Тьма - это начало

      Утро. Солнце ярко светило на небосклоне, давая детям ночи понять, что пора уходить обратно во тьму. Устало зевающий ветер с долей ласки гнал тех куда подальше от дневного света. Любой лучик солнца мог оказаться для них смертельным. А повелитель воздушной стихии не мог позволить, чтобы кто-то из его подопечных пострадал. Потому из-за всех сил старался их спрятать и укрыть от палящего их тела небесного света. Но, как бы он не старался, всех спасти ему явно не удастся. Потому большая часть любознательных смельчаков прямиком рванули к манящим своей теплотой и добротой лучикам солнца. Поток воздуха пытался загнать их обратно во тьму, спасти от неминуемой гибели, но детское любопытство было сильнее. В ту же секунду, как ночные создания выползли из своего убежища, свет обратил их в пепел.       Всё, что от несчастных осталось, ветер лёгким порывом сдул в океан. Он не хотел тревожить их покой, потому смягчился настолько, насколько мог. С крепкого и пронзительного шторма он сменился на лёгкий и слабый ветерок. Прах его названных сыновей всё дальше и дальше уходил в просторы безграничного водного пространства. И эти остатки могли вот-вот догнать корабль, который совершенно недавно покинул пристань.       Сказать честно, этот корабль был не таким уж и большим. На палубе едва десять человек могло уместиться. Понятно, почему сейчас она выглядела столь пустынной. Большинство пассажиров, скорее всего, сидело в каютах. Только капитан стоял около штурвала и вёл сей плавательный аппарат в пункт назначения. Его не заботило то, что там обсуждали нежданные гости, которые заплатили огромные деньги, чтобы их только отвезли куда подальше от Божественной Земли. Нет, ему даже было плевать: кто они такие и откуда у них столько денег. Они были готовы заплатить, тогда зачем отказывать столь вежливым клиентам? Теперь наш уважаемый капитан не только свалил от своей проклятой жены, так ещё и приличные деньги сумел заработать.       Тем временем, в каюте или что-то отдалённо напоминающей её, беспокойным сном спал наш с вами знакомый. Дайлен мирно сопел, лежа на гамаке. Его брови были нахмурены, лоб и само лицо сморщено в испуганной гримасе. Бедняге снился кошмар, из-за которого он уже целые сутки не мог проснуться. Что он там видел? Никто не знает, и с этим ему мало кто мог помочь. Храмовник сам боролся со своими страхами, но его битва уже слишком долго тянулась.       — Как ты думаешь, он проснётся? — с надеждой спросил мужчина, сидевший напротив гамака, на котором лежал Дайлен. Нет, мужчиной этого славного и любопытного юношу никак нельзя было назвать. На вид он был едва старше нашего героя. Спутанные кофейно-каштановые волосы и такого же цвета яркие, словно ночные звёзды, глаза, украшали взрослое не по годам лицо. Издалека его можно было спутать с человеком куда старше его реального возраста. Высокий рост, худощавое тело, слегка смуглая кожа — любой мог подумать, что перед ним стоит взрослый и грамотный господин. Но стоило только взглянуть в его пылающие глаза — всё сразу становилось понятно. Юноша, не познавший мира. И имя этого молодого человека было Тэйссингас. Для друзей и знакомых этот малый был просто Тэйссом.       — Знаю, что после такого потрясения ему нужен отдых, но что, если мы его уже потеряли? — продолжал спрашивать юноша человека, что оставался в тени. Он не любил, когда солнце светило ему в глаза, потому и сел в самый тёмный угол каюты. Там было куда уютнее, как ему казалось.       — Нет, — коротко ответил тот. — Ты же помнишь, что нам сказал Сапиенс. Этот аспект может находиться на грани жизни и смерти не часы, а годы. Нам повезёт, если он очнётся ещё до прибытия.       — Годы?! — удивлённо вскрикнул Тэйсс. — Ты, наверное, шутишь. У нас итак мало времени, так ещё и этот левый Храмовник может впасть в спячку минимум на десятилетия!       — Думаешь, мне приятно возиться с вами, молокососами?! — рассерженно рявкнул мужчина, вышедший из своего укромного места. Теперь можно было увидеть блестящие и сверкающие на солнце доспехи, в которые он был облачён. Судя по гербу, высеченному на правой груди его снаряжения, этот человек служил при дворе какого-то знатного монарха. Может, он был одним из приспешников короля на главном континенте? Не просто был. Позвольте вам представить капитана королевской гвардии — Килнус Эл'Хотур. С первого взгляда становилось понятно, что он повидал многое за всю свою не столь долгую жизнь. Мощное, другими словами, спартанское телосложение только дополняло образ нашего капитана. Тёмно-смолённые коротко стриженые волосы были столь жёсткие, подобно соломе. Нос был тонкий и острый, словно нож. А глаз — будто потерянный среди других драгоценных камней изумруд. Да, именно глаз. Потому что другого у него не было. В память о нём у него остался шрам, не столь большой, как у нашего наёмника, но в красоте ему не сравниться. Он действительно тот, при виде которого враги бежали врассыпную. Он тот, кто не ведает страха. Он тот, кто готов помочь слабым и бедным. За это его прозвали «Благородный». В обычном разговоре при упоминании данного слова сразу становилось понятно, о ком шла или идёт речь.       — Неужели, слухи оказались правдой? — ехидно промолвил юноша. Кажется, ему нравится злить Сэра Эл'Хотура. — Нашего «праведного героя» очень просто вывести из себя? Вот уж не думал, капитан, что у вас нервишки шалят.       Тот лишь дал Тэйссу в ответ хороший подзатыльник и схватил беднягу за шиворот. По слухам говорилось не только то, что капитана легко разозлить, но и то, что в гневе он страшен. Даже король побаивался его в некоторой степени. И сейчас юноша, кажется, понял, из-за чего именно.       — А теперь, слушай сюда, выродок… — прошипел Сэр Эл'Хотур бедняге, который уже считал секунды до своей скоропостижной смерти.       — Перестаньте, — коротко ответил мужчина, который всё это время сидел возле нашего несчастного героя. Он был облачён в мешковатую мантию. Его лицо невозможно было разглядеть из-за огромного капюшона. Таким образом внимание падало на более примечательные вещи его внешнего вида — руки. Не смотря на то, что из-за подобного одеяния нельзя было разглядеть телосложение незнакомца, по его тощим рукам было понятно, что и само его тело было худощавым. Тонкие и длинные пальцы, небольшие ладони — всё это тоже давало приблизительное представление о том, как выглядел этот мужчина и что он из себя представлял. По его одеянию и внешнему виду можно сказать одно: подобные длинные мантии с капюшонами могли носить только богослуживцы. И, как многие уже успели догадаться, человек, который сейчас пытался разнять своих товарищей, был истинно верующей персоной. Согласно вероисповеданию, которому мужчина посвятил всю жизнь, человеческие существа — защитники самих Богов. Каждый человек — это, ничто иное, как орудие, с помощью которого Создатели поддерживают равновесие между мирами. «Люди должны это понимать и с гордостью исполнять своё предназначение», — гласила главная мысль этой религии. К слову, звали столь загадочного человека Паткмас. Но так к нему обращаться могли только другие его сослуживцы, не более. Для всех остальных он был Пат.       — Неужели у вас и капли сострадания нет? — осуждающе промолвил тот, одновременно наблюдая за состоянием нашего героя. — Вы же и так прекрасно знаете, что бедняге пришлось пережить. И вместо того, чтобы в очередной раз ссориться, лучше подумайте над тем, что ему сказать, когда он проснётся.       — А что тут можно сказать-то?! — возмущённо рявкнул Тэйсс, вырываясь из цепких рук капитана. — Здравствуй, Дайлен. Мы — Проклятые Аспекты Человеческой души, которые возомнили из себя героев, решивших спасти мир от зла. Кстати, ты входишь в наш состав. Ты в курсе? Нет? А теперь — да, так что поздравляем. Ты являешься самым мощным и нестабильным аспектом из всех, которые мы знаем. Об этой силе нам почти ничего неизвестно, так что тебе придётся разбираться в этом дерьме самостоятельно. К слову, твой дом сгорел, а подругу убили разбойники, души которых ты поглотил… Замечательная история, на мой взгляд! Правда, конец немного печальный, а так очень даже ничего!..       — Захлопни свою пасть, — прошипел капитан, с осторожностью посматривая на спящего в гамаке храмовника. — Не дай боги, он обо всём услышит!       Юноша недоумевающе посмотрел на своего спутника. О его мыслях было нетрудно догадаться. Брюнета изумила логика сэра Эл'Хотура: как человек, погруженный в глубокий сон, может воспринимать информацию из реального мира. Это невозможно. По крайней мере, так думал сам Тэйсс, но и то не беспричинно. Во многих письменных источниках, которые ему приходилось читать, не было даже намёка на то, что кто-то из олицетворяющих аспектов во время транса мог слышать или видеть окружающую обстановку реального мира. Если подобного случая не было зарегистрировано ни в одних вековых документах, то вероятнее всего это просто невозможно. «Тогда какого чёрта этот капитанишка смеет говорить о том, что даже не в силах понять?!» — возмущался про себя Тэйсс, но не решаясь сказать это вслух.       — Не волнуйтесь, капитан, — со спокойствием промолвил жрец. — Он не слышит ни нас, ни наш с вами разговор. Сейчас он слышит только самого себя и не более… Бедный мальчик столько пережил! Ему нужно время, чтобы оклематься.       — Так не будем ему мешать, — отрезал Тэйссингас и вышел из каюты. Юноше надоел весь этот цирк. Излишняя нервозность Килнуса, да и беспристрастное лицо Паткмаса — всё это жутко взбесило паренька. Никому из его спутников даже не было жалко несчастного Дайлена. Пускай они и пытались проявить к нему некое сострадание, но у них это плохо получалось. Тэйсса не обманешь. Конечно, тот понимал, что жрец из-за всех сил пытается показать своё соболезнование и жалость к храмовнику, даже сэр Эл'Хотур старался, однако эти двое врать вообще не умели. «Бедняга, — думал Тэйсс про несчастного юношу. — Такого даже врагу не пожелаешь».       — Тэйсс прав, — после секундного молчания ответил капитан. — Лучше сейчас не беспокоить нашего «героя». В конце концов, он ещё нескоро проснётся. А я не хочу целый день или два сидеть и ждать его пробуждения.       — Но его нельзя оставлять без присмотра… — возразил было жрец, хотя и сам понимал, что парнишка никуда не денется. Он же спит. Но что-то всё-таки не давало покоя мужчине. Вдруг мальчик проснётся. Что тогда?       — Пат, — снисходительно сказал сэр Элʼхотур. — Не беспокойся так о нём. Ты же мне сам говорил, что он проснётся ещё нескоро. Идём на палубу. Тут слишком душно. Нужно немного свежим воздухом подышать.       Жреца долго уговаривать не пришлось. В каюте было действительно слишком душно, а глоток свежего воздуха никогда не помешает. Встав с табурета, Пат отправился вслед за капитаном на палубу корабля.       Комната опустела. Здесь никого не было. Никого, кроме нашего героя. Теперь он мог больше не притворяться спящим. Да. Всё это время Дайлен лишь изображал, что спит. Храмовник притворялся, что ничего не слышит. Притворялся, что бродит где-то в стране грёз. И он делал это не просто так. Юноша знал, что как только все узнают, что он проснулся, начнутся ненужные и банальные разговоры. Беднягу бы начали расспрашивать о его самочувствии, о его физическом и духовном состоянии и всё тому подобное. Но больше всего Дайлена волновал вопрос о том, что он помнит.       «Всё», — было бы его ответом.       И действительно, так оно есть. Он помнит, что произошло прошлой ночью. Он помнит даже то, что не должен. Он помнит, как обрёл свою силу. И то, как он всё из-за неё потерял. Тот день, ту ночь юноша теперь никогда не забудет. Они, словно проклятая метка, впились в его память. От этих ужасных воспоминаний Дайлен уже никогда не избавится. Всё произошедшее будет сниться ему в кошмарных снах. И эти кошмары будут его преследовать всю оставшуюся жизнь.       Но таков был выбор юноши. Он сам просил, сам умолял богов дать ему силы. Однако, кто мог знать, что сей божественный дар обойдётся ему слишком дорого. Слишком.       «Ирет, — вновь обратился храмовник к той, которую он так и не сумел спасти. — Ирет, прости меня. Я не успел. Я снова опоздал… Снова…»       Перед глазами Дайлена вспыхнула картина той ночи. И тот момент, когда он потерял всё, что так любил и ценил. Сразу вспомнился образ того отвратительного наёмника, из-за которого всё это и началось. Если бы не он. Если бы не он, то храмовник, возможно бы, успел. Успел бы спасти ту, что открыла для него этот мир. Этот великолепный и жестокий мир.       — Думаешь, ты меня испугал своими фокусами? — с усмешкой ответил наш знакомый разбойник. Он тогда даже не догадывался: какая страшная участь его ждёт. — На своём веку я повстречал множество магов. И знаешь, что? Все они сейчас жрут гнилую землю в их же собственных могилах. И ты не будешь исключением, маль…       Очередная вспышка ослепила несчастного на некоторое время. От жгучей боли в глазах, он не мог разглядеть, что происходит с нашим героем. От тела Дайлена исходили ярко-белые лучи, которые могли осветить даже ночное небо. Этот свет, жгучий белоснежный цвет, могли заметить даже на другом континенте. Что уж тут говорить о лагере разбойников, который располагался буквально в нескольких милях отсюда.       — Бесы меня побери… — выругался один из виновников. — Что за это за чертовщина?       Все те, кто был в лагере, не могли оторвать глаз от того загадочного света, который исходил непонятно откуда. Даже Ирет. Девушка, которая была скована цепями, едва могла что-то разглядеть из-за оттёкших под глазами синяками, но она всё равно пыталась. Она хотела приподняться, чтобы всё получше разглядеть, однако стоило ей только опереться на свою праву руку, как ту поразила невыносимая боль, и брюнетка упала.       «Боги, умоляю, не надо, — сказал для себя Дайлен. — Не показывайте мне её. Пожалуйста. Не надо».       Но они будто не слышали его мольбы. Они вновь показали ему образ той, которую он, оказывается, так искренне любил. Когда-то бледно-фиолетовое, теперь уже разорванное на кусочки, платье окрасилось в грязный, буро-красный оттенок. Кожа девушки стала куда бледнее, чем прежде. Теперь на ней прекрасно было видно глубокие и неровные порезы, из которых стекалась алая кровь. Всё тело ее было сплошь покрыто синяками. Руки, ноги, живот — на ней буквально не было живого места. Сломанные кости не позволяли пошевелится. Холодные металлические цепи сжимали руки несчастной. Она не могла даже плакать. Ей просто не хватало сил, которые и так почти все иссякли.       Захватчики хотели продать её на Северном Континенте. Там как раз давали неплохую цену за священнослужителей. Особенно с Восточного Континента. Ибо они, в отличии от других, умели исцелять. А лекари в нынешнее время нужны всем. Даже изгнанникам.       — Чего это ты разлеглась? А? — раздражённо сказал кто-то из наёмников. — Тебе никто не разрешал. Ну-ка, встала быстро.       Но брюнетка не шевельнулась. Она продолжала лежать. И, если бы Ирет могла, если бы у неё было достаточно сил, она бы всё равно не двинулась бы. Девушка не желала подчиняться им, даже при своём, столь скудном, положении. Пускай она прекрасно знала, что ответит за своё неподчинение. Это её не останавливало. Она не будет прислуживать убийцам. Она не будет слушаться тех, кто способен убивать невинных. «Я скорей умру, чем сдвинусь с места», — думала про себя девушка. Даже угроза собственной жизни не могла убедить её в обратном.       — Я сказал: встала! — раздражённо крикнул разбойник, смотря на ту озлобленным и пустым взглядом своих серых глаз. Но в очередной раз Ирет проигнорировала его приказ. — Не зли меня, шкура мелкая. Не зли меня, если хочешь жить.       «Не зли его, — пронеслось в мыслях Дайлена. — Прошу тебя. Ирет, послушай меня, не зли его. Оно того не стоит».       И хоть храмовник прекрасно понимал, что девушка не слышит его. Знал, что его слова ничем не смогут ей помочь. Но он всё равно пытался. Юноша хотел хоть как-то попытаться изменить ход событий. И всё же, тот знал, что на такое даже Боги не способны. Тем более он.       «Я не хочу больше вспоминать, — уже со слезами на глазах говорил сам себе Дайлен. — Не хочу. Я знаю, что будет дальше».       Но опять. Опять его просьба не была услышана. Картина всплыла вновь, но уже на другом моменте. На том самом, который юноша так отчаянно не хотел вспоминать. Он снова видит того самого разбойника и свою подругу, которую тот избивает. Его лицо храмовник уже никогда не забудет. Эта озлобленная морда с искривлённой улыбкой, через которую видно гнилые и давно нечищеные зубы, издаёт звуки, чем-то напоминающие хрюканье довольной свиньи. Существо, что порождало этот отвратный смех, уже не было человеком. Язык не поворачивался назвать его так.       Этот зверь явно испытывал удовольствие, пиная бедную девушку в живот и топча её словно палённую траву. В воздухе повисла тишина. Слышался только хруст костра и костей, едкий кашель и опять же эта пародия смеха. Никто не пытался его остановить. Никто. Всем было всё равно. А что вы ожидали от разбойников? Благородство? Проявления хоть капли сострадания к своим жертвам? Не верьте в эти глупые сказки. Души этих «людей» уже давно мертвы, как бы печально это не звучало.       — Прекрати, — томно сказал человек, который тщательно протирал кинжал. На этом орудие до сих пор остались пятна засохшей крови, не трудно догадаться — чьей. — Нам её ещё продавать. Забыл что ли? Чем лучше будет товар, тем больше будет плата за него. Если хочешь получить хотя бы треть своей доли, тебе лучше немедленно прекратить.       — В смысле, треть?! — крикнул тот с возмущением, отвлекаясь от своего дела. — Я же нашёл большую часть награбленного! Какого чёрта я получу меньше тех, кто вообще стоял в стороне?!       — Потому что, — коротко ответил тот, даже не глядя на своего подчинённого. Главарь этой шайки не любил, когда ему кто-то перечит. Потому никто так и не решился вставить слово в защиту своего соратника. — Ты только посмотри, как испоганил наш товар. На ней теперь и живого места нет. Нам повезёт, если она вообще переживёт переправу.       — Она сама во всём виновата, нечего сопро…       «Заткнись, — приказал тому Дайлен. — Заткнись, ублюдок чёртов!»       — Она что? — повторил мужчина и повернулся к своему собеседнику. От представленного им зрелища он выронил из рук кинжал, который с усердием так начищал. То, что предстало перед его глазами, повергло в шок не только его, но и всю разбойничью шайку.       Они видели своего соратника, возмущавшегося по поводу своей доли. Сейчас он уже молчал и просто смотрел на них. Своим мёртвым и пустым взглядом смотрел на тех, кто не смог спасти его. Он едва касался земли своими ногами. Упасть ему не позволяла рука, которая насквозь прошла через его грудь. Рука нашего с вами героя.       -…Дайлен? — прошептала Ирет, когда увидела знакомый силуэт.       Да, это был он. Это был Дайлен, но уже не тот, с которым мы познакомились в самом начале. Его глаза светились тем же ярким белым светом, что и те вспышки. Но их свет был куда слабее, но он всё также завораживал и пугал. В той руке, на которой повис труп наёмника, храмовник держал сердце. Кровь стекалась по его ладони, но в следующую секунду хлынула ещё сильнее, когда юноша сжал его.       Все стояли, как вкопанные, боясь оторвать свой взгляд от происходящего.       — Ты будешь мучиться, — эхом разнеслось по всей гуще леса. — Ты будешь мучиться. Я не пощажу тебя, как твоего друга со шрамом. Ты ответишь за всё, что сделал с ней!..       «Довольно! — закричал Дайлен. — Я не буду это вспоминать. Не буду! Я не хочу. И вы меня не заставите! Вы не заставите меня смотреть на то, как она снова умирает. Вы не заставите меня это сделать!»       — Заставим, — послышался в ответ чьи-то голоса. — Заставим. Потому что ты должен это сделать. Твой аспект требует этого.       «Но я не хочу, — взмолился юноша, уже падая от бессилия на пол. Он не способен выдержать такого напряжения. Слишком много мыслей нахлынуло на него. Слишком много воспоминаний. Это было чересчур для бедняги. — Уйдите из моей головы. Уйдите из моей головы, молю вас. Я не хочу быть представителем. Я не хочу олицетворять ваш аспект».       — У тебя нет выбора, — снова ответили они. — Такова наша воля. Ты же сам просил у нас силы, помнишь? Теперь ты нам должен…       «Ничего я вам не должен! Абсолютно ничего!» — но его будто не слушали.       — Просто взгляни, — промолвили голоса и снова показали юноше ту самую ночь. Ночь, о которой так жаждал забыть бедняга. Тот самый момент, который он так яро не хотел вспоминать, вновь всплыл перед его глазами. Он на секунду перевоплотился в себя тогдашнего. В того Дайлена, который забрал душу Ирет. — Вспомни, как ты поглотил её душу. Вспомни то, как она умерла, Дайлен.       «Нет! — воскликнул храмовник. — Нет-нет-нет! Я не буду! Я не буду вспоминать!»       Но он вспомнил. Перед глазами Дайлена всплыл труп Ирет и силуэт того, кто её убил. Его лицо. Он не обратил на него внимания, и очень зря. Юноша сфокусировал свой взгляд на трупе той, которую он пытался спасти. На трупе той, ради которой выпросил силы у Богов. Он смотрел на труп той, которую он так отчаянно любил. Дайлен не мог поверить. Просто не мог поверить в то, что его подруги больше нет.       «Ирет…» — всё, что пронеслось в мыслях бедного юноши.       — Готов, — сказали голоса. Дальнейшие слова храмовник уже не слышал. Его разум помутился, и юноша потерял сознание.