Мега взрыв двойной сверхновой. Сила кровных уз

Освободись от вечных призрачных снов, И закружимся мы в танце лепестков. В свете луны забудь про тяжесть оков. Подойди ко мне. Не нужно слов. Я защитить тебя хочу И за тобой лечу Бесспорно Словно ветер в свой ночной полёт. Я тенью стать могу, Покой твой сберегу. И знаю, Не забудешь клятву ты. Сердце верит и ждёт. Близко или далеко, Трудно или так легко, Я хочу с тобою быть, как тогда. Потеряю и найду, Снова душу обрету, Мы же встретились, а значит — навсегда. Буду я желать тебя, Как цветы хотят дождя. Вытри слёзы, это просто вода…. Я хочу с тобою быть. Я хочу тебя любить. Ночь не сможет разлучить нас никогда… ©

***

      Не соображая от злости, что делает, Мурасаме сжал кулаки и начал делать шаг вперёд. Продвинувшись на двадцать сантиметров, он оказался лежащим спиной на полу. На его руках стояли колени, верхом на животе сидел Каин, вцепившийся своей большой ладонью в горло и с невероятной силой сжимавший его. На лице Хилла была демоническая улыбка, а взгляд был пуст, как у трупа или безумца. Каин завёл правую руку для удара, улыбка-оскал стала ещё страшнее, весь его вид просто кричал об убийстве, окружающим было понятно, что он собирается покончить с противником одним ударом. Все стояли словно завороженные, не шелохнувшись и не произнеся ни звука.       — Каин! Нет! — в звенящей тишине, разнёсся громкий вопль Сецуки Хилл, повисшей на руке у брата.       Кулак начал молниеносное движение к цели, с лёгкостью вырванный из рук девушки, опрокинув её на колени. Он с грохотом врезался в пол, в нескольких миллиметрах от уха Тайры, оставив в полу большую и впечатляюще глубокую ямку.       — Моли о прощении, тварь! — пророкотал Каин, хриплым, загробным, нечеловеческим голосом, продолжая сжимать шею поверженного.       — Каин! — Сецука обняла брата со спины за шею.       Каин встал на ноги, вытолкнув лежащее тело из-под себя вперёд.       Тайра проскользил по полу метров тринадцать — пятнадцать и остался лежать. Он задыхался. Шея ужасно болела и не только снаружи. Он с трудом, принудительно сделал медленный вдох. Попытался прокашляться, но только больнее стало. Оставаясь лежать на полу, актёр сосредоточенно медленно вдыхал и выдыхал, при этом издавая смесь хрипов, сипов и свистящих звуков. Каин сжимал горло с такой силой, что повредил гортань.       Вокруг засуетились люди, но когда попробовали поднять Мурасаме, он злобно отмахнулся и его перестали дёргать, только задавали вопросы, которые он игнорировал.       Как только Каин отпустил Мурасаме, режиссёр Коное вызвал бригаду медиков.       Каин встал на ноги и Сецука оказалась висящей в воздухе, держась за шею брата. Она разжала руки, соскальзывая по его спине.       Сецу обошла его и с силой обняла за торс спереди.       — Каин!       Мужчина вздрогнул всем телом и его руки медленно обняли девушку, сильно, но осторожно, прижимая хрупкое тело к себе.       — Сец, — сипло прохрипел брат.       — Ты как?       — В норме.       Обнявшись и закрыв глаза, Хиллы простояли минуты две, затем девушка вспомнила про дырку в полу и стала пытаться вывернуться из крепких рук.       Мужчина очень не хотел отпускать своё сокровище, в его голове вертелись жуткие картины того, что могло произойти с любимой, не следи он внимательно за Мурасаме, внутри него всё сжималось и холодело. Только прижимая её тело к себе он понимал, что она цела и в безопасности. Но всё-таки он поддался безмолвной, но настойчивой просьбе девушки и медленно разжал стальные объятья.       Блондинка осторожно взяла правую руку брата и стала аккуратно стягивать перчатку.       — Аптечку!!! Лёд!!! — приказным тоном рявкнула на всю площадку Сецука Хилл, перекрикивая стоящий вокруг гомон, когда увидела разбитую руку Каина.       Многие на площадке испуганно вздрогнули. Кто-то подошёл и робко протянул аптечку. Девушка буквально выдрала её из рук принесшего и сразу стала обрабатывать раны, промывая их антисептиком и промакивая марлевыми салфетками.       — Больно? — тихо осведомилась Сецу.       Каин скривился в непонятной гримасе, которую можно было понять как очень больно или как терпимо.       Подошёл кинорежиссёр держа в подрагивающих руках мешочек наполненный льдом и бутылку воды.       — Каин-сан, как Вы? — поинтересовался мужчина.       Сецука выхватила лёд и воду. Открыв бутылку она вручила её в левую руку брата, а на правую осторожно опустила мешочек со льдом, прежде прикрыв открытые раны салфетками.       — Вам бы лучше присесть, — сказал кинорежиссёр Коное. Это было последнее, что он успел сказать Хиллу.       Взбешённая фурия намертво вцепившись в рукав его пиджака, рывком развернула и как бульдозер потащила этого грузного мужчину к выходу с площадки.       Половина персонала поражённо наблюдала эту картину.       В помещение вошли парамедики.       Каин сел прямо на пол, положив травмированную кисть на колено и сделал несколько глотков из бутылки, наблюдая за действиями сестры и стараясь понять, что она намерена делать. Но почему-то у него было плохое предчувствие.