Осколки

Шинья просит их не ссориться. Честно, как малый ребенок – говорит еще, что они шумные и создают много лишних проблем, а их перепалки уже надоели до чёртиков. То ли просит, то ли приказывает замолчать и жить, наконец, в мире; скривившись, Йоруко отворачивается от ненавистного лица, а Цубаса тихо хихикает, упиваясь её гневом. Тоже мне, нашёлся миротворец, думала бы она, но это же Шинья, в конце концов. – А теперь извинитесь друг перед другом, – так несвойственно для него, что у Йоруко на секунду замирает в груди от этого холодного тона, низкий, бархатистый голос. Синхронно повернувшись друг к другу, они обмениваются уничижительными взглядами, а затем на лице обоих ясно отражается: «Ну, видимо, мы должны сделать это». Стиснув зубы, Йоруко шипит «извини» таким тоном, как будто это – «сдохни». – Йоруко-сан, Вы такая грубая! – обиженно протягивает Цубаса, заискивая у Шиньи-куна. – А теперь искренне, – голос Шиньи надламывается так, словно он вот-вот потеряет терпение; это так, ну, обременительно. Подойдя чуть ближе, Цубаса натягивает на лицо широкую фальшивую улыбку и распахивает глаза, протягивая ей напряжённую руку. – Извини, что назвала тебя ненормальной, – хорошо поставленным голосом произносит она, как во время чтения вслух на уроке литературы. – Извини, что назвала тебя бесстыдной шлюхой, – раздается в ответ мрачное бормотание, и они сухо пожимают руки, почти как деловые партнеры. Засунув руки в карманы, Шинья устало уходит из класса, бросив пару слов на прощание и плотно закрыв за собой дверь. Движения Йоруко настолько быстрые, словно она – ветер или тренировалась несколько лет в академии для наёмных убийц; синхронно с шагами Шиньи раздается тихий шелест школьной формы и противный скрип ножниц. – Если еще раз попытаешься совратить Шинью-сама, убью на месте, – шепотом, на одном дыхании выпаливает Йоруко, глядя на Цубасу снизу вверх. Сколь бы опасной она не казалась, сцена эта все равно настолько комична, что на сей раз Цубаса просто не может сдержать подлинной улыбки; мягко шагнув назад, она миролюбиво поднимает руки и тихо смеется. – Буду ждать с нетерпением, – неспешно развернувшись, она уходит тихо и грациозно, как кошка, и Йоруко тенью следует за ней (ведь, право, это же Цубаса. Она так просто не сдастся). У Цубасы невыносимый характер и тонкие запястья, Йоруко чуть не ломает их в очередном порыве жгучей ненависти. Эти извинения, в конце концов, не могли быть искренними. (Впрочем, так даже лучше). – Интереснее, не правда ли? – Заткнись.