Интерлюдия 9. Приглашение
1986 год. Этот сеанс связи не относился к числу запланированных. Тот телемост, что входил в программу - стоя там аккурат после завершения, успешного завершения долгие годы готовившегося эксперимента - впрочем, уже не имел смысла. Как и сама программа. Как и все эти годы. Как и все эти люди. Изображение было не особо четким: смазанные очертания комнаты с крепкими дверьми - неудивительно, что он выбрал именно ее - ничуть не лучше видимый человеческий силуэт. Грязь, кровь. Опалины на когда-то белоснежной рабочей одежде. Растрепанные волосы, сведенное от боли лицо. Лоб перехватывает обгорелая резинка от очков. Руки в рваных перчатках, тяжело опустившиеся на холодный металл стола. -Все-таки явился, - прохрипел маг, чуть подавшись вперед, поближе к экрану. - Так не терпелось позлорадствовать? -Вам знакома сказка “Тень”? - холодный голос по ту сторону экрана. - Ученый вернулся домой и стал писать книги об истине, добре и красоте. Шли дни, шли годы. Так прошло много лет… (1) -Где. Где я ошибся? - с тяжелым звуком на стол улегся пистолет. -В людях, - немедленно следует ответ. -Мы проверили все. Все, что могли. Я рисковал даже нарваться на дуэль с этой старой кошелкой, когда срывал все ее сроки ради дополнительных тестов, - хриплый голос, поразительно отчетливый звук перезарядки. - Я проверил все варианты, до каких дотянулся. Десяток твоих диверсий снес, даже не дав им начаться… -Было очевидно, что так и будет. Но вы не могли приблизиться к зеркалу. Даже к осколку его - не могли. -Значит, ты подсунул кому-то… - хриплый, усталый смех - или пародия на таковой. - Но ведьма говорила, что никто не выносит. Никто. -Верно. Но как закончить свое существование, каждый решает сам. Я никогда не неволю. Я всегда даю выбор. Увидев истину, скрытую за людьми, тот человек понял, что должен сделать нечто большее. Что он должен остановить вас. Это было тяжело - для стоящего на одной из самых низших ступеней проекта. Намеренную ошибку вы бы вычислили без труда. Но он допустил куда больше ошибок по пути к той, которую желал сделать и не смог. Этого оказалось достаточно, чтобы система дала сбой. Этого оказалось достаточно для вашего поражения. -Я заблокировал зону. Ни один…ни одна вещь не вышла наружу. И знаешь, что? – в говорящем просыпается ярость. - У меня почему-то никак не желают кончаться патроны. Я почему-то до сих пор не уплыл в багряную страну. Знаешь…я даже боли сейчас не чувствую. -Вашей мощи хватит на полную ликвидацию прорыва, - голос по ту сторону экрана не изменился ни на йоту. - После чего поддержка обратной силы будет прекращена. И для вас наступит Киноварь. Я только планировал это, но вы, в отличие от меня, знаете, что это так. А если еще не знали - то можете увидеть прямо сейчас. Сейчас, когда ближе всего к пониманию. -Ну наступит, положим. Может, даже, до тебя доползу. Такой вариант ты рассматривал? -Ущерб, который вы нанесете в пробужденном состоянии, компенсирует устраненный вами прорыв по людским потерям, приблизительно на восемьдесят-восемьдесят пять процентов. Дискредитирует не только данный проект, но и остатки вашего рода, чью ликвидацию “Атропой” вы уже не сумеете предотвратить. -А если я сдохну прямо тут, с последним из тех, кто пришел с той стороны… -Вы также лишитесь возможности повлиять на дальнейшие события. Верно. Человек у стола на мгновение прикрыл глаза. Тот, что по ту сторону, не мог этого видеть, но это желтое мерцание было ярче светофора. -Ты, конечно, знаешь, что дело будет продолжено. Думаю, уже ищешь… -Нет, Александр. В этом нет необходимости. -Поясни, сделай милость напоследок. -Вы читали “Тень”? -А еще много шутил и любил мороженое. А чем питаешься ты, всегда было интересно? Чужими мечтами? -Ученого снедали печаль и забота. Он писал об истине, добре и красоте, а люди нисколько в этом не разбирались. Наконец, он совсем расхворался… -Сбавь обороты, сказочник. У меня там еще порция за дверью, последняя…последняя, как мне кажется, - тяжелый пистолет скользнул в руку. - Давай-ка поживее. Если для тебя это слово хоть что-то значит. -Когда ученый захворал, он стал слугой собственной тени, Александр. Шло время, и тень стала говорить ему “ты”. Шло время, и тень стала присваивать его знания. Шло время, и тень уже танцевала с принцессой вместо него… -Мы ведь о старой доброй Киновари, да? Я думал, ты подбираешь сказки половчей. -Мы о людях, Александр. О том, почему вы ошибочны по сути своей. Вот…вот ваша тень… Хлесткий щелчок. Шипение и сдавленный хрип заработавшего по ту сторону магнитофона. Голоса магов, стоявших во главе проекта. -…имитация Мраморного Фантазма техническими средствами…для…как он это смеет называть, исхода? Исхода человечества с Земли? Госпожа Базилевская, вы ведь понимаете, что… Голос ведьмы, что дала на проект добро. -Разумеется, я понимаю. Понимает и он. Фатальная ошибка, стоящая за всем проектом, не могла не прийти нам обоим в головы с самого начала, но…господа, вы забываете одну простую вещь. Мы в этом плане прагматики, если угодно. А он - уж простите, верующий. -Идеалист. -Выскочка. -Еретик. -Магия вписана в мир, как всем нам прекрасно известно. А для имитации того, что позволит магии существовать за его пределами, что позволит обойтись без вросших в самую почву нашего мира систем, для имитации Мраморного Фантазма - пробной имитации! - уже требуются колоссальные мощности. Выводы, я думаю, вы можете сделать самостоятельно… -Он предлагает положиться на атомные костыли. На то, что они помогут поддержать всю эту дырявую, как старый дуршлаг, систему. Выползти на этих самых костылях за пределы мира, а там… -Малейший сбой. Малейшая ошибка, гвоздик, которого не оказалось в кузнице в нужный момент - и мы потеряем себя! -Потеряем магию. -Не только, - вновь спокойный, чуть снисходительный голос ведьмы. - Вероятнее всего, любой, кто уже достаточно сросся с искусством, потеряет саму жизнь. А для выживших…что ж, для них, так или иначе, будет навсегда закрыта дорога к Истоку. Дорога, на строительство которой наши предки затратили века. Ради которой пролили моря крови, океаны пота и слез. -И ради чего? Чтобы смешаться с этой тлей? -Ради того, господа, что он называет спасением человечества. -Чушь. Они пекутся не за людей, а за свои шкуры. Точнее, хотят эти самые шкуры сбросить - и шанс у них есть только за пределами мира. -Может и так. В любом случае, я бы хотел знать - почему? Почему вы позволяете ему продолжать? -Потому что у него есть шанс. Разумеется, я не говорю про эти идеалистические…фантазии. Но искусственный Мраморный Фантазм, пусть даже не самая стабильная имитация…ради этого стоит закрыть глаза на все остальное, пусть бы он хоть колесом ходил у нас на совещаниях. -Если он добьется успеха - вы сможете им…заняться? -В этом нет никакой необходимости. Он не желает никому ничего плохого, он просто…он просто не в состоянии видеть картину целиком. Пожалуй, даже не так. Он имеет все возможности, но отчаянно не хочет ее видеть. -Поясните. -Знаете, он был другом моему ученику. Они были друзьями еще с детства. Никогда особо этой дружбы не одобряла, но знаете…ради проекта он забыл даже про нее. Мотылек говорил мне, что когда Александр пару лет назад назвал его “товарищем Макаровым”, он еще неделю ходил с таким видом, словно ему удалили головной мозг и набили череп ватой. Александр поставил на карту все, поверил в свою идею, поверил в людей…нет, это уже давно не вера. Это банальный, примитивный до боли фанатизм. А на голом фанатизме не уедешь сколько-нибудь далеко. -Он… -Если он справится, достаточно будет просто лишить его поддержки. Он, разумеется, волен будет продолжать попытки своими силами, но вы сами прекрасно понимаете - ни один слабый маг не способен помочь ему в этом деле… -А никто из обладающих силой не обладает таким запасом дурости, чтобы соглашаться эту силу обменять на… -…на вероятную гибель! Не так ли, госпожа… -Именно так. Я надеюсь, это не покажется вам навязыванием собственного мнения, но девиз нашего рода служит прекрасным ответом на наивные идеалы молодости. -Нижайше прошу простить, если допущу где-либо ошибку, но…достойно жертв стремление к короне? -Эта часть, что обычно не проговаривается, но…и чем в раю прислугой быть, мы изберем скорее адские престолы. Смех. Тихий, все такой же снисходительный смех ведьмы. Звонкий, хриплый, каркающий - так смеются маги. Щелчок. Запись обрывается. -Знаете, что сказала тень? Молчание. -Теперь я достиг верха счастья и могущества человеческого и хочу сделать кое-что и для тебя! Ты останешься при мне, будешь жить в моем дворце, разъезжать со мною в королевской карете и получать сто тысяч риксдалеров в год. Но за это позволь называть тебя тенью всем и каждому. Ты не должен и заикаться, что был когда-то человеком! А раз в год, в солнечный день, когда я буду восседать на балконе перед народом, ты должен будешь лежать у моих ног, как и подобает тени. Надо тебе сказать, я женюсь на принцессе. Свадьба сегодня вечером…. -Что ж, хоть одну вещь тебя делать научили. Подбирать чертовы сказочки. -Подумай только, моя тень сошла с ума, вообразила себя человеком, а меня называет - подумай только - своею тенью! -Как же все у тебя просто. Я обречен умереть, а мой флаг никто не поднимет… -Ваша тень - человеческая природа. Ваша ошибка - человеческая природа. Человек ошибочен сам по себе, Александр - и это сидит в вас настолько глубоко, что даже когда один пытается спасти другого, природа берет верх. Тьма внутри вас берет вверх. Вы ведь, разумеется, знаете о теории, известной, как Шестой закон? -Врага надо знать в лицо. -Я бы трактовал его следующим образом. Я бы сказал, что этот закон - закон человеческой природы. Закон человеческой ошибки. Я вижу до конца, я вижу до корня. Я вижу эту ошибку. Исход невозможен, потому что вы сами его себе не позволите. И чем сильнее вы будете пытаться…вы знаете эту теорию. -А ты - проводишь ее в жизнь. -Совсем скоро все закончится. Совсем скоро я сорву печати. Нет, не говорите. Загляните в будущее. Так далеко, как только сможете - а сейчас, на грани, вы сможете многое. Возможно, вы уже видели что-то из этого раньше. -Я… -Мне не нужно этого знать. Загляните так далеко, как сможете, Александр. Возможно, вы уже предвидели тот или иной вариант. Возможно, вы уже сорвали тот или иной план. Это не имеет значения. Вы заглядываете очень далеко, но вам следовало обернуться назад. Вам следовало посмотреть, что я уже сделал. Желтые глаза медленно закатываются, словно стремясь вовсе заглянуть внутрь черепа. В одном словно что-то лопается – но это просто растут новые зрачки. Ненависть его настолько сильна, что окажись рядом человек - умер бы на месте от одного только взгляда. Он всегда знал - так, наверное. Всегда знал, всегда чувствовал, что главное - то единственное, что имеет значение - делается, вероятно, за Клетью. Там, куда не смогла пробиться даже воля планеты, что уж говорить о нем… -Теперь вы понимаете, почему отсутствует необходимость собирать песок, что вы рассыпали? Почему мне не нужно искать то, что вы оставили после себя? -Если и есть где-то ошибка, то только в тебе, - хриплый, надтреснутый голос. - Во все времена существовали те, кто был готов жертвовать, и кто шел на жертвы. Ради красоты. Чести. Правды, в конце концов. Они это делали с радостью. С радостью, слышишь, ты…дыра в мироздании? Их колотили камнями, но они шли! -Вы видели варианты грядущего. Я могу сгинуть, в некоторых из них. И тогда наступит будущее. Эпоха, где не будут бить камнями, Александр, где ими засыплют то место, где подвижник готов принести себя в жертву. Глумиться будут не над пророками, но над храмом и жертвенником как таковыми. А пророк может оставаться. Может влачить существование на правах слабоумного. Не нужно распинать, Александр. Нужно всего лишь не дать взойти на крест. Не нужно стрелять в оратора - разрушьте трибуну, и он окажется безобидным сумасшедшим, что кричит глупости посреди пустой площади. Вы ведь видели эти варианты. Вы ведь знаете, о чем я веду речь. Для любых свершений, которых вы жаждете, нужна основа, смысл. Но вы пожраны собственными тенями. Собственными ошибками. Если будущее и наступит, то это будет будущее, где не существует любой смысл, превышающий животные устремления. Будущее, где нет идеи и никто и никогда не воззовет к подвигу. -Чем…чем кончалась та сказка? -Вечером весь город был расцвечен огнями иллюминации, гремели пушечные выстрелы, солдаты брали ружья на караул. Вот была свадьба так свадьба! Принцесса с тенью вышли к народу на балкон, и народ еще раз прокричал им “ура”… Дверь - массивная серая громада - задрожала. Дрожала она все сильнее и сильнее. -Ничего этого ученый не слышал - с ним уже покончили. По двери поползло, расширяясь, темное пятно. По стенам, все дальше и дальше, расходилась сложная, переливающаяся, кажется, всеми существующими цветами паутинка. Нет. Какие-то цвета определенно не принадлежали этому миру. -Я бы хотел поговорить… -У вас осталось мало времени. -Не с тобой, словоблуд. Ты лишь ошметок силы, ее часть. Ты эмиссар, а мне нужен хозяин. Я хочу взглянуть на саму силу. Сейчас. -Что вы надеетесь там найти? -Я хочу знать, почему. -Потому что никто не хочет продолжать. Дверь жалостливо заскрипела, выгибаясь внутрь, словно бумага. Что-то, существовавшее сейчас, в нарушение всех мировых законов, по ту сторону, что-то бесформенное и незримое, проедало реальность, в которой очутилось, шаг за шагом. -И все-таки я буду верить. До конца, до корня, как ты говоришь. -Это ваш выбор. Полагаю, здесь мы прощаемся. -Вопросы. -Что? -Ты знаешь, не так ли? Четыре вечных вопроса. Окажешь мне последнюю почесть? Как-никак, это все-таки наша с тобой битва… -Что ищешь ты, Александр? -Лишь бытие. Паутина из чуждых цветов накатывается на пол. -Что ищешь ты, Кай? -Лишь тлен. Пол блестит, словно лед на солнце. -Где ищешь ты, Александр? -Лишь в небытии. Нет, он и правда становится льдом - угольно-черным, мертвенно блестящим. -Где ищешь ты, Кай? -Лишь в человеке. В свои последние минуты он почти смеется, чувствуя, как поразительно жалки были его отчаянные попытки. Так хочется задержаться еще на минутку, так хочется рассмотреть мир, наползающий сейчас на их - быть может, хотя бы у того мира есть еще надежда и смысл… -Чего желаешь ты, Александр? -Лишь неопределенности. Его предвидение всю жизнь было сродни осознанию, что падаешь с десятого этажа, а ноги уже давным-давно сломаны. -Чего желаешь ты, Кай? -Лишь очищения. Где-то здесь определенно должна быть ирония. Где-то совсем рядом, где-то… -Кто ты, Александр? -Я - граница. Дверь - а следом и стена - исчезают. Он, наконец, видит то, чем успел стать весь блок станции за какие-то жалкие десять минут, в которые он не выжигал наросты иной реальности на своей. Он отворачивается от постепенно гаснущего экрана. Поднимает неведомо когда возникший в руке меч - больше обретшее форму проклятье, чем оружие из стали. Он шагает во тьму, задавая последний из вечных вопросов. -Кто ты, Кай? -Я - потеря.***
1987 год. Всю дорогу в лицо ему, словно упрашивая повернуть назад, дул холодный ветер. Всю дорогу - особенно последний час езды на дребезжащем, трясущемся, почище чем старая стиральная машина, трамвае - он никак не мог прогнать из головы голоса “стрел”. -Не ходи, - прямо сказала Притворщик, не думая над ответом даже пары секунд. - Порви этот мусор к чертям собачьим и не ходи, если мозги еще не все растряс. -Я слышала истории, - Сетка даже воспользовалась голосом - что было очень на нее не похоже. - Слышала во многих. И часто. Иногда один или другой человек получал такое приглашение. Вам не нужно на него отвечать, потому что вы уже понимаете, что с ними случалось. -В документе не сказано, что вы должны быть одни, - как всегда, четко и по делу говорит Лин. - Это значит, что я могу… -Я вот чего думаю, командир, - посмеиваясь, говорит Неудачник. - Он тебя чуть было в землицу не зарыл, вприкуску с ведьмой и остальными. А теперь, как самолетики не сработали - кофеи гонять зовет. Ты сходи, конечно, сходи…и в морду ему пропиши да покрепче. О, и фото мне на память сделай, а? Всегда хотел поглядеть, как это чучело выглядит… Ничуть не легче было слышать и слова полковника - но он, по крайней мере, смог дать ему пару советов. -Были уже такие истории, права Сетка, - мрачно говорит глава “Атропы” - как же он сдал за эти дни. - Имен сейчас не вспомню, но иногда…иногда Директорат, точнее сам Кай - вызывает кого-то. На проверку - так они это именуют. И знаешь, почти не помню тех, кто ее бы прошел. -Товарищ п… -Я знать даже не хочу, что такого про тебя нарыли. А если бы и хотел - то вряд ли бы узнать сейчас успел. Я знаю одно - у нас сейчас бардак такой, что без “стрел” совсем зашьемся. Могу, конечно, подыскать вам что-нибудь…подальше, но тут риск есть, что до октября не управитесь. А в октябре мне все на местах нужны. Так что говори - идешь или… -Я пойду, - ответил ему он еще тверже, чем тогда “стрелам”. - Я должен… -Должен что? -Кое в чем разобраться. Для себя, - чуть помолчав, ответил он, почти не кривя при этом душой. - Думаю, иначе не скажешь. -Ну что же, - Щепкин глубоко вздохнул. - Я знал, что ты скажешь, поэтому слушай. Это, как я сказал, проверкой зовется. Одному черту известно, что там проверяют, и что после таких проверок в мозгах у тебя будет. Так что будь осторожнее. Кай не раз нас всех от пропасти оттягивал, но лучше поберегись лишний раз. Почувствуешь, что тебя кто-то из Директората обработать намерен - уходи, если только можешь. Если не вырваться будет - знай, день я жду, потом поиски начинаем. Просто так тебя там никто не бросит… Старый трамвай, что привез его в центр города, уже давно укатил дальше - но раненая нога после всей этой встряски совсем не желала успокаиваться. Дохромав - как мог ровно - до дверей кофейни, он остановился, чувствуя, что взяться за ручку будет, наверное, первым из списка подвигов на сегодняшний день. Что-то в нем отчаянно протестовало. Что-то тянуло его назад вместе с ветром, так и уговаривая перейти улицу, свернуть за угол и, попив чаю в какой-то невзрачной на вид забегаловке, отправиться прямым ходом на вокзал: подальше от Ленинграда, старинных кофеен, Директората и его первого секретаря. В тот момент, когда это чувство уже готово было взять верх, он толкнул дверь и вошел. В зале было темно и тихо - а еще там было невероятно пыльно: создавалось впечатление, что все время, что здесь не проводились заседания Директората, кофейня стояла закрытой по какой-либо выдуманной причине. Так это было на деле или нет, он знать не мог, но для первого впечатления этого зала с убранной на столы мебелью вполне хватало. Для плохого первого впечатления. Пройдясь по залу до самого конца, он не обнаружил ничего, кроме открытой двери - за ней начинал петлять какой-то тусклый коридор. Хорошо же встречает Директорат…или это он так показывает, как мы ему нужны? -Вы уже добрались, лейтенант, - тусклый голос, раздавшийся за спиной, заставил его резко обернуться. - Почти вовремя. Он застыл на месте - удивление сковало его тяжелыми цепями. Это выцветшее ветхое пальтишко он уже когда-то видел. И это бесстрастное светлое лицо. Этот тяжелый, наполненный какой-то непознаваемой мукой взгляд, который невозможно было вынести. Где же…где же… Ага. Вот оно. -Кажется, я вас разок видел на Второй, - произнес он. - Вы должны проводить меня к первому секретарю? -Боюсь, что первый секретарь это я, - все так же тускло ответил человек, руки, однако, не подав и вообще не сдвинувшись с места даже на шажок. - Кай. В этот раз удивление избрало иную тактику - приложило его, словно многотонный груз, свалившийся аккурат на голову. Шуткой, даже глупой, это быть не могло - по одному только лицу человека было видно, что это слово в его словаре совершенно точно отсутствует. Человек смотрел на него, как смотрят на чересчур яркий источник света - с болью как от него самого, так и от невозможности отвернуться. Человек, казалось, не постарел и на день с тех пор, как они столкнулись когда-то в коридорах “Атропы”, и этому могло быть только одно, далеко не самое приятное объяснение. Главная надежда человеческой части Директората человеком отнюдь не являлся. Прокручивая бешеной каруселью все спрятавшиеся в голове в былые годы байки и сплетни о первом секретаре, он почти неосознанно принялся перебирать варианты. Не полукровка и не психик, о принадлежности его к роду магов и говорить нечего. Что еще осталось? Апостол? Еще один Прародитель? Нет, исключено. Члены их “высшего общества” обычно друг дружку на дух не переносят, стал бы он проводить многосложные операции по освобождению того же Двадцать Второго... Варианты кончались. Кто же перед ним, кто? Кто на него пялится, словно на гранату, готовую вот-вот рвануть? -Как…как мне к вам обращаться? - спросил он, наконец, чтобы спросить хоть что-нибудь, а не стоять дальше истуканом. -Кай, - вновь раздался лишенный жизни голос. - Прошу следовать за мной, лейтенант. Кабинет на втором этаже. Путешествие по пыльным, плохо освещенным коридорам выдалось не из приятных. Стоило лишь на пару шагов забежать вперед и он почти что физически ощущал этот взгляд - мертвенно-холодный, взгляд человека, чьим единственным желанием, казалось, было разобрать его до костей и аккуратно сложить все это в печь. -Вы живете где-то здесь? - попытался он начать разговор - не столько потому, что ему не хотелось идти молча, сколько для того, чтобы отогнать прочь это до боли неприятное чувство, которое он сам толком не мог объяснить. -Жил. Раньше, - последовал ответ. - В сороковых. В настоящий момент я нахожусь там, где нужен больше всего. Что же до этого места…оно служит местом встреч уже, примерно, чуть больше века. В сороковых. Он сказал это. Не отпирайся. Он все-таки это сказал. -Ремонтом, видимо, занимались последний раз тогда же, - бросил он очередной пробный камень. - Не самое приятное местечко. -Владельцем до сих пор является один достаточно древний магический род, - сняв ленточку-ограждение, что блокировала проход к лестнице, Кай принялся подниматься наверх. - Они уже не могут похвастаться силой, но их все еще уважают и часто приходят к ним за советами. Их оставшийся представитель не менее часто выступает в качестве посредника между частями Директората, когда возникают определенные спорные вопросы… -И часто это происходит? -Я думаю, вы провели на своем месте достаточно, чтобы самостоятельно ответить на подобный вопрос. Маги не ладят даже друг с другом, когда же дело касается людей, не посвященных во все особенности их…жизненного уклада - более того, которые вовсе не собираются в этом всем разбираться - конфликты неизбежны. Как и всегда, впрочем, когда дело касается людей. Мы пришли, - остановившись у небольшой двери, Кай потянул ручку на себя. - Проходите, лейтенант. Кабинет был пуст. Пуст не в смысле отсутствия какой-либо мебели - там имелся небольшой стол и два кресла по обе его стороны, там были шторы все того же кроваво-красного цвета. На столе стояла включенной яркая лампа, а рядом лежало несколько папок с бумагами, но… Кабинет казался стерильным. Любое человеческое существо - даже то, которое носило внутри Цепи - так или иначе оставляло свой след там, где жило или работало: что-то, иногда совершенно незначительное, но все же существовавшее. Какая-нибудь мелочь, за которую радостно цеплялся взгляд, подавая знак разуму - это место обитаемо. Даже брошенного второпях карандаша было иногда достаточно. Даже чернильной кляксы, раздавленного паука на стене, обуви в углу, да хоть бы и проведенной пальцем полоски в пыли. В кабинете ничего такого не было - и ему, казалось, недоставало лишь стекла, витрины - а первый секретарь был бы идеальной восковой куклой, которую можно было за эту витрину усадить. В конце концов, он выглядел ничуть не живее своей комнаты - где было настолько неуютно, насколько человек вообще мог осознать. -Садитесь, - почти устало произнес первый секретарь, сам довольно быстро занимая место за столом. - Итак…вы знаете - или, быть может, догадываетесь - ради чего я вас сюда пригласил? С ответом пришлось помедлить - не без опаски опустившись в кресло напротив, Алеев направил взгляд в стол: это было явно лучше, чем смотреть на своего собеседника. -Скорректировать память после дела с ведьмой? - он постарался говорить спокойно и непринужденно. - Полковник говорил, что… -Дело ведьмы решено, - оборвал его Кай. - Плохо или хорошо, но завершено. И у Директората уже нет ни одного лишнего часа, который можно было бы на него потратить. -Тогда, боюсь, я не знаю, для чего здесь, - протянул лейтенант. - Но ведь вы мне… -Хорошие слова, - в очередной раз прервал его речь первый секретарь. - Зачем вы здесь? Зачем мы все здесь? Вы когда-нибудь об этом задумывались? -Я немного не… -Ради чего вы делаете то, что делаете? Ради чего вы живете? Он взглянул в лицо первого секретаря. И почти сразу же почувствовал, что делать этого не стоило: казалось, оно не изменилось ни на йоту, но вместе с тем в его чертах становилось все меньше и меньше реального - особенно когда оно двигалось. Он почувствовал глубокое отвращение, граничащее с тошнотой. Но от него ждали ответа. И он почувствовал, что обязан его дать. -Несколько лет назад я бы не смог ответить, - собравшись с мыслями и словами, проговорил лейтенант, вновь предпочтя лицу собеседника гладкую поверхность стола. - Я…я просто плыл, куда несло. У меня был дом, как и у всех…как и у большинства, но он не был местом, в которое можно было бы вернуться. В которое хотелось бы возвращаться. У меня было мое дело. Я делал то, что умею, и…не знаю. Тогда я думал просто прожить жизнь до конца. -Вы говорите в прошедшем времени. Надо полагать, произошли определенные перемены, не так ли? - вкрадчиво произнес Кай. -Да уж, произошли, - кивнул он на свою раненую ногу и усмехнувшись - и в очередной раз заметив, что никакого отклика не последовало. - Я…я могу говорить все, что считаю нужным, так? -Разумеется. -Тогда… - он снова ненадолго затих. - Что ж…признаюсь, в первый год я думал, что свихнусь. Не знаю, у всех ли так…у многих, кажется, акклиматизация эта шла куда проще…но вот со мной тогда творилось что-то невообразимое. Однако, мне помогли…помогли удержаться. -Полковник? -“Стрелы”. -Весьма…неожиданный ответ. Разве большая часть ваших проблем не должна была быть связана именно с вашими…подопечными? -Нервы они потрепали порядком, тут верно, - кивнул лейтенант. - Вот только без них…без них я бы, наверное, так и катился дальше по накатанной, без цели и смысла. -Вот оно что. И ваша…цель - она совпадает с той, что заявляет Директорат? Это не было похоже ни на ловушку, ни на проверку. Простой вопрос - простой и прямой, как ручка от швабры. Ему оставалось лишь ответить так же прямо. -Вы разрешили говорить свободно, так ведь? - он взглянул - лишь на короткое время - в лицо первого секретаря. - Я искал цели, какого-то смысла - думаю, можно сказать и так. Я искал…может быть, не вполне осознанно, но все-таки искал - и ответов. На все, что происходит вокруг, и почему оно делает именно так, а не иначе. Оказавшись здесь, я получил кое-какие из них…и нашел смысл. Так, за компанию, - он неуверенно рассмеялся. - Я знаю что делаю и зачем. Мы, конечно, никак не ангелы. И со многим мне до сих пор тяжело мириться…вряд ли имеет смысл врать члену Директората, не так ли? Вы ведь наверняка знаете обо мне едва ли не больше, чем я сам… -В этом вы правы, - медленно ответил Кай. - Позвольте мне…подвести определенную черту под ваши рассуждения. Вы считаете, что нашли здесь свое призвание, так? -Если что я и нашел, так это дом. Взамен того, которого никогда, по сути, не было. Если уж подводить черточки, если поменьше идеалов и побольше конкретики, как нам и следует - как членам “Атропы”, в конце концов - делать…я не питаю особых иллюзий. Возможно, я расстанусь с жизнью завтра или через месяц. А может, через год или два. Но те годы, которые я провел здесь, я помню…помню, в отличие от большей части своей жизни до того, как оказался в числе посвященных. Защита человечества? Не знаю…честно говоря, даже полковник уже давно не говорит больше своих когда-то пламенных речей. Мы, скорее, защищаем друг дружку. Свой новый дом. Так, что ли? - замолчав на мгновение, он вновь рассмеялся. - Наговорил я вам…даже в голове не укладывается. И даже, наверное, не знаю, что сказать еще… -Тогда вы можете остановиться и послушать, - холодно сказал Кай. - А я объясню вам, где именно вы заблуждаетесь. Ну вот и началось… Кроме того подумать он уже ничего не успел - первый секретарь заговорил: долго и отчаянно монотонно. -Говоря по правде, все довольно-таки просто, если не сказать - элементарно, - протянул Кай. - За годы работы в Клубе вы, разумеется, должны были заметить, что внутри него идет постоянная борьба за власть. Борьба, в основном, нескольких сильных личностей - часть пытается прорваться выше, часть - удержать то, что имеет в настоящий момент. Каждый нуждается в поддержке и помощи, в людях, которые готовы ради него на все или почти на все. Единственный способ обеспечить себя надежными людьми, лейтенант, это выдергивать их из толпы, подбирать в пыли, куда они неизбежно вернутся в случае, если их покровитель потерпит поражение. Вы ведь не думаете, что вас избрали за какие-то особые таланты? -Я… -Глава “Атропы”, несомненно, заинтересован в том чтобы остаться на своем текущем посту. А многие члены Директората были бы не прочь видеть на нем свои креатуры или даже самих себя. Вы - просто случайный человек, один из многих случайных людей, которых он нашел и, раз уж вы смогли справиться со всеми испытаниями, ввел в дело. Один из случайных людей, что потеряют все в случае, если глава Второй Площадки потеряет свое место. Это что касается вашего…призвания. Остановимся теперь на ином вопросе. Ваш отряд… -Что с ними? -Только то, лейтенант, что людьми они не являются, - протянул Кай. - Вам ведь известна политика Директората по отношению… -Человеческой части Директората. -Которой подчинены и вы в том числе. Или вы о том уже успели забыть? -Никак нет. Но я не понимаю, какое отношение… -Самое прямое. Директорат хочет быть уверен в том, что вы выполните свои прямые обязанности, когда придет время. И не станете колебаться, как полковник, когда дело коснулось Стальной ведьмы. Нет, лейтенант, ответа от вас я не требую. Просто имейте в виду, что вскоре от вас потребуют действий. И действий решительных. Наступает поворотный момент в нашей истории, лейтенант. И Директорат хочет, чтобы все прошло четко по плану. Сложно было не ответить - пусть даже ответа от него показательно не просили. Еще толще намек, брошенный первым секретарем, мог стать, если бы им зарядили пистолет и выпалили ему в лицо. Сложно было не ответить, но он все-таки сдержался, ожидая продолжения. -Я потратил время, чтобы изучить вашу историю, лейтенант, - холодно проговорил Кай. - Не так давно я упомянул случайности и их роль в вашей судьбе. На деле эта роль куда больше, ведь само ваше появление на свет - случайность. В вас ведь с самого начала - будем откровенны - отсутствовала необходимость. Или, говоря более простым языком, вы никому не были нужны с отправной точки. -Сейчас вы скажете, что тоже читаете мысли… -В этом нет необходимости, - первый секретарь постучал пальцами по папкам для бумаг. - Директорат обязан знать, кому доверяет проведение операций…определенного толка, так что вся ваша жизнь давным-давно была перенесена на бумагу. Мы можем сказать, жмут ли вам ботинки или нет. И, смею вас уверить, не ошибемся. -Вы, конечно, обязаны, но… -Итак, - вновь прервал его Кай. - Ответьте мне на несколько вопросов, если это возможно. Если вы уверены, что ваше рождение имело для кого-то значение, почему вы даже не знаете, как выглядит ваш отец, а ваша мать вычеркнула вас из жизни, как только смогла это сделать без лишних опасений? Если вы уверены, что ваша жизнь имела определенную цель, почему же вы решили провести ее там, где не требуется что-то решать, требуется лишь выполнять приказы и плыть дальше по течению? Если вы уверены, что оказались в рядах Клуба благодаря неким талантам, отсутствующим у прочих, как вы объясните тот факт, что контролеров отряда “стрел” всегда набирали крупными группами случайных людей, просеивая до тех пор, пока не останется лишь один? Если вы уверены, что обрели свое призвание теперь, став частью отряда, что вы нужны им - ответьте, как это соотносится с вашей истинной ролью - ролью палача данного отряда, когда придет время окончательной стерилизации? -Что…что вы пытаетесь доказать? - воспользовавшись короткой паузой, успел спросить он - раньше чем его придавил бы очередной груз, сплетенный из бесконечного числа вопросов. - Кому и зачем? -Жизни как таковой вы придаете слишком большое значение. Вы все, - донесся монотонный ответ. - Вместе с тем существует простой и непреложный факт, что любая жизнь как таковая является лишь едва заметной, незначительной вспышкой, что длится преступно малое время. Нет ничего особенного в том, что вы живете и в том, что вы делаете, пока эта вспышка длится, когда неизмеримо большая часть мира - всего лишь смерть. Простая смерть, я бы сказал. Простая, обыденная, совершенно нормальная для всех вещь. А тогда - ответьте мне - зачем жить? Нет, не так. Вы уверены, вы можете быть уверены, что вы действительно этого желаете? Что действительно этого всегда желали? Он вновь поднял голову, взглянув в глаза первого секретаря - и почти сразу же пожалел о том. Глаз на своих местах, казалось, больше не было. Было что-то, не поддающееся никакому объяснению, что-то темное… Нет. Он лишь видел это как темноту, но на деле - это-то и заставило его замереть на своем месте от ужаса - оно даже не имело цвета. Не белое и не черное. Что-то бесконечное и холодное, слишком пустое для того, чтобы он мог его воспринимать - один взгляд туда причинял боль. -Вы спрашивали, в чем заключается суть моих вопросов, лейтенант. Вы спрашивали, в чем я пытаюсь вас убедить, - продолжал Кай, буквально прожигая его своим взглядом. - И вы, разумеется, хотите знать, кто же я. Я вижу то, что вы называете Истоками. Я вижу до конца, до корня. Я вижу то, что внутри. Двери, что есть у каждого. А что за вашей дверью? Первый секретарь коснулся пальцем одного из своих глаз и морок спал, бездна отхлынула. Он глядел в его глаза лишь несколько секунд, но они показались вечностью. Вечностью в аду - ведь если он и есть, то выглядеть должен именно так. Он почувствовал, что задыхается - и пока судорожно пытался восстановить дыхание, Кай уже вытянул вперед руку. На пальце виднелась крохотная блестящая крошечка - едва заметная. -Что…это? - осоловело прохрипел он. -Ответ. Вечность. Истина. Ключ от вашей двери, - спокойно произнес Кай. - То, что позволит вам узнать, что действительно имеет значение. То, что вас освободит. Поднесите к своему глазу и… Смотреть на крохотный осколочек было едва ли не больнее, чем в глаза самого первого секретаря. Тяжелее было не смотреть - отвести от него взгляд никак не удавалось. -…бросьте туда. В голове словно заработала артиллерийская батарея - и еще с десяток колоколов вместе с той. Он не мог отвернуться - да разве можно было сделать это, когда на расстоянии вытянутой руки от него лежали все ответы, все объяснения, все… Веки будто налились свинцом, но он заставил себя закрыть глаза. И - не открывая их - проговорил не своим голосом: -Это…приказ? -Нет, - тут же последовал ответ. - Я лишь предлагаю вам узнать правду. Правду о человеке в целом и о вас самих. Предлагаю посмотреть, как смотрю я. Не более. -Тогда я…откажусь, - удивительно, но с каждым словом он чувствовал себя все свободнее. - Да. Так. -Вы уверены в своем ответе, лейтенант? -Да, - открыв глаза, он тут же скосил взгляд - но, удивительное дело, осколок больше его не притягивал. - Любопытство кошку сгубило, знаете ли… -Но вы же не кошка. -Потому мне ума и хватает отказаться, - сквозь силу улыбнулся он. - Возможность видеть…Истоки дана не каждому. И я не хочу выяснять, что будет, если взять ее силой. Протянутая к нему рука медленно сжалась в кулак и отползла назад. Хозяин ее, похоже, ничуть не расстроившись подобному повороту событий, вновь подарил лейтенанту тяжелый взгляд - тяжелый, но в этот раз, правда, вполне себе человеческий - и вновь заговорил. -Ваш выбор, - глухо проговорил он, открывая одну из лежащих на столе папок. - В таком случае, перейдем к следующему делу, лейтенант. В начале октября мы проводим крупную операцию против Ассоциации. Вашему отряду будет поручено задание особой важности… Чувствуя, как постепенно отходит былая оторопь, он вгляделся в бумаги, которые ему протягивал Кай. Вгляделся и понял, что толком даже не понимает, на что смотрит. Все мысли занимал осколок. Тот самый, который так притягивал, так манил всего несколько секунд назад - и от которого он так быстро… Почему? Почему он это сделал? Лихорадочно прокручивая в голове все то, что пронеслось перед его глазами тогда, когда ему было сделано это жуткое предложение, он пытался найти свой ответ, причину отказа, найти то, что помогло ему устоять пред этим практически необоримым желанием. Были ли то слова главы “Атропы”, предупреждавшего об опасности? Слова того старика-палача, уверявшего в один голос с Макаровым и Татарьевым, что они сами не знают, с кем связались? Слова “стрел” - каждый по-своему просил его быть осторожнее? Давно уже проросшие внутри посевы сомнений? Очень давно, еще до того дела с ведьмой… Кому они служат? Ради кого стараются? Кому позволяют говорить об уничтожении всего нечеловеческого? Вот этой вот…штуке с грустной улыбкой и скорбным взглядом? Этому…чему-то, застывшему во времени с сороковых годов и человеком уж точно не являющимся? Лицо первого секретаря вызывало все большее отвращение своей ужасающей неправильностью, проступавшей откуда-то из глубины. Ужасающе внезапно и ужасающе четко он вдруг осознал, насколько был близок к тому, чтобы не вернуться отсюда уже никогда, чтобы отдать все, что у него было тому, что скрывалось за глазами Кая. Отдать ради некоей страшной правды, неких ответов, которые ему бы несомненно предоставили - но ведь никто и никогда не обещал, что он сможет с ними совладать, что он сможет с ними жить. То, что сидело сейчас пред ним, человеком не было, более того - чем дольше он продолжал на него смотреть, тем сильнее становилась зреющая где-то внутри холодная злость, тем пуще было желание разорвать это неправильное лицо на тысячу клочков. -…в этот город… Проклятье - он все еще продолжал говорить! -Прошу прощения, - очнувшись, пробормотал лейтенант. - Вы не могли бы повторить еще раз? -Я как раз переходил к сути вашего следующего задания, - протянул Кай. - Ваша цель - городок Ширнесс, графство Кент, Великобритания. Сам город ничего исключительного из себя не представляет - его население едва-едва достигает десяти тысяч. Во многом благодаря этому нами был выбран именно его порт. -Выбран для чего? -На арендованный нашими людьми склад доставлен груз, - продолжил первый секретарь. - Вашему отряду ставится задача по его охране, приведению в готовность и активации, как только поступит соответствующая команда из Лондона. -Я могу спросить, о чем именно идет речь? Кай помедлил с ответом - казалось почти невозможным, что его что-то может вывести из равновесия, но сейчас голос его звучал далеко не так уверенно и тяжело, как в самом начале их долгой беседы. -Подобные вопросы находятся вне вашей компетенции, лейтенант, но думаю, вы заслуживаете право знать, - заговорил вновь первый секретарь. - Речь идет о четырех экспериментальных установках, созданных для поддержки операции “Красная Смерть”, что будет проведена пятнадцатого октября в Лондоне и, в случае успеха - развернута по всем Британским островам. Каждая такая установка после своей активации вносит длительные помехи в работу Цепей на огромной площади. Согласно нашим расчетам, объединенной мощи четырех таких установок будет достаточно, чтобы охватить все острова. Эффект временный - не больше часа - но машины выиграют для нас время, необходимое, чтобы ликвидировать высшее руководство Часовой Башни. В случае, если вы справитесь с поставленной задачей… - Кай медленно вытянул из папки одинокий листочек, толкнув его вперед по столу. Дотрагиваться до листка не пришлось - все было отлично видно. А если и не все, то вполне достаточно. …присвоить…звание…в соответствии…представлением первого секретаря Директората… -Разумеется, это далеко не все, - спокойно произнес Кай. - Задача лишь кажется простой, но разведку Башни мы не имеем права недооценивать. Прежде всего вы должны будете запомнить одно - ни при каких обстоятельствах установки не должны попасть в руки агентов Ассоциации. Это понятно? -Так точно, - выдохнул он, даже не глядя больше на листок. - Далее? -Операция “Красная Смерть” относится к числу ключевых, критических, если угодно. Уровень секретности таков, что с начала октября вы и ваш отряд выводитесь из-под контроля “Атропы” и переходите в непосредственное распоряжение Директората. Вы не имеете права разглашать полученную вами информацию никому, включая руководство Площадок. Нарушение этого правила в любой форме карается высшей мерой наказания. Я могу продолжать? Он лишь кивнул - голова словно превратилась в деревянный чурбан. -Для усиления вам будет придан взвод “глушителей”, - Кай убрал листок на место, вытянув еще несколько взамен. - Вот ваши предварительные инструкции, - открыв ящик стола, он аккуратно выложил на стол ручку. - Подпишите - здесь и вот здесь, на обороте. Он молча подтягивает к себе листки. Свежие, кажется, краска едва высохнуть успела. Перечитывает - раз, другой. Инструкции до того лаконичны, что сразу становится ясно, сколько всего пришлось вымарать. Типичное заключение, более чем доступно поясняющее, что с ним станется, скажи он хоть слово о прочитанном, хоть полслова, хоть намекни он кому, на что идет отряд. Странно все это. Проходили ведь уже такие дела, да не раз. Разве сейчас что-то иное? Разве что-то поменяться успело? И не сказать ведь, что так, но вместе с тем предательски рука медлит, когда он подпись выводит. Но дело сделано - и листки, быстро-быстро, исчезают в недрах стола первого секретаря. -У вас остались вопросы, лейтенант? О да. Тысяча, если не все десять. И половина - о том, кто ты, черт тебя дери, такой на деле… -Только один. Согласно данной инструкции, в наши задачи входит активация установок, но там же сказано, что для этого требуется специальный сигнал… -Именно так. Ваша задача - настроить установки и приготовиться к приему сигнала, не более. С того момента, как настройка будет завершена, вы должны будете заниматься исключительно их охраной. -Кто должен будет дать сигнал? -Я, лейтенант, - резко проговорил Кай. - Дальнейшие вопросы? -Никак нет. Нашу задачу я понял. -Что ж…в таком случае, это все, - первый секретарь поднялся со своего места. - Дальнейшие инструкции вы получите за несколько дней до переброски. Вас проводить? -Спасибо, - от одной только мысли, что ему нужно будет снова пройти по всем этим коридорам, пока в спину его тычет своим жутким взглядом первый секретарь, становилось тошно. - Думаю, я запомнил дорогу. -В таком случае, это все, - повторил Кай, продолжая стоять на своем месте столбом – холодным и мрачным. - Желаю вам удачи, лейтенант. -И вам…того же, - пробормотал он, открывая дверь. - До свидания. -Прощайте, - донеслось из-за спины под скрип кресла. Дверь захлопнулась с характерным звуком. Шаги лейтенанта уже успели стихнуть, но взгляд Кая и не думал отпускать несчастный кусок дерева. -Прощай, оловянный солдатик, - медленно, словно во сне, проговорил он, сцепив руки в замок. - Шагай вперед, всегда вперед, тебя за гробом слава ждет… (2) Темнота и пыль, царящие кругом, более не привлекали его внимания - было попросту не до того. Он брел к выходу на деревянных ногах, никак не способный перестать думать о том, что только что видел. Эти глаза…и то, что было за ними… Кому они служат? Под чьими приказами он только что расписался? Для кого он… Позади раздался приглушенный ковром звон - резко обернувшись, он заметил случайно сбитую им с полки пыльную бутылку. Истертая этикетка “Bernkasteler Doctor 1979” отчего-то врезалась в память - и с успехом вытеснила оттуда все, что вбил туда недавний разговор. Скрипнула входная дверь, дохнул в лицо холодный ветер - а когда он добрался до трамвайной остановки, заморосил мелкий и противный дождь. Чувство, что он только что искупался в бочке с нечистотами, не желало никуда уходить - равно как и тупая, холодная, слабо объяснимая злость. Хотелось вернуться. Вернуться и проломить череп этому…этому. Чем бы оно ни было. Да хоть бы кофейником… Где-то вдалеке завыл долгожданный трамвай-шатун. Опустив руку в карман - пальцы уже совсем закоченели - Алеев с удивлением вытянул невесть как там оказавшуюся конфету в потертой бумажке. Кому они служат? Кому? И что на самом деле ждет их в Лондоне? Я не знаю, кто ты есть. Но знаю, что прощаться ты поторопился… Развернув бумажку и закинув конфету в рот, он на мгновение прикрыл глаза и подставил лицо холодному ветру, чувствуя, как злость и то кошмарное тошнотворное чувство постепенно отступают. Ты справишься. Абсолютно точно – справишься. Только не смей сдаваться. Если бы его спросили, он бы ни за что не смог сказать, откуда пришла эта мысль. Но от нее почему-то стало чуточку теплее.