Наказание Брэдли Гловера

Под высокой выгнутой крышей аэропорта Хитроу звуки шагов рассеивались на тысячи крошечных эхо. Они не пробыли вместе и пятнадцати минут, а Гловера уже все бесило так, что хотелось взвыть. Йен шагал чуть впереди, задрав голову. Раскованный, с некоторой ленцой, не глядя под ноги, глазея по сторонам, как будто они явились сюда прогуляться от невыносимой скуки. Брэдли отчаянно молился, чтобы ему первому посчастливилось увидеть указатель с номером их терминала, и он, таким образом, мог бы проявить положенную ему по статусу деловитость. Он заметил стрелку, чуть не пропустил ее — так сильно старался пробежать глазами все существующие надписи. — Направо, — сухо бросил он и повернул первым. Теперь Гловер стал ведущим. Наконец-то очутился в своей привычной роли! Кровь в его жилах немного поостыла. Он старался следить за Йеном краем глаза, чтобы тот куда-нибудь ненароком не исчез. Вскоре заметил длинную очередь, остановился в ее конце и сцепил руки в замок, принимая позу, в которой бы степенность и невозмутимость проявлялись бы в наивысшей мере. Биссе не торопясь дошаркал оставшиеся несколько метров, посылая рассеянный взгляд поверх голов, вынул из рюкзака минералку, не глядя отвернул крышку и сделал несколько глотков. Брэдли наблюдал за процессом. Даже пьет эта пигалица не как нормальный человек. Открывает рот и выливает в него содержимое бутылки, опираясь ею на кромку зубов. Как робот. Почему он не обхватывает горлышко губами, как все остальные? Он вообще хоть раз видел, как люди пьют воду? Гловер опустил голову и взглянул на свои сцепленные пальцы. — С погодой должно повезти, — отвлекся он, — обещают тепло. — О, хорошо, — машинально ответил Йен, листая свой загранпаспорт. Брэдли рассматривал его лоб и брови, завешенные челкой, и пытался определить, недостаток чего именно он испытывает. Над его собственным носом образовалась мучительная ямка — проявление откровенного желания сострадать. Но сострадать возможно лишь понимая человека. А Биссе Гловер не понимал. Оттого чувствовал себя потерянным и невостребованным. Ему хотелось, чтобы Йен нуждался в нем, хотелось как-то его спасти или выручить: подобрать оброненные документы, показать дорогу, внушить уверенность. Ощущение покровительства могло бы немного восполнить его вакуум — хотя бы так, раз другой материал все еще не обнаружен. Но Биссе неплохо справлялся и сам. Его полная автономность делала Брэдли беспомощным. Гловер посадил его у иллюминатора. Как ребенка, который любит смотреть в окно. Правда, у Йена оказалась с собой электронная книга и он почти сразу же в нее окунулся, нисколько не думая позаботиться о чувствах своего попутчика. Только минут через двадцать он прервался выпить чашку кофе. К этому моменту Гловер уже почти слышал, как звенит его нерв в потребности разрядить эту тишину между ними. — Ну, расскажи мне, Йен... — Брэдли решил начать по-дружески, даже вроде как немного зевнул в процессе, обернулся и замолчал, подбирая какое-нибудь окончание. Раньше подобные вопросы сами приходили на ум, не требовалось даже раскидывать мозгами. А тут вдруг Гловер осознал, что не имеет ни малейшего представления, о чем хочет спросить. Единственный изводящий его вопрос звучал приблизительно так: "Расскажи же мне, Йен, как ты такой получился?". Задаваться им вслух было бы сомнительной стратегией. — Расскажи мне немного про себя. Как у тебя дела? Ты счастлив? Тебе кажется иногда, что ты как будто бы странный? Тебе бывает одиноко? Тебе нужно, чтобы тебя любили? Существует ли для тебя понятие дома? Задумываешься ли ты тоже иногда о том, не потратил ли свою жизнь на мелочи? Чтобы почувствовать удовлетворение, тебе тоже надо сперва растерзать себя на куски? Нет, наверное, тебе не надо — в этом и состоит твой дар... Это помогло тебе быть счастливым? Потому что ты, обладая таким даром, должен-то быть идеально счастливым человеком, Йен... Биссе делает глоток, его брови ползут вверх, обозначая работу мысли. — Ну, как сказать... что ты хочешь знать конкретно? — Э... Как ты вообще чувствуешь себя в компании, все ли тебя устраивает, нет ли проблем, знаешь... — Да все вроде нормально. Француз смотрит на свои острые колени, занимающие все место между сидениями, и даже немного больше. Брэдли смотрит на Йена, хотя в таком маленьком пространстве это интуитивно ощущается как нарушение приватной зоны. — Тебе нравится твоя работа? — Ну конечно. Иначе не работал бы, — в его голосе проскальзывает изумленный обертон. Для человека само собой разумеется, что люди работают только там, где любят. — Тебе хватает того самовыражения, которое ты тут получаешь? Биссе теперь тоже коротко взглядывает на Гловера, стараясь прочесть по лицу дополнительный контекст. — Когда не хватает, самовыражаюсь на стороне, — простой и лаконичный ответ, губы Йена вытянуты в недоулыбку, которая обычно сопровождает что-то вполне очевидное. — А что именно ты тогда делаешь? Если я могу спросить... — Ну... много чего. Книгу пишу, например. Гловеру требуется пара мгновений, чтобы осознать это. — Книгу? Йен снова смотрит на него, слегка приподнимая брови, как будто Брэдли уточнил, действительно ли курс доллара сейчас так высок. А что тут удивительного, недоумевали глаза Йена. — Про что пишешь? Биссе легонько вздохнул, оформляя материал своих книг в концентрат из пары слов. — Про войну. Брэдли снова завис на пару секунд. — В смысле... придумываешь про войну? — Зачем придумывать, про настоящую пишу. Косово, девяносто девятый, когда НАТО бомбил Югославию. Гловер пораженно разглядывал напарника и не мог поверить в это. Как вообще ему в голову могло такое прийти? Как у него изначально мог возникнуть подобный интерес? Как он отыскал эту Югославию на карте, хотя бы с этого начать... — Оу... ясно. Здорово. — Да не то что б. — Ну... ну да, я понял. Биссе еще немного поизучал босса. — Ты вроде какой-то сегодня озабоченный. — Да, может быть, есть немного... — Гловер попробовал отмахнуться от темы смешком. — Че такое? Брэдли опустил глаза, продолжая идиотски улыбаться, заметил это и решил срочно предпринять какое-то действие. — Да-а... Вот смотри: встречает герой сказочное животное, обладающее мифической супер-силой, которой сам хочет обладать. Как ему поступить? Йен вытянул губы, как если бы вспоминал ответ на вопрос, который хорошо знал. Который его нисколько не удивил. — Ну, хм... Для начала его надо как-то приманить или поймать и запереть, чтобы сказочное животное не свалило. Дальше стратегия строится в зависимости от степени сказочности... — Степень сказочности приближается как будто к реальной действительности. — Ну я не знаю... а в чем она, супер-сила, заключается? В перьях, там, шкуре, ощипать ее можно? — М-м... не думаю. — Значит, надо налаживать коммуникацию. Но с этим хреново, животные к убеждениям не восприимчивы. — А если это не животное? Биссе воспрял духом и послал Гловеру взгляд, полный энтузиазма. — Ну с человеком-то все гораздо проще становится! — И как забрать у человека супер-силу? Йен прищурился и поджал губы, словно бы пытаясь внушить очевидный ответ телепатически. Потом решил высказаться. — Ну, у меня, вообще-то, есть наиболее очевидный способ, но если тебе для рекламной кампании — то он не подойдет. Гловер догнал мысль и вытаращился на француза. — Лучше бери картинки со щенками. Всегда беспроигрышный вариант, — с сочувственным скепсисом предложил тот и снова углубился в чтение. Гловер остался наедине с запустившейся аналитической реакцией. Он в самом деле имел в виду то, о чем думается в первую очередь? Наиболее прямой способ взять у кого-то силу — сблизиться с ним? Француз об этом говорил? Перекладывая на себя, получается, что Брэдли нужен физический контакт, чтобы избавиться от своей проблемы. Представить это было невозможно уже только потому, что Гловер никогда не прикасался к Йену, гениально изобретая всевозможные очевидные причины не протягивать руку (из всех карманов выгребались вещи, чтобы занять обе ладони, да-да, привет, легкий взмах локтем, а тут мне не выбраться из-за стола, а сейчас я говорю по телефону и занят, так что ты садись и обожди). Даже сейчас, в самолете, между их плечами оставалось порядочное расстояние. Брэдли боялся дотронуться до этого существа. И поэтому рассвирепел, увидев, как другие это делают без опаски.