Лунная дорожка

Утро для Канды началось паршиво. Его разбудил звонкий девичий смех. - Канда! Отдай его мне, он же такой милый! - радостно сияя, предложила Линали. Откуда она тут взялась - хрен знает, но лучше бы ее здесь не было. - Лина, сгоняй лучше за водичкой, - хрипло произнес Канда. Линали понятливо кивнула и, хихикнув, упорхала за дверь. - Уммм, - простонал Канда, хватаясь за голову. - Вчера было хорошо-о-о! - язвительно протянул Аллен. - А сегодня пло-о-охо, да, БаКанда? - Шпендель, - рыкнул Канда. Помолчал, ожидая пока немного утихнет головная боль. - Иди нахрен. В голове будто сотня мечников устроили междуусобную резню. Мечники такие, как Канда - ублюдочные сволочи-эгоисты, и такие как Аллен - паршиво вредные, даже умирая, те орали как резанные. А звон мечей и не прекращался. Если Канда правильно помнил, сегодня давали пособие безработным. Восставшая из мертвых, подобно фениксу, гордость непомерно возросла в сравнении с той забитой, запитой, жалкой копией себя, которой была ранее, и от того, наверное, от размеров, приняла на себя функции отсутствующей совести. В общем, денег у Стручка Канда больше не желал брать. Восстанавливающая сила Шпенделя же. Канда поднялся, медленно, стараясь не делать быстрых движений, поплыв в сторону подоконника, где хранился запас быстрозаваримой собы. Раньше он ел собу в хороших ресторанах, специализирующихся на ней, и пил зеленый чай хороших сортов. Сейчас ему оставалось довольствоваться лишь суррогатным заменителем гречневой лапши да сырой водой из-под крана, иногда разбавляя ее кипяченной. Есть не хотелось, но Канда и без того два дня не ел, и понимал, что, не позавтракав сегодня, упадет без сил где-нибудь завтра. Попасть в больницу от голодания не хотелось, Канда вообще не любил больницы. К тому же, отказаться от собы, даже ее жалкого подобия, он так и не смог. Привычка и вкусовые пристрастия невозможно затопить даже в алкоголе. Канда достал с подоконника коробку гречневой лапши и повернулся обратно, притянуть к себе стул. Мелкий захихикал, присаживаясь на подоконник. - Ха-ха, БаКанда! Не идешь, а пишешь, - фыркнул со смеху Аллен. - У тебя шаг идеально прямой! Теперь я знаю, как удается моделям так ровно ходить по подиуму! Они, наверняка, тоже всю ночь бухают, и чтобы не спалиться им приходится мышцы напрягать, делая шаг ровным! - Хн, - криво усмехаясь, хмыкнул Канда. - А, тебе, наверное, интересно, откуда я про это знаю! Я ходил в гости к Линали! Она угощала меня печеньем, и мы смотрели телевизор и пили чай! Там шел ночной показ мод, так красиво, только причудливо. А потом мы на спортивный канал переключали, и на музыкальный, и на какие-то еще! Телевизор интересно смотреть, но потом пришел брат Линали и отправил ее спать. Канда на миг подумал, как старший Ли не устроил истерику из-за того, что его обожаемая сестричка приволокла в дом ночью крылатого парня, но решил, что Аллен был в своей мини-версии, и Комуи его просто не заметил. А так, да. Пожалуй, Аллен был первым, эм, существом мужского пола, которому удалось переночевать у Линали и выжить. Случайно хлопнув дверью, в комнату прошла Линали, держа в руках кастрюльку с кипяченной водой. Канда выхлебал, по ощущениям, половину, а в оставшуюся воду забросил собу. Пока мечник втыкал в потолок, ожидая, когда заварится лапша, Линали и Аллен мило беседовали, отчего настроение Канды стремительно поползло вниз. Ублюдки. Все ублюдки. И доставучий Кроль, и раздражающая Лина. Кто они, как не лицемеры? Кролик, внушивший себе любовь к Канде. Канда не знал, чем дал повод для страстной одержимости Лави. Разве что волосами. Бака Усаги. Страдает, пишет стихи, которые никогда не зачитает вслух из опасения за свою жизнь, льет горькие слезы над будто бы спящим Кандой. Канда тогда не спал, и его мутило из-за бредового лепета Лави, направленного, преимущественно, на саможаление. Любовь? Мимолетная влюбленность, которую сам себе внушил рыжий! И ничего больше, оправится, ничего страшного! Глупый Кролик, таскающийся к Канде как к себе домой, надеясь, видимо, что ему что-то обломится, что Канда в пьяном бреду примет его за кого-то еще, или же из него попрет любвеобильность, и он внезапно осознает, кто для него Лави. Тч, Канда и так не забывал ни на миг об этом. Кто он для Канды? Бака Усаги. Не больше не меньше. Глупый грызун, у которого нет даже права голоса. Длинные уши и несколько килограмм крольчатины. Линали же... Корча из себя такую несчастную заботливую страдалицу, она выводила Канду из себя даже сильнее похотливого Кроля. Показательные убивания ее по распластанному трупом бухому мечнику отдавали фальшью немногим больше, чем полностью. Смотрите все, как больно мне, как я переживаю от запойной жизни друга. Смотрите все! Не смотрите? Я и без зрителей уже по привычке отыграю роль. Подобно тому, как другие люди ползут по утрам умываться и чистить зубы, Линали привычно лила слезы по любому поводу. Крокодиловы слезы, это разве не пример мазохизма, причиняемой себе и гипертрофируемой боли ради собственного извращенного удовольствия. Кругом одни лицемерящие ублюдки. Чем не повод для мизантропии? - Вали нахрен, - разозлившись, рыкнул на Ли Канда. На глазах девушки выступили слезы от обиды, но она, спешно их сморгнув, натянуто улыбнулась. Что бы себе не думал Канда, Линали была сильной, очень сильной. Да, она не всегда могла сдержать слезливость, но это черта характера, воспитанная чрезмерно заботливым братом, под защитой которого Ли была всю свою сознательную жизнь. - БаКанда! - рявкнул Аллен. - Быстро извинись! - Все в порядке, Аллен, - мягко сказала Линали. - Мне и вправду пора, братик наверняка волнуется. Девушка, попрощавшись, покинула помещение. Аллен поро принял нормальный вид и подскочил к Канде, схватив его за грудки. - Чертов БаКанда, сволочь ты хладнокровная! Она постоянно плачет из-за тебя, немедленно беги следом и проси прощения! - Тч, - отвернул голову Канда, сильно сжав руки Уолкера, чтобы оторвать его от себя. - Не тчкай тут мне! - обозлился Аллен. - Ты больше никогда, поклянись, никогда, не доведешь Линали до слез, ясно?! А иначе... Крылатый осекся на полуслове. Меланхолично прождав пару мгновений, Канда отстранил от себя несопротивляющегося Аллена. - Ну, Шпендель, договаривай! - подзадорил мечник. - Я прямо уже дрожу от страха. Аллен сел ровно и проморгался, неудоуменно воззрившись на говорящего. - Ты о чем это, БаКанда? - Пф, о твоей так быстро обожаемой Ли, придурок. - О ком? "У меня дома такие как я забывают на следующий день все, что было в минувшем." Канда потер виски, возваращалась было утихнувшаяся похмельная боль. - Так, Шпендель. Ты помнишь Бака Усаги? - Кого? - растерянно переспросил Аллен. - Лави, - сказал-выплюнул имя Канда. - А кто это? - Тч, забудь, - отвернулся Канда. У него заварилась соба, и ему стало плевать на амнезию Уолкера. - БаКанда? Зачем ты стал вспоминать о каких-то неизвестных мне людях? - спросил Аллен, усаживаясь рядом. - Они тебе дороги, да? Как Алма? Запретное слово в считанные мгновения разлетелось по всему сознанию. В голове Канды кроваво-красным иероглифом зажглась неоновая вывеска с именем давно мертвой девушки, и мечник вспылил, схватив Уолкера за глотку. Краснеющий Аллен царапал руку Канды, пытаясь вдохнуть хоть глоток воздуха, но тщетно. В глаза обоим бросился побрякивающий бусинами-семенами браслет на левом запястье Канды. Прерывисто вздохнув, Канда разжал пальцы, а Уолкер быстро превратился в маленького себя. - Псих! Ненормальный сумасшедший! - возопил Аллен, пытаясь прокашляться и на негнущихся ногах отползти прочь. Это Канда уже слышал. Что он безумен, что его надо лечить, изолировав от общества. Лина говoрила, что ему недостает любви и прочей слюнявой чуши. Выстроив внутри стены щитов, Канда приготовился услышать нечто подобное перечисленному от Аллена. Но Шпендель в очередной раз его сумел удивить. Логика его поступков не отслеживалась, потому что ее не было. Уолкер отвернулся к окну, уставившись на небо. Стекло было мутным и грязным, все в разводах и мушином дерьме, но не это так привлекло внимание Аллена. - Ой, а что это? - светло улыбаясь, быстро обернулся седовласый, тыкая пальцем в светило. Шею ломило от недавнего удушения, наверняка там останутся синяки, но Аллену до этого не было дела. Он понимал, что, несмотря на толстокожесть и холодность, Канда в полушаге от самоедства. Требовалось его от этого отвлечь, ведь отравится же! Канду здорово выбило из колеи поведение Аллена. Где крики и обвинения? Где банальный мордобой? Узнав за полтора дня Уолкера, мечник уже был в курсе, что эта мелкая козявка довольно вспыльчивая и ранимая. Тем страннее была его реакция, вернее, ее отсутствие. - Это солнце, стручок, - немного неуверенно ответил мечник. - А... - робко начал Аллен, но его глаза сияли. - Я могу его потрогать? Достань мне солнце, БаКанда! Канда расслабленно расправился, приняв все это на очередной провал в куриной памяти Уолкера. Вот крику-то будет, когда тот обнаружит следы пальцев на шее. - Обломись, мелкий, - фыркнул мечник. - И я тебя сейчас в банку закрою за обзывательствва. Аллен чинно сложил ладошки, одернув перед этим камзол, и снова произнес: - Канда, пожалуйста, достань мне эту штуку-солнце. - Тч. - Тогда открой мне окно, я сам долечу и возьму ее. Объяснять надоеливому Стручку про гравитацию и давление не хотелось, к тому же, Канда и сам о них не особо помнил. - Далеко. Устанешь, - коротко рубанул он. - Кто, я? Да я никогда не устаю, в отличии от всяких там БаКанд! Канда молча потянулся за банкой, Аллен спешно закрыл себе рот ладошками. - Мовфю-мовфю! Откфой офно-о-о! - сквозь пальцы проканючил он. - Тч. Солнце - горячее, сваришься. - Я разденусь, и мне будет нежарко, честно! Ну пусти меня! Мне интересно, что там, если хочешь, я не полечу к солнцу, только дай мне выйти из дома, я хочу посмотреть на других БаКанд. Они такие же громадины как ты? - Тч. - согласно ответил Канда. - И такие же тупые злюки. - Тч! - Все-все, я понял, БаКанда существует в единственном экземпляре! И хвала вашим богам за это, - уже тише буркнул Аллен. Спустя час эта надоедливая "никогда не устающая" моль мирно дрыхла на столе, положив под голову спичечный коробок.