Осколки

Когда жертва заходит за угол и в нерешительности останавливается, поймав взглядом необычную тень, Сацуки громко смеется – выдавает себя с головой. Всего пара мастерских движений, нож с легкостью рассекает туман, а затем – все, в очередной книге поставлена последняя неровная точка. И автограф Сацуки на последней странице, а рядом – приписка алыми чернилами: «посвящается Шинье». Сацуки так старается, вдохновленная его былыми подвигами в детстве. И им самим – от кончиков пальцев и до холодного взгляда. Как только в памяти Сацуки всплывают эти глубокие глаза, в мгновение просыпается и жажда что-нибудь переписать, с хищным желанием эта жажда оглядывает окрестности и хочет сделать убийство похожим на Шинью. Чтобы книгу (как бы она не выглядела в черновом варианте) можно было так и назвать: «Шиина Шинья». Его образ очень располагает к подобным ночным занятиям – острый, словно финский нож, язык; бархатный, словно кровь, голос. И совершенно невероятный характер, как предсмертный крик жертвы. А то, с какой небывалой смелостью он защищал плаксивую Сацуки, напоминало крепкий финальный удар, кульминацию. Разве что дружба Шиньи была несколько романтичнее, но Сацуки, в конце концов, только новичок (все еще впереди). Икари все же рада возможности отблагодарить Шинью. Она дарит ему себя целиком, раскрывает душу в завораживающе красочных убийствах. Это – один большой неоценимый подарок, самое сокровенное из того, что она может предложить. Интимнее, чем поцелуи или секс, это ведь настоящее, он – ее вдохновение. Сацуки чувствует Шинью под кожей (чувствует жажду). Сацуки небрежно вытирает окровавленные руки об одежду трупа, и темнота мягко заглатывает ее разум. Пальцы медленно, с холодным спокойствием набирают что-то совсем простое, невинное, вроде: «Шиина-кун, приходи на автобусную остановку! У меня для тебя сюрприз!». Сацуки не помнит, что именно она написала. В конце концов, это не важно. Сацуки знает, Шинья в любом случае придет. И он наверняка оценит этот подарок.