Осколки

Её комната напоминает помойку – от пола и до потолка заваленная рваной бумагой, книгами и дешёвыми дисками, местами треснувшими, на пустых пачках из-под чипсов накапливается пыль, а в немытых чашках сидят пауки. В конце концов, внутри Шиены что-то упорно шепчет, что уборка всё равно ничего не изменит, если в голове Шиены такой же мусор; он всё равно будет накапливаться и преумножаться. А еще молчаливые стены с отваливающейся штукатуркой с бесчувственной лёгкостью впитывают в себя её отчаяние, и с каждым днём давление в мрачной каморке становится всё сильнее и со всех сторон; здесь, честно, уже просто невозможно находиться. Очень жарко, надо открыть окно. Щёки Шиены всё никак не высыхают. А за окном – серое небо и серые школьники со счастливой жизнью и друзьями, Шиена прикрывает форточку обратно, чтобы не слушать, как они здорово сходили в караоке и как здорово сходят в кафе завтра. Шиена бросается к телефону каждые три минуты, когда он начинает мигать — только чтобы прочитать спам-рассылку. Набирает какие-то глупые сообщения, а потом стирает их, кусая от досады рукава толстовки; Юкарин сейчас оффлайн, напряженная Шиена накаляется. Как лампочка. Впитывая в себя воспоминания о сегодняшнем дне, впитывая ожидания от завтрашнего, впитывая в себя новые синяки и ссадины, впитывая изрисованные тетрадки с проклеенными страницами, впитывая «мерзкий очкарик» на её парте… это было бы делом привычки, если бы с каждым днём в её комнате не становилось темнее. Её очки запотевают и мутнеют; Шиене, наверное, лучше сейчас чего-то не видеть. В Шиене постепенно расширяется странное глубокое чёрное чувство, которое ей срочно нужно выплеснуть, чтобы не взорваться такими же чёрными ошмётками; ей нужно покричать в подушку или ещё с кем-нибудь поговорить, ей нужно, чтобы кто-нибудь выслушал и, что важнее, понял. Ведь, если никто не поймёт, она заставит понять — например, своих одноклассников. Но тогда Шиена, думается, уже не вернётся назад; ей даже становится страшно от таких мрачных мыслей, словно она сливается с этой убийственной атмосферой. Пустая комната с каждым днём наполняется криками, и ей не дают ни минуты тишины; не дают даже права отчаяться, потому что её и завтра должны бить об углы, должны обзывать, смеяться и дёргать за волосы. Подняв битую голову к потолку, Шиена спрашивает: «Почему это происходит со мной?» Но никто не отвечает.