как копание в неизвестных бумажках. — Ну что ты от меня то хочешь? Глен ничего не отвечает. Отойдя от стола, он ложится на кожаный диван, расположенный посреди кабинета. Он еще со вчерашнего дня все думал, как попытаться вылечить своего сына. Такая амнезия не являлась большой редкостью как в общем, так и в практике Ичиносе в целом. Но именно сейчас он больше всего боялся допустить ошибку. Амане показался ему сильным и уверенным в себе, и на это указывало не только его вчерашнее с ним знакомство, но и тот факт, что Юичиро является все еще вменяемым, он смог выдержать все нападки своего отчима, а значит он точно был силен духом. Опираясь на эти сведения можно было прийти к выводу, что не должно возникнуть никаких проблем при терапии, однако что-то все-таки терзало Глена. — Ну вот и они, — из дремы его вывел оживленный голос Хиираги. — Неужели. — Они, правда еще на перекрестке, — подмечает Шинья, — пробка то и правда не хилая. Грохот. Треск. Где-то надломилась не одна жизнь. Скрежет шин и разбившиеся стекла цепляют слух, больно прорезают неизлечимую рану на сердце. Одного мгновения хватило, чтобы окрасить мир в красный. Чтобы кровь застыла в жилах. А на периферии сознания все еще хочется верить, что все это только что послышалось, показалось, этого нет, нет может быть, все игра воображения. Иллюзия. Все иллюзия. А Судьба сделала выстрел, случайная пуля - проигрыш один на миллион - попадает точно в цель. — Шинья… не молчи. Скажи, что мне это лишь послышалось. Хиираги неподвижной фигурой стоит возле окна не в силах ни сдвинуться с места, ни тем более хоть что-то сказать. Все тело сковало страхом. Глен чувствовал его. — Н-не… не может, не может. Этого не может быть!!! — Шинья ударяет ладонью по стеклу и выбегает прочь из кабинета. — Шинья! — проследив за ним, Ичиносе подрывается, подбегая к окну. Как только он оказывается возле него, его бросает в мелкую дрожь. Спустя минуту он уже оказывается в коридоре, стремительно направляясь к выходу, желая нагнать Хиираги. Ему пришлось пробираться сквозь толпу людей, которые пытались хоть одним глазком взглянуть на то, что случилось на злосчастном перекрестке. Когда находишься в центре каких-либо событий, особенно если это событие - страшная трагедия, развернувшаяся буквально на твоих глазах, то внутри все органы закручиваются тугим узлом, от происходящего сбивается дыхание, голова безумно гудит, а к горлу подступают рвотные позывы. Сейчас с Гленом происходило практически то же самое. Наконец пробившись через толпу, он замирает перед развернувшейся картиной: около пяти машин, которые теперь и назвать так сложно, превратились в груду металлолома, перевернувшийся грузовик, находящийся чуть дальше от места, буквально в нескольких метрах от катастрофы. Пару тел, вывалившиеся из лобового окна. Кровь. Много крови, перемешанные с грязью и битым стеклом. Ужас. Страх. Отчаяние и дикое страдание опутывало все место происшествия. Краем глаза Ичиносе замечает Хиираги, пытающийся так же прорваться сквозь толпу зевак. Не успевает он выбежать, намереваясь подбежать ближе к месту происшествия, как его перехватывает Глен, не давая пройти дальше. — Пусти! Что ты творишь? Мы должны им помочь! — Ичиносе впервые видит его в таком состоянии. Расширенные глаза, зрачки, что мечутся из стороны в сторону, все тело дрожит. Он был в самой настоящей панике, находился на грани истерики, совсем немного, и он может сорваться. — Угомонись! Успокойся, Шинья. Разве ты не видишь, что мы не сможем их вытащить?! — Закрой рот! Отпусти!!! — Глен и правда не знал, что делать, потому на рефлексе ударяет Хиираги по лицу, затем так же быстро обнимает его, оседая на землю. — Спасатели скоро приедут, они вытащат их слышишь? — Их жизни, — Шинья открывает глаза, бросая взгляд на измятый автомобиль. Боль острыми иглами пронзает его и от бессилия от зажмуривается, носом утыкаясь в плечо Глену. — Их жизни сейчас могут висеть на волоске, а мы стоим и ничего сделать не можем! — Я переживаю за них не меньше, чем ты, — Ичиносе тоже оглянулся назад, но отводить взгляда не стал, пристально всматриваясь в лобовое стекло. Вся машина измялась так, что любая надежда легкой пылью рассыпается, позволив ветру подхватить себя и развеять. Через пару минут раздались звуки сирены, народ быстро расступился, уступая им путь. Место происшествия сразу же оцепили полицейские. Спасатели и скорая начали вытаскивать тела из машин и оказывать необходимую помощь пострадавшим. — Один погибший! — слышится первый приговор. — Сюда! Каталку! Срочно! Все замельтешило перед глазами, носились туда-сюда, кто-то кричал, слышались крики и мольба о помощи, кричали о том, как им больно. Шинья чувствовал, как ему становилось плохо из-за происходящего вокруг. Все плыло, в ушах гудело, а невыносимое ожидание съедало его живьем. Он был уверен, если бы не Глен, за которого он вцепился сильной хваткой, то давно бы уже потерял сознание или и вовсе сорвался. Одна мысль, что, заглянув в машину, спасатели громко крикнут «Двое погибших!» заставляло сердце заходиться в бешеном ритме. — Тут требуется помощь! Дверь не поддается! — Хиираги сильнее сжал руку Глена, наблюдая за спасателями, столпившиеся возле машины. — Каталку сюда! — Мика… — Они все еще не могут открыть дверь со стороны пассажира. Один из спасателей со всей осторожностью вытаскивает на руках Шиндо, лицо которого было залито густой кровью. Увидев его, Хиираги больше не смог устоять на месте, потому срывается и бежит к нему. Полицейские пытаются преградить ему путь, не позволяя зайти за ограду. — Уйдите с дороги, там мой родственник! — этого хватает, чтобы его пропустили, Глен прошел следом. — Он жив? — подбегая к каталке, спрашивает Хиираги. — Вы родственник? — Да. — В машину, быстро! Шинья растерянно оборачивается на Глена, тот только кивает ему. Кинув в последний раз болезненный взгляд на машину, где все еще пытались вытащить Юичиро, Хиираги отворачивается и залезает в карету скорой помощи. — Вы можете сказать, что с ним? — нервно спрашивает Шинья. — Возможно черепно-мозговая. Сильная гематома и оттек на грудной клетке, пару ребер точно сломано. Пока больше ничего сказать не можем. У Глена уже нервы начали сдавать от этой неизвестности, он готов был сам пойти туда и вынести эту чертову дверь. За время ожидания он даже подготовил себя к худшему исходу событий, который только мог себе вообразить. — Живо, каталку! Быстрей-быстрей! — резкий крик выводит Ичиносе из терзавших его мыслей. Тело, что было извлечено из машины выглядело куда хуже, чем Шиндо. Глен затаил дыхание. Ноги предательски подкашиваются, хоть внешне он старался оставаться невозмутимым. — Мы его теряем! Пульс почти не прощупывается! Срочно увозите его! - худшее все еще может оправдаться. Молитва не помогла.***
— Глен… — Он в реанимации, — тихо отзывается Ичиносе. Он даже не обратил внимания на Шинью, словно вел разговор с самим собой. — Говорят, что шанс того, что он выживет, слишком мал, — холодно добавляет он. Хиираги все еще стоял поодаль, не решаясь сдвинуться с места или сказать что-нибудь еще. — Микаэль? — имя звонким эхом разносится по пустому коридору, заставляя Шинью все-таки сказать что-нибудь. — Закрытая черепно-мозговая травма… средней тяжести. — Глен окидывает Шинью тяжелым взглядом, но ничего больше не решается сказать. Наступает гнетущая тишина. Хиираги не в силах больше стоять в стороне, звук нерешительных шагов и шуршание белого халата кажутся сейчас слишком громкими, словно остальной мир отрезан от этого места, здесь же застыл страх: липкий, сковывающий, неприятный. Встав перед Гленом, Хиираги опускается на колени, долго всматривается в стеклянные глаза. Теплые дрожащие руки обхватывают плечи, успокаивают, приносят иллюзию умиротворения и спокойствия — кроме них сейчас ничего больше и не требуется. — Ичиносе-сан. Глен вздрагивает, когда слышит голос врача, вышедшего из отделения реанимации. — Да. — Шинья отстраняется от него, чтобы тот встал. — Вы назвали пациента, как Амане Юичиро, тем не менее, Вы сказали, что являетесь его отцом… — Это фамилия его отчима. — Мы должны сообщить его родителям, которые являются его родственниками по бумагам. У Вас есть возможность с ними связаться? — Я не думаю, что это хорошая идея. Вряд ли за ним приедут. Вы простите, но отчим и мать его слегка недолюбливают, потому я не вижу в этом необходимости, — в голосе Глена проскальзывала нескрываемая злость. — Что ж, пусть так, - после врач, чуть тише добавляет, - Вы можете пройти к нему, но ненадолго. Вторая дверь справа. В ответ следует короткий кивок. Миновав врача, они оба на ватных негнущихся ногах направляются за двойную дверь. Встав перед палатой, Ичиносе решительно хватается за ручку и опускает ее. Легкий щелчок оповещает о том, что он может теперь увидеть его. Нет ничего страшного. Не нужно бояться. Ведь когда Юичиро вынимали из машины, его вид был куда страшней, сейчас хуже точно быть не может… Тогда почему руки так сильно дрожат? Только дверь поддается и открывается, как из глубины палаты доносится тихий, но такой раздражающий писк кардиомонитора. Промежутки между сигналами слишком долгие, ожидание следующего кажется мукой. Страшно представить, что за одним писком может последовать второй… длинный, беспрерывный. — Боже… — про себя шепчет Шинья, когда видит искалеченного парня. Казалось, на нем живого места не осталось. — Это плохо, — спустя некоторое время после долгого беспрерывного молчания говорит Глен, — его амнезия, а теперь еще и кома… Это может слишком сильно повлиять на его психику. — Физически и морально покалеченный ребенок, что может быть хуже? — сухо отвечает Хиираги, зажмуриваясь и переводя взгляд от Юичиро на белые стены. Ехидная улыбка проступает на губах Судьбы. Опустив револьвер, она вынуждена пока покинуть сцену, на которой разыгрывалась твоя жизнь. Безумная игра, развевающая скуку. Пуля прошла навылет.