2. Йол — огонь
16 июля 2015 г. в 23:52
Ульфрик сбежал из догорающего Хелгена еще днем, но только глубокой ночью, когда они добрались до Виндхельма, он действительно почувствовал, что его сняли с виселицы. Почему-то тогда он до последнего не желал признавать, что близок конец. В душе он был свято уверен, что избежит смерти, и только когда палач занес топор над головой его солдата, казалось бы, пришло осознание. Однако потом… случилось то, что случилось.
Он оглянулся вокруг. В Виндхельм не вернулось даже четверти их отряда. Смерть большинства он видел собственными глазами, но некоторые словно бесследно потерялись в абсолютном хаосе. Ульфрик точно помнил, что Ралоф был подле него, когда все только началось, но потом стоило раз обернуться и он куда-то исчез. Скорее всего, его обожжённое тело тоже лежит где-то под завалами.
— Если бы вы атаковали имперцев на дороге, обошлись бы меньшей кровью.
— Мы слишком поздно поняли, что они везут вас не к границе, — мрачно ответил Галмар.
Ульфрик промолчал в ответ. Зал Королевского дворца встретил их холодом и полутьмой: факелы на стенах были погашены, а лунный свет не проникал внутрь через узкие окна. Звуки их шагов эхом разносились по пустому помещению. Тихо. Темно. Почти безлюдно. Впервые Ульфрик чувствовал, что дворец не дожидался его — надеялся не дождаться. Буревестник только молча усмехнулся, будто бы сам себе.
Они зашли в военную комнату, и Ульфрик устало оглянул карту. Глазами он нашел место, возле которого они попали в засаду, — Черный брод. Да уж, попасть в плен в своем собственном владении. Закончилось бы все иначе, была бы очень грустная песня.
— Со всех сторон горы, они могли прийти только по дороге. Ты хочешь сказать, что перемещение настолько большого отряда мы не заметили?
— От Хьорнскара не было никаких вестей уже почти неделю. Боюсь, имперцы перехватывают гонцов.
— Так же, как они перехватили сообщение, о моем прибытии, — Ульфрик вздохнул. — Мы действовали слишком самоуверенно, Галмар.
— Так как же Вайтран?
— После того, что произошло в Хелгене, Балгруф может изменить свое мнение. Он упрям, но в глубине души знает, за кем правда.
— Балгруф изменит мнение? Ха, да ты сам в это веришь? Да скорее… я даже не знаю…
— Прилетит дракон и сожжет Хелген? — Ульфрик посмотрел на Галмара и тут же добавил: — но ты прав, я сам едва в это верю.
Он протер глаза и снова посмотрел на карту. В самом центре находился Вайтран, гордый и нерушимый, со всех сторон окруженный врагами. Формально на стороне Империи, но разве может Балгруф, потомок самого короля Олафа, быть против независимости Скайрима? Ульфрику просто не хотелось это принимать. Он перевел взгляд на Хелген. Страшно подумать: вчера в это время его стены еще стояли и, вероятнее всего, собирались стоять вечно. Буревестник выдернул маленький красный флаг из стола с картой, теперь он ни к чему.
— Для начала, нужно найти новые пути сообщения и сделать все, чтобы сегодняшний прецедент не повторился. Наша цель все еще Вайтран, но нам сейчас нельзя спешить. Ты понимаешь, Галмар?
— Да, но у меня все еще один вопрос, — Галмар обычно всегда был нетерпеливее, но сегодня усталость брала верх и над ним: — что делать с драконом?
— Есть только один дракон, которого нам нужно победить, Галмар, — Ульфрик не сводил глаз с карты, — и это Империя. Она еще в силах сопротивляться и, возможно, ей даже хватит сил победить нас, но крылья ее сломаны. Она больше не полетит.
— Ты прав, — коротко ответил Галмар.
После этого они оба сошлись на том, что сегодня уже и так слишком многое решилось, а разговоры о войне лучше отложить на утро. Буревестник удалился в свои покои.
Как только двери за ним закрылись, он вздохнул, но не от облегчения. Даже наоборот — сердце его как никогда переполняла тревога. В спальне было удивительно холодно: пламя в камине едва тлело, и только прикроватные светильники были зажжены, как и всегда.
Ульфрик взглянул на выдернутый флажок, некогда обозначавший Хелген. Красный, как кровь. Огненный, как волосы вдовы Торуга. Он поднес его к пламени свечи, бумага быстро загорелась, почерневшее дерево осталось тлеть в расплавленном воске.
Нет, он все же соврал Галмару — дракон волновал его, не мог не волновать.
Еще никогда Ульфрик не слышал, чтобы так кричали. Что его Безжалостная сила, что молитвы Седобородых, сотрясающие землю, — все лишь шепот по сравнению с настоящим драконьим криком. В юности он мечтал увидеть драконов вживую, оказаться на месте героев из легенд. Но сейчас он едва верил в произошедшее. Легенды оказались правдивы? Легенды не сжигают деревень.
Йол. Кажется, именно так огонь будет на драконьем языке. Но это явно не тот огонь, что послушно прячется в очагах и танцует на фитилях свечей. Он несет жар и разрушение, он горд, непокорен и только и ищет возможности обратить все в пепел. Драконий огонь — истинный.
Ульфрик лег на кровать, сняв только сапоги. Он закрыл глаза и попытался уснуть, но все было тщетно, перед ним снова и снова появлялся Хелген, охваченный драконьим пламенем. Еще никогда Ульфрик не видел, чтобы что-то горело так, как он. Так быстро, так ярко, будто бы ничто не в силах было его потушить. Драконий огонь убивал быстро, но мучительно. Существо, которое смогло его обуздать, способно на многое…
Йол — огонь. Безжалостный, всепоглощающий. Яркий, как волосы вдовы Торуга.
Он подошел к окну. Мелкий сквозняк проникал в щели между стеклом и камнем, слегка морозя кожу. Тем не менее, свежий воздух будто бы привел Ульфрика в чувство. Снаружи начинало светать. Неужели он не спал всю ночь?
— Йол, — вдруг сказал он. Теплое дыхание оставило след на стекле, но больше ничего не произошло.
Быть может, он произнес это неправильно. Быть может, он за столько лет просто забыл, что на самом деле значит это слово. Хотя нет, скорее всего, он до сих пор его не понимал. Ульфрик сжал кулаки.
— Ярл Ульфрик, разрешите, — в покои вошла одна из стражниц. — Там внизу норд со шрамом требует встречи с Вами.
— Только глупец будет беспокоить ярла по пустякам. Кто он?
— Мой ярл, он назвал себя Эдваром. Говорит, это на счет Хелгена.
Ульфрик насторожился. Кажется, он совсем недавно слышал это имя.