Осколки

Если подумать, это было предсказуемо. Курогуми пронесся мимо, постепенно отцвели лепестки сакуры, поутих огонек влюбленности, и теперь у Токаку дома светит солнце. Каждое утро. А в ее деревне наверняка рвет на себе волосы бабушка, клан Азума наверняка загибается, в общем, предсказуемо. Это было предсказуемо. Солнце слепит глаза своими лучами, и поначалу Токаку так тепло рядом с ней, так привычно. По инерции – два шага вперед, один в сторону, потом без интереса послушать очередную ее историю, потом сделать еще один глоток крепкого кофе, и это, конечно, тепло. Но спустя время солнце по той же инерции начинает освещать скрытые от посторонних глаз, неприглядные ее части. На фоне Хару она чувствует себя очень мрачной и медленно понимает, что, конечно, Хару разожгла в ней светлую искру. Но искра эта все же ничтожно мала, и Токаку невыносимо тянет обратно в деревню, она ведь… привыкла. Потому что так всегда было надо, и теперь, наверное, все это, – обычная школа, обычная рутина и кофе по утрам, – фальшивое. Не для нее. Словно кто-то вырезал из Токаку картонного человечка и запустил ее в чью-то книгу, где должна была быть счастливая концовка и воодушевляющая мораль. Но картонную Токаку не вклеили, и теперь она… выделяется. Это очень неудобно. Солнце ярко светит ей в окно каждый день, и со временем, – год, два? – начинает приедаться. По утрам все чаще хочется выключить свет и зарыться с головой под одеяло, а Хару превращается в раздражающую взор настольную лампу, ведь она светит каждое утро, даже не замечая, как с каждым пробуждением в Токаку все сгущается тьма. Токаку не боится темноты, и ночник ей, оказывается, уже не… Когда Хару в очередной раз наведывается к Ханабусе, Токаку молча собирает вещи. В конце концов, это не ей не нужен ночник. Это тьма не нужна настольной лампе, потому что Токаку полна сомнений, лжи и какой-то притянутой за уши признательности. Фальшивой, эгоистичной благодарности. У нее перед глазами – тот самый храм и родной клан, люди, которые отдали за него жизнь (отдали жизнь за Токаку). Может быть, Хару и могла через это перешагнуть. А Токаку… теперь возвращается. У них было не так уж и много испытаний. На первой развилке, обменявшись короткими рукопожатиями и поверхностными взглядами, так все и обрывается. Было не по пути, наверное? Слишком разные? Предназначение, да? Они, в конце концов, расходятся в разные стороны, и на душе у Токаку, как обычно, очень пусто. Если подумать, это было – «ну, естественно».