Лорд Певерелл

Кабинет Директора, Хогвартс. То же утро, когда близнецы и Тонкс ходили в Гринготтс       Альбус Персиваль Вульфрик Брайан Дамблдор, директор Школы чародейства и волшебства Хогвартс, кавалер ордена Мерлина первого класса, Верховный чародей Визенгамота, Президент Международной конфедерации магов сидел за столом у себя в кабинете и обдумывал ситуацию с мальчишкой Поттером. Портреты бывших директоров были заняты своими делами: кто прикидывался спящим, кто пытался уйти со своего портрета, но без особой на то надежды, а кто просто сверлил Альбуса недовольным взглядом. Этот старик брал на себя слишком много. Дамблдор очнувшись от мыслей, достал вазочку с лимонными дольками и наколдовал чашку чая, даже перед самыми верными друзьями и соратниками надо держать марку немного чудаковатого. Неожиданно огонь в камине загорелся зеленым и из него вышел Аластор Грюм, собственной одноглазой и хромой персоной. — Постоянная бдительность, Альбус! — вместо приветствия громогласно рыкнул Грозный Глаз, да так что кое-какие артефакты, стоящие на полках в кабинете, чуть не рухнули вниз. — Садись, Аластор. Надо поговорить, — произнес директор, устало потирая глаза, когда-нибудь эта привычка Грюма его доведет и он его проклянет. — Друг мой, у меня для тебя важное поручение. Мне надо, чтобы ты проследил за Нимфадорой Тонкс и близнецами Уизли. Они не внушают мне доверия, боюсь ребята ушли на темную сторону, — жестко сказал Альбус, поднимая взгляд холодных глаз на друга. — Последнее время все свои поручения они выполняют из рук вон плохо. — Дамблдор! Неужели ты думаешь, что я буду следить за своей лучшей ученицей и её, вроде как, «друзьями»?! — Грюм вскочил с кресла, на которое успел сесть, и заметался по комнате, прихрамывая и чуть не снося бедные артефакты. — Они ни за что. Не под каким Империусом не пойдут к Волдеморту!       За метаниям отставного аврора с любопытством учëных-маньяков наблюдали большинство директоров, не отводя взглядов. Некоторое время Дамблдор тоже следил за старым знакомым, но ему быстро это надоело и неожиданно громко гаркнул: — СЯДЬ!       Аластор, не ожидавший окрика от вечно спокойного директора, удивленно уставился на того, которого когда-то давно считал другом, и чуть было не сел прямо там, где стоял, но, призвав всю свою выдержку, сел в то же кресло перед столом, где сидел до этого. — Я не хотел никому говорить, но раз так… Близнецы не дети Молли и Артура, — начал говорить директор, но был нагло перебит. — Альбус, ты умом тронулся? Лимонных долек переел? Фредерик и Джордж, как две капли похожи на Артура и Молли! Что я тебе говорил? ВСЕГДА НАЧЕКУ! — рявкнул в своей манере Грюм, бешено вращая своим ненастоящим глазом. — Да и какая разница кто их родители, если они воспитывались Уизли?! — Дай договорить! Кто из нас тут и свихнулся так это ты! Сиди и слушай! Эти близнецы отродья так ненавистной тебе пары Лестрейнджей, — отрезал Дамблдор, сжимая руки в замок у подбородка. — Я изменил внешность этим отродьям с помощью одного ритуала и доверил Уизли их воспитывать. Молли знала, а своему мужу она сказала, что это дети одного из её братьев. А этот олух повелся. Так что проследи за ними, если они узнают кто они… Я не хочу, чтоб они знали. Иначе… Нам несдобровать, Беллатрикс Лестрейндж, узнавшая своих ублюдков, разорвет нас на части. Голыми руками. Хоть Моллиными зельями доверия начинай поить. Зря я их тогда на то собрание допустил, рано им было.       Аластор Грюм, он же Грозный Глаз, сидел перед своим старым лучшим другом и не мог понять, где тот парень, который горевал о смерти своей сестры. Убивался, винил себя. Куда делся тот, кто всегда поддержит и поможет, если не делом, то хоть словом. Когда тот паренек умер и пришло вот это? Назвать как-то иначе этого человека у Аластора не получалось. Мысли у искалеченного мужчины так и прыгали из стороны в сторону. Усилием воли он откинул их в сторону и поднялся с кресла. — Я понял, Альбус. Я верну детей тебе под крылышко верными марионетками. Бывай, друг. Постоянная бдительность! — гаркнув свою коронную, Грюм бросил горстку пороха в камин и шагнул в зеленое пламя.       Он уже не видел как глаза Дамблдора сверкнули злобой. Все шло не по плану, сначала Поттер выкидывает свой фортель, потом сам Альбус пускает ещё троих не готовых, толком необработанных детишек на настоящее собрание, но ведь с Грейнджер и младшими Уизли сработало… Теперь вот Грюм что-то темнит, хоть и ведет себя прилежно. Но это пока.

***

Нора. Все то же время — Мама! Когда уже эта Флегма съедет от нас?! — возмущенно пищала Джинни, нарезая салат. — Она разговаривает со мной, как с трёхлетней! И печется о моём Гарри! Она постоянно спрашивает как он себя чувствует и чем может помочь! А ещё постоянно говорит, как скучала по её «A un petit ami». Бесит.       Миссис Уизли раздраженно посмотрела на свою дочь и молча продолжила мешать суп. Их уединение нарушила причина их уже довольно долгого и нудного разговора, состоящего из сплошного нытья Джинни. Флер, что-то весело щебеча, спустилась на кухню вместе с Биллом. Старший сын Уизли, попрощавшись с матерью и сестрой, поцеловал невесту в уголок губ и ушел. Назвался работником Гринготс, так паши, как проклятый. — Миссис Уизли, Джинни вам помочь? — не обращая внимания на недружелюбные взгляды, спросила Делакур и немного нервно улыбнулась. — Да. Будь добра помочь мне нарезать салаты, а Джинни пока сходит Гарри проверит, вдруг жар поднялся.       И Джинни, не слушая больше о чём будет говорить мать и ненавистная сердцу невестка, взлетела по лестнице в бывшую комнату близнецов, где сейчас находился бессознательный Гарри Поттер. Шел шестой день его непредвиденной комы. — Знаешь, если кто спросит меня, волнуюсь ли за тебя… Я бы точно ответила, что ни капли. Хотя лучше наверное рассказать, как я тебя любила. Как я волнуюсь и переживаю. Я была б даже счастлива, если бы ты наконец-то сдох, но перед тем, как ты откинул копыта, отписал мне все своё имущество. Ведь я та, кто идеально за ним присмотрит! И никто другой на эту роль не подходит! — рассуждала вслух Уизли, сев напротив кровати на какую-то коробку и крутя волшебную палочку в руках. — Жаль до совершеннолетия нельзя колдовать. Я бы придумала, что с тобой можно сделать.       Пока Джинни рассуждала, как именно она подходит Мальчику-Который-Выжил, произошло то, на что уже многие не надеются. Гарри с тихим, едва слышным стоном открыл глаза, но благодаря тому, что Уизли увлеклась своим монологом, то не заметила очнувшегося героя. Поттер, заметив боковым зрением девушку, закрыл их. Он лежал и прислушивался к её не слишком связной речи, с каждым новым словом ярость и боль поднималась из глубины души. Если бы Гарри открыл глаза и увидел себя в зеркале, то его поразила бы та чернота, что клубилась сейчас под закрытыми веками. Парню хотелось застонать. Он давно лежит в одном и том же положении его тело затекло, а при девчонке Уизли, чтобы не выдать себя, пошевелиться было невозможно. Хотя могло бы быть и хуже.       Мозг ещё не до конца пришёл в себя, но болезненные слова запоминал с особой извращенностью. Память не упускала ничего из сказанного. А душа хотела выть. — «Сука… Рыжая наглая сука. Если здесь Джинни, я скорей всего в Норе. Да и по интерьеру обшарпанной помойки подходит. Плохо дело. Вряд ли только она так «по-доброму» ко мне относится», — припечатал в мыслях Поттер, стараясь не скривиться и не проклясть рыжую дуру.       Пока Джинни размышляла рядом с Поттером, не замечая того, что тот очнулся, на кухне обстановка всё больше и больше накалялась. Флер и Молли нашли ещё одну причину для ссоры. Видите ли француженка слишком мелко резала для салата. Надо было крупнее.       Разругавшись со свекровью, Флёр убежала в сад, где Чарли и ещё несколько гостей помогали ставить шатёр. Жизнь в Норе, в общем, кипела полным ходом. И то, что Поттер уже перестал метаться во сне, у него перестала скакать температура тела, перестали появляться раны по всему телу и заживать, уже было больше похоже на то, что он спит, никто не замечал. Может все дело в том, что о нем особо никто и не вспоминал?