Осколки

Исуке – лучшая. Она была полностью уверена в этом и никогда не нуждалась в подтверждении, так что предпочитала избегать любого рода соперничества. Ей нравилось обходить противников не в изматывающих схватках, а с подчеркнуто грациозной легкостью – так, чтобы самодовольная ухмылка на их устах мгновенно тлела, а Исуке бы… если возможно, даже не добивала их. Ей было приятнее холодно уходить прочь, всем своим видом выражая потерю интереса. Для Инукаи такое поведение вполне естественно – так же, как держать в руках кастеты. Исуке была до арогантной улыбки уверена, что она – без пяти минут победитель Курогуми. Лишь взглянув на Ичиносе, Инукаи не без удовольствия отметила, как легко будет без лишнего шума покончить с ней. Исуке вообще любила искать легчайшие пути для выполнения цели, да и не нуждалась в сногсшибательном триумфе; она была вполне готова довольствоваться легкой победой. Но щедрой наградой. Неудивительно, что все действительно шло совсем так, как она планировала. И вот, когда ей преграждает путь одна синеволосая выскочка, Исуке ставит нахалку на колени, а затем, как обычно, разворачивается… стараясь скрыть невероятную досаду. Это была до боли обидная, такая ненастоящая победа. Во взгляде этой Токаку не было ни грамма мольбы. Только усталость, железное терпение и – ей не показалось? – отголоски презрения. Привычный высокомерный вид Исуке впервые был таким же невероятно фальшивым. С того самого момента одно появление Токаку на горизонте заставляло Инукаи скрипеть зубами от злости. В конце концов, Исуке терпеть не могла трудности. Инукаи была почти готова убить ее, но понимала, что хочет не совсем этого. Исуке усердно не подавала виду, что чувствует к Азуме нечто помимо презрения, и прекрасно прятала былое желание легкой победы. Смотрите, как самоуверенно она ухмыляется – так, словно готова с легкостью бросить вызов любому, включая эту Азуму. Она ведь ничем не отличается от остальных, разве что дерется получше. Но с каждым днем притворяться незаинтересованной конкретно в Токаку все равно становилось труднее. Исуке было так странно осознавать, что впервые за много лет она нуждалась в соперничестве. Самом жестоком, и чтобы чертова Азума действительно смотрела на нее снизу вверх – гораздо искреннее, чем в их первой схватке. К тому же, обойти наследницу влиятельного клана… звучало слишком заманчиво, чтобы устоять. Инукаи упорно убеждала себя, что причина именно в этом. Но была еще одна раздражающая проблема, которая каждый раз напоминала о себе в самые неподходящие моменты, больно ударяя Исуке в чревное сплетение. Инукаи просто выводило из себя то, что сама Токаку не разделяла ее ненависти. Вот Инукаи ухмыляется, в который раз обещает стереть Токаку в порошок, а Токаку молчит. Холодным, беспристрастным взглядом смотрит на закипающую Исуке, и Инукаи, клянусь, готова задушить ее. В конце концов, Исуке – лучшая. И отчего-то она просто вспыхивала, когда Токаку смотрела на нее сверху вниз. Нет, конечно же, Исуке совсем не завидовала ей, и Инукаи было подчеркнуто все равно на мнение Азумы. Более того, она презирала даже те перемены, что синеволосая проблема умудрилась провернуть внутри нее. Она так ее ненавидела, эту Азуму. Настолько, что хотела бы быть к ней… немного ближе.