Такая вот история - 2

Theory of A Deadman - Santa Monica Просыпаться не хотелось. Я спал и где-то внутри себя осознавал, чем будет чревато это пробуждение. Как себя вести? Что говорить им обоим? Будет ли кто-нибудь из них со мной разговаривать вообще? Это ведь нужно встать. Не первым - чтобы не оставлять их одних. Не после Марка - чтобы не остаться с Надей самому. Не после Нади - за этой девушкой глаз да глаз. И, упаси бог, оказаться в бодрствующем состоянии вместе с кем-нибудь из них. Еще и выходной у меня сегодня. Еще и им на работу в одну сторону, уроды. Хуета, а не день намечается. Я осторожно приоткрыл глаза и пошарил под подушкой в поисках телефона. Его там не оказалось, да и хрен с ним. По времени примерно пять утра. Спать и спать еще. Спать, и не просыпаться вообще желательно. Я поворочался. Дома духота, а лежать в таких условиях между двумя телами - то еще удовольствие. Я решил, что заснуть не получится совсем. И когда минут через сорок это утверждение обещало не оправдаться, в дверь позвонили. И это в такую рань. Идите на хуй. Мы спим. Но звонок настойчиво повторялся. Что-то мне это напоминало. Дежа вю прямо какое-то. Вздохнув, я подтянулся ногами к низу кровати, по пути нашарив где-то в этой области телефон, и еле выполз, тихо выматерив располагающихся по обе стороны от меня людей. Когда получилось встать ногами на твердую землю, я схватился за голову. Болела. И даже немного подташнивало. Все-таки пребывал я вчера в не совсем адекватном состоянии, что облегчало муки совести. По мозгам снова ударил дребезжащий звук. - Да иду, иду, - не выдержал я. Чувство дежа вю прояснилось, когда за дверью я увидел Серегу. Вид у него был хмурый. Сам он был злой. - Здорово, - протянул я руку. Он не ответил и молча прошел в квартиру. Вытащил из моих рук телефон и, сняв его с блокировки, ткнул мне в лицо экран. Ну да, конечно. Вчера нам не до того было, чтобы на звонки отвечать. Я забрал мобильник и посмотрел ему в глаза. - И Марк тоже. - Видимо, и у него на беззвучном. - Чего натворили? - Все нормально, Серег. Ага, нормально. Врать не стоит, особенно если тебя раскусят через пару минут, когда зайдут в комнату. Мне точно не стоило. Но как рассказать об этом, я не знал. - Не беси, блять. У меня дома проблем хватает. За ваши пьяные рожи еще переживай, сука. Я просто сделал два шага назад по направлению спальни и жестом попросил его проделать то же самое. Картина была впечатляющей. - Пиздец, - просто смолвил Серега. - Чаю? - Кофе. И мою кружку. Я поставил чайник на плиту и сел за стол. Серега сел рядом и уставился на меня разочарованным взглядом. - Вы больные совсем? - Серег... - Я охуел. Я, ебать, как охуел, Макс. Рассказывай, давай, как до такого докатились. Ебанутые, блять. Рассказывай, говорю, - повторил он, когда я покосился на стенку, за которой все еще спали хозяин квартиры и его коллега. - У вашей Надежды сон как у Марка, видимо. Пока гонг не пробьет, дрыхнуть будут. И я рассказал ему о своем позоре. Параллельно налив ему кофе, закинув в себя таблетку анальгина, ибо головная боль сама сваливать на торопилась, и заварив себе чай. Пожаловался на то, что не знаю, как сейчас себя вести. Серега слушал молча с непробиваемым выражением лица, хлебая горячий растворимый из своей кружки. - А у тебя что с домашними? - вспомнил я одну из первых его реплик. - Фигня все, прорвемся. Ебать, с вами-то чего делать, ты мне скажи? Вот нахуя я тебя вообще отпустил куда-то? - Я свалил бы все равно. - Нет. Как тебе, зай, такое в головушку твою распрекрасную прийти-то могло? Да вот пришло как-то, че теперь, сдохнуть, что ли. Вариант неплохой, если бы мне обрушился потолок на голову, к примеру. Но не в петлю же лезть из-за этого. Мне нужен был совет, но Серега сам, кажется, не знал, что делать. Дело дрянь - вот что может означать отсутствие идей в голове такого умудренного опыта человека. И тогда мы перешли на другие темы. Просто сидели и разговаривали, не сговариваясь, решив просто дождаться семи часов утра и леденящего душу звука будильника. Единственное, что предложил байкер - не горячиться, не психовать, не делать поспешных выводов и не уходить. Виноваты мы оба, как тут ни крути. Он начал, а я усугубил. Зато на равных. Зато избавил его частично от чувства вины. Перенес долю груза на себя. Все поровну. Все будем делить поровну, Марк. Даже такими путями. - Вам просто надо... - не успел донести до меня истину Серега. Перебил его удар в гонг. Что там происходило дальше нам дано было только догадываться. Но через десять минут на кухню вышли одетые - Марк в натянутых пижамных штанах, Надя в своем слегка помятом прикиде - и сонные утренние люди. Прихуели, узрев, что я на кухне не один. Серега наградил Марка тяжелым взглядом. - Доброе утро. - Доброе, Сереж. Надя молчала. Я почему-то чувствовал себя под надежной защитой. Чувство вины солидно уменьшилось в размере, я даже почти забыл про то, что сам организовал весь этот ночной беспредел. Забыл, потому что увидел их вдвоем на пороге, растрепанных, уставших и не выспавшихся, и снова ревность больно кольнула где-то в районе копчика. Да и выглядели они более виноватыми чем я. Даже Надя, хотя возможно ее напрягало присутствие в ее окружении третьей особи мужского пола. Весьма, кхм... колоритной особи. - Кароч, - нарушил всеобщее молчание громогласный бас Сереги, - в ваши дела, придурки, более не вмешиваюсь. А вот вас, дамочка... вам домой, наверное, надо? Переодеться там перед работой, все дела? Подбросить могу. Надежда Георгиевна нервно покачала головой, окинув взглядом все "прелести" внешнего вида байкера. - Все хорошо, Надь, - подал вдруг голос Марк. - И довезет, и компанию составит, и песенку споет, если надо. А тебе бы до дома добраться поскорее. Опоздаешь ведь. - Ты сам, блять, тоже собирайся, - не выдержал я. - После вчерашнего отгула не позорься хоть. Он явно был со мной согласен, потому что начал готовить себя к рабочему дню. Правда, эта подготовка началась с выкуренной сигареты. Надя нехотя согласилась на Серегину помощь, и они умчались на ревущем "моторе", умчались, как мне хотелось верить, далеко и надолго. А я просто-напросто смог спокойно попить чай. До того момента, когда Марк сумел позволить себе присесть на дорожку за пять минут до выхода из дома. - Ну? - он постарался выглядеть равнодушным. - Что делать будем? - Варианты? - лениво отозвался я. - Жить дальше? - Не помирать же из-за этого. - О том же. Мы помолчали. Какое-то напряжение витало в воздухе. А как же без этого. - Марк? Прости меня? - Я вот как раз думал, кто у кого просить должен. - Оба хороши. - Ну... Мы ведь в состоянии аффекта находились? Я фыркнул. - Можно и так назвать. - Все мои принципы, сука, ломаешь, - пробурчал он себе под нос. Я сдержался. Сдержался, чтобы не разодраться вхламину. А ты мои принципы значит, сука, не ломаешь, да? Я, блять, собственник от пяток до ушей, я не прощал никогда такого! Никогда! С тобой вот... не понятно, что здесь до сих пор делаю... Оказывается, судить со стороны и бить себя в грудь с криками, что измену ты не простишь никому и никогда, легко. Легко даже это осуществлять в реальности. До поры, до времени. Пока не нарвешься на того, кого не надо. Точнее, надо. Очень надо. Жизненно необходимо просто. И именно поэтому я просто встал со своего места и, наклонившись, поцеловал его в лоб. А потом плавно перебрался к уху со словами: - Еще... раз... Убью, Марк... Он вывернулся и поцеловал меня в губы. А потом посмотрел серьезным взглядом. - Понял. Ему уже было пора. А мне предстоял нормальный такой день в одиночестве, каких мне доставало и летом. Закрыв за ним дверь, я в первую очередь покормил животных, о которых с утра все забыли, несмотря на то, что они гурьбой путались под ногами. А с собаками еще и погулял. Пожарил котлеты. Включил телевизор. Поиграл с Джеком под аккомпанемент ритмичной музыки из колонок. Позвонил Сереге, чтобы узнать, как там Надя. - Вела себя хорошо, зай. Но змеюка та еще - видно. Так шо, особо не расслабляйтесь. Такая вокруг пальца обведет, каблучком в землю втопчет, а ты и не заметишь. - И так топчет. Че делать, не знаю. - Сами смотрите. И я посмотрел. Со стороны. Поразмышлял. Прибрался в моих любимых нижних ящичках дубового шкафа. А потом глянул на часы и ужаснулся, поскольку стрелка едва перевалила за двенадцать. Дома сидеть, тем более, одному - от такого я, оказывается, конкретно отвык. Надо было что-то думать. И мой отравленный новым чувством в отношении Марка мозг не придумал ничего лучше, чем поехать к нему на работу и глянуть че там с Надеждой, да как. Знаю я, что у него новая должность, и все такое. Не положено часто к нему ходить. Но я не мог побороть в себе любопытство и чувство опасения за его целомудренность. Называя вещи своими именами - не мог побороть ревность. Мне показалось необходимым мое присутствие в его кабинете в данный момент. Даже морально поддержать... Да кого я обманываю... Ревность... Поборовшись с собой около получаса, я бросил взгляд на Кашку. Только тут до меня дошло, и очень удачно, кстати, что с животиной второй день что-то не то. Ест совсем мало, не играет, лежит и почти все время смотрит в одну точку. Вчера с утра я обратил на это внимание, но дальнейшие события не совсем благоприятно способствовали моим нежным чувствам к братьям нашим меньшим. И Марку не до этого было. Да что вы, у нас дела поважнее ночами есть. С надями и всей прочей херней. Зато теперь в город срываться нужно по любому. Сорвался. В ветлечебнице Кашку долго осматривали и не могли поставить точный диагноз. Дилетанты, блин – злился про себя я, и еле сдерживался, чтобы не послать их вслух. Но все оказалось в норме. Несильное отравление – должно быть, кто-то из нас не усмотрел за ней на улице. Вернувшись домой, я растолок таблетки ей в миску и проследил, чтобы она все съела, пусть и нехотя. И сразу после этого направился в истинный пункт назначения. Я зашел к Марку в кабинет и добродушно улыбнулся. - Что-то случилось? - поинтересовался он. - Случилось. И я рассказал ему про Кашку и ее сухой нос, и ветеринаров, которые сказали, что у нее депрессия и прописали уколы, а в итоге выяснилось, что это обычное отравление. И он меня слушал, и я был безумно счастлив, что приехал. Был. Минут пять. Потому что ровно через столько времени, отведенного мне на спокойную жизнь, дверь в кабинете открылась, и нашему взору предстало нечто с двумя чашками кофе в руке. - Марк Александрович, как просили. Две. Раз уж на обед не пойдем. Я только что убил взглядом человека. Интересно, за это полагается срок тюремного заключения? Парнишка побледнел и сделал два шага назад, не выпуская из рук кофе. - Петя, спасибо. Зайди попозже, хорошо? Нет, кофе поставь, господитыбожемой. Дверь захлопнулось. Я озверело зыркнул на Марка. - Это что сейчас было? - Ты о чем? Сука, да ты издеваешься. - Что это: в офисном костюме и с трясущимися ручками? - А, это. Ну, секретарь мой. Урою. - Макс, я забыл тебе сказать, извини. Шеф настоял. - У замов свои секретарши? Какая удача, что для тебя нашлась помощница мужского пола. Он посмотрел на меня. Серьезно. С просьбой понимания во взгляде. Со всем тем, что убеждало меня успокоиться. С тем, что всегда поглаживало животное внутри меня и чесало за ухом. Но не сегодня же. Не в этот раз. - Уходи, - я уже не злился, просто был чертовски разбит, а Марк испуганно отреагировал на мое последнее слово. - С работы уходи. Я устроился. Мы ведь жили на одну твою зарплату. - Ты просто себя не слышишь, - он вздохнул. Я понимал, что несу чушь, но другого выхода не видел. - А ты можешь глянуть на ситуацию моими глазами? - тихо отреагировал я. - Могу. Просто поверь мне, Максим. - Я серьезно. Не прощу. Еще раз - и не прощу. Нет, слышишь? Никогда. Не прощу. Марк... Урод... Я скатился со стенки, у которой стоял и обхватил голову руками. Он встал со своего места, сел напротив и взял в руки мое лицо, заставив посмотреть в свои глаза. Я улыбнулся болезненной улыбкой. - Максим. Максим. Макс! Все хорошо. Слышишь меня? Ничего не будет. Ничего. Да успокойся ты, пожалуйста, - он обнял меня. - Езжай домой. Я вечером буду. Блять, если бы не вчерашнее, отпросился бы и сам тебя отвез. Я взял себя в руки и мысленно расстрелял из автомата. Тряпка, блять. Вставай! Встал. Марк поднялся следом. - Норм? - Норм. Извини. Да повода-то не было, чего это я. Просто последние события. По мозгам дали. - Домой? - Да. Буду ждать тебя. Котлеты с утра жарил, но они уже холодные, наверное. Что-нибудь другое приготовлю. - Подогрей, - он смахнул невидимую пылинку с моего плеча. - Делов-то. Мы перекинулись еще парой фраз, и я пошел, по пути еще раз раздавив Петю взглядом. Если бы не моя истерика, Марк точно наорал бы на меня, чтобы я его не палил. Да еще попадет мне за это, кажется. Зачастил я сюда, знаю. Понимаю, что теперь нельзя. Можно, но реже. Сдалась ему эта должность... Без ножа режет ведь. Нет, больше не приду. Пусть, как хотят. Надоело все уже. Кстати, Надю я не видел. Только сейчас дошло. Дома мое настроение поднялось. Кашка вроде взбодрилась. Джек прыгал, как ненормальный. Кошаки тоже. Не весна же, с чего бы это. Осень сейчас. Родная, любимая осень. Я врубил музыку на всю громкость, отыскал новую игрушку в интернете и даже забыл подогреть ужин к приходу Марка. Он на меня не обиделся, мы вместе накрыли на стол. О дневном происшествии все на время забыли. Он печатал что-то по работе, я играл. Кажется, Марку не понравится мое новое увлечение, потому что просидели мы за электроникой до глубокой ночи. Только потом спохватились, что завтра обоим на работу. Уснуть сразу, конечно же, не получилось. А после всего я, засыпая и давя в себе чувство тревоги, не покидавшее меня, понятно, с пробуждения, выдал последнюю свою на сегодня фразу. - Я не хочу тебя терять. И совсем уж погружаясь в сон, в последний момент я почувствовал на себе холодные почему-то руки и теплый шепот в ухо. - Не потеряем.