Друзья по переписке.

Лекция по углублённому английскому языку была в самом разгаре, хотя разгаром её считал только преподаватель. Студенты со скучающим видом слушали или записывали материал в конспекты. На занятие пришла большая часть потока, заняв почти всю аудиторию, так как в книгах чёрт ногу сломит, а лектор рассказывал всё лаконично, так что перед экзаменом не нужно будет корпеть над учебником. Герард попытался сконцентрировать взгляд на доске, сделать хотя бы видимость того, что слушает, но только стёр со лба выступившие капли пота и прикусил губу, крепко сжав ручку в руке и царапая что-то в конспекте, разрывая бумагу. Ногами он упёрся в крепление парт, надеясь не двинуть впереди сидящих студентов. Ему было так хорошо, что он был готов стонать в голос. Надо было поверить Оливеру на слово, не ставить под сомнение его смелость. И вот теперь он сидит на коленях под партой между раздвинутыми ногами немца и самозабвенно делает ему минет. А ведь ничего не предвещало такого поворота событий. Они пришли в аудиторию почти перед самым звонком, мест практически не было, и они решили сесть подальше, тем более в последнее время всегда переписывались записками и не хотели быть замеченными. То ли у Оливера было хорошее настроение, то ли он просто решил пошутить, но в одной из записок он написал: «Спорим, мне не слабо сделать тебе минет?». Герарду пришлось прочитать её несколько раз, прежде чем он осознал смысл написанного. Да, их отношения уже превзошли наивные поцелуи и робкие ласкания друг друга. Но минет? Посреди пары, в полной аудитории? Конечно, если бы они не сидели на заднем ряду в одиночестве, то такое вряд ли имело место быть, но всё сложилось именно так, однако Герард всё равно подумал, что это шутка и ответил: «Мистер ботан, да у вас духу не хватит пропустить лекцию». Получив ответ, Олли посмотрел на Гера как-то слишком хитро, но немец думал, что всё закончилось, пока не прошло пять минут, и блондин вдруг не уронил свою ручку. -Ой, упала, - он виновато посмотрел на Герарда, поджал губы и полез под парту, подгадав момент, когда преподаватель отвернётся к доске, записывая новый материал. Внезапно немец почувствовал, как Оливер начал раздвигать ему ноги, и стал устраиваться между ними. -Что ты делаешь? – рыжий вспыхнул, ошарашено глядя на парня. Оливер приложил палец к губам, мол тихо. Герард оглянулся по сторонам, ища того, кто мог бы их видеть, но все были поглощены либо своими делами, либо лекцией. Рыжий снова посмотрел под парту, заливаясь краской, когда увидел, что Оливер начал расстёгивать его джинсы. Надо отдать должное, руки у него тряслись, но действовал он умело. Вся эта ситуация походила на один из сюжетов порнофильмов, которые Гер смотрел, когда был подростком, но, на удивление, очень заводила. Осознание того, что Олли может сделать это под угрозой отчисления, если их застукают, будило в Герарде скрытые порывы и безграничную любовь к своему бывшему другу по переписке. Оливер начал осторожно, с поглаживаний, чтобы убедиться, что в экстремальной ситуации возбуждение Гера не подведёт, но с этим было всё в порядке. Стоило только прикоснуться к члену рыжего даже через бельё, как он моментально отреагировал, набухая. Когда Герард представил, что сейчас Оливер возьмёт его в рот и будет ласкать своими приятными губами и влажным горячим языком, возбуждение чуть не огрело его по лбу, но он всё-таки взял себя в руки и снова начал проверять, не застукают ли их. Смотреть на Олли оказалось слишком откровенно и могло их выдать, поэтому Герард сидел и как мог делал вид, что записывает лекцию, стиснув до боли зубы. Парень даже не хотел думать, где Оливер научился такому. Когда он обхватил рукой член Гера, провёл вниз, оттягивая кожу, и коснулся губами открывшейся головки, немцу потребовалось всё его самообладание, чтобы не застонать и не кончить через секунду. К тёплым мягким губам присоединился язык, обводя головку и задевая уретру. Оливер плотнее сжимал его губами, погружал себе в рот, неглубоко, но достаточно, чтобы Гер совсем потерял голову. Когда рыжий не выдержал и под партой, не глядя, нашёл голову Олли, то порывисто сжал родные мягкие прядки светлых волос. Для Оливера это было лучшей наградой и молчаливой просьбой не останавливаться. Парень то наращивал темп, то замедлялся, дразня Герарда своим похолодевшим от возбуждения языком. Немец не мог даже представить, как сильно это заведёт их обоих, и вряд ли они останутся на ещё одну пару. Очень скоро Оливер подключил вторую руку и начал поглаживать и совсем слегка сжимать через хлопковую ткань белья яички Гера. Член рыжего пульсировал, и парень чувствовал, что скоро Герард не выдержит. Немец сжал крепкими пальцами столешницу и выпустил из рук волосы Олли, чтобы не сделать ему больно, после чего на пару мгновений его глаза закрылись под натиском яркого оргазма. Он не мог дать дрожи взять верх над его телом, но всё равно пропустил несколько разрядов. По лбу катились крупные капли пота, а сердце колотилось где-то у глотки. Кровь разгоняла адреналин, пробуждая каждую клеточку организма Герарда. Оливер проглотил сперму Гера, с любовной тщательностью слизав всё до последней капли, а затем аккуратно постарался вернуть всё так, как было, чувствуя, как дрожат бёдра рыжего. Через минуту он осторожно вылез из под парты, держа в руках ручку и быстро осматриваясь, только сейчас в полной мере осознав, что, если бы их заметили, то, скорее всего, отчислили. Однако парень ни о чём не жалел, а распалённый, довольный и слегка обескураженный рыжий был лучшим доказательством, что всё прошло отлично. Дрожащими руками Герард взял листок бумаги и нацарапал: «Я бы убил тебя, но это было слишком хорошо». *** Невероятно огромных усилий стоило усидеть до конца пары им обоим. Как только прозвенел звонок, они оба дернулись, судорожно запихивая всё в сумки и понимающе переглядываясь, а когда преподаватель попрощался, дал задание и ушёл, Олли и Гер быстрее всех протиснулись к выходу. Кто-то что-то шутливо бросил им в спину, Оливера окликнула стайка девчонок, но когда блондин обернулся, собираясь ответить, чтоб не казаться слишком подозрительным, Герард ревностно схватил его за плечо, прижал к себе и буквально выволок в коридор. - Осторожно, Гер, ребята решат, что ты меня похищаешь, - легко посмеялся Оливер. - Пусть хоть думают, что я на летающую тарелку тебя забрать собрался, мне всё равно, - озорно ухмыльнулся немец, и в его аквамариновых глазах заплясали чертики. Олли улыбнулся, нашёл его руку и переплел похолодевшие от предвкушения пальцы. Им даже не надо было говорить, куда пойти сейчас и стоит ли прогуливать занятия – оба и так понимали, что не выдержат ещё три лекции в таком напряжении. Герард пробивал им путь сквозь толпу снующих студентов в сторону выхода к общежитиям.Рыжего ни капли не смущали ни удивленные взгляды от незнающих об их отношениях, ни колкие шуточки, которые обрывались на половине, стоило парню лишь сурово глянуть в их сторону. Оливеру было безумно приятно, что Герард, не смотря на то, что оставался натуралом, не стеснялся при людях брать его за руку, обнимать и касаться как-то по-особенному, совсем не по-дружески. Немцу было плевать на мнение окружающих, а уж подколоть огромного накачанного пловца могли только храбрецы, не знающие, на что нарываются. Напроситься на кулак Хилдебранда не боялись только самоубийцы, которые не понаслышке должны знать, что правила «не обижать» учащихся на Гера странным способом не распространялись, и он всегда находил способ обойти их и наказать обидчиков Олли. Они добрались до общежития так быстро, словно летели, поднялись по ступеням и ввалились в коридор. Герард сразу же прижал Оливера к ближайшей стене и с жадностью поцеловал, заставив блондина подавиться дыханием от неожиданности. - Мечтал об этом всю лекцию, - шепнул в губы немец и, не дожидаясь ответа снова поцеловал. Оливер согласно простонал в поцелуй, кусая его губы, притягивая за воротник толстовки его к себе ближе и потираясь бедрами. - Комната… - становилось нестерпимо жарко – напористость немца всегда била Оливера под дых, сводя с ума от одного только предвкушения того, что может сделать с ним в комнате взбалмошный рыжий. - Ещё пара шагов, - Герард не собирался выпускать его из крепкого захвата рук, и парням пришлось добираться до двери их теперь общей комнаты, вальсируя в странном танце, отираясь о стены и срывая с них флаэры и какие-то другие объявления. Попасть ключом в замочную скважину оказалось делом сложным, Олли весело подначивал Гера, немец фыркал и смеялся в ответ, целуя его губы и одновременно открывая дверь. Они едва не упали на пороге, зацепившись за косяк, но вовремя вывернулись, и рыжий ногой захлопнул за ними дверь, скидывая их сумки в угол и подхватывая Оливера на руки. - Ох, осторожнее! – Олли вцепился в его плечи, не в силах сдержать улыбку. - Да не переживай, ты как пушинка, - хмыкнул Герард в ответ, бережно опуская парня на постель. Они яростно набросились друг на друга, задирая футболки, срывая одежду и кусая губы. Комната тут же наполнилась сбившимся дыханием и тихим поскрипыванием кровати. Герард жадно целовал подставленную длинную шею, покусывая ключицы, и сползал всё ниже, ловко расправляясь с ремнем и молнией на джинсах Оливера. - Дурацкие двойные пуговицы на твоих брюках… - прошипел немец, кусая выпирающие тазовые косточки. Олли тихо застонал, вздрагивая от легкой боли и прикосновения горячего влажного языка: - Зато они стильные. - Лучше бы были на резинке. Снял и … - Ох, Гер. Ну, на фиг эти треники, – засмеялся Оливер, прикрывая рот рукой и сдерживая стон. - Зато как удобно, - хмыкнул весело немец, стягивая, наконец, штаны вместе с бельем и отбрасывая мешающую вещь прочь. Популярный среди молодежи трек известной рок-группы заставил парней вздрогнуть практически синхронно. Герард недовольно зарычал, и Олли тихо хмыкнул, потрепав рыжего по загривку. - Узнаю, кто испортил нам удовольствие – убью. - А вдруг там что-то важное, Гер, - блондин с улыбкой натянул трусы обратно, нарочно соблазнительно выгибаясь и извиваясь под ним. Затем щелкнул зачарованно глядящего на него Герарда по носу и кивнул в сторону телефона, брошенного в груду вещей на полу. - Мобильник там. - Может, ну его? - Нет, надо хоть глянуть, кто это. - Не хочу. - Или я сам отвечу,- лукаво заулыбался Олли, гибко проползая мимо Герарда и хватая вибрирующий айфон. - О, давай, скажи, что я несколько занят и не могу ответить. - Это твоя мама, Гер. Светлые брови Оливера удивленно изогнулись – обычно в такое время мать рыжего не звонила. Знала, что у Герарда занятия до самого вечера и тренировки. - Что ей надо? – Герард, наконец, принял звонок. - Привет, мам. - Герард! Привет, родной. Как ты поживаешь? – фрау Хилдебранд казалась веселой и беззаботной, но немец сразу почуял неладное. Оливер заметил, как весь подобрался и напрягся Гер, как с трудом подбирая слова, сдержанно отвечал на, казалось бы, простые вопросы. С того самого момента, как мать оставила письма Оливера в старом доме, и объявила, что мальчик из Англии плохо влияет на Гера, внутри него всё рухнуло. Да, он любил мать – ведь она всё-таки родитель, но доверять ей больше не мог. Он всё больше отгораживался, хищно и с опаской прислушивался, присматривался, поэтому сейчас по одной интонации и её словам мог определить её настроение. Мать на грани бешенства. Герард ловил на себе обеспокоенный взгляд Оливера и ободряюще улыбался ему, гадая, что могло вывести мать из себя, и где он мог проколоться. Ответ не заставил себя долго ждать. - Гер, а как там поживает Джесс? Ты в последнее время ничего о ней не говорил. «Вот оно!» Герард позволил себе задуматься над ответом, потом посмотрел на Олли и коротко вздохнул: - Не знаю. Мы не общаемся. - Как…не общаетесь? – голос фрау Хилдебранд был такой растерянный, будто её сын сознался в предательстве родины. - Ну, так. Мы расстались. Не сошлись характерами, - с каждым словом Гер ловил в глазах Оливера удивление, испуг и радость. Они оба условились, что не будут говорить матери Герарда о расставании с девушкой. Хотели, чтобы она меньше знала о жизни рыжего, не вмешивалась и не проедала мозги каждым телефонным звонком, хотя это и без того было ужасной пыткой для Гера. Врать он не любил, да и не умел. Может, когда-то и прокололся, но с ним всегда был Оливер и тычками в ребра не давал ему проговориться. А сейчас у Герарда накипело. Просто уже в печенках сидела эта идея матери об идеальной семье для него, и внутри немца что-то лопнуло, заставив сказать правду. - Как расстались?! Почему ты мне ничего не говорил?! – возопила женщина. - Не хотел тебя разочаровывать, мам. - Так всё это время ты мне врал?! Врал ведь собственной матери? Отвечай, Герард! Я сразу почувствовала, что что-то не так! - Ничего не врал! Просто не говорил всей правды! - Ты же обещал привезти её летом! - Ну, извини, не выйдет ничего. Вон, у кузена Аллена попроси привезти жену, если тебе хочется женской компании, - фыркнул Герард. - Да при чем тут женская компания? О, Гер, я думала, что ты остепенишься… - мать показательно всхлипнула в трубке, и Герард сжал свободную руку в кулак – его такими трюками она не проймет, он не отец. - Нет, мам. - О, бедная Джесс, - продолжала сетовать мать и рыжего это начинало конкретно подбешивать. Если мать так переживает за Джесс, то он с удовольствием даст ей её номер телефона, и пусть они общаются о том, какой он плохой, лишь бы его оставили в покое. - Ничего не бедная, от неё не убудет. - Как ты можешь быть таким грубым? - Я не грубый. Мы просто разные и.. Ой, мам, всё, давай заканчивать и я пойду. Не хочу развозить тут мыльную оперу. - Уже торопишься замять этот разговор? – женщина сухо всхлипнула и заговорила ровным голосом. - Ты хочешь быстрее от матери отделаться, я поняла. А Оливер с тобой? – тут же резко спросила мать. - Ну, допустим, - помрачнел Герард, быстро метнув взгляд в сторону шокированного блондина. - Не допустим, а, значит, с тобой. - Мам, не начинай, - предостерегающе зарычал Гер, - мы на эту тему с тобой уже говорили. - Этот парень подговорил тебя бросить Джесс? – потребовала мать. - У меня своя голова на плечах, - рыжий уже ничему не удивлялся. За столько лет общения с ней он наслушался многого, она успела довести и его, и отца, поэтому сейчас ему даже не было стыдно за несколько грубое отношение к ней. Она всегда от него требовала каких-то немыслимых ответов на нелепые вопросы, тыкала носом и теперь чаша терпения его была переполнена. - Но он… - Ни слова о нём! Иначе поругаемся. - Вот! Ты его выгораживаешь! Всегда выгораживал. Оливер тебе важнее семьи и всего остального! О, Гер, он лишит тебя счастья и всего хорошего, он вовлечет тебя в пучины гомосексуального общества! - Лишила счастья меня ты, когда оставила мои письма в проданном доме! – повысил голос Герард, соскочив с кровати. - Не смей говорить о нем плохо! Мать всхлипнула и затихла на том конце связи. - Никогда не смей плохо говорить о нём, - твердо, но уже спокойнее проговорил Герард, однако в его интонации слышалась ярость. - О ком угодно, только не о нём. Меня достали все твои разговоры о геях, достало, что ты подсовываешь мне этих размалеванных девиц! У меня есть Оливер, мне на хрен все остальные не сдались. Это моя жизнь. Ясно? Оливер тихо ахнул на кровати, замерев. В комнате повисла напряженная тишина, в трубке тоже молчали – мать не издавала ни звука, казалось, даже не дышала. Гер подумал, что связь оборвалась, но тут фрау Хилдебранд спросила: - Вы вместе? - Да, - не задумываясь, ответил Герард, ломая всё, что держалось между ними эти восемь лет. - Ты мне больше не сын, - бросила мать сухо и оборвала связь. Герард ошарашено застыл посреди комнаты, таращась сквозь пол. - Охренеть… - выдавил из себя с трудом, потом повернулся к Олли. - О, Герард, - блондин соскочил с постели и крепко обнял своего парня.