***
— «Теплое» и «приятное» — это то, что тебе удалось еще вспомнить. Как думаешь, это связано с каким-то ярким событием или, возможно, человеком? — Не знаю, сложно понять. Единственное, что я могу с уверенностью сказать, так это то, что это чувство все еще находится со мной… Иногда мне удается уцепиться за него, но я понимаю, что оно с каждым разом удаляется от меня… оно все дальше и дальше… — Куруру не смеет прерывать его слова, ей нужно ухватиться за каждое, обдумать сказанное, проанализировать, понять в какую сторону направить Шиндо. — Значит, это чувство вселяет в тебя покой? — Именно. Как успокаивающее. — За все время беседы Микаэль впервые поднимает свой взгляд на Цепеш, смотрит выжидающе, с каким-то упреком. — Вы ведь знаете, с чем это связано, почему не расскажите? Зачем мучаете меня, как подопытную зверюшку? В лице Куруру не изменилась, только сильнее нахмурила брови. — Ты хочешь пить — просишь воды, помирая от жажды, но что с тобой будет, если я залью всю бутыль тебе в глотку? Ты всего лишь навсего захлебнешься, не так ли? Микаэль снова недовольно отворачивается, прерывая зрительный контакт. — Вот по той же причине я не в праве выкладывать тебе всю информацию сразу. Ты должен сам постепенно все узнавать, шаг за шагом, и так мы достигнем конечного результата. В абсолютной тишине снова слышится беспрерывное тиканье часов. Шиндо уже привык к ним, они стали для него неотъемлемой частью этого места. Утром, днем, ночью — они постоянно отбивают свой ритм. Мика вслушивается, ловит каждое равномерное движение стрелки. — Я уже привык ко всему этому, — тихо начинает он, — будто всю жизнь тут пробыл. — В скором времени тебе придется вернуться домой. Ты ведь помнишь, где живешь? — Да. Помню, как он выглядит: коридор… — Микаэль замолкает, будто что-то резко впилось в его сознание. Цепеш ждет, пока он продолжит, но безнадежно. — Только коридор? — Это странно… — Что именно? — Нет, не важно. — Микаэль. Шиндо хватается за голову, — острая боль пронзает ее, — нет сил больше думать, словно воспоминания заблокированы, перекрыты предупреждающими лентами — нельзя идти дальше, пытаться докопаться до истины запрещено, просто не лезь в это. — Мне не удается ничего сделать, — сдавшись, заявляет он. Было видно, что Цепеш не удовлетворил подобный ответ. Она тяжело выдохнула и сказала: — Плохо пытаешься. Ты боишься этих воспоминаний. — Я ведь говорил, что мне больно! Сколько можно повторять одно и то же?! — Микаэль находился в отчаянии, больше всего на свете ему хотелось, чтобы его наконец оставили в покое. — Это самовнушение. Ты внушил себе, что эти воспоминания — чистый мусор, который тяготит тебя и отравляет твою жизнь. Это всего лишь иллюзия собственного разума. Она замолкает. Шиндо не двигается с места, ничего не говорит, только нервно перебирает простыни дрожащими пальцами. Кажется, он делал это, когда пытался успокоиться. — Я пыталась подготовить тебя. И не сказала бы, что на данном этапе меня радуют результаты терапии. — К чему подготовить? — Ко встрече с Юи. Он идет на поправку быстрее, чем предполагалось, — она встает со своего места, — и знаешь что, Микаэль, не думала, что скажу такое, но он оказался сильнее тебя. Пока я сделала все, что могла, завтра ты можешь увидеться с ним. Снаружи ее ждал Шинья. Он сидел напротив двери, дожидаясь, пока все закончится. Не поднимая взгляда, он спросил: — Как прошло? — Разве не слышал? Хиираги нервно ухмыляется исподлобья, наблюдая за Куруру. — Как же… не услышишь тут. И все же? — Пусть завтра встретится с Юичиро. — Уверена? — Нет, — быстро парировала она, — но все-таки, думаю, что он сможет отрезвить память Микаэля. Хоть, по правде говоря, я не могу точно знать, чем их встреча закончится, потому будь начеку. Шинья устало трет лицо руками. — Да уж, никто не знает, что у него в голове может щелкнуть.***
— Не вижу энтузиазма в твоих глазах, Мика-кун. — С чего бы ему быть? — хмуро отзывается Шиндо. — Ты ведь так хотел с ним встретиться. В ответ молчание. За все время, пока они шли до палаты, никто больше и слова не поранил, но тяжелая атмосфера ясно чувствовалась, от чего Хиираги становилось не по себе, как если бы он шел с абсолютно незнакомым человеком, и только когда они подходили к месту назначения, он сказал: — Его голос только немного пришел в норму, но говорит он уже не с такой тяжестью, как прежде. Тем не менее, будь с ним осторожней. — Я не собираюсь с ним чаи распивать. Сам разберусь. Не теряя больше ни секунды, он открывает дверь в палату и заходит, оставив Шинью одного в компании собственных опасений. Зеленые глаза впиваются в потрепанную душу сразу же, как только Микаэль встретился с ними. Словно демон ищет его слабые места. Подобное приветствие его сбило с толку, он застыл прям на пороге, припечатанный тяжелым взглядом. — Значит… ты и есть Юичиро? — наконец спрашивает он, когда понимает, что пауза слишком сильно затянулась, и следовало бы ее уже разрушить. — Думаю, ты будешь доволен, если я похвалю твою интуицию? — задумчиво отвечает Амане, не отрывая взгляда от своего друга. — Вполне. — Микаэль проходит в палату и останавливается напротив кровати Юи. Шиндо долго смотрел на него изучающим взглядом. Непонятные чувства, как он и предполагал до встречи, смешивались в нем, и эта неопределенность по праву могла считаться невыносимой. Микаэлю трудно было сразу понять, что чувствует к этому парню, все было слишком сложно и запутано, ровно так же, как и собственные мысли, роем кружащие в его голове. — Присядь, пожалуйста, — тихо просит Юи. Микаэль колеблется, потому что сейчас же хотел покинуть палату и больше не появляться перед этим человеком. Никогда. — Мика, сюда, — Юичиро хлопает по краю кровати, настойчивее приглашая Шиндо. — Кончай ломать эту комедию, изображая страдальца, которому невмоготу мое присутствие. — После каждого сказанного предложения Юичиро дышал, глубоко хватая ртом воздух, будто пробежал марафон. Микаэль поймал себя на мысли, что в этом плане он сочувствует Амане. Хоть с одним чувством у него получилось определиться, и выглядело это так, как если бы он из мешка с кучей разноцветных шариков, вытащил один с надписью «Сострадание». Но ему хотелось больше знать. Еще одна проблема Микаэля — он не мог понять, хочет ли узнать Юичиро получше или стоит отстраниться от него. И эта неопределенность еще сильнее сводила его с ума. — Почему я тебе противен? — прямо задает вопрос Юи. — Я не говорил, что ты мне противен, просто трудно находиться с тобой в одной комнате… или же, - что больнее, - думать о тебе. — Получается ты не помнишь ни одного дня, что мы успели провести вместе? Микаэль кивает: — А если и начинаю вспоминать, то голова дико начинает болеть, и я просто отпускаю эти воспоминания. Я просто не могу это терпеть. Рука крепко цепляется за Шиндо, это случилось настолько неожиданно, что Микаэль вздрагивает, снова поднимая взгляд на лицо Амане. — А через не могу, Мика? — Что? Чужое дыхание опаляет кожу на лице. Сейчас все внимание Микаэля было сосредоточенно на двух изумрудных глазах, которые в этот момент искрились непонято откуда взявшейся яростью. — Я поклялся, что верну тебя. Вырву из этого забытья, в котором ты сейчас оказался, — лицо становилось все ближе с каждым словом, — обещаю тебе, я спасу тебя. — Юичиро отрывисто дышал в губы Шиндо, не отрывая своего пристального взгляда от лица Микаэля. Он выглядел более, чем растерянным. Шиндо, не ожидавший такого напора со стороны Амане, находился в полном замешательстве. Юичиро поднимает свою руку и, легонько ударив Микаэля в лоб, произносит: — Я не оставлю тебя одного, Мика. — Разве я просил тебя о помощи? — Шиндо недовольно хмурится, сверля глазами Амане. — Семья сама знает, когда тебе нужна помощь. Эти слова почему-то разозлили Шиндо еще больше. Он выхватывает свою руку из цепкой хватки Амане, резко подрывается и уходит. Юи остается один, на его губах играет мягкая улыбка. Все-таки он был доволен собой и этой встречей, которую ждал слишком долго.