Осколки

Цуюно видится Ае пламенем свечи – светит ярко, но может обжечь. Её холодный взгляды и редкие жесты, её походка и даже наклон головы – опасные. Не такие, как у её одноклассников – не как у волков, которые опасны в самом прямом смысле и моментально, которые могут разодрать тебя в клочья, нет. Цуюно скорее напоминает медленный яд, который проникает Ае прямо под кожу; Цуюно, должно быть, освещает в ней что-то, но эта загадочная аура пугает. Ае страшно не знать, что творится у неё в голове. Эта сила и этот резкий разворот, этот голос, которым она говорит: «Ты должна уничтожить человеческий мусор». Еще она говорит – «союзники», и это кажется нереальным, как в каком-нибудь фильме или дурном сне. Опасность, может быть, и иллюзорная, но Ая почти уверена, что с Цуюно что-то не так; её притягивает, как магнитом, к этой ядовитой мизантропии. Почему-то Цуюно исключает её из своего списка ненависти, и с ней даже комфортно – от того Ае страннее и кажется более жуткой эта, должно быть, хлипкая связь. «Со-юз-ни-ки». Цуюно представляется ей океаном – опасным и глубоким, загадочным и абсолютно неизведанным; в недрах сознания Цуюно, возможно, водятся невероятные чудовища или столь же невероятные… растения. Яркие такие цветы. Её постепенно светлеющий взгляд пристально следит за Аей, и Ая чувствует себя под защитой. Море начинает дрожать, когда Цуюно слегка приобнимает её за плечи в попытке успокоить. Это море, в конце концов, трещит по швам и выходит из берегов, когда вырываются наружу тревожащие откровения, болезненные, почти физически ощутимые – Цуюно открывает ей душу и, несмотря на ужасную историю, Ая наконец-то счастлива. Откровения эти тем менее тревожащие, чем она ближе, и чем Ая понимает, какой изначально была Цуюно. Это море – безопасное для неё, а безопасность эта внушает самое сокровенное чувство, которое Ае хотелось бы пронести… дальше. Цуюно впервые улыбается, и Ая знает, что никогда не оставит её одну.