Лорд Певерелл

      С самого утра «Нора» стояла на ногах. Гарри недовольно морщился, когда в доме что-то тяжелое роняли и тут же вспыхивала ссора. О нем так никто и не вспоминал, кроме самой Доры и, по её словам, близнецов, которые и убрали отсюда большую часть коробок, когда узнали, что его положили сюда. Поттер и не думал, что недельная кома могла так резко повернуть его жизнь… Парень тяжело вздохнул и потер лицо ладонями. — Кричер, — тихо позвал он, зная, что домовик все равно услышит и придет.       Бодрый, с жизнерадостным блеском в глазах, ухоженный домовик появился практически моментально после призыва. В чистой черной рубашке и в черных шортиках, он выглядел как просто очень страшненький ребенок.  — Хозяин звал старого Кричера? — Да. Как себя чувствует Сириус? — для начала спросил Гарри, надеясь на хорошие вести. — Негодник отторгает свой род и тонет в черном безумии. Умудряется пугать даже портреты достопочтенных Блэков, повидавших всякого, — проворчал домовик, недовольно складывая руки на груди. — Плохо, — разочаровано ответил Поттер, опуская взгляд в пол. — Ладно, здоровьем крестного займемся позднее. Сейчас мне нужна твоя помощь. Сегодня в этом доме будет проходить свадьба. Будет много гостей и шума, так что сегодняшний день будет идеальным, чтобы мы могли незаметно уйти и сегодня же снять все чары с этой комнаты, — пояснил Гарри, присаживаясь на скрипучую кровать. — Есть план, как сделать это наиболее вызывающе…       Пока Поттер рассказывал свой план домовику в другой части дома Гермиона Грейнджер страдала от шума. Она давно усвоила, что в доме Уизли летом никогда не бывает тихо и спокойно. Дом не утихает даже ночью, отовсюду слышны скрипы, ругань, причитания упыря, иногда стоны или шлепки. Привыкшая дома к чуть ли не военному порядку и мертвой тишине по ночам, первое время она сходила с ума, когда приезжала сюда. Настолько в «Норе» был привычен хаос, насколько Грейнджер любила читать. Тут было много невоспитанных и нетактичных людей, беспардонно врывающихся в комнату без стука и хоть какого-то предупреждения из-за чего казалось, что личного пространства в доме Уизли не существует. Нельзя было посидеть и в саду, так как кто-нибудь находил и желал пообщаться или же затащить помогать.       Свадьба сама по себе достаточно шумное событие и в этом ничего удивительного нет, но то что происходит здесь… Выходило за любые грани разумного. Под очередной ультразвуковой визг Молли, Грейнджер зашла в комнату и с вымученным стоном упала лицом в подушку. Не приехать она не могла, тут находились её единственные друзья за всю жизнь, хотя порой она все же сомневалась, что они друзья. Гермиона считала мальчишек слишком глупыми и ничего не понимающими в этой жестокой и несправедливой жизни. А она ведь пыталась им помочь! Чтобы они увидели, что надо следовать правилам, иначе последует наказание. Чтобы они учились и занимались вместе с ней. Тогда бы она гордилась ими, а сейчас они вызывали лишь жалость. Настолько неразумными они были. Особенно Поттер. Его было презрительно жалко. Богатый, но вечно об этом забывающий, ходит в обносках, ничего не умеет и ничего не хочет, а с его возможностями… Вот она, Гермиона Грейнджер, точно бы не растерялась и не стала упускать даже малейший шанс стать лучше.       Девушка перевернулась на спину и взяла с тумбочки журнал, брошенный там ещё вчера. Благо обложкой вниз. На обложке журнала две девушки модельной внешности страстно целовали друг друга, поглаживая по оголенным плечам. Над ними витиевато было написано: «Diva». Грейнджер особо не всматриваясь и не вчитываясь пролистала пару страниц, останавливаясь на развороте, где красиво извивалась девушка в притягательном черно-красном нижнем белье.       Гермиона аккуратно проникла под рубашку и мягко сжала рукой свою грудь, прикусывая нижнюю губу. Она шумно выдохнула и перелистнула страницу, наблюдая как худая рыжая девушка всем телом прижимала к матрасу более массивную брюнетку. Девушки были запечатлены за страстным поцелуем, рыжая, находясь сверху, сжимала крепкие запястья брюнетки. Грейнджер сжала сосок и чуть покрутила его, отпустив грудь, девушка провела вниз по животу, чуть царапая кончиками пальцев и заводя себя ещё больше.       Дверь в комнату с грохотом распахнулась. Гермиона испуганно подпрыгнула, вытаскивая руку и шустро пряча журнал. Тот как назло упал рядом с кроватью, раскрываясь. Она уже хотела заорать, что стучаться надо, но холодный оценивающий взгляд синих глаз заставил её замереть. Грейнджер обняла себя двумя руками, стараясь не показывать пробившую её дрожь. — Не ожидала, — насмешливо протянула Джиневра. — Маленькая девочка, поборница правил и вдруг лесбиянка. Вау, — последние слово Уизли выделила какой-то своей особой эмоцией.       Рыжая закрыла дверь в комнату и медленно подошла к замершей Гермионе. Джинни чуть наклонилась и при малейшем желание можно было разглядеть её среднего размера грудь, с ярко выделяющимся засосом между ними. Грейнджер вздрогнула, её взгляд то был прикован к иронично-смеющимся глазам, то к призывно открытой груди. — Знают ли твои мамочка с папочкой, что ты у них дефектная? — насмехалась Уизли, зная как её тело может заводить. — Многим уже отлизывала? Или только горазд подглядывать за нами в душе, а, больная? — Это не болезнь, — прошипела Грейнджер, заставляя себя не смотреть в вырез. — Это доказано учёными в 1982 году! Это не отклонение, это такая же норма, как и гетероотношения. — Оправдывайся, оправдывайся, малышка-грязнокровка, — Джинни хихикнула и наклонилась ещё больше, показывая торчащие соски. — Скажи. Хочешь меня? — она призывно облизала губы и прищурилась, не скрывая своей насмешки в глазах. — Джин, не надо, — примиряюще-просяще протянула Гермиона, не желая ругаться. — А может ты никогда не была с парнем и просто не знаешь каково это? Или думаешь, что ни один нормальный парень не посмотрит на такую замухрышку, как ты? — продолжила заваливать оскорбительными вопросами Уизли, почти шепча их Грейнджер на алое от смущения и возбуждение ухо. — Давай, возьми кого-нибудь из наших парней. Кроме Билла, конечно же. Он на такую даже не взглянет. Если хочешь найдем тебе парня по возвращению в Хогвартс и я, может быть, тоже поучаствую. Покажу как надо…       Джиневра отстранилась, выпрямляясь в полный рост, и томно облизнула губы. Она развернулась, чтобы взять лежавшее на кровати платье. Прислонив к себе, Уизли повернулась к зеркалу и покрутилась. Грейнджер наконец-то подняла журнал, чтобы спокойно убрать его. Не хотелось бы, чтобы ещё и Молли прознала про ориентацию Гермионы, ведь тогда точно крупного скандала не избежать. — Единственное, что меня радует в этой свадьбе, так это возможность реально покрасоваться перед гостями, может тоже какого француза поймаю… — Джинни мечтательно вздохнула и повесила платье на ручку шкафа.       На неопределенное время в комнате стало тихо. Уизли крутилась перед зеркалом, размышляя какой сегодня сделать макияж и как все пройдет, а Грейнджер все никак не могла успокоить своё громко бьющиеся сердце и перебирала всякую мелочёвку, что нашла у себя в тумбочке. Мимо комнаты кто-то с гиканьем промчался наверх, так что даже пол в комнате затрясся. Джинни только цокнула языком и закатила глаза.       Она открыла дверь и крикнула во всю мощь своих Уизлевских легких: — Мам, помощь нужна или одеваемся?       Ей никто не ответил и, в очередной раз закатив глаза, Джинни обратилась к Гермионе: — Пошли спросим вместе. Флегма то наверняка уже прихорашивается с помощью своих сестриц, а нам скажут за пять минут одеваться. — Идём, — тяжело вздохнула Грейнджер, нервно закрывая тумбочку и даже не представляя, как в итоге она будет выглядеть. Благо хоть платье ещё с родителями во Франции купила.

***

      Последние приготовления к свадьбе ещё больше заставляли нервничать и переживать, что Флёр, что Билла. Казалось они оба сходят с ума от невозможности уследить за каждой деталью в их бракосочетание и в самом празднике. Родственники, в основном со стороны Уизли, скучать не давали и казалось бы создают проблемы на пустом месте, хотя может быть виновата была аура, что окружала весь дом Предателей крови.       Билл вместе с остальными мужчинами расставлял стулья и столы для гостей, поправляли крепления шатра, чтобы все держалось крепко, устанавливали фейерверки и по мелочи помогали и там, и тут. Молли с дочерью и Грейнджер руководили прибывшим обслуживающим персоналом. Потихоньку столы начинали ломится от разных вкусностей. Блюда были совершенно разные! Присутствовала кухня Британии и Франции, Болгарии, Румынии и Египта. Рон, Фред и Джордж стояли у шатра, ожидая появления свадебных гостей. Изначально должен был быть и Перси, но тот уехал в Министерство решать важные вопросы. — Мальчики, кузен Барни будет вам помогать. Прошу не ругайтесь только, а то помню я как вы маленькие по любому поводу… — Молли подтолкнула к сыновьям достаточно крупного мальчугана с огненно-рыжими волосами и строго добавила. — Никаких шуток, Фред, Джордж! А то мало не покажется.       В руках у Барни были четыре листочка — планы рассадки гостей, которые должны были помочь им разводить людей по нужным местам, три из которых он тут же отдал своим кузенам. Рон тяжело вздохнул и оттянул ворот рубашки, надеясь, что хоть так станет полегче дышать.       Целая орда официантов в белых мантиях уже сновали туда сюда, как загнанные лошадки, слушаясь зычных распоряжений Молли Уизли. Рядом с домом появился одетый в раззолоченные костюмы оркестр. Они осмотрелись и казалось немного растерянно замерли, но к ним навстречу выбежал из шатра Билл. Обменявшись рукопожатиями и парой слов, оркестр ушёл к дереву, где мог спокойно отдохнуть или порепетировать до начала мероприятия.       Вход в шатер был приоткрыт и за спинами Уизли можно было хоть немного разглядеть убранство. Ряды и ряды хрупких золоченых стульев, стоявших по обеим сторонам пурпурной ковровой дорожки, столбы, на которых держался шатер, были увиты белыми и золотистыми цветами. Точно над тем местом, где Биллу и Флер предстояло вскоре стать мужем и женой, Фред и Джордж разместили гигантскую связку золотистых же надувных шариков. Снаружи неторопливо порхали над травой и шпалерами бабочки и пролетали жуки, летний день был в самом разгаре. Барни, достаточно плотного телосложения, постоянно оттягивал воротник рубашки и тяжело дышал, неимоверно страдая. Ему казалось, что он уже весь промок от пота. — О черт, началось, они уже здесь — глянь-ка, — простонал Рон, переставая обмахиваться планом рассадки.       На дальнем краю двора одна за другой стали появляться ярко расцвеченные фигуры. Прошло всего несколько минут, и из них образовалась целая процессия, которая, извиваясь, двинулась по огороду в направлении шатра. На шляпках волшебниц колыхались экзотические цветы и подрагивали крыльями зачарованные птицы, на шейных платках волшебников посверкивали самоцветы; толпа их приближалась к шатру, и гул возбужденных разговоров все усиливался, заглушая жужжание жуков.  — Отлично, по-моему, я вижу нескольких кузин-вейл, — сказал Джордж, вытягивая шею, чтобы приглядеться получше. — Надо бы помочь им разобраться в наших английских обычаях, вот я прямо сейчас этим и займусь… — Осади, Казанова, — сказал Фред и, проскочив возглавлявшую шествие стайку пожилых волшебниц, сказал паре французских девушек: — Ну вот, permettez-moi*… чтобы assister vous.       Девушки захихикали и действительно позволили ему проводить их в шатёр. Джорджу только и осталось, что заняться пожилыми волшебницами, Рон взял на себя заботы о престарелом министерском коллеге мистера Уизли Перкинсе. Что касается Барни, который все время молчал, лишь любопытствующее хлопая глазами и разевая рот, то на его попечении оказалась глуховатая пожилая супружеская чета.       Джордж первым вышел из шатра, встречая новых гостей. Стоящий в сторонке ото всех растерянный молодой человек привлек его внимание и Уизли-Лейстрендж, как благовоспитанный джентльмен двинулся ему на встречу, желая помочь. Да и что греха таить рассмотреть поближе, так как молодых на свадьбе было не очень много. — Добро пожаловать на свадьбу Уильяма Уизли и Флёр Делакур! Меня зовут Джордж и сегодня я ваш гид по этим замечательным землям! — как всегда с юмором подошел Уизли-Лейстрендж. — Как к вам обращаться?       Светло-пшеничные волосы были слегка растрепаны ветром, что добавляло молодому человеку какого-то своего шарма. Одет он был в кремовый костюм-тройку со светло-голубым галстуком. — Анри Ришар, мисье, — дружелюбно улыбнулся парень, чуть сощурив ярко-голубые глаза. — Чудесно-чудесно, вы приходитесь Флер родственником или другом? Или может вы друг нашего Билли? Тогда печально, что я вас не видел раньше! — тараторил Джордж, внимательно вглядываясь во внешность Анри. Что-то не давало ему покоя. — Я давний друг Флёр, когда-то мы вместе попали в серьезную переделку будучи незнакомцами, да так и сдружились… Последнее время не словечком не обмолвилась, что замуж собирается. И буквально на этой неделе присылает приглашение! — пояснил Ришар, заходя вместе с Уизли-Лестрейнджем в шатер.       Их внимание привлек шум от одного из столов, Хагрид уже успел произвести некоторые разрушения. Неверно поняв указания Фреда, он уселся не на магическим способом расширенный и укреплённый стул, поставленный для него в заднем ряду, а на пять обычных, и теперь они напоминали горстку позолоченных спичек.       Пока мистер Уизли устранял повреждения, а Хагрид громогласно извинялся перед всеми, кто его слушал, Анри поблагодарил Джорджа и затерялся среди гостей. Подойдя ближе к выходу, Ришар заметил Рона, разговорившего со странным мужчиной. Он был немного косоглаз, с белыми, сильно смахивающими на сахарную вату волосами до плеч, в шапочке с кистью, которая болталась перед самым кончиком его носа, и в жёлтой, цвета яичного желтка, мантии, при одном взгляде на которую начинали слезиться глаза. На золотой цепи, облекавшей его шею, висела странная эмблема, похожая на треугольный глаз.       Повинуясь своему любопытству парень подошёл ближе. Мужчина, думая, что с ним хотят познакомится, протянул руку: — Ксенофилиус Лавгуд, директор «Придиры». Мы с дочерью живём по соседству, за холмом. Как мило, что добрейшие Уизли пригласили нас. Впрочем, с моей Полумной вы, насколько мне известно, знакомы, — прибавил он, обращаясь к Рону. — Анри Ришар, — пожал ему руку парень. — Наслышан, наслышан о вашем журнале. — Да, — ответил Рон, — но где же она? — Задержалась немного в вашем очаровательном огородике, чтобы поздороваться с гномами, они у вас там кишмя кишат, чудесно! Мало кто из чародеев понимает, сколь многое мы можем почерпнуть у мудрых маленьких гномов или, если называть их как должно, у Gernumbli gardensi. — У наших можно почерпнуть множество ругательств, — сказал Рон, — но, по-моему, они и сами почерпнули их у Фреда с Джорджем.       Он повёл в шатёр компанию чародеев, и тут появилась Полумна. — Привет, Гарри! — сказала она. — Э-э-э… меня зовут Анри, — ответил впавший в замешательство Ришар, оглядываясь, чтобы никто не услышал. — Анри Ришар. — О, так ты и имя переменил? — весело спросила она. — Но как ты меня узнала? — забеспокоился Анри, одергивая полы пиджака. — Никто не должен знать, что я Гарри. Ты не знаешь, что я в коме сейчас? — Да просто по выражению лица, — ответила Полумна, слегка пожав плечами. — Не переживай, я никому не скажу. Но о твоем состояние нам было не известно, хотя и мы и писали тебе. Главное, чтобы тебя не выдали твои мозгошмыги.       Нервничающий Гарри решил не переспрашивать, кто эти мы и молча кивнул. Полумна, подобно отцу, облачилась в жёлтую мантию, к которой добавила воткнутый в волосы цветок подсолнечника. После того как глаза привыкали к яркости её костюма, он начинал казаться вполне приятным. По крайней мере, на этот раз с ушей Полумны не свисали редиски.       Ксенофилиус, углубившийся в беседу со знакомым волшебником, этот обмен репликами между Полумной и Гарри прослушал. Попрощавшись с волшебником, он обернулся к дочери, и та, воздев один палец, сказала: — Смотри, папочка, меня гном укусил! — Чудесно! Слюна гномов благотворна до крайности! — сообщил мистер Лавгуд, хватаясь за палец дочери и оглядывая кровоточащие прокусы. — Полумна, любовь моя, если тебе захочется блеснуть сегодня своими талантами — вдруг тебя охватит желание пропеть оперную арию или почитать что-нибудь на русалочьем языке, — не противься ему! Это может оказаться даром Gernumbli!       Рон, как раз в это время проходивший мимо, громко фыркнул. — Рон может смеяться сколько угодно, — невозмутимо сказала Полумна, когда Ришар прошёл с ней и Ксенофилиусом к их местам, — но отец провёл очень серьёзные исследования магии Gernumbli. — Вот как? — сказал Анри, давно уже решивший для себя, что оспаривать странноватые воззрения Полумны или её отца дело пустое. — А ты не хочешь перевязать чем-нибудь палец? — О нет, всё хорошо, — ответила Полумна, с мечтательным выражением посасывая укушенный палец и оглядывая Гарри с головы до ног. — А ты хорошо выглядишь. Я сказала папочке, что большинство гостей скорее всего придут в парадных мантиях, но он считает, что на свадьбу лучше всего облачаться в солнечные цвета — на счастье, понимаешь?       Она поплыла к отцу, и тут же объявился Рон со старенькой, цеплявшейся за его руку чародейкой. Крючковатый нос, глаза в красных ободках и розовая шляпка с перьями придавали ей сходство со сварливым фламинго. — И волосы у тебя слишком длинны, Рональд, я тебя сначала за Джиневру приняла. Мерлинова борода, во что это вырядился Ксенофилиус Лавгуд? Вылитый омлет. А ты кто? — гаркнула она, завидев Анри. — Ах, да, тётя Мюриэль, познакомьтесь, это мисье Анри Ришар. — Француз? Чертовы лягушкаеды захватили ваш дом, Рональд! А Гарри Поттер тут имеется? Я надеялась познакомиться с ним. Я думала, он ваш друг, Рональд, или вы всего-навсего хвастались? — Нет… просто он не смог приехать… — Хм-м. Нашёл предлог, чтобы увильнуть? Ну, значит, не такая он бестолочь, какой выглядит на газетных снимках. Я только что научила невесту, как ей лучше носить мою диадему! — крикнула она Ришару. — Гоблинская работа, знаете ли, хранилась в семье веками. Девочка она красивая, но всё же француженка. Ну ладно, ладно, Рональд, найди для меня место получше, мне всё-таки сто семь лет, я не могу долго стоять на ногах.       Рон, проходя мимо Анри, извиняющие взглянул на него и на какое-то время пропал. Когда Уизли снова появился у его столика, Ришар спокойно потягивал бокал шампанского. Шатёр уже почти заполнился, а очередь у входа наконец иссякла. — Хочу принести извинения за тетушку. Мюриэль — это какой-то кошмар для всей нашей семьи, — сказал Рон, отирая рукавом лоб. — Раньше она к нам на каждое Рождество приезжала, но, слава богу, обиделась после того, как Фред с Джорджем прямо во время обеда взорвали под её креслом навозную бомбу. Папа твердит, что она вычеркнет их из завещания. Можно подумать, что их это волнует, — при их темпах они всё равно станут самыми богатыми в нашей семье людьми. Ух ты! — прибавил он и заморгал, глядя на приближавшуюся Гермиону. — Роскошно выглядишь! — Ничего страшного, мисье Уизли. Но я бы предпочел с ней больше не пересекаться на этом празднике жизни, — скорчив презрительную гримасу, высокомерно ответил Ришар. — И снова ты удивлен этому… Я все же девушка, Уизли, — оскорбленно фыркнула Грейнджер, цепким взглядом осматривая Анри. — Доброго вечера, мистер… ? — Анри Ришар, мадмуазель… — парню становилось уже не по себе, слишком цепкое внимание этих двоих ему не нужно было. — А вас как зовут? — Гермиона Грейнджер, месье Ришар. Если вас не затруднит, то просто Гермиона, — она очаровательно улыбнулась ему, игнорируя ярость Рона. — А вы обсуждали Мюриэль? Крайне неприятная личность! Такая хамка. — Прошу никаких мисье-мистер! Я Рон. Не обращай внимания, она всем грубит, — сказал Рон. — Вы о Мюриэль говорите? — спросил Фред, подошедший с Джорджем к столику. — Да, мне она сказала, что у меня уши какие-то кривые. Старая сова. Жаль, дяди Билиуса больше нет, вот кто умел повеселиться на свадьбах. — Это не тот, который повстречался с Гримом, а ровно через сутки умер? — поинтересовалась Гермиона. — Ну да, под конец у него появились кое-какие причуды, — признал Джордж. — Зато до того, как помешаться, он был душой любого свадебного пира, — сказал Фред. — Выдувал целую бутылку огненного виски, а после выскакивал на танцевальный настил, подбирал подол мантии и начинал вытаскивать букеты из… — Да, человек и вправду очаровательный, — признала Гермиона, пока Анри молча продолжил пить, думая как к кому относиться. Он тяжелым взглядом окинул веселящихся ребят. — А сам почему-то так и не женился, — сказал Рон. — Вот этим ты меня удивил, — отозвалась Гермиона. — Дама и Господа, прошу простить меня. Пойду подышу свежим воздухом, — решил выйти из шатра Ришар.       Его никто не стал задерживать. Лишь Джордж внимательно посмотрел ему вслед, но ничего не сказал. На выходе из шатра Анри не заметил запоздавшего гостя — темноволосого молодого человека с большим кривым носом и густыми чёрными бровями, — пока не врезался в него. — Виктор? Доброго дня, рад видеть тебя! — от неожиданности выпалил Ришар. — Мы разве знакомы? — нахмурился Крам. — И да, и нет, — попытался увильнуть от ответа Анри. — Кажется вы знакомы с Гермионой Грейнджер и Роном Уизли, они стоят у дальнего столика, — протараторил он, буквально сбегая с места встречи.       Нахмурившись ещё больше, хотя казалось бы больше некуда Виктор посмотрел вслед странному парню и действительно направился к дальнему столику, периодически кивая знакомым и вежливо отказавшись от сопровождения. Крам незаметно подошёл со спины Грейнджер, так что его заметил только Рон, гневно сжавший кулаки. — Прекрасно выглядишь, — произнес он, чуть наклонившись к уху Гермионы. — Виктор! — завопила она и уронила свою расшитую бисером сумочку, ударившуюся о землю с громким стуком, нисколько не отвечавшим её размерам. Торопливо подняв сумочку и покраснев, Гермиона сказала: — Я и не знала, что ты… господи… как приятно тебя видеть… Ну как ты?       Уши Рона в очередной раз заалели. Прочитав приглашение Крама с таким видом, точно он ни единому стоявшему там слову не верил, Рон спросил намного громче, чем следовало: — Как это ты здесь оказался? — Флёр пригласила, — приподняв брови, ответил Крам. — Гермивона, покажешь мне что тут где? — Ой, наверное, лучше кто из мальчиков. Они занимаются рассадкой гостей, — ответила Грейнджер, закусив губу.       Фред, никакого зла на Крама не державший, пожал ему руку, а затем, решив, что лучше увести Виктора подальше от Рона, предложил проводить его до отведённого ему места. — Твой друг мне, похоже, не обрадовался, — сказал Крам, когда они вошли в уже наполненный людьми шатёр и, взглянув на рыжие кудри Фреда, добавил: — Или он родственник? — Брат, — пробормотал Уизли-Лейстрендж, однако Крам его, собственно говоря, уже не слушал.       Появление Крама вызвало определённый переполох, особенно среди кузин-вейл: как-никак, Виктор был прославленным игроком в квиддич. Гости ещё вытягивали шеи, чтобы получше разглядеть его, а в проходе уже появились торопливо шагавшие Рон, Гермиона, Фред и Джордж, Барни, провожающий до места очередную пожилую леди. — Время усаживаться, — сказал Джорджу Фред, — не то о нас новобрачная споткнётся. Надо позвать, что ли того паренька-француза. — Он какой-то странный и кого-то мне напоминает, — тихо ответил Джордж. — Эд, я за ним, а ты проследи, чтобы тут все сели.       Когда Анри вернулся вместе с Джорджем, то оказалось, что его потеряли и сесть ему никуда. Фред экстренно поставил ещё один стул и предложил Анри сесть с ними, в качестве извинений за недосмотр. Барни, как самый незнакомый с женихом и невестой, ушел на последние ряды и Ришару пришлось сесть рядом с Роном и Гермионой. Они заняли свои места — во втором ряду, прямо за Фредом и Джорджем. Гермиона казалась чуть-чуть порозовевшей, уши Рона по-прежнему алели.       Нагретый солнцем шатёр наполнили трепетные предвкушения, негромкий говорок сидевших в нём людей время от времени перемежался вспышками возбуждённого смеха. По проходу прошли, улыбаясь и кивая родственникам, мистер и миссис Уизли — последняя облачилась сегодня в новую аметистовую мантию и подобранную ей в тон шляпку.       Мгновение спустя в дальнем конце шатра возникли Билл и Чарли, оба в парадных мантиях и с большими белыми розами в бутоньерках; Фред залихватски присвистнул, заставив кузин-вейл захихикать. Зазвучала исходящая, казалось, прямо из золотистых шаров музыка, и все смолкли. — О-о-о-о-ох! — выдохнула Гермиона, повернувшаяся на стуле, чтобы взглянуть на вход.       Общий вздох вырвался у всех гостей, когда в проходе появились мсье Делакур и Флёр. Флёр словно плыла, мсье Делакур подпрыгивал на ходу и радостно улыбался. На Флёр было совсем простое белое платье, казалось, источавшее сильный серебристый свет. Как правило, рядом с её сияющей красотой люди словно тускнели, сегодня же этот свет делал более прекрасными всех, на кого он падал. Джинни и Габриэль, обе в золотистых платьях, выглядели красивее обычного, а когда Флёр приблизилась к Биллу, то казалось тот засветился изнутри. Будто вместо сердца у него поселилось солнце. — Леди и джентльмены, — произнёс певучий голос, который не соответствовал внешнему виду священника. Маленький, с клочьями волос на голове, весь какой-то взъерошенный, — он стоял теперь перед Биллом и Флёр, — мы собрались здесь ныне, чтобы отпраздновать союз двух верных сердец… Пред ликами трех Сестер: Судьбой, Магией и самой Смертью, возлюбленные произнесут самые ценные слова в своей жизни. Клятву Уз… — Пред тремя Сёстрами, я, Уильям Артур, клянусь, что честен в своих словах и своих намерениях. Милая Флёр, ты околдовала меня, мои тело и душу, я люблю тебя. Ты — воплощение красоты, добра и мудрости. Клянусь быть вместе с тобой, пусть сейчас и идёт война… Я не оставлю тебя на этом свете. Не позволю никому тебя обидеть или тронуть. И даже смерть не разлучит нас в нашем посмертии. — Пред тремя Сёстрами, я, Флёр Изабель, клянусь, что честна и искренна в своих словах и в своих намерениях… — девушка не удержалась и всхлипнула, её голос дрожал от испытываемых чувств. — Билл, ты мое дыхание, каждый стук моего сердца. Говорят, что когда ты встречаешь любовь своей жизни, время останавливается. И это правда. Мы со всем справимся. Вместе. И даже смерть не посмеет разлучить нас в нашем посмертии!       Сидевшие в первом ряду миссис Уизли и мадам Делакур негромко рыдали в кружевные тряпицы. Трубные звуки, донесшиеся из задних рядов, давали ясно понять, что и Хагрид извлёк из кармана скатёрку, заменявшую ему носовой платок. Анри зачарованно смотрел на сияющую пару. Он всей душой надеялся, что к его бедам они не имеют никого отношения и искренне хотел им только счастья. — Объявляю вас соединёнными узами брака!       Волшебник с клочкастой головой поднял над Биллом и Флёр палочку, и серебристые звёзды осыпали новобрачных словно дождём, спирально завиваясь вокруг их теперь приникших одно к другому тел. Фред и Джордж первыми захлопали в ладоши, золотистые шары над головами жениха и невесты лопнули, и из них вылетели и неспешно поплыли по воздуху райские птицы и золотые колокольца, вливая пение и перезвон в общий шум. — Леди и джентльмены, — провозгласил клочковолосый маг, — прошу всех встать!       Все встали, тётушка Мюриэль громко пожаловалась на причинённое ей неудобство; клочковолосый взмахнул волшебной палочкой. Стулья, на которых сидели гости, грациозно взвились в воздух, матерчатые стены шатра исчезли — теперь все стояли под навесом, державшимся на золотистых столбах, и прекрасный, залитый солнечным светом сад обступил гостей со всех сторон вместе с лежащим за ним сельским пейзажем. А следом из центра шатра пролилось жидкое золото, образовав посверкивающий танцевальный настил, висевшие в воздухе стулья расставились вокруг маленьких, накрытых белыми скатертями столов, приплывших вместе со стульями на землю, а на сцену вышли музыканты в золотистых костюмах. — Чистая работа, — одобрительно сказал Рон, когда повсюду вдруг засновали официанты с серебряными подносами, на которых стояли бокалы с шампанским, стаканы с тыквенным соком, сливочным пивом и огненным виски или лежали груды Моллиных пирожков и бутербродов. — Надо пойти поздравить их, — сказала Гермиона, приподнимаясь на цыпочки, чтобы увидеть Билла и Флёр, окружённых толпой уже поздравлявших их гостей. — Успеем ещё, — пожал плечами Рон, снимая с проплывавшего мимо подноса два бокала со сливочным пивом.       Рон повёл Грейнджер через пустой танцевальный настил, поглядывая влево и вправо, — Анри показалось, что он высматривает Крама. Ришара же задержали близнецы. Они выглядели, как стандартные заговорщики и, если бы Молли не была занята утиранием слез, то обязательно бы обратила на них внимание. — Анри, вы выглядите очень знакомым. Мы с вами точно нигде не встречались? — подозрительно спросил Джордж. — Вряд ли. Может на матче по квидвиччу? — предположил Ришар, заволновавшись. Ему хватило Полумны. — Гарри, это правда ты? — пошёл в лоб Фред. — Ну моё имя с французского на английский так и звучит… — не стал прямо отвечать на вопрос он. Доверять кому-то, кроме Тонкс, было страшно… — Дора говорила, что ты очнулся. Но что ты делаешь тут?! Если кто узнает или заметит? — заволновались на перебой братья. — Тебе есть куда спрятаться? Если что мы всегда, только свистни…       Заиграл оркестр. Билл и Флёр вышли на танцевальный настил первыми, сорвав громовые аплодисменты, спустя недолгое время за ними последовали мистер Уизли с мадам Делакур и миссис Уизли с отцом Флёр. — Господа, простите, но я вижу красивую одинокую девушку и моя забота пойти и развлечь её, — быстро проговорил Ришар, молниеносно исчезая среди гостей.       Близнецы только переглянулись и пожали плечами. Фред толкнул брата локтем, указывая на чем-то переговаривающихся Анри и Тонкс. Те же уже выходили к танцующим. Вечер плавно тек, давая всем передышку от жутких новостей с фронта. — Очень красивая девушка, — сказал Крам, оказавшийся рядом с близнецами. — Она с ним в итоге? — Виктор указал на стоящих в стороне Гермиону и Рона. — Да, — спокойно ответил Джордж, пожимая плечами. — Какая нимфа… — вдруг заметил Виктор, вслед, проскользнувший к матери, Джинни. — Она тоже занята, — неожиданно для себя заявил Джордж. — У неё уже есть поклонник. Ревнивый такой тип. Здоровенный. Его лучше не злить, а то он вспыльчивый жуть.       Крам хмыкнул. — Какой смысл, — сказал он и, осушив свой бокал, встал из-за столика, — быть всемирно известным игроком в квиддич, если всех красивых девушек уже разобрали?       Уизли-Лейстренджи промолчали, продолжая потягивать напитки и следить за гостями. Самим танцевать не хотелось, да и за временем следовало следить. Ночной салют ещё никто не отменял. Фред внимательно проследил за реакцией Молли на слова Джинни, потому что бывшая сестрица не выглядела особо счастливой. Миссис Уизли нахмурилась и решительно двинулась из шатра. Близнецы переглянулись и Джордж двинулся следом за ней.       Фред же остался смотреть за залом, а в частности за Анри Ришаром. Если это правда Гарри Поттер, то он сильно рисковал, проводя время на свадьбе неучтенным гостем. Под конец вечера обещал прибыть Дамблдор и кто знает выдержит ли маскировка его «всевидящий взор»? — Эдди, кажется у нашего друга могут быть проблемы, — появился как черт из табакерки Джордж и резко зашептал Фреду на ухо. — Я только, что видел, как Молли отправляла патронуса с каким-то посланием. — Не нравится мне это… — вздрогнув от неожиданности, ответил Фред. — Мы должны попытаться предупредить! — Уже не успеваем. Время. — Моргана подери!       Хмурые близнецы выскочили из шатра. Уже заранее подготовленный салют оставалось только поджечь, как гости повалят на улицу. По знаку Чарли, который запустил в небо зеленую искру Фред и Джордж одновременно запустили фейерверк. Небо окрасилось совершенно необычными узорами, целое изобилие цветов поражало воображение. Вверх взлетело две искры. Они нарисовали благородного льва, золотистого цвета, и грациозного лебедя, настолько белого, что казалось в ночное небо плеснули белой краски. За живыми изображениями появилось взрывом просто гигантское сердце, распавшееся на миллиарды маленьких сердечек, падающих медленными снежинками.