Переступить черту

Джип Заэля Апорро Гранца затормозил в одном из фешенебельных районов Сейрейтея. —Приехали! Больше всего Гранцу хотелось выскочить из машины, громко хлопнув дверью, и как можно скорее оказаться в своей квартире. Но он догадывался, что едва ли Рукия последует за ним, как пай-девочка. Скорее, бросится в обратном направлении. А отпустить ее, несмотря на то, что она уже бесполезна в сверхсложной и сверхважной игре с чипом, он не мог. Поэтому Апорро сам вывел Рукию из машины и провел в дом, придерживая за локоть. Девушка шла за ним покорно и как будто почти не замечая, куда ее ведут. Ее равнодушие, ее помешанность на брате, надменном, самодовольном типе, все достоинства которого начинались, объяснялись и сосредотачивались в факте рождении в аристократической семье, которому не было до нее никакого дела… который ее предал – все это приводило Гранца в отчаяние, которое он весьма успешно претворял в собственной душе в едкое бешенство. Впрочем, будь Кучики Бьякуя лучшим из людей, это ничего не меняло бы – она просто посмела любить другого, не его, не Заэля! Молодому человеку как никогда хотелось устроить скандал. Занимался он этим редко, потому что не хотел прослыть истериком, но как же велик был соблазн зайтись в многозначительной тираде, которая бы прояснила этой недостойной всю глубину и ничтожность ее заблуждений, и уж конечно, преисполнила бы ее желанием освободиться от оков прежних предрассудков и обновить свою жизнь служением истинным идеалам. В его, Заэля, естественно, лице. Не поможет. И если он соберет силу воли в кулак и придумает хитроумную стратегию, как привлечь ее внимание к себе и обратить его на свои многочисленные и бесспорные достоинства – тоже. Не по-мо-жет. Пусть ей тысячу раз будет лучше с ним, с Заэлем, а вся ее влюбленность в брата – типичная-типичная, аж пошлая, ну просто вычитанная из учебников по психологии. Подростковой, причем. Не переделаешь, не переубедишь и не докажешь. Не теорема. Любовь. С ума сойти, какая глупость и пошлость. Не знаешь, то ли хохотать, то ли плеваться. И от всего этого ужасно больно. Оба они, таким образом, полностью отчаявшиеся, каждый по своему поводу, проследовали в гостиную, уселись в кресла друг напротив друга и уставились в пространство. Заэль закурил. Рукия, чей взгляд в том самом пространстве наткнулся на витиеватые спирали дыма и проследил их источник, оживилась и тоже потянулась к сигаретам. Апорро хлопнул ее по руке. — Рано тебе еще! — Да я курить начала в двенадцать. — Оно и видно, — огрызнулся Заэль, смерив взглядом маленькую фигурку. Кутики ощетинилась – как видно, замечания относительно роста ее давно достали – и упрямо потянулась к пачке. — Не дам! — Тебе что, жалко? Заэлю не было жалко. В том-то и беда, что, кажется, ему ничего не было для нее жалко. Как это для него нетипично. Но раз она этого не ценит, то сигарет не получит. — Вот именно! —злобно проронил Гранц. —Знаешь, сколько они стоят? Одни хлопоты и расходы от тебя! Дальше ты еще скажешь, что тебя кормить надо! — Еще как надо! – подхватила Рукия. Есть после пережитого не особо хотелось, однако перепалка спасительно уводила от душевных терзаний. Заэль возмущенно посмотрел на нее, но неожиданно для себя встал и прошествовал на кухню. Но там быстро взял себя в руки и, вместо того, чтобы проявить гостеприимство, уселся возле стола, покуривая и глядя на вошедшую вслед Кутики с издевкой. —И что? — спросила девушка. —Давай готовь! —Я? С какой стати? Это твой дом! — Точно! Вот и отрабатывай свое здесь пребывание! Рукия уселась напротив Гранца и закурила – сигарету она вытянула из его пачки, как только он отвернулся. Прищурилась. Этот павлин определенно начал ее доставать. Ему можно было бы подобрать и иные эпитеты, но от самых подходящих ее отучило общение с Бьякуей. — Я не просила меня сюда привозить. — Прошу прощения! Хочешь сказать, что хотела остаться в очаровательном уютном домике, особого шарма которому добавляли два трупа и перспектива появления новых, включая твой? – парировал Заэль, поражаясь самоуверенности Рукии. От того, чтобы классифицировать ее как непроходимую тупицу, его удерживала лишь то, что это объект его любви. Но она абсолютно не понимает, как ему обязана! — Ну уж к тебе в гости я точно не напрашивалась! Могу уйти! — Сядь! – приказал Заэль совсем другим тоном. - И хватит тупить! Ты как глупый ребенок. Если тебя отыскали даже там, то представляешь, как им нужно тебя заполучить? Да ты без меня и часа не продержишься, как тебя сцапают. — Угу, – покивала Рукия. - Они докопались даже до поместья, о котором никто не мог знать, но до того, что я у тебя, они, конечно, не додумаются! Ну и кто тут тупит? В этом был здравый смысл, и Заэль разозлился. Уедать логикой – это его привилегия! — Я хочу есть, - продолжала Кутики, которая, похоже, никак не могла уяснить, что ее положению больше бы пристал беспомощный и смиренный вид. Вместо этого она довольно энергично требовала пищи. Наглое существо! — И ты наверняка тоже. Кухня твоя, а на давление я никогда не поддаюсь. Так что вместо того, чтобы устраивать детские демарши и морить нас обоих голодом, лучше веди себя разумно и дай поесть. — А кто сказал, что я собираюсь морить себя голодом? Я действительно у себя дома. Но вот кормить тебя я не намерен – я замечаю, что это неверно с точки зрения педагогики. Чем больше добра и заботы я проявляю, тем ты нахальнее и бесцеремоннее. Ни спасибо, ни пожалуйста! А ведь я тебя то и дело спасаю! Кутики закатила глаза, демонстрируя тщетность попыток взывать к ее разуму. Ну хорошо же. Гранц встал, извлек из холодильника блюдо с чем-то аппетитным на вид. У Рукии засосало под ложечкой – несмотря на все переживания, молодой организм требовал еды. Хозяин между тем отложил в фарфоровую тарелку немаленькую порцию, задумчиво посмотрел, добавил и принялся уплетать, дьявольски посверкивая глазами и как бы говоря: «Ну и что ты на это ответишь?». Рукия ответила просто: взяла вторую тарелку и положила себе порцию еще больше. — Понятие хороших манер тебе не знакомо, - констатировал Апорро. Кутики не тратя время на беседы, стремительно поглощала лежащее на тарелке. Пусть он ее спасал, пусть это был его дом, пусть простой здравый смысл диктовал более разумное и осторожное поведение с этим… почти маньяком. Он ее бесил! — Ты вообще хоть кого-то слушаешься? — Только брата! – отрезала Рукия. Заэль ласково посмотрел на нее, после чего выхватил тарелку у девушки из-под носа и швырнул ее в стену. Брызнули осколки. У Рукии отвисла челюсть. Причем в буквальном смысле. Учитывая, сколько ей сегодня пришлось испытать, на фоне всех этих потрясений умудриться произвести впечатление… Пожалуй, у Заэля был повод гордиться собой. Он был неотразим. Или невыносим. Ну в общем, пережить трудно. Рукия потрясенно переводила взгляд с жирного пятна на стене на Заэля, зрачки которого от гнева сузились почти до точек. Только вот у нее был лишь один способ бороться со страхом — атаковать в лоб. —Ты совсем псих, да? – в глазах девушки стыла самая настоящая ненависть. — Если уж зашла речь об интеллектуальной полноценности, то может, скажешь, как бы назвать твою способность игнорировать факты, которые недвусмысленно подтверждают, что твое послушание брату чуть не привело тебя не далее как тройку часов назад в лапы бандитов? — Бьякуя не может быть предателем, потому что этого не может быть никогда! Но тебе этого не понять. Да я и не собираюсь объяснять! — Не утруждай себя, вернее, меня! — Ты просто не знаешь его и не поймешь! — Да-да, повтори это в разных вариациях еще раза три, чтобы убедить саму себя и выглядеть полной идиоткой! Вместо ответа Кутики потянулась через стол, схватила тарелку Заэля и метнула ее. В отличие от первой тарелки, эта разбилась в непосредственной близости от Заэлевской головы. Он как раз встал из-за стола и отошел в угол: язвить оттуда ему казалось более эффектным. —Ты! —прошипел Апорро. Она покушалась на его голову!!! Не находя слов, что с ним в принципе случалось нечасто, Гранц пошел на девушку. Рукия решила, что теперь речь пойдет о защите не собственного мнения, но собственной жизни. В Гранца полетело блюдо с запеканкой. Потом солонка. Потом пепельница. Потом какая-то штуковина, которой трудно было дать определение и вообще она ни на что не была похожа. Дальше предметы на столе кончились, пришлось отступать в прихожую. Там Рукия, которую вся эта ссора изрядно взбодрила, сообразила, что, собственно, ничто не мешает ей бежать не в комнату, а вообще вон из квартиры. Она подхватила рюкзак и бросилась к двери… Заэль поймал ее за лямку рюкзака, перехватил поперек пояса, встряхнул (рюкзак свалился и из него рассыпались все вещи) взял под мышку и понес куда-то в глубь квартиры. Кутики размахивала конечностями, хотя разница в росте делала эти маневры практически бесполезными. Коридор, поворот… спальня? Нет, дальше! Резкий рывок – и Рукия поняла, что стоит на твердой поверхности. — Я тебя ненавижу! – выдохнула она. — Да ну? — Заэль наклонился очень низко, к самому ее лицу – глаза к глазам, — это тебе только кажется. Хочешь, я научу тебя ненавидеть по-настоящему? Девушка отшатнулась, таким холодом на нее повеяло. Казалось, он способен закричать, ударить ее, даже убить. А она думала, он только и делает, что придуривается… Но что она ему сделала? С полминуты они смотрели друг на друга, Рукия – обескуражено, Заэль – оценивающе. В желтых глазах было какое-то непонятное выражение, в какой-то момент Рукии показалось, что в них мелькнула боль, но в тот же миг Гранц выпрямился, презрительно усмехнулся, развернул ее и толкнул куда-то. Щелкнул замок. Рукия огляделась – и задохнулась от возмущения. Он запер ее в ванной!!! Рукия забарабанила кулаками в дверь. — Выпусти меня! Молчание. — Выпусти! А то я дверь выбью! Или замок вскрою! Заэль не отвечал. Он ей безразличен, даже ненавистен! Эта мысль оглушила его. Он мог добиться всего. Изобретя хитроумную вакцину, разработав гениальную стратегию… Он в совершенстве знал человеческие рефлексы и механизмы психики. Они в большинстве достаточно примитивны. И даже его собственные. Вот сейчас, к примеру, его явно притягивает недоступность. Если бы эта Рукия бегала за нем, как бегает за братом — хотел бы он сравнить, как изменились бы его чувства. Да подобные ситуации он сто раз наблюдал среди студентов, да и с годами люди редко становились мудрее – разве что ленивее на чувства. Он всегда любил забавляться своей проницательностью и вообще пользоваться щедро отпущенными природой способностями, чтобы получать от жизни удовольствие. Собственно, никто не мешает ему продолжить свой изощренно-эпикурейский стиль жизни. Только почему так больно? И так страшно, как перед смертью, от мелькнувшей мысли, что теперь в любой момент он беззащитен перед тем, чтобы вновь ее испытать, эту боль. И… ничего не изменится? Никогда? — Вы-пус-ти!!! – бушевали за дверью. —Размечталась! – Заэль сам удивился, как насмешливо звучал его голос. Ни одна интонация не выдавала охвативших его чувств. – Я от тебя смертельно устал! Посиди в ванне пока я отдохну. Да, отдых. Ему просто необходим отдых. Заэль извлек из прикроватной тумбочки пузырек с приготовленным им самим снотворным, вытряхнул в рот пару таблеток и растянулся на кровати, стараясь не обращать внимания на методично доносившиеся со стороны ванной удары в дверь…