Деспот

Клаус проснулся первым. Солнце только начинало подниматься из-за горизонта, а потому в комнате стоял полумрак. Мальчик не с первой попытки открыл глаза. Олаф дёрнулся во сне, чем напугал его. Сначала он даже не вспомнил, почему Граф спит рядом с ним, но по мере осмотра голого мужчины, шея и уши Клауса становились всё краснее, а воспоминания всё ярче. Мальчик глянул на свой торс и провёл пальцем по животу. Приятная боль в тот же миг окутала его, а затем последовала более острая и неприятная. Все тело было покрыто уже засохшей спермой и коричнево-красными пятнами крови. В воздухе витали ароматы их бурных игр. Клаус скинул с себя руку Олафа и попытался встать. Первая же попытка увенчалась успехом и его мгновенным падением на пол. Олаф всхрапнул и отвернулся в другую сторону, обняв свою подушку обеими руками, приговаривая: "Какой же ты мягкий, Клаус". Всю спину мальчика ломило, а из его красной дырочки начала стекать мутноватая жидкость по попе и ногам, капая на пол. Мальчишка вспыхнул, понимая, что из него вытекает сперма Графа. Он молился, чтобы тот сейчас не проснулся и не увидел эту картину, в ином случае, он бы предпочел провалиться сквозь землю. Граф по-прежнему обнимал подушку, что-то мурлыкая ей. Клаус взял себя в руки, подполз к дивану и попытался встать. Поясница ужасно ныла, а ноги подкашивались, но ему всё же удалось удержать равновесие. Мальчик медленными шагами, опираясь руками об стенку и мебель, приближался к двери. Он взял халат лежавший на полу и накинул его на себя. Медленным движением руки, он открыл дверь, выходящую в коридор, но та тут же захлопнулась. - Еще даже солнце не встало полностью, а ты уже от меня убегаешь, -глаза Олафа жадно сверлили спину мальчика, что тот прекрасно чувствовал, - пойдем обратно в кроватку. - Граф быстрым движением взял Клауса на руки и чуть не упал вместе с ним. Раздирающая боль в боку отозвалась по всему телу, но всё же он продолжал держать мальчишку на руках. - Отпусти меня! Ты только вернулся из больницы, а уже, и рана открылась, и тяжести носишь. - Клаус хотел взглянуть в глаза Графу, но просто не мог. Его настолько смущало всё, что с ними произошло за последние дни, что он больше не мог этого сделать. - К тому же, мне нужно в ванную... - Значит, пойдем вместе. - Клаус лишь смог выдавить из себя еле слышный звук, больше похожий на мычание согласия. Граф с трудом открыл дверь одной рукой, пытаясь не уронить мальчика. Клаус вцепился в него как кошка, боясь упасть. Деспот медленным, но уверенным шагом направился в ванну. Он посадил Клауса на стул и включил горячую воду. Мужчина долго возился, подбирая для мальчика приятную температуру воды. Когда же он закончил, то помог парню встать на ноги и зайти в душевую. Граф стал рядом с ним, взял мочалку, использовал немного мыла и принялся намыливать мальчику спину. Мочалка скользила по шее, плечам, рукам, кобчику, а когда пришла очередь попы, он заметил, что из неё вытекает его вчерашний грех. Клаус почувствовал, что сперма опять вытекает и резко повернулся лицом к Графу, чтобы он этого не заметил. Но он заметил. Уже было поздно. Олаф покраснел от шеи до ушей, прикрывая лицо руками с мочалкой, он пытался спрятать свои глаза от Клауса. Парень покраснел не меньше, сначала он хотел отвернуться обратно, но любопытство его съедало изнутри. Как же выглядит Граф, когда он краснеет? Мальчик взял Олафа за руки и медленно начал их опускать. Деспот понемногу переставал краснеть, смотря на соблазнительно-милое выражение лица Клауса. Он так и хотел снова на него наброситься и доставить их обоих в Рай, но приходилось сдерживаться. Мало того, что вчера у него была первая ночь, так еще и после таких моральных и физических травм, которые он перенес за несколько дней до этого. Олаф чертыхнулся себе под нос и заключил Клауса в объятия. - Если ты не прекратишь показывать мне это своё выражение лица, я за себя не ручаюсь, - он стиснул Клауса ещё сильнее, но при этом старался не причинить мальчишке боль. - О чем это ты? - Клаус промямлил несколько слов. Жар пронзал те части тела, куда прикасался Граф, отчего его лицо приобретало еще более милое выражение. - Я хочу тебя съесть! - Граф пораскинул мозгами и опустился на колени. - Мы не можем сделать всё, что мне бы хотелось сейчас сотворить, но я могу насладиться тобой и другими способами. Клаус охнул запрокинув голову назад и прикрыв свой рот рукой. Граф бережно, будто трогая хрустальную вазу, ласкал член мальчика. Его руки двигались плавно, от основания до крайней плоти. Половой орган быстро набухал и пульсировал. Олаф облизнул губы и приблизился вплотную к бедру Клауса. Руками он продолжал массажировать набухший орган, а языком вырисовывал круги вокруг него. Он целовал верхнюю часть ляжки мальчишки, постепенно приближаясь к члену. Когда же он заглотил его целиком, у мальчика подкосились ноги, но Олаф смог его удержать своей стальной хваткой. Двумя руками он держался за нижние части ягодиц, а языком делал такие манёвры, которым позавидовал бы любой летчик. Клаус со всей силы зажимал свой рот и нос, но ванная наполнялась его стонами всё чаще. Не выдержав и пяти минут, он кончил. Граф проглотил выделенную жидкость и, придерживая мальчишку, встал с колен. Он посмотрел на запыхавшегося Клауса и улыбнулся. После горячего душа и плотного завтрака, они сидели в библиотеке, обсуждая погоду. На улице уже светило солнце и пели птички. Яркий свет проникал в тёмную комнату. Она была настолько огромной, что окна не давали нужного количества света. Горящая свеча расположилась у столика Клауса. Олаф держал в руках книгу "Камасутра" и, то и дело, бросал косые взгляды на мальчишку. Клаус читал "Рождественскую историю" Чарльза Диккенса, совершенно не отрывая от неё глаз, лишь иногда кивая или отвечая на вопросы мужчины. - Знаешь, - Клаус внезапно закрыл книгу в своих руках, - я тут подумал, - он почесал свой затылок, - хотя нет, забудь. - Что ты хочешь сказать? - Я... - Мальчик был не уверен, стоит ли поднимать сейчас тему, которая вертелась в его голове с тех самых пор, как он приехал в этот дом. - Я хотел бы... - Продолжал он, - Нет, я бы очень хотел... Хотя бы узнать, как поживают мои сёстры. Я знаю, что не могу их видеть, но я хочу посмотреть на них издалека, или... - Можешь не продолжать. - Олаф с силой закрыл книгу, отчего произошел громкий хлопок, и мальчишка подпрыгнул. - Нет, нет и... НЕТ! У Клауса всё сжалось внутри. Еще мгновение он просидел на кресле, а затем вскочил с него и пулей помчался в сторону лестницы. Граф успел заметить, как в глазах мальчишки промелькнули слезы. Он прекрасно понимал, что тот нуждается в своей семье. В том, что от неё осталось, но он пытается уже, черт знает сколько, заменить её ему. Олаф потёр переносицу, а затем, взяв книгу рядом, кинул её в сторону окна. Раздался звон. Стекло в окне треснуло, но выдержало напор. Граф вскочил на ноги, подошел к парадной двери, взял с вешалки новое пальто, которое купил бесполый, и с грохотом закрыл за собой дверь. Клаус лежал на кровати, пытаясь себя успокоиться. Слезы текли ручьем и никак не утихали. Он всё ожидал, когда деспот вернётся и попросит у него прощения, когда он скажет, что ему разрешат взглянуть на сестёр. Но реальность жестока. Слова Олафа отзывались эхом в мальчишке. Он вспоминал, что происходило в предыдущие разы, когда он просил о подобном. Мальчик благодарил всех Богов, что сейчас отделался лишь простым "нет". Клаус полуоткрытыми, красными глазами смотрел в потолок. Почему ему нельзя было повидаться с сёстрами? Они наконец-то перешагнули доверительную черту, но ответ остался прежним. Это вгоняло его в тоску. В груди болело, отчего он сжал рубашку районе сердца. Мальчик еще долго лежал таким образом, не шевелясь. Слёзы стекали по щекам и падали тяжёлым грузом на подушку. Глаза понемногу закрывались, а в груди не переставало щемить.