Замыкая круг

Ночь Эландер провел преотвратно. Пытаясь найти удобное положение, он долго ворочался, то замерзая и укрываясь легким одеялом, то сбрасывая его с себя, потому что начинал дуреть от жары. В голову лезли думы, совершенно не располагающие ко сну. Он вспоминал знакомство с Натаном, их дружбу в Академии, учебу на средних курсах, дополнительные занятия у метра Мие, и ту страшную ночь… Мысли, быстро цепляясь одна за другую, фатальной цепочкой стали вытаскивать из памяти бесконечные щемящие образы и картины, заставляя вновь переживать прошедшее, метаться в постели, пытаясь отогнать от себя не прошеные воспоминания. Эл сам не понял, когда, наконец, задремал, и мысли стали смешивать сон с явью, фантазии с воспоминаниями, размазывая границы бреда. Ему казалось, что он снова бежит с Натаном по городу, но не в поисках тенебрисов, а убегая от чего-то большого и страшного. Он видел пылающую столицу, мечущихся, кричащих людей в сполохах пламени. И все эти люди, почему-то смотрели на него. Во сне Натан вдруг гордо указал рукой на творившийся вокруг кошмар: «Каково, а?» Эл непонимающе обернулся, и тотчас видения стали мелькать, быстро, лихорадочно, сменяя одну картинку другой. Вот мэтр Мие отдает ему магическую цепь, и она, почему-то, становится двойной, обвивает его руку, то ли ластясь, то ли пытаясь задушить. Вдруг какая-то вспышка, и вот перед ним плачущая мать склонилась над колыбелью, гладя пшеничные волосы младенца и тихо шепча: «Бедное мое дитя!» И Эл вдруг понял, что ребенок — это он сам! Но через секунду колыбель вспыхнула, а затем и мать охватило алое пламя. «Нет!» — он бросился в спальню, но, проскочив двери, оказался в трактире, там, где девять лет назад они с друзьями пережидали ураган и ливень. «Как же все сложно, правда? — Торус смотрел на него с печальной улыбкой. — Тяжело отдавать свою силу, правда, Эл?». «Зачем мне ее отдавать?» — выдохнул Оллис, но ответа не дождался, потому, что Торус пожал плечами, накинул капюшон и отвернулся. «Ответь!» — Эл почему-то рассердился, сдернул ткань с головы товарища, и вдруг увидел вместо погибшего друга того самого синеглазого принца. Его лицо было смертельно бледным и безжизненным, лишь глаза смотрели с безысходной тоской и мукой. Губы беззвучно шевелились, но Эл понял его шепот: «У тебя нежные руки… Но от этого еще страшней!» Эландер вздрогнул, потянулся к нему, но юноша качнулся назад, удаляясь в сторону выхода. «Стой!» — закричал Эл, и тысячи голосов отозвались многоголосым эхом, вторя ему, кривляясь и юродствуя: «Стой!.. Стой!..» Откуда-то сбоку раздался смех, и перед ним вдруг возникло сморщенное лицо какой-то старухи. Она ткнула в него кривым высохшим пальцем и, хрипло хихикая, прошамкала: «Все это из-за тебя!» «Нет! Я не хотел!» — Оллис оттолкнул старуху и кинулся вперед. Но принц, прижался к двери спиной, выставляя перед собой руки, словно защищаясь от Эла. «Я не причиню тебе вреда!» — взмолился Эл, но его слова перебил голос Натана. «Это ты во всем виноват! — его бывший товарищ криво улыбался, склонившись к уху тенебриса. — Не верь никому, дурачок. Я уже давно никому не верю!» И Тан с силой толкнул темного мага, распахивая дверь, вынуждая синеглазого принца шагнуть в открывшийся проем, под проливной ливень. Тенебрис пятился все дальше и дальше, не отрывая тоскливого взгляда от Оллиса. «Не оставляй меня! Ты мне нужен!» — Эл бросился за ним, и вдруг с ужасом увидел, как потоки воды, попадая на молодого тенебриса, стали превращаться в кровь, стекая алыми струями по черным волосам, лицу, груди, разъедая белую кожу, оставляя шрамы и кромсая тело. «Ненавижу тебя!» — тихо проговорил юноша. Темнота вокруг стала сгущаться, уплотняясь, как патока, затягивая все пространство. И во всей вселенной остались только глаза. Яркие темно-синие глаза, глядящие на него с отчаянием и болью. «Прости меня, умоляю! Я не хотел! Ты так нужен мне!» — закричал Эландер, рванулся вперед, протягивая руки и вдруг ощутил, как с его ног на пол свалилось одеяло, и кожу остудил прохладный воздух комнаты. Это был не сон! Его по-прежнему окружал густой мрак, скрывающий от взора все вокруг, он сидел на кровати, протягивая руки вперед. Любимый перстень Эла ярко светился изнутри. А из дальнего угла комнаты на него неотрывно и внимательно продолжали смотреть сияющие темно-синие глаза. Эландер напряженно замер — в комнате находился маг. Эл попытался вскочить на ноги, но мощная мягкая сила придавила его к кровати, не позволяя двинуться с места. Это была, безусловно, магия тенебрисов. Оллис узнал ее, но совсем не испытал страха. Однако, чувство беспомощности рассердило его. Он сосредоточился, выпуская из тела жаркий поток, надавил им на невидимую стену. И она не сразу, но подалась, мягко и осторожно отступая. Эл медленно встал на ноги, с усилием поднял руки, продолжая единоборство с неизвестным магом. Откуда-то издалека, возможно, с окраины деревни, доносились какие-то крики и стук, но внимание Эландера было приковано только к его противнику. Все остальное — потом! — Кто ты? Как оказался здесь? — даже голос подчинялся ему с трудом, но Эл упрямо продолжал идти вперед. И магическая стена поддалась, отступила, но Эландер был уверен, что сдался маг не потому, что ослабел, а потому, что просто решил прекратить противостояние. — Что ты видел во сне? — услышал он тихий низкий голос. — Расскажи мне! — Это мой сон! — зачем-то ответил Эл. — Ты уверен? — незнакомец рассмеялся, и мрак вдруг стал рассеиваться, впуская в сознание реальность, предметы, отблески, звуки. В углу его спальни стоял высокий немолодой мужчина, в черном плаще, с гордо вскинутой седой головой. — Как ты сюда попал? — твердо повторил Эл, нахмурив брови. — Глупый вопрос для мага, — презрительно усмехнулся тенебрис, окидывая взглядом Эландера с головы до пят. — Давай сперва откроем дверь, иначе твои друзья ее выломают. Звуки! Да! В дверь спальни колотили, и крики, казавшиеся такими далеким, раздавались совсем рядом. Оллис не боялся, но поворачиваться спиной к незнакомцу счел неразумным. Не прерывая зрительный контакт, они одновременно вскинули руки, рассеивая барьер вокруг спальни. И тот час же внутрь ворвались его обеспокоенные друзья во главе с Фрастином. — Что тут происходит? — грозно загрохотал ректор и вдруг увидел стоящего в углу мужчину. На лице Фрастина мелькнуло облегчение, смешанное с удивлением, которое, однако, почти сразу сменилось возмущением. — Какого демона, Ингерд?! Ты не нашел лучшего способа заявиться в мой дом, кроме как материализовавшись в спальне Эландера? Зачем ты напугал мальчика? — Не похоже, чтобы я его напугал, — усмехнулся тенебрис и, сверкнув глазами, воззрился на ректора, — А ты, как я погляжу, не рад меня видеть, Фабиан? — Конечно же, рад! Я с нетерпением ждал тебя, Ингерд, — смягчаясь, улыбнулся Фрастин. — Но ты выбрал такое странное время и место для возвращения… — Я всегда прихожу куда хочу и когда хочу. — Ингерд? — удивленно переспросил Оллис. — Вы Ингерд Гренель? — Да, именно так, — холодно вымолвил мужчина, наблюдая, как молодые маги тесно столпились рядом с Эландером. — А вот кто вы, молодые тенебрисы, и как оказались в Рунерии? Похоже, в доме люксора вы чувствуете себя в полной безопасности. Довольно опрометчиво… — Эландер спас нам жизнь в ту ночь, а мэтр Фрастин укрывал от правительства все эти девять лет. Поверьте, это порядочные люди, и они не заслуживают вашего гнева, — жарко ответил Милур. — Вот как? Ну, в Фабиане я не сомневался, а вот ты…— мрачный взгляд Ингера Гренеля вновь вернулся к лицу Оллиса. — Значит, спас этих мальчиков? Что ж, еще одна монетка в твою копилку. Но я не был бы так беспечен на вашем месте, молодые люди, и посоветовал бы не путать государство и этих двоих, — продолжил он, переводя взгляд на Шому и Дартшхейна. — Но ты все же вернулся… — начал было Фрастин, но тенебрис надменно перебил его. — Я тут только для восстановления магического потока, не более, а значит, вернувшись, не собираюсь бездумно доверять правительству и королю и не стану настраивать сородичей на миролюбивый лад. В отличие от этих двух детей, у меня нет повода бросаться в объятия соотечественникам и сентиментально рыдать от возвращения на Родину. Я слишком много потерял в ту ночь и прощать происшедшего не собираюсь! Поверьте, горе этому королевству, если воспоминания девятилетней давности станут для меня слишком яркими, или у меня возникнут хоть малейшие сомнения относительно чистоты помыслов правительства. Я сделаю все, чтоб тенебрисы исчезли из этой страны раз и навсегда! Он гордо вскинул голову и двинулся к входу, как вдруг его остановил негромкий голос Эландера. — Если вы обладаете столь огромным авторитетом среди всех тенебрисов, то стоит ли использовать это влияние во зло? Месть порождает месть. Это я точно знаю. Не лучше ли направить силы на восстановление мира и справедливости в королевстве? И не навязывать свое мнение тем, кто искренне хочет вернуться на родину? Гренель удивленно обернулся, словно не ожидал, что кто-то рискнет поспорить с его заявлением. — Я никому не навязываю своего мнения, — медленно проговорил он. — Но я сомневаюсь, что кто-то действительно искренне жаждет возвращения в Рунерию. — Уверен, что такие немедленно найдутся, как только поймут, что совет тенебрисов не против, — твердо заявил Оллис. Гренель смерил его пронзительным взглядом и усмехнулся: — Что же, единственный уцелевший представитель совета темных уже в Рунерии, — он развел руки, демонстрируя себя. — Теперь попробуй, верни в королевство еще хоть одного темного мага самостоятельно, без моей помощи! — Непременно, — кивнул Эландер. — Завтра же. *** Но к Натаниэлю Эландер отравился только через день. Резкий, колючий как еж Гренель, доставил Оллису немало хлопот. Он нисколько не пытался смягчить озлобленность и настороженность вернувшихся с ним товарищей, и только подливал масло в огонь провокационными фразочками, внимательно наблюдая, как реагирует на все Эландер. Фрастин, Милур и Том отчаянно помогали другу сгладить острые углы, но все равно Оллис перед аудиенцией у короля вымотался вконец. Впрочем, мысль, что он скоро увидит вновь старого товарища по академии, а главное, о том, что этот товарищ оказался таким отважным и самоотверженным человеком, придавало сил и наполняло сердце Эла теплотой. Поэтому, как только все официальные дела были закончены, он с Тирусом немедленно отправился в замок, где жил Натаниэль Сигмей. Чтобы не придавать визиту лишнего официоза, Эл оставил карету с Тирусом в соседнем лесочке, установив барьер от посторонних глаз, а сам двинулся к жилищу Тана. Издали его, с позволения сказать, замок выглядел, как неудачный макет чего-то грандиозного. Однако приблизившись, Эл понял, какое обманчивое впечатление производит Сигмейфилд-кастл. Построен он был по всем правилам не только фортификационного искусства, но и магии. Нелепые по первому впечатлению стены располагались так, что попавшие в них магические волны непременно отразились бы обратно и неминуемо поразили бы нападавшего. И защитным барьером его в случае чего можно было укрыть легко и быстро. Эл отмечал это неосознанно, краем сознания, по привычке, мимоходом понимая, что не будь у него такого опыта в посольствах при военных действиях с Винеей, он бы в жизни не догадался о причине столь странно построенных крепостных стен. Создавалось впечатление, что предки Натаниэля основательно готовились к магическим осадам. Оллис хорошо продумал, что будет говорить и как станет себя вести, но, все же, увидев бывшего друга, на секунду смешался, почувствовал, как сжалось сердце в щемящей ностальгии. Конечно же, за прошедшие годы Натаниэль изменился внешне. Особенно его взрослила аккуратная борода, которая в купе с длинными платиновыми волосами делала парня старше лет на десять. Но вот характер его остался прежним — язвительным и надменным. Встретил хозяин замка гостя стоя в центре просторной гостиной, и по его лицу невозможно было определить, рад ли он встрече с бывшим приятелем или раздражен. Но то, что Натан был удивлен — это точно. — Глазам не верю. Сам мессир Эландер Оллис снизошел до личного визита! Какая честь для бедных деревенских жителей! Они обменялись рукопожатием, и Эландер улыбнулся — любимый перстень уже пару минут радовал его слабым голубым свечением! Значит, в доносе писали правду, и Натан действительно скрывает тенебриса! А Тан смотрел на Эла внимательным взглядом, в котором, казалось, акварельными разводами смешались интерес, насмешка и превосходство. Словно он был уверен, что ему известно нечто очень важное и значимое, неведомое Эландеру. И Оллису теперь эти эмоции были понятны. Он еще шире улыбнулся. — Здравствуй, Натан! Угостишь чем-нибудь согревающим? На улице изрядный мороз. — Придется, раз уж ты преодолел такой долгий путь от столицы, — улыбнулся в ответ Натаниэль, но улыбка у него вышла кривой и настороженной. Владелец Сигмейфилд-кастла отдал распоряжение, и через какое-то время два бывших приятеля уютно расположились в креслах у камина, потягивая горячий грог. Эл умело вел светский разговор, однако Натан, поддерживая беседу, инициативы к общению не проявлял. Они болтали о бывших сокурсниках, посмеивались, вспоминая свои детские шалости и одновременно, исподволь наблюдая друг за другом — Натан с ожиданием и недоверием, Эл — с теплой любовью, почти с нежностью, чувствуя угрызения совести — боги, как же он ошибался в своем друге! Упомянув очередное совместное школьное хулиганство, молодые люди рассмеялись. — Наше детство было бурным! — покачал головой Натаниэль. — Да. Жаль только, что оно так внезапно закончилось, — вздохнул Эландер. От этих слов веселье разом сникло, заставив обоих помрачнеть, и Эл прямо взглянул в глаза Тану. — Ты часто вспоминаешь ту ночь, напарник? Натаниэль загадочно улыбнулся: — Каждый день… — вдруг, словно опомнившись, Тан насторожился и поставив кубок с грогом на низкий столик, резко обернулся к бывшему товарищу. — Послушай, Оллис, я не верю, что ты явился ко мне спустя почти семь лет после нашей последней встречи только для того, чтобы вспомнить школьные забавы и поговорить о первом боевом опыте. — Можешь мне не верить, но я действительно искренне рад тебя видеть, — ответил Эландер, пытаясь вложить в свои слова как можно больше сердечности. — А вот буду ли я рад встрече, зависит от того, по какому поводу ты ко мне заявился, — к Натаниэлю мгновенно вернулась его надменность и высокомерие. Эл качнул головой, заставив бриллиант в ухе сверкнуть ослепительной каплей. — Ты нисколько не изменился, Тан! Что ж, ты прав, у меня к тебе дело. — Тогда не тяни время. Говори, что нужно и проваливай. На такие слова можно было бы и обидеться, но Эл теперь знал скрытую причину нелюдимости бывшего товарища — перстень продолжал лучиться небесным свечением — и только мягко улыбнулся. — Тебе известно, что я возглавляю комиссию по розыску и возвращению в Руненрию тенебрисов? — Что-то слышал об этом, — поморщился Тан и презрительно добавил. — Слуги болтали. Надеюсь, ты не собираешься пригласить меня себе в помощники? — Я был бы счастлив, иметь такого соратника. — Нет уж, уволь меня от государственной службы. — Но я очень надеюсь, что старый товарищ и напарник сообщит мне о том, где искать скрывающихся темных магов. Ты окажешь мне этим неоценимую услугу. Лицо Натаниэля удивленно вытянулось, и если бы Эл не знал правды, то ни за что не усомнился бы в следующих словах бывшего однокурсника. — Не пониманию, о чем ты говоришь, — Натан смотрел с холодным недоумением. — Почему ты решил, что я должен знать, где скрываются тенебрисы? — Я не говорил этого. Я лишь хочу, чтоб ты сообщил мне, если тебе вдруг станет что-нибудь известно о темном маге. Ореховые глаза Натаниэля, стали непроницаемо ледяными, и когда он заговорил, его голосом можно было замораживать воду в пруду: — Не имею ни малейшего представления, где могут скрываться тенебрисы. И уж точно не собираюсь способствовать их возвращению в страну. Камень в перстне вспыхнул и вдруг погас, вернув себе природный глубокий синий цвет. По всей видимости, скрывающийся у Натана маг всполошился и поспешно ретировался подальше от гостиной. Эл с трудом сдержал улыбку. — Послушай, Натан, даю тебе слово: до тех пор пока я — глава комиссии, все вернувшиеся тенебрисы будут в полной безопасности. Они нужны нам как воздух! У нашего государства нет будущего, если мы не восстановим магический поток. Клянусь, никакого обмана на этот раз нет. Я лично отвечу за их безопасность. Прошу, поверь мне! Положение королевства слишком шатко, чтобы позволить себе опять неоправданную жестокость! — Ты говоришь очень убедительно, Эландер, — презрительно проговорил молодой человек, — но все твое красноречие бесполезно. Я не знаю, где прячутся темные ублюдки. Эл вздохнул, но теплое чувство признательности этому самоотверженному человеку стало только еще больше. — Хорошо, Натан, как скажешь, — тихо вымолвил он. — Просто прошу — поверь мне. И помоги. И тенебрисам, и люксорам. Больше оставаться тут не имело смысла, да и было попросту опасным — хозяин замка и так уже закрылся, как устрица в раковину, и дальнейшие разговоры на опасную тему могли еще больше напугать Натаниэля. Девять лет жить в страхе разоблачения, рискуя головой! После такого в одну минуту обещаниям невесть откуда свалившегося старого приятеля не поверишь. Поэтому, Эл быстро свернул разговор и откланялся.