Осколки

Глаза Акиры в одно мгновение заволокла пелена ужаса; она видела ничего, кроме черной фигуры с опасным предметом в руках. Предмет был острым и напоминал нож; да, скорее всего, это нож. И Акира почувствовала себя еще хуже. Акира отчаянно отбивалась из последних сил, но даже не слышала своих повторяющихся криков, приглушенных звоном в ушах. Зато в уши неожиданно громко ударял монотонный шум на фоне – кажется, сейчас послышался свист ножа, рассекающего воздух. Акира сползла по стене, хватаясь за алую кожу на лице, словно ее щека могла оторваться и упасть в свежую лужу на земле. Длинный порез на лице обильно кровоточил, и скоро руки Акиры были покрыты алой нефтью, а руки убийцы – почему-то абсолютно чисты. Словно убийцей был и не он вовсе, а… Действительно, если подумать, то Акира виновата сама. Это она вызвала на бой Иону, и это она знала, что проиграет, и это… Это неправильные мысли. Это все они виноваты. Убийцы. Акире было слишком больно, чтобы думать, и на этом цепь ее размышлений прерывалась. Почему она. Почему она. Почему. Акира чувствовала, как жизнь стремительно покидала ее тело – уже даже не с каждым ударом, но лишь с каждым шагом убийцы. Чуть ближе к ней. И фатальный удар – давай, убей ее, ей же так больно. Запачканные в грязи руки, растекающаяся по щекам тушь, жалкий, молящий взгляд и полное отчаяние в глазах. Акира пала так низко. К счастью, ненадолго. У Акиры не проносилась жизнь перед глазами, и ей было особенно отвратительно от того, что она умирает так глупо. А в мыслях по-прежнему лишь животный страх, потому что ей до смерти больно. Дождь омывает почти безжизненное тело, и на белоснежной коже медленно сворачивается кровь. Акира хотела себе спокойную кончину где-нибудь на берегу моря, в богатстве и популярности. И она уже было приняла то, что умрет в слезах в мрачной грязной подворотне под дождем, но она все еще продолжала жить. Вспоминая ту ночь, глядя на отвратительный шрам и понимая, что от нее ускользнул последний шанс вернуться в модельный бизнес, Акира в сердцах кричала, что лучше бы она умерла. И, движимая отчаянием, била по зеркалу кулаком так сильно, что оно едва выдерживало. Ведь эта боль – ничто в сравнении с тем, что она уже испытала. То, что чувствовала Акира, было гораздо хуже смерти и в сотню раз больнее удара ножом. Акира ведь была совсем мертва изнутри.