Осколки

Маю зависает в середине кубика Рубика, пока кто-то вертит грани, собирая головоломку – она остаётся нетронутой, потому что скучная. Конечно, гораздо интереснее вертеть яркие пятна; Маю учится этому довольно быстро и ставит галочку в своём сознании. Между ней и миром – толстая стена со звукоизоляцией, словно если бы Маю была героиней какой-нибудь книжки, и её читали бы на ночь послушным детям. Сквозь прожжённые страницы она может разглядеть лишь смутные очертания лиц, но для них Маю – как на ладони. Бесцветная такая картинка, скучная, никому не нужный персонаж второго плана. Эти незыблемые границы стен и дверей отделяют её от «счастья», возможно? По крайней мере, абсолютно точно – от «солнца». Сквозь бесцветное окно ей показывают одинаковые картинки, а чёрный в пустой комнате понемногу распространяется от потолка и до кровати, постепенно поглощая детские книжки, расписывая стены мрачными узорами и бесследно закрашивая солнышки и домики на белоснежно-чистых листах. Помнится, последними исчезают её ноги – до тех пор, пока Маю ещё может спокойно думать и дышать, а потом она начинает плакать целыми днями. Её комната напоминает тюрьму или другое измерение, куда никто не может найти вход или даже выход. Маю почему-то всех пугает хотя бы тем, что может пересечь эту черту в одну сторону; на неё смотрят, как на чудовище. Она, в конце концов, устаёт от этого, от одиночества, грязных стен и мрачного окружения чёрных листов, ей надоедают порванные игрушки и сломанные взрослые по ту сторону границы, она всей несуществующей душой ненавидит эти глупые книжки и глупое окно, которое Маю видит каждое утро, если просыпается в кровати. От одиночества Маю постигает пределы. Она и правда на грани, Маю уже не чувствует, как ей больно или плохо, как не хочется есть, чувствует, как изо всех сил трясут кубик, где она зависла, и Маю сильно ударяет о грани, а потом она восстанавливается, чтобы умереть еще разок, на «бис». В её сознании расцветает что-то новое и, возможно, опасное; Маю ведь не искала этого. Она, кажется, читала о том, как знаменитые путешественники случайно открывали не те страны, но никогда не слышала, чтобы люди по ошибке открывали не те порталы. Она просто желает очень сильно, это странно и необъяснимо, Маю даже не старается – к её ногам приносят осколок то ли внешнего, то ли её внутреннего, то ли какого-то ещё мира и немного снега, чтобы закрыть ей глаза на ночь. Когда свет в окне гаснет, Маю наконец-то может спокойно уснуть. Маю закрывает глаза ещё раз, и на этот раз всё до смешного просто; она постигает самые границы, знает, где заканчивается её разум, хотя даже не пыталась найти эту точку, словно она – демон Лапласса. Маю делит что-то на себя и получает бесконечность перекликающихся голосов, незнакомых и почему-то раздражающих – вплоть до того, что их хочется уничтожить. Во-первых, они умеют говорить, а во-вторых, они хуже – не умеют того, что может Маю. И всё же такие цветные, а она помнит: «цветное» – значит «интересное». Маю начинает понемногу передвигать границы. Однажды, привычным движением открывая портал в никуда, она упадёт – и проснётся в комнате с белыми стенами. Это странно, но в ту же секунду пульс Маю неожиданно споткнётся. Неожиданно остановится.