ты для меня нож
Перси снится кофе и Нико ди Анджело, курящий на фоне огромного солнца. И это, блять, пугает, если честно. В голове все еще печально звонит колокольчик из этого чертового кафе, не перестаёт, и Перси хочет выброситься из окна. Сон обрывается резко, и парень вскакивает с кровати прямо на ледяной пол. На тумбочке телефон с новым сообщением. Далеко в прошлом запутавшийся мальчишка с протянутой рукой, а ещё дальше счастливые друзья и счастливая улыбка. Джейсон пишет, что спор вообще-то продолжается, и ему не терпится увидеть результат. Перси знает, какой результат он хочет увидеть — проигрышный. Они, конечно, друзья, но Джейсон привык во всем быть первым, лучшим и лидером, а выигрыш Джексона только уменьшит силу его влияния. Грейс продолжает раздражать своими идиотскими шуточками, и телефон летит под подушку. Перси падает лицом в ладони и выдыхает медленно. В последнее время мысли все время возвращаются к Нико, и Перси одновременно хочется все бросить и позорно проиграть, и выиграть, наплевав на чувства этого парня. Но все-таки Перси пока пытается победить, но, если честно, совсем не старается. Его заставляет хоть как-то действовать только потребность доказать Грейсу, что он не его собачка, да и другим. На него, кажется, приклеили ярлык: «Приятное дополнение к Джейсону Грейсу», а на друзей: «Слуги Грейса», и если Лео с Гроувером это устраивает, то Джексона нет. На улице все еще темно и пусто. Перси падает обратно на кровать и вставляется взглядом в чёрный потолок; на нем куча трещин, и когда Джексон смотрит на него днем, то это успокаивает. В нем трещин определённо меньше. Заснуть так и не получается, поэтому Перси до звона будильника играет в дурацкую игрушку на телефоне. Заглушает странные вои внутри и как пару лет назад старается не думать, запихивает все подальше к стенке и заставляет коробками. Перси надеется больше никогда не откапывать это непонятное собственное я, и просирать жизнь, как другие. Жить моментами и размышлять только о хорошем, а не о ничтожности и бесполезности. По дороге в школу приходит к выводу, что ему нельзя пить, и алкоголь вообще зло. Плетется через лужи и думает, как можно оправдаться перед Нико за вчерашнее. Он вроде злится, а вроде и просто обидно, что ему даже не пытаются поверить. Джейсон Грейс ждет его прямо около входа в школу и со всей силы бьёт по плечу так, что Перси чуть не летит вниз с лестницы. — Ну, как делишки? — Фигово, — честно отвечает парень, открывая дверь. Они с Грейсом идут по коридору, по направлению к шкафчикам, и вокруг снова какое-то трепетание, в глазах девчонок лопаются сердечки, брызгая кислотой во все стороны. Перси пару раз прожигает сетчатку, сталкиваясь с ними взглядом. — Не катит у тебя с парнем, да? — лыбится Джейсон, когда они останавливаются, и Перси набирает код на замке. — Все нормально. — Прошел уже почти месяц и, по-моему, никак. С девушками тебе хватало две минуты, если не секунды. — Если у тебя нет лишних зубов, то советую тебе заткнуться, — огрызается Перси, нажимает на кнопку на замке и кажется ошибается в пароле, потому что тот не открывается. Со злости он ударяет в дверцу, а рядом стоящий Джейсон только хихикает. Джексон еле-еле сдерживается от жуткого желания врезать ему в челюсть, и чтоб зубы градом посыпались. — Блядская жизнь, — шипит сквозь зубы Перси, одаривает Джейсона уничтожительным взглядом и разворачивается в другую сторону. И нет, он не тупо сбегает. Останавливается посреди пустого коридора, когда слышит трель звонка. Вокруг пусто, и под ногами только блестят кем-то рассыпанные пайетки. Тусклое солнце бьётся в стёкла и разбрызгивает боль по углам, в голове, как два года назад, путаница из всего в этом идиотском мире и кровавое месиво. Все это до ужаса бесит. Перси чешет макушку и оглядывается вокруг, следит за пылинками в прозрачном свете и пытается понять себя, впрочем, как всегда, все миллионы кругов вокруг солнца, ничего не получается. Нико ди Анджело не приходит в школу, и Перси проводит день в компании друзей. Он улыбается на пошлые шутки и нервно стучит пальцами по столу. Они докапываются с вопросами о чертовом чудесном споре, и Джексон отвечает, что все нормально. Джейсон напротив криво улыбается, а Перси хмурится. Все снова идет в привычном русле и вроде как надо радоваться. За окном умирает октябрь и капает дождь. Топают слишком громко лужи, как и многочисленные заблуждения в голове. Перси повторяет себе, что все хорошо, а вообще, хочется повеситься за углом в темном туалете. Джейсон после идёт домой, и там его будет ждать полуживая мать и новые попытки уйти от реальности, а Перси собирается к себе и в очередной раз прогуливает плавание. Идет домой с пустой головой или, наоборот, перегруженной, еще не понял. Плавание вроде единственное, чем ему нравится заниматься, но он снова забивает. Обычно он так делает, потому что образуется какая-нибудь туса, предполагает, что лучше время потратить на что-нибудь повеселее. Сейчас, потому что не хочется портить занятие любимым делом своим дурацким настроением. Ему как-то пиздец грустно и единственное, что приходит в голову, это довольно хуевое решение написать Нико. Тот прочитывает, не отвечает, а Перси и не ждет. Ему просто хочется переродиться, чтобы тело у него было с головой, где мозгов положили бы побольше. Мечтает о каком-нибудь внезапном подарке, желательно, машина времени или стиратель памяти из Гравити Фолз. Прошло около месяца после начала спора, а Джексон уже устал. Вторая неделя ноября наступает хреновей некуда. Утром понедельника на Перси сваливается гардина, мамины оладьи и контрольная. А потом ещё чёрный Нико ди Анджело из-за угла и шипящее «блять». Нико вновь взглядом убивает, и Перси мечтает реально уже умереть. Они не виделись неделю, потому что-то то Джексон пропустил пару дней, то Нико пропустил пару дней, и видимо каким-то чудесным образом один решал посетить занятия в те дни, когда не было другого. — Почему не отвечаешь на сообщения? — А ты бы ответил? — вопросом на вопросом отвечает Нико и хочет уже пройти мимо. Из ниоткуда появляется Джейсон и ухмыляется пиздец как противно. — Ой, какие люди, — он протягивает руку к волосам ди Анджело, но тот отшатывается, чуть не сшибая с ног какую-то девчонку. — Ко мне ещё и этот уебок будет приставать? — спрашивает он, смотря на Перси. — Ох, нет. Только Перси намерен одаривать тебя своей страстной любовью. Джексон сдерживает свои руки и морщится, словно ему на ногу встало сразу десять слонов, потом смотрит на Джейсона яростно и чуть не сжигает. Нико же просто внимательно, но непонимающе, смотрит на реакцию Джексона. — Нахуй пойди, — выдавливает тот и, бросив беглый взгляд на ди Анджело, уходит. Они встречаются снова на совместном уроке по литературе, и Нико как-то странно смотрит в его сторону. Учитель пытается что-то вбить в голову о главных героях проходимой пьесы. Но у него не выходит. И у Перси нихуя не выходит успокоиться. Он только пытается не проломить парту и не пойти разбить кому-нибудь лицо. У Перси определенно какое-то неизведанное мужское пмс на почве из-за самого себя же. И все как-то запутано, его кидает от берега к берегу, и когда-нибудь Джексон точно потонет, а тело его так и останется лежать на зеленом дне. День тянется слишком медленно. Солнце греет спину, но на улице все равно холодно до жути. Пальцы сразу же прячутся в карман, и хочется только горячего чаю и теплого пледа. Желательно дома и с любимой музыкой. Перси осознает, что не взял ключи, только тогда, когда выходит из школы. Он уставший, с мокрыми волосами после тренировки и без машины. Как назло Гроувер с Джейсоном уже уехали, а Лео снова ведёт какую-то девушку своей мечты на свидание. А так как всегда ему сопутствовала удача, и вообще Перси родился под тремя счастливыми звездами сразу — он встречает Нико ди Анджело за воротами школы. Тот роется в карманах и что-то говорит про сигареты себе под нос. Джексон подходит с улыбкой и спрашивает, что же случилось. Нико вскидывает голову, смиряет его взглядом полным желчи и возвращается к исследованию своих карманов. Нико выглядит злее, чем обычно, и только плюется под ноги. Трет кончик носа и топчется на месте, словно загнанный в угол, а потом через секунд пять говорит, что сигареты кончились и денег нет. — А у меня нет ключей. — Ну, блять, Джексон, поздравляю, — говорит он, продолжая рыться в куртке. — Можно к тебе? — Серьёзно? — Нико перестает копаться в карманах и гневно смотрит на него. — Я уже устал охуевать, слушай. — Я тебе сигареты, а ты мне пару часов в тепле. Нико изучает его долго, а у Перси уже мерзнут ноги, но потом ди Анджело без слов кивает и, разворачиваясь, начинает идти. Перси сам своим глазам не верит, но шагает следом и тихонько радуется. Решает никак не шутить и не приставать, а то сидения в теплой квартире ему не видать, про чай он даже не заикается. — Почему ты так поздно? — После уроков оставили, — бурчит Нико, не смотрит. — Наказание? — Угу. — А я после плавания, — говорит Перси, подстраиваясь под шаг парня. Нико ничего не отвечает, плетется дальше, опустив голову, и Джексону вообще кажется, что он не слышал его последнюю реплику. Утонул в своих мыслях и все. Перси решает не мешать ему и просто молча шагает рядом, разглядывая черные стволы деревьев. Нико оказывается добрее, чем он предполагал, и предлагает чай с печеньем. Джексон радостно кивает и проходит за ним на просторную кухню, садится за стеклянный стол и спокойно ждёт, пока ди Анджело займет место напротив. Нико ставит чайник и достаёт печенье, потом все-таки садится и теребит подвеску на шее. Перси следит за его пальцами и осознает, что они так-то длинные и тонкие. И вообще какие-то красивые. У Нико красивые руки и некрасивые синяки от Джейсона. Перси впервые сковывает что-то странное, вроде называемое совестью. Трусость воет внутри и бьется в сердце молотом. Перси сглатывает и снова смотрит на Нико. Он сидит, уставившись на плиту, одной рукой подпирает голову, а другой продолжает вертеть подвеску. Перси отмечает, что она похожа на анх, хотя, наверно, это он и есть. Он переводит взгляд выше и изучает профиль парня. Перси никогда не рассматривал внимательно его лицо, а сейчас замечает крошечную родинку на крыле носа, шрам бледный на подбородке и слишком длинную челку, из-за которой глаз почти не видно. У Нико лицо тонкое, такое же хрупкое как и все остальное, и Перси даже сказал бы, что он изящный, но все равно немного угловатый. Хотя, может это и мило. Джексон даже бы сказал, что он красивый, но что-то пока мешает ему самому себе признать такие доводы. И, да, Джексон не любит принимать новое, то, что вызывает чувства и внутри треск. Бьет молнией раз десять, волосы дыбом потом стоят, сожаления огромными домами тоже стоят. Слишком много сомнений. Слишком много изменений за месяц. Слишком много мыслей. Джексон помнит картинки черно-белой манги, в которую заглядывал, пока встречался с анимешницей. И там были такие же охренительно идеальные руки и, кажется, что-то с грохотом падает ему на голову. Свист чайника и Джексон снова в жизни. Нико резко встает, звенит чашками и спрашивает про сахар, пока раскрывает упаковки с пакетиками. А Перси только и думает о своих пугающих ощущениях и тонких пальцах, ему, если честно, похрен сколько сахара и куда. Даже если Перси возможно терпеть его не может. Но сейчас это не важно. Нико ставит перед ним кружку, и Джексон на эмоциях сразу хватает ее, не замечает, как она обжигает пальцы, и делает большой глоток. Потом видит искаженное в страхе лицо Нико и как он протягивает руку, видимо, пытаясь его остановить. — Он же горячий, — выдыхая, говорит парень, когда Перси уже лежит на полу и катается по плитке, сжимая свою шею. Нико опускается, хватает его за плечи, садится на колени и даже не отталкивает, когда Перси падает ему на плечо и стонет от боли. — Боги, все очень плохо? — спрашивает он у Джексона. — Блять, ты придурок, — из глаз то ли слёзы текут, то ли реки крови. Язык во рту распух до размеров Тихого океана, а Перси медленно приходит в себя и матерится. От Нико пахнет сигаретами. У него острое плечо, на котором лежать нисколько не удобно. Длинные волосы щекочут шею, а красивые пальцы все еще держат за плечи. — Я не придурок. Это ты, — говорит Нико и вроде как смеётся, но Перси убеждает себя, что ему только кажется. Мир и так слишком быстро скачет вокруг вселенной со скоростью дохрилион в секунду. А Нико потом всё-таки отпускает его плечи, кашляет и убирает голову Джексона от себя. Тот вытирает слёзы тыльной стороной ладони и все ещё чувствует запах курева от чужой футболки. — Я тебе разбавлю, пожалуй, — говорит Нико, разворачиваясь к столу. Перси встаёт с холодной плитки, одергивает толстовку и старается не придавать значения ни пальцам Нико на нем, ни плечу под головой. Но пока он пьёт разбавленный чай — молчит и не может посмотреть ди Анджело в глаза. Потом они идут к нему в комнату, и Перси даже как-то стыдно. Он нисколько ди Анджело не был другом и вообще был далёк от этого определения, а Нико просто говорит, что он второй человек, который появляется в его обители. Обитель Нико довольно классная. Вся в тёмных тонах, за исключением бежевых обоев. С огромной плазмой и огромной кроватью у стены. Над ней какие-то пестрые фотки, и Нико поясняет, что это вырезки из журналов. Впрочем, это единственные фотографии в его квартире. Перси разглядывает рабочий стол с закрытым ноутбуком и стопкой книг Нила Геймана. В углу стоят всякие стаканы с цветными карандашами и линерами, с наклеенным на них Спанч Бобом. — Я не рисую, — говорит из-за спины Нико, и Перси испуганно оборачивается. — Я просто смотрел. — Я тебе ничего и не говорю. Смотри. Нико отходит и садится на кровать. Та кое-как заправлена, и на ней валяется пара футболок с носками. Перси смотрит на худые колени, обтянутые джинсами, и все ещё не может посмотреть в глаза. — Ты один живёшь? — Да. Отец в Чикаго работает, у него там своя компания и другая, — Нико запинается, а Перси все-таки смотрит на его лицо. Он прикрывает глаза и делает вдох, начинает теребить покрывало и сжимает пальцы на ногах. — Что? — Семья. Перси только говорит что-то типа «ясно» и «мне жаль», а Нико хмыкает и забирается на кровать с ногами. За ним сверкают своими видами фотографии и тянут рассмотреть себя ближе. Но Перси остаётся стоять на месте и уверен, что сможет рассмотреть их как-нибудь позже, садится на компьютерный стул и крутится раза два. — Я привык уже к одиночеству. Да тем более это классно. Делаешь, что хочешь весь день и ночь, никто не ебет мозг, — продолжает Нико, вертя браслет из бусин в руках. — А знаешь, что самое клевое? Перси глядит на его довольное лицо и мотает головой. Нико смеётся и продолжает вертеть браслет в руках, а Перси вертится вновь на стуле, выгоняя странные мысли из головы. — Курить в квартире можно. И никто нихуя не скажет. Джексон смеется и говорит, что Нико пора уже бросать, а то слишком сильно он завяз. Перси смеётся и понимает, что делает все определенно не так. Нико только как-то странно ухмыляется и ложится на кровать, вытягивая ноги. — Часто устраиваешь тусы, да? — спрашивает парень, продолжая вертеться на стуле. — А ты видел рядом со мной кучу людей? — Хейзел? — Перси останавливается и смотрит внимательно на него. Потом понимает, что сморозил чушь и извиняется, но Нико останавливает его движением руки, просит заткнуться, поворачивает голову и смотрит на Джексона своим фирменным взглядом, но сейчас, кажется, нет злости, но раздражение точно присутствует. Он руки раскинул по теплому пледу. Кожа его светится на этом темном фоне и выглядит мертвенно бледной. Перси передергивает. — Она мне как сестра. — Сестра, которая ставит засосы, да? — не выдерживает Перси. — Она была пьяна и поссорилась с этим придурком Чанжом, — сквозь зубы шипит Нико и сжимает свои красивые пальцы. — Думаешь, мне так одиноко, что я на первую залезу. Лучше подрочу в углу и тихо как-нибудь поживу, чем кому-то испоганю жизнь. Он садится так резко, что Перси подпрыгивает на стуле. — Прости. Нико корчит странную рожу и выходит из комнаты, оставляя дверь открытой. Через пару секунд по квартире разносится запах дыма и кашель ди Анджело. Джексон перестает крутиться и проверяет телефон. У Перси в голове вся жизнь мешается и запутывается. Он чувствует себя последней тварью, и вообще, эта повышенная эмоциональность и сочувствие очень сильно напрягают. Перси слишком много начал чувствовать. На экране пропущенные от мамы и снова какое-то издевательство от Грейса. Джексон обещает себе побить ему в следующий раз чудесное лицо и проораться до удовлетворения матом в голубые глаза. Проходит, наверно, минут пятнадцать, которые кажутся Перси часом, он уже думает, что Нико скорей всего из окна вышел, лишь бы не сидеть рядом. Перси бы сам от себя из окна вышел, если честно. Но все-таки Нико заглядывает, целый и невредимый, и зовет Перси рукой. — Твоя мама вернулась? — Думаю, что уже да, — отвечает Перси, заглядывая быстро в телефон. — Тогда пошли. Ты мне ещё сигареты должен купить. Давай одевайся, дойду с тобой до магазина около остановки. — Ты же курил. Я чувствовал запах. — Я спички жег. Успокаивался, — Нико отрывается от косяка и разворачивается в сторону прихожей. — Предпочитаю не бить людей, когда они меня выбешивают. Нико ждёт, пока Перси встанет и на ватных ногах выйдет. Пока Перси с тупым взглядом наденет кроссовки и куртку. Ждёт, пока Перси додумается нажать на кнопку лифта и на первый этаж вниз. Они идут молча, холод забирается в волосы, Нико пару раз спотыкается и убирает пальцы Перси от локтя. Джексон перерабатывает все представления об этом странном парне, который открывается, хлопая дверьми по щеке. И это все звучит так банально и слащаво, что Перси сдерживается, чтобы не свернуть в другую сторону со словами: «Ты меня пугаешь. Пока». Он теребит деньги в кармане, прикидывая сколько останется еще после затраты на пачку, и старается не смотреть на ди Анджело. Нико снова поскальзывается, отталкивает его протянутые руки и, что-то пробурчав под нос, идёт дальше. — Почему ты начал курить? — внезапно для самого себя спрашивает Джексон. — Нет никаких причин. Перси останавливается и уставляется ему в ноги. — Ни болезненной истории. Ни трагедии. Ничего. — Сознательно убиваешь себя? — говорит Перси, переводя взгляд выше и вскидывая бровь. — Сознательно разрушаешь жизнь другим, Джексон? — щурит глаза Нико. И снова это бессмысленное прожигание взглядами. У Перси вышибает все мысли, и руки в карманах перестают теребить деньги. У Нико глаза темные и стеклянные. Врезаешься с разбегу, а потом болит во всем теле. До киоска они доходят через пять минут. Нико тыкает пальцем в красные Мальборо и лыбится, пока Перси протягивает деньги с перекошенным лицом. Пачка прячется в карман, деньги в кассу, а Перси падает опять в поиск себя. Они стоят на автобусной остановке, и мимо проезжает пара машин, разрушая тишину, сидящую робко рядом. Нико выкуривает одну, бросая её на дорогу. Топчется и говорит, что стоит здесь только для того, чтобы убедиться, что Перси сел на правильный автобус. Джексон кивает на это сомнительное оправдание и продолжает смотреть на пустую улицу. — И давно вы с Джейсоном дружите? — спрашивает Нико. — С средней. Он не всегда был такой. — Правда? — У него в семье проблемы, а я не могу ничего сказать ему против, — выкладывает Перси. — Не то, что вон ты. Перси глядит на Нико и поражается, как так долго можно не ломаться. Продолжать стоять, когда тебя толкают сотни людей и ничего не отвечать им, а молча терпеть. Нико смотрит на него, а потом снова достает пачку. — Интересно, почему же? Я просто не показываю, что уже разбит. Хотя, это не точная информация, — говорит он, поджигая кончик и затягиваясь. — И вообще я привык, а зачем пытаться убежать, если вы найдете новую жертву. Перси оглядывает его ошарашенно и ломает свои гнилые пальцы. Нико поднимает голову, в небо, и выдыхает дым. — Тогда бы я точно не смог молчать, и все равно пиздили бы меня. — Ты за справедливость что ли? — Я просто слишком долго думал, что было бы, не будь этой грушей я. Хотя, возможно, я сейчас так говорю только потому, что сам все вытерпел. Перси молча оглядывает его худые ноги, вспоминает острые локти и черные пустые глаза. Нико ди Анджело был намного сильнее, чем казался, и намного лучше Перси, который запутался в себе. — Вообще, все как-то очень тупо. Я продолжаю стоять как баран и не отступать, делая себе только хуже, и Грейс все без причины делает. Хотя, его действия тупее моих. — Возможно. Перси чувствует себя паршиво. Нико весь такой благородный и вовсе не сломанный, а он рядом ничтожный, запутавшийся в себе идиот. У Нико есть своя позиция. У Нико есть собственные мысли. У Нико есть своё я. У Перси нет ничего. — Выглядишь странно, — произносит ди Анджело, толкая его в плечо и стряхивая пепел пальцем на асфальт. — Я просто думаю, что ты очень сильный. Нико мотает головой с улыбкой и снова затягивается. Перси мотает в ответ и тоже улыбается. — Мне даже стыдно. Нико снова улыбается, и Перси понимает, что никогда раньше не видел его таким. Потому что улыбка Нико была самой правильной во всей этой жизни. Сигарета в тонких пальцах догорает дальше, и догорает Перси где-то между «признаться» и «нет, я чувак, которому на все похуй». Перси не может отвернуться, а Нико перестает улыбаться как-то резко и поворачивается снова к дороге. И если он сейчас был настоящим, то Джексон готов продать свои органы и сдохнуть. — Автобус идет, — шепчет Нико. — Твой. Он кивает, кидает бычок, затаптывая кедом, и разворачивается обратно к дому. Перси глядит ему вслед, кивает в ответ запоздало, и у него чувство, что это его затоптали сейчас ботинком. Потом заползает в салон автобуса и переваривает весь их диалог заново.которым я копаюсь в себе