Мелодрамы.

Написано под шикарную " Adele - Hello" - Привет, - говорит Стайлз. Пожухлые жёлтые листья падают к ногам, и он утопает в них без шанса на спасенье. – Это я. Небо над головой серое, и Стайлз думает, что сейчас по закону жанра должен идти дождь. Он прячет руки в карманы тонкого пальто, которое совершенно не греет. Стайлз и забыл, как холодно здесь бывает в конце осени. - Я звонил тебе, - неуверенно начинает он, - но, наверное, тебя не было дома. Когда-то давно они целовались под тем большим раскидистым клёном возле дома, вспоминает Стайлз. Солнце играло бликами в их чашках с чаем, а Дерек держал его за руку, сжимая её своими мозолистыми пальцами. Он прижимал его к остуженной земле, тёрся своей щетиной о кожу, от чего Стайлз громко смеялся и безуспешно пытался увернуться, а потом поил уже остывшим чаем. Он помнит кроваво-красный закат и глаза Дерека — зелёные, спокойные, в которых Стайлз терялся без остатка. - Так странно вернуться сюда, - замечает он, - мой дом весь пропитался пылью. Стайлз не хочет говорить, что он тоже весь в пыли. Она осела на его плечах, волосах, забилась в глаза, так что теперь он видит всё в чёрно-белом цвете. Он бы рад стряхнуть её, но не может. Нет ни сил, ни желания. Стайлз чувствует, как она подбирается к сердцу, оседает на языке и в глотке.  - Хэй, Дерек, - хочет сказать он, - посмотри на меня. Взгляни, я собственноручно сделал это с собой.  Но Стайлз молчит. Осенний ветер не щадит. Дорогое чёрное пальто и лаковые туфли выглядят слишком глупо здесь, неестественно. Стайлз бы сейчас с удовольствием променял их на старую ярко-оранжевую куртку и потасканные ботинки, которым не страшна любая непогода. Глупо, добившись столь многого, желать вновь возвратиться в прошлое. - Я просто хотел сказать, что мне жаль, что я так поступил. Извиниться, что разбил твоё сердце. Это так глупо, правда? Столько лет прошло, тебя наверняка это больше не мучает. Не то что бы это изводило Стайлза, но ему явно нужно больше времени, чтобы оправиться. Дерек когда-то предложил остаться с ним до конца. По эту сторона мира, где всё всегда спокойно, где ничего никогда не случается, где остывший чай согревает лучше любого обогревателя.  - А ты помнишь, - грея руки своим дыханием, интересуется Стайлз, - как на нашем озере треснул лёд? Помнишь, как я ушёл под ледяную воду, захлебываясь ей, а она впивалась острыми иглами мне в кожу? Ты должен помнить, я же собственноручно разбил его и добровольно ушёл на дно, не дав тебе и шанса спасти меня. У Дерека всё такие же прекрасные глаза, только морщинок вокруг них слегка прибавилось. Наверное, он долго и много смеялся, как тогда. Стайлз тоже рад бы засмеяться, но боится, что рассыплется и осядет ненужной пылью на ботинках Дерека.  - Мне так жаль, что я сделал это с нами. Знаешь, по ту сторону мира так холодно и одиноко. Только телефон то и делает, что звонит. Он достаёт мобильный из кармана, с тоской смотрит на тёмный экран. - Сотни тысяч звонков, но ни одного твоего. Прости, что копаюсь в прошлом, это так глупо. На Дереке незастёгнутая кожаная куртка и Стайлзу удивительно, как он не замерз. Сам он, небось, уже посинел от холода; впрочем, это такие мелочи.  Стайлз вздрагивает, когда Дерек подходит совсем близко и его зелёные глаза смотрят как будто сквозь него. - Если я позвоню, - хрипло говорит он, и у Стайлза коленки подгибаются от его голоса, – ты не сможешь повесить трубку. Этот разговор затянется на десятилетия. Стайлз знает об этом. Он в одиночестве утопает в море желтых листьев без шанса выплыть.  Небо над головой серое, и по закону жанра должен идти дождь.  Стайлз смотрит несколько долгих секунд на мигающий в руках телефон, прежде чем принять звонок. - Привет, это я. Осенний ветер стряхивает с его плеч серую пыль.