Замыкая круг

— И где тенебрис? Натан не раскололся? Ты его не убедил? — засыпал вопросами друга порядком окоченевший Тирус. — Нет, Натаниэль ни о чем не рассказал, но тенебрис определенно у него, — Эландер счастливо улыбался. — Как и рекомендовал мэтр Фрастин, я не стал на него давить. Уверен, чуть позже Тан сам приведет своего товарища к нам. — Понятно, — шмыгнул замерзшим носом Тирус. — Выходит, я сидел тут зря. Ну, да ладно, — рыжик совсем не умел злиться на Эла. — В следующий раз, я захвачу с собой доброго старого вина и мяса побольше, и пока ты будешь вести дипломатические переговоры я от души наслажусь чревоугодием и пьянством! — Ты мог бы и наколдовать тепла в карете… — начал было Эл, но Тирус лишь махнул рукой. — Не хотел выдавать наше присутствие. И как оказалось, правильно. Совсем недавно тут промчался человек верхом. Похоже из замка Натана. И у меня сложилось впечатление, что это был маг. — Сложилось впечатление? — удивленно протянул Оллис. — Ты что же, перестал ощущать силу в магах? Тирус пожал плечами. — Я просто не уверен. Его сила какая-то зыбкая, исчезающая. А возможно, он и вовсе обычный человек. Ладно, — Тирус вновь шмыгнул носом. — Поехали уже домой! Или я превращусь в ледышку! Он плотнее закутался в меховой плащ, забрался в карету, и Эландер уже готов был последовать его примеру, как вдруг кучер, нахмурившись, ткнул кнутом в сторону тропинки. — Похоже к вам гость, мессир Оллис? Эландер обернулся. По только что протоптанным Элом следам, путаясь в длинном плаще, пыхтя и запинаясь о сугробы, отчаянно торопился невысокий толстенький мужчина. — Мессир! Мессир! — радостно завопил он, увидев, что Эландер задержал ногу на подножке, ожидая его. — Погодите минуту! Добравшись ближе, толстячок, тяжело дыша, перевел дух и, наконец, склонился в поклоне, перед этим с интересом взглянув на Эла. — Ну что, вы заберете его? — Кого? — непонимающе изогнул бровь Эландер. — Тенебриса! Вы заберете его у дона Сигмея? Тирус и Эл переглянулись. — С чего ты решил, что у дона Сигмея живет тенебрис? — поинтересовался Тирус, выглядывая из кареты. — Так ведь я его сам видел! — с воодушевлением затараторил незнакомец. — Я цирюльник в Сигмейфилд-кастле, и молодой хозяин иногда заставляет меня брить и стричь его. Эл подавил рвущуюся улыбку. Даже так? Натан так заботился о своем друге? Это было безумно мило и… безумно опасно. Так рисковать! Оллис пристально посмотрел на цирюльника. — Значит, это ты написал донос? — Да, мессир! — радостно осклабился толстячок. — И при любом политическом раскладе мне полагается награда: раньше — за выдачу опасного преступника, теперь — за обнаружение столь ценного для страны мага! Тирус и Эландер переглянулись, а затем смерили взглядами толстого предателя, который за тридцать серебряников продал своего хозяина властям и, похоже, даже не задумывался, насколько мерзко выглядит сейчас. — Ты ошибся, — холодно произнес Оллис. — Никакого тенебриса в Сигмейфилд-кастле нет. — Как это нет? — потерянно ахнул цирюльник. Сердито засопев, он тяжко вздохнул, а затем с остервенением пнул ногой снег. — Вот так… Значит, вы не нашли его! Дурак, как я мог надеяться, что мне перепадет от короля за мою честную службу. Конечно, плакали мои денежки! Теперь он просто убьет его, и я никогда ничего не докажу. Хотя… — забубнил толстячок, разворачиваясь к тропинке, — если говорить с точки зрения милосердия, … Эландер, который уже занес ногу, чтоб забраться в карету, застыл на месте. — Что ты сказал? — хрипло переспросил он, медленно оборачиваясь к толстяку. — Кто кого убьет? — Дон Натаниэль тенебриса. Но это даже хорошо — парень, наконец, отмучается. Когда я написал донос, честно скажу, подумал, что лучше уж власти его быстро отправят на тот свет, как темного преступника, чем столько лет терпеть истязания. Эландер одним прыжком оказался рядом с цирюльником и схватил его за грудки. — Какие истязания? Что ты городишь? — Ну как же! — настороженно проговорил толстяк, до конца не понимая, какую выгоду или какие беды несет ему внезапно изменившееся настроение великого люксора. Конечно, в обязанности этого молодого мужчины входило разыскивать выживших тенебрисов, но цирюльник долго жил на свете и повидал всякого — мало ли о чем договорились между собой эти два мага. Поэтому он продолжил говорить, внимательно вглядываясь в лицо Элу, готовый в любой момент вовремя заткнуться. — Дон Сигмей держит беднягу где-то в подземелье уже много лет. И уж так над ним издевается и мучает, что любой палач слезами умылся бы. Даже не знаю, как несчастный до сих пор не помер. Эл стоял, как громом пораженный внезапно открывшейся истиной. — Почему же ты молчал до сих пор! — заорал Оллис. — Я?! — взвизгнул толстяк. — Хозяин пригрозил мне, что со мной поступит так же, как с тем тенебрисом, но я все равно написал донос! Только никто так и не приехал! Оллис зарычал и отпустил цирюльника. — Вот теперь все стало на свои места, тебе не кажется? — выпрыгнувший из кареты Тирус зло прищурился. — Честное слово, образ благородного Натаниэля, рискующего жизнью ради кого-то, в моей голове упорно не складывался. — Тебе известно, где он держит пленника? — спросил толстяка Эл, оставив слова Тируса без внимания. — Сигмейфилд-кастл огромен, а подземелье под ним, вообще, мне кажется бесконечное. К тому же, хозяин завязывал мне глаза каждый раз, когда отводил к узнику. Маги выругались. — К воротам, Тирус! — резко скомандовал Эл и, крепко прижав цирюльника к себе, приказал ему. — Закрой глаза и не открывай, пока я не разрешу! — Ты собрался перемещаться? — испуганно воскликнул Тирус. — Терпеть не могу этого! Эл, а может я в карете… — Времени нет, Тир, а мне нужна будет твоя помощь! В замке полно народу! Снег вокруг Эландера взвился столбом вверх, завертевшись стремительным вихрем, скрывая мага и человека, а через секунду сорвался ввысь, увлекая за собой обоих, и тут же с треском рассыпался на мириады сверкающих разноцветных искр. Эл и цирюльник исчезли. Тирус тяжко вздохнул, и, взглянув на ошарашенного кучера, распорядился: — Гони к замку. Думаю, ворота уже будут открыты, точнее, сломаны, — и, поморщившись, быстро забормотал заклинание, а еще через пару секунд второй такой же снежный смерч, только чуть поменьше, образовался на глазах совершенно обалдевшего кучера, а затем рассыпался, как и первый. *** — Что так долго? — нетерпеливо дернул плечом Эл, подталкивая охающего, пришибленного полетом толстяка к воротам. — Уж извини, — буркнул недовольный Тирус, растирая занемевшие плечи. — Это вы, великие, колдуете махом без всяких заклинаний. А мне, бедному простому магу, нужно было сперва прочитать целую поэму! Эл грохнул кулаком в ворота. — Именем короля! — Никого не велено пускать, — сердито буркнул привратник из-за решетчатого окошка. — Проваливайте откуда пришли! — Зря ты так, — криво улыбнулся Тирус и слегка попятился, потому что в следующее мгновение, повинуясь движению пальцев Эландера, массивные створки ворот сорвались с петель и отлетели далеко за ров. Подхватив визжащего цирюльника за шиворот, Эл уверенно прошагал мимо притихшей охраны. Довольный Тирус двинулся следом. — Обожаю, когда ты злишься, Оллис! Остановившись в центре двора, Эландер быстро огляделся. — Веди! Где вход в подземелье? — Где-то в покоях хозяина, — пропищал толстяк и указал направление. Но в этот момент во двор выплеснулось человек тридцать охраны — обычные люди и мелкие маги. Отряд ощерился лезвиями оружия, кто-то приготовил примитивные магические пики. Эл обвел всех тяжелым взглядом, и вдруг от волос молодого люксора стало исходить слабое малиновое свечение. Неизвестно откуда взявшийся плотный порыв ветра ударил в лица столпившемуся народу, сбив кое-кого с ног. — Даже не думайте! — металлическим голосом пророкотал Эландер и сузив глаза уже тише добавил. — Если вы не окажете сопротивления и станете содействовать мне, обещаю не сровнять этот замок с землей! Он медленно сжал в кулак левую руку, и мечи с пиками в руках у солдат военного отряда послушно свернулись в кривые рогалики. Тирус весело тряхнул огненными кудрями — видеть, как стушевались защитники перед еще весьма сдержанным проявлением гнева великого, было почти забавно. А видеть, как буянит Эл, даже не в полную силу — было просто потрясающе. *** Они метались по покоям невесть куда пропавшего Натаниэля и с горечью понимали, что возможно опоздали. Сигмей, безусловно, поспешил, как и предсказывал цирюльник, скрыть следы своих злодеяний. Пообещав прислуге все мыслимые и немыслимые награды за обнаружение скрытого подземного хода, Эл с тревогой смотрел на любимый перстень. Заколдованный Милуром Шому камень не подавал признаков жизни. То, что он внезапно погас, во время разговора Оллиса с Натаниэлем, могло говорить, что несчастный узник скончался, не дожив всего пары часов до своего освобождения. Это приводило Эла в отчаяние, и он поклялся себе, что найдет хотя бы труп плененного тенебриса и покарает мерзавца Натана за жестокость. — Похоже, вход был в северном крыле, но я не знаю точно где! — с досадой воскликнул цирюльник. Еще бы! Награда, обещанная Эландером, могла теперь уплыть совсем в другие руки, ибо челядь, вооружившись свечами и воодушевленная обещаниями Оллиса, рьяно искала потоки воздуха, вырывающиеся из щелей в панелях стен, которые указали бы на потайной вход. Решив, что хозяин замка сбежал и бросил их на произвол судьбы, вся прислуга разумно рассудила, что спорить с незнакомцами небезопасно и, спасая собственные шкуры, стремилась услужить представителям короля, которые переворачивали весь дом вверх дном, разыскивая непонятно какой подземный ход. Пару раз кто-то находил незамеченные ранее двери, но все было не то. — Раз никто не знает о пленнике, кроме цирюльника, то, скорее всего, потайной ход должен быть где-то в личных покоях Натана, — высказал предположение Эл. — Если ваша милость позволит, — вдруг несмело пролепетала невысокая горничная. — У Дона Сигмея в кабинете у стены, где книжный шкаф, часто появлялась грязь на полу. Я однажды даже спросила господина, откуда бы ей тут быть, ведь я каждый день прибираюсь, а гости у хозяина — редкость, но он очень рассердился на меня и даже побил. Так вот, я думаю… Оллис резко обернулся. — Где этот кабинет, девочка? Показывай быстрее! Возможно, мы еще успеем спасти несчастного! Все ринулись на второй этаж. Массивная громадина во всю стену и до самого потолка, заполненная фолиантами, которые пылились тут годами и вряд ли когда-либо использовались хозяином замка по назначению, могла идеально скрыть потайную дверь. И вскоре радостные крики прислуги возвестили о том, что в одном месте пламя свечи стало уверенно отклоняться в сторону. Дверь определенно была здесь. — Как же ее открыть? — суетливо поинтересовался цирюльник, вертясь под ногами Эландера надоедливой толстой и одышливой шавкой. — Похоже на ней магическое заклятье. — Это как раз самая малая проблема, — нетерпеливо фыркнул Тирус. — Тан так уверен в своей безнаказанности, что не сильно заморачивался сложным заклятьем. Эландер нервно взмахнул рукой. — Уходите отсюда все. Я сам спущусь в подземелье. Если Натаниэль действительно там, он может быть опасен для вас. — А для тебя? — обеспокоился рыжик, наблюдая за тем, как ломанулась челядь к выходу. — Мне он ничего не сделает, — твердо сказал Эл. — Не забывай — я же не просто маг, а хоть и малолетка, но великий. Они вместе колдовали над замком, и очень скоро дверь с тихим шипением открылась. Отсутствие малейшего скрипа говорило о том, что ею регулярно пользовались и заботились о состоянии петель, стремясь сохранить в тайне от всех факт ее использования. Эл шагнул на круто уходящую вниз винтовую лестницу, и его тут же окутал запах затхлой сырости. — Вызывай подкрепление, пусть проследят, чтобы прислужники Натаниэля не выкинули никакого фортеля. Сам жди меня тут и будь наготове! Кому-то точно потребуется твоя помощь лекаря: или тенебрису, или Натану, — и, не слушая возражений обеспокоенного Тируса, Эл стал осторожно спускаться в темноту. Шершавые стены, покрытые паутиной и пылью, давили своей мощью, тесно сжимая со всех сторон. В таких условиях пользоваться магией нужно крайне осторожно. Эландер коснулся пальцами стены, пытаясь соразмерить пространство и вдруг ахнул, не веря — драгоценный синий камень в любимом перстне замерцал робким, чуть заметным свечением! Значит, бедняга все-таки жив! Воодушевленный Эл ринулся вниз, стараясь быть одновременно и максимально быстрым, и осторожным — все же даже великий люксор может запросто почить с миром, элементарно свернув себе шею в лестничном серпантине. Уже через дюжину ступеней свет от распахнутой двери перестал освещать лестницу, и Эд материализовал в ладони малиновый огонек. Голову окутывала душная глухая тишина, не имеющая эха, и казалось, что уши залеплены плотной ватой. Эландер торопился, буквально слетая вниз со ступеней, но в то же время пытался двигаться как можно тише, чтоб не привлечь раньше времени внимания Натаниэля. Не имея углов и резких поворотов, винтовая лестница казалась бесконечной, и когда вдруг повеяло неожиданным холодом, Эл понял, что спуск завершается. Где-то за камнями послышался шум подземного ручья. Так часто делали в замках — проточная вода в катакомбах вымывала нечистоты и уносила их подальше от жилых помещений. Но в подземных тюрьмах это так же использовали для смывания крови и для того, чтобы избавляться от трупов. Эл погасил огонь и почти сразу увидел слабый отблеск на стене — внизу горел факел. Еще несколько быстрых бесшумных шагов и лестница закончилась. Она выходила в короткий сводчатый коридор, по обе стороны которого располагались полукруглые черные ниши, забранные грубыми решетками, образуя камеры, а точнее — огромные клетки, для содержания неугодных хозяину Сигмейфилд-кастла. У дальней левой ниши решетчатая дверь была распахнута. Из нее выбивался мерцающий свет факелов, освещая грубые камни пола, и доносился какой-то непонятный шум, то ли чей-то стон, то ли какой-то скрип и еще резкий голос Натана. Что он говорил, Эл разобрать не мог. Осторожно соскользнув вниз с последней ступеньки, Эландер сделал шаг и вдруг вздрогнул, запнувшись. Застыл, цепенея, чувствуя, как леденеет в венах кровь, потому что его оглушил нечеловеческий вопль. Да, именно нечеловеческий, ибо человек просто не может так кричать! Крик рвал пространство, бился о бездушные камни темницы, захлебываясь в безысходном надрыве. И одновременно с этим воплем мозг Эландера раскололся от другого звука, нереального, невозможного в эту минуту — от смеха! Громкого самодовольного смеха Натана! Эл промедлил долю мгновения, не более, но ему показалось, что он стоял целую вечность. Не раздумывая более, юноша бросился в конец коридора и ворвался в темницу. На грязном полу валялась протухшая солома и разорванная одежда, точнее то, что когда-то давно можно было назвать одеждой. У дальней стены — какой-то топчан, вмурованные в стену кандалы рядом, еще какие-то непонятные предметы, в углу — что-то похожее на колодец, закрытый решеткой на замке. Оттуда и доносился звук бурлящей воды. Все это мозг Оллиса выхватил мимоходом, бессознательно фиксируя детали, потому, что внимание Эла было полностью сосредоточено в центре небольшой темницы, где закованный в цепи, прикрепленные к низкому потолку, висел обнаженный человек. Его лица Эл не видел, зато хорошо был виден на его спине глубокий длинный разрез от плеча до плеча и алые потеки крови, заливающие изможденное тело. Рядом с ножом в руках стоял Натаниэль, непонимающе глядевший на внезапно возникшего Оллиса. И по тому, в какой именно позе застыл Тан, Эландер с ужасом осознал, что именно вознамерился сделать его бывший товарищ — он собирался содрать с узника кожу! Разъяренный Эл бросился вперед, понимая, что дальней магией тут пользоваться опасно. Ему важно было дотянуться рукой до садиста. Натаниэль среагировал мгновенно. Развернувшись навстречу Оллису, он швырнул в него несколько горящих шаров, совершенно забыв или просто не зная о каверзах постройки родового замка. Однако Эл, помня об этом, не ответил, а лишь отшатнулся, поставив легкий блок, и шары, скользнув мимо, отразились от сводчатой стены и ударили по собственному хозяину, сбив его с ног. Тан выругался и в следующее мгновение метнул в наступающего Эла нож с очередной порцией огня. Но и тут Оллис умудрился блокировать удар. Нож звякнул далеко в коридоре, шары зашипели где-то в дальнем углу, и Эл прыжком бросился на негодяя. Натан сопротивлялся остервенело, с яростью загнанного в угол хищника, но Эландер был сильнее и опытней его в рукопашном бою, а главное — в магии. Едва коснувшись тела Натана, он, не обращая внимание на наносимые жестокие удары и удушающий захват, стиснул противника, сосредоточившись на своих ладонях. И Натан взвыл, забился в конвульсиях, разжимая хватку. А Эландер едва сдержал себя, чтоб не спалить мерзавца прямо здесь, в камере пыток, рядом с его измученной жертвой, без суда и следствия. Дождавшись, пока Сигмея окончательно парализует, Эл встал, тяжело дыша, огляделся и, обнаружив подходящую веревку, стал быстро и жестко связывать противника, пока действие магии не прекратилось. Наложив на узлы заклятие, он, наконец, выпрямился и кинулся к узнику, где растерянно замер — он просто не представлял, как можно помочь бедняге, не причиняя еще больших страданий. Подхватив его за поясницу, Эл подставил себя под грудь тенебриса, пытаясь не задеть изувеченную спину, чувствуя, как голова несчастного упала ему на плечо. Все это время темный лишь слабо стонал, видимо лишившись чувств, но тело его дрожало, переживая боль. — Потерпи, — прошептал Эл, прижимаясь щекой к грязным волосам узника и придерживая, таким образом, его голову. — Я помогу тебе. Пожалуйста, потерпи еще немного… И вдруг ощутил слабый кивок. Тенебрис его слышал! Эландера словно ножом полоснуло от ощущения чужой боли. Потянувшись, он с трудом отцепил руки пленника от крюка под потолком, и те безвольными плетьми упали Элу на спину, больно ударив кандалами. Несчастный вскрикнул и обмяк, потеряв сознание окончательно. В какой-то момент юноше показалось, что железо на запястьях узника весит больше, чем он сам. На полу выругался Натан. Очнулся! Нужно было придумать еще что-нибудь более надежное для фиксации негодяя, чтоб не получить ненароком удар в спину от бывшего напарника — все-таки маг, мало ли что. — Следовало убить тебя сразу, еще в гостиной! — хрипло прошипел Натаниэль. Двигаться он не мог, а вот говорить был способен. Эл только усмехнулся. — Ты прав, это было твое большое упущение! Когда я приехал к тебе, то даже заподозрить не мог, что ты превратился в такое животное! — Животное? — прорычал Натан. — Кого ты жалеешь, Эл! Это тенебрис, темный маг! Ты забыл, что именно они спалили живьем твою мать и близких? Эл ожидал от Сигмея таких слов и был готов к подобным провокациям, поэтому, словесный удар пролетел мимо, как и все предыдущие атаки Натана, лишь царапнув душу по касательной. Но… все-таки царапнув. — Не тебе его судить! — сверкнул глазами Оллис. — И не мне. Мы сами убили немало невинных. Осторожно уложив тенебриса животом на топчан, Эландер аккуратно убрал длинные грязные волосы, чтоб они не раздражали свежую рану и вдруг увидел на шее пленника магическую цепь. — Как предусмотрительно! — зло улыбнулся Эл. — Что ж, твоя цепь тебя и усмирит! Он обернулся к Натану и не глядя прибрал к рукам ненавистное оружие. — Это моя цепь! — засмеялся Натан. — Она не причинит мне вреда! — Ты забываешь, что я — великий! — процедил сквозь зубы Эландер, сминая в ладонях цепочку и заставляя ее раскалиться почти докрасна. — А это значит, что я кое на что способен, кроме обычной магии. И главное — все, кто пользуется магическими цепями — мои личные враги. А сами цепи я буду уничтожать всю жизнь! Легко и с удовольствием! Он дунул на руки, цепь быстро остыла, и Эл швырнул ее в Натана, с удовлетворением наблюдая, как та охватила шею мучителя. Теперь можно было не беспокоиться о нападении. — Я ничего не забыл, — устало проговорил Эл, глядя в сверкающие ненавистью глаза Тана. — Я помню и свою боль, и свое горе. Но я не хочу превращаться в монстра, как ты! Посмотри! Разве человек способен сделать с себе подобным такое! Он протянул руку, указывая на узника и неожиданно замер. Внутри что-то беспокойно шатнулось предчувствием чего-то необратимого, страшного, и Эл вдруг ощутил в ладони такой знакомый, но почти забытый зуд. Его глаза широко распахнулись. Медленно обернувшись к пленнику, он потрясенно смотрел на его шею — там в свете факелов под спутанными волосами холодно поблескивала еще одна магическая цепь, измазанная запекшейся кровью! И это была ЕГО цепь! А она, нежданно почуяв хозяина, вдруг шевельнулась, сорвалась гибкой змейкой, сдирая кожу с чужого горла, и мягко влетев в ладонь Эла, преданно обвилась вокруг его предплечья, прильнула, словно ластясь, матово мерцая черным золотом. — Что это? — осипшим голосом спросил Эл, переводя безумный взгляд на Натана. В ответ раздался рваный, почти истерический хохот Сигмея. — Ты все правильно понял, Эландер! Это твоя цепь! И это тот самый последний тенебрис, которого ты сбил в ту ночь! Если бы не ты, он возможно и спасся бы! А если бы ты добил его сам — я бы не смог девять лет держать его тут, у себя в подземелье! Это ты ввел меня в искушение! Из-за тебя я превратился в такое чудовище! А ведь я просил тебя добить тенебриса, помнишь? Но ты же хотел остаться чистеньким, да? Смотри — вот последствия твоего малодушия! Это ты во всем виноват! У Эла закружилась голова. Этого не могло быть! Сердце гулко заухало, словно хотело пробить ударами грудину, отдаваясь жаркими болезненными волнами по всему телу. Не помня себя, он метнулся к лежащему без чувств тенебрису, рухнул перед ним на колени и дрожащей рукой отвел волосы от его лица. Изможденное, худое, оно казалось незнакомым, но… Мертвея, задыхаясь от ужаса он узнавал! Этот тонкий профиль, черные брови вразлет. Даже губы, искусанные, разбитые, растрескавшиеся, все равно это были губы того самого синеглазого принца! Из груди Эландера вырвался стон, больше походивший на рык раненного зверя. А Натан продолжал кричать, полностью попадая во власть собственного безумия. — Я сразу узнал его! Гордый ублюдок! Это же он оскорбил меня тогда в трактире! Помнишь? Насмехался надо мной, сказал, что я никогда не смогу подмять под себя великого! Глупец! Я сделал это! Много раз! Я отомстил за себя этой твари!.. Я не просто подмял великого под себя, я сломал великого… Я имел его, как последнюю шлюху, а он… В голове Эла смещались мысли. Плохо понимая что делает, ощущая только безграничную, всепоглощающую ненависть, он медленно встал на ноги, подошел к Натаниэлю и, склонившись над ним, молча сжал пальцы на его горле. — Я убью тебя, — тихо проговорил Оллис, не узнавая своего голоса, не замечая исходящего от себя яркого малинового свечения. Багрово-синий Натан хрипел и уже почти не сопротивлялся, когда кто-то с воплем оторвал судорожно сжатые руки Эла от Сигмея, и Оллис увидел пред собой огненно-рыжую шевелюру Тируса. — Эл, остановись! Опомнись, Эл!!! — Тирус! Оллис вернулся в реальность. Тяжело дыша вскочил на ноги и, вцепившись в плечо рыжику, потащил его к лежащему узнику. Упав рядом с ним на колени, Эл, боясь прикоснуться к истерзанному синеглазому принцу, трясущимися руками беспомощно гладил воздух над его головой. — Тирус! Сделай что-нибудь! Он умирает, понимаешь? Пожалуйста, спаси его! Я сделаю все, что ты пожелаешь, только верни его к жизни! — лихорадочно просил Эл, умоляюще глядя на друга и не замечая текущих по своим щекам слез. — Хорошо, хорошо, — пробормотал испуганный Тирус. — Я сделаю все, что смогу. За все время знакомства ему никогда не приходилось видеть друга в таком состоянии, и теперь он искренне сомневался, кому сейчас нужнее помощь лекаря — несчастному пленнику или великому люксору. Молодой тенебрис застонал, и Эландер, наконец, рискнул — нежно погладил впалую, покрытую щетиной щеку подушечками пальцев. — Потерпи, — выдохнул Эл, смаргивая застилающие глаза слезы. — Мы поможем тебе… Больше не будет боли! Длинные ресницы измученного синеглазого принца дрогнули, медленно взлетая за открывающимися веками, и… Эландер в ужасе отшатнулся — на него смотрели дымчато-серые, почти прозрачные как у новорожденного младенца, глаза!