Дарующая судьбы - Шино-сан

Насколько может быть сильна человеческая эгоистичность и как определить ее предел? Может ли она быть праведной, нужной или по определению только вредной и губящей? Запутавшись, Феникс не смог в полной мере сопротивляться своим личностным желаниям, потому и получил исход совершенно не тот, что так хотел. И, возможно, без права на исправление. Смутно понимая, как оказался в городке, где жизнь и суета по-прежнему в нем кипели, Марко во второй раз, не думая поплелся в знакомую таверну. Все так болело, надрывалось, нутро все сильнее иссыхало под гнетом самых тяжелых эмоций. До отвращения сильно хотелось забыться, хоть на минуту остановить происходящее, дабы понять как дальше быть, что делать, и как теперь смотреть на этот мир, который словно зеркало треснул надвое. И единственно возможное, которое делало всегда легче — это пойти и попытаться надраться. Из-за этого Марко становился себе противен, но если и были другие выходы, сейчас они были ему не под силу. Ссохшаяся, старая входная дверь, со скрипом слетела с одной петли и покосилась, повиснув углом, когда Рик яростно хлопнул ей, буквально влетая в дом. Он остановился у кругленького стола в кухне и оперся ладонями о край. Внутри него бушевал шторм, кровь кипела, а зубы скрипели от силы сжатия. Больше всего сейчас хотелось садануть как следует кулаком в стену и спалить все к чертовой матери кругом, на километров десять вокруг, сжигая все дотла, до последней песчинки. Но он так не мог, и это тоже изрядно бесило. Он схватил себя за волосы, яростно взъерошил их и, закрыв лицо руками, раздосадовано зашипел. Никакая физическая боль не сравнима с обманом человека, которому поверил. Все смешалось в один круг, который со щелчком захлопнулся в голове Рика. Обман Марко подогнал всех, кого знал или видел парень под одну гребенку лжецов и предателей, а обуявшая его ярость отодвинула разум на дальний план. Изнутри прорывалось пламя. Огонь жаждал свободы. В тот миг Шино-сан уже подходила к дому и, когда ее цепкий взгляд различил покореженную дверь, сердце женщины сделало резкий кульбит, на секунду замерло, а после забилось в бешеном темпе. Она сразу поняла что произошло и тут же кинулась внутрь дома. — Рик! Рик! Мальчик мой! Рик! — спотыкаясь об истертый порог, Шино-сан буквально влетает головой вперед в кухню, успев удержаться за дверной проем дрожащими руками. Разруха и кавардак картинно красовался перед ней: поваленные стулья, опрокинутый стол, разбитая посуда и бешено полыхающий камин. Быстрее, чем успела сообразить, она черпанула ковшом воду из ведра и метко отправила ее в пламя огня. Злобное обиженное шипение было ей ответом, а после нескольких секунд камин погас, тихо поскуливая. Женщина вытирала дрожащей ладонью вспотевший лоб, осматривалась и не могла поверить что все это происходит наяву. Все то, чего она так страшилась все эти последние годы. Только нарушенная совсем тонкая грань прошлой и настоящей жизни могли вызвать в нем подобный шквал эмоций. Она слышала его голос в комнате, звуки шагов и чего-то еще, но боялась сунуться туда, зная, что попадет под раздачу несомненно. Но как-то внезапно все утихло, и воздух, казалось, зазвенел. Женщина робко позвала: — Рик, милый, я вернулась… — она пересекла кухню, прошла темным коридором и остановилась у комнаты парня, заглядывая внутрь. Молчаливая фигура Рика изломанно выглядела на фоне блеклого света из окна, наполнявшего комнату. Лежа на полу и прикрыв глаза одной рукой, пальцами второй он задумчиво перебирал потрепанную и пожелтевшую от старины карту, словно разыскивая в ней нечто осязаемое. — Рик, — подала вновь голос она, шагая вперед. — Покажи мне на карте этот маленький остров, что недалеко от нашего. Он здесь не отмечен. В ее сторону протянулась мужская рука с зажатой картой. — К-какой еще остров? — запнувшись. — Он тут один такой. Прошу, я не глупый маленький мальчик. Хватит этого обмана. Просто отметь его. — Но, Рик, я не знаю! — Зачем ты и вы все так делаете? Зачем?.. Продолжаете врать, когда совершенно это уже не имеет никакого смысла? — он поднялся и раздосадовано, потеряно глядел на Шино-сан. — Боги мои… — запричитала, — что он наплел тебе? Этот лживый мерзкий пират?! Рик дернулся и, буквально вцепился взглядом в лицо женщины, с силой стискивая зубы. — Пират значит. Ты все знаешь. Знаешь и молчишь, делая вид, что все так и надо. Я ведь ничего не сказал тебе о нем, а ты уже проговорилась. — Рик, я боялась что он вернется и будет искать, вербовать в свою команду! — Чушь! Все это полнейшая ерунда, которая больше не укладывается у меня в голове! Но скажи мне одно единственное, что я хочу знать: Ты… Использовала свои способности на мне? В тот момент Шино-сан не поняла, как он мог оставаться настолько спокойным внешне. Конечно, были и нахмуренные брови, и поджатые губы, и сморщенный нос, однако, все мельком, хорошо сдерживаемо. Люди, что так близко подходили к самой грани своего прошлого и желали коснуться, которые так несомненно достойно держались, ломались сильнее и больнее всех остальных. Женщина так и не выяснила почему, и сейчас у нее в глазах стояли слезы. — Отметь остров, — игнорируя ответ на предыдущий вопрос, повторил парень. В яростном отрицании покачав головой Шино-сан, осела на край кровати и прислонила к мокрому лицу подол своего платья. Видимая картина заставила Рика задуматься. Ведь эта женщина заботилась о нем, как о своём сыне, любила, кормила, учила чему-то, доверяла и никогда не давала усомниться в себе. Кроме сегодня. Из-за Марко. Да, это его вина. Если бы не он, всего этого не случилось. И Рик не возвышался так над женщиной так, словно решал ее, а не свою судьбу. Он выдохнул и погладил Шино-сан по голове, убирая запутавшиеся прядки и тихо сказал: — Извини. Я не хотел кричать, но и молчать уже нет сил. Я найду в городе того, кто покажет где этот остров и отправлюсь на него, чего бы мне это ни стоило. У меня внутри боль, что давит каждую минуту и всегда давила. Просто сейчас она стала невыносимой. Сжав в охапку ткань рубахи, в том месте, где нервно стучало сердце, парень мысленно поставил точку. Последние слова подтвердились осточертевшем жжением в груди. Потертая карта же удобно сложилась в четыре раза и быстрым движением руки была отправлена глубоко в карман шорт. Он ничего не взял с собой, только схватил влажный, пахнущий сыростью плащ и оставил женщину одну, в страхе, растерянности и слезах. Где-то южнее острова Зеркс, на беспокойных волнах уже долгое время качалось огромное судно с Фениксом на черном флаге. Поодаль от него располагалось еще парочка, но гораздо меньших размеров. Барабанная дробь выбиваемая пальцами Джоза по наполированным доскам планширя длилась последних полчаса. — Я где-то недопонял, когда он говорил про «не надолго»? Чай уже четвертые сутки пошли. — Что ты, Марко не знаешь? Завалился в ближайший кабак и… Заливает, наверное. Судя по тому, на сколько я его знаю, то его еще не отпустило. Два года не малый срок для пирата, но, думаю он… — Оставьте его. У каждого происшествия свой срок. Мне ли тебе об этом говорить, Ракуе? — разом пресекая ненужные обсуждения, Изо метнул на сокомандника серьезный взгляд. И тот умолк, о чем-то задумавшись. — Ждем еще день и снимаемся, — Изо набивал мундштук непривычно под завязку. — Ты когда это капитаном стал, мистер Напудренный нос? — недовольный бас Джоза. В ответ его смерили едким взглядом. — Если хочешь язвить мне, то сделаешь это, когда вернем Марко на корабль, а пока заткнулся бы. У меня личная просьба от него. Про просьбу мужчина, конечно, соврал. Но если бы Феникс был вдруг более эмоциональным пиратом, то непременно попросил бы отправиться за ним при долгом отсутствии. Изо верил ему, как себе, возможно, даже больше. Однако, странные кошки скребли на душе, словно вот-вот что-то случится. Поэтому слепо ждать Марко он не хотел рисковать. Ракуе же оставалось только вздохнуть, пригладив свою забитую морской солью бороду, и уйти к остальным в попытке найти себе занятие на ближайшее время. Остальные, за неимением других вопросов, рассеянно последовали его примеру и понемногу разбрелись по кораблю. Изо остался наедине с собой, напряженно вглядываясь в облачный горизонт и нервно перебирая пальцами начищенную рулетку пистолета. Когда парень решился подойти, наконец, к одному из городских жителей на немноголюдной улице, у окраины города, с вопросом о нахождении острова, его смерили подозрительным, чуть боязливым взглядом с ног до головы, скрытой тенью капюшона. — Зачем тебе этот могильный курган? Туда лишь пираты шастают. Уверен что тебе это нужно? — чернявый мужчина лет сорока с кудрями на макушке сделал попытку заглянуть в лицо странного незнакомца. — Нужно. Просто черканите и скажите можно ли взять лодку свободную где-то? Без лишнего шума. — Мутный ты какой-то. Но да не мое дело, — он еще раз стрельнул взглядом на Рика и, резко выхватив карту из его рук, продырявил обугленной спичкой крохотную дырочку насквозь. — Вот тута он, плыть не более двух часов при хорошем ветре, хотя это явно не сейчас. Шторм еще не совсем отошел, — протянул бумагу обратно, — А лодку могу продать за пятьдесят белли, все равно хотел новую. — С ума сошел?! Грабеж средь бела дня! — вспылил парень на жуликоватого, по его мнению, типа. — Чего орешь как умалишенный? Хорошо, сорок пять белли и мы разойдемся. Никакого шума и я тебя не знаю, никогда не видел. На нас и так уже косятся. Давай, не тяни кота за сам знаешь что. Ну, как? Берешь? — Да они двадцатку стоят, не больше! — Ну тогда я пошел! Ищи дурака! У нас тут только у портовых лодки остались и дозорных. У остальных — полный хлам. А с твоим видком ты и у тех не выпросишь! Ха! Мужчина махнул рукой незнакомцу и развернулся, уходя. На что Рику пришлось признать, что тот в чем-то прав, и, зная себе цену, мужик решил выиграть на случае хорошенькую сумму. Собственно, а почему бы и нет? Заскрежетав от недовольства зубами и пошарив в карманах, парень выудил несколько крупных монет. Последних что были. — Эй, стой, — догнал нерадивого торгаша и встал на его пути, — вот сорок пять, как и просил. Где лодка? Мужчина коряво хмыкнул, обнажая зияющие проемы вместо передних зубов и звонко смахнул монеты к себе во внутренний карман пестрой жилетки. — Пойдем, покажу где искать ее. Итак, плетясь хвостом за одним из жителей, до сих пор почти незнакомого ему города, Рик думал о том, зачем же ему так остро необходимо попасть на тот остров. Что же так тянет туда? Необъяснимое, полное острой тоски и обманутости чувство, точно впивалось зубами в сердце, терзая и причиняя боль, разрушая привычный спокойный уклад жизни. Парень старался дышать глубже, смотрел по сторонам и прислушивался к долетавшим до него обрывкам разговоров. Однако в тех не было ничего путного и нужного, только будничные заботы горожан и свежие местные сплетни. Свернув с улицы на развилку, что уходила влево и тянулась вниз к морю, двое прошли лишь половину дороги и остановились. — Дальше не иду, иначе где-нибудь да найдутся любопытные морды и без шума не выйдет. Рик кивнул. — Вон на причале, с самого бока, за столбом и той каравеллой увидишь мою старушку, она красной была когда-то. Сейчас краска вся облезла. Два нуля и единица у неё на носу. — И все? — А еще что? Поклон отвесить? — А если ты обманул и ничего нет? — угрожающим тоном. На что мужчина пригладил свои кудри и пожал плечами, картинно разводя руками. Выбора особо не оставалось и, плюнув на все, парень отправился к причалу. К счастью все оказалось именно так, как было описано и волне приличная лодка качалась на легких волнах, сдерживаемая только канатом, накинутым на колышек между досками причала. Достав из-за пазухи плаща потрёпанный жизнью Лог Пос, который еще некоторое мгновение назад был успешно вытащен из рюкзака нерадивого пьяного рыбака, Рик сверил направление его стрелки и отмеченное место на карте. К счастью все сходилось. Он быстро снял канат и, скрутив в несколько петель, кинул его на дно лодки и ногой оттолкнулся от причала. Парень не мог точно для себя понять, почему он вдруг решил, что именно там отыщет все ответы на свои вопросы. Это было на уровне чувств и интуиции, которые так обострились с неожиданным приходом Марко почти неделю назад. И о чем бы это ни говорило на самом деле, Рик теперь точно знал — есть та правда, которую он не знает и которую от него упорно скрывали. Даже тот человек, которого он никогда не знал. Почему Марко вообще появился здесь? Что привело сюда пирата в одиночку на самый скучный остров? И почему он пришел ни к кому-нибудь, а именно в дом Рика? Почему все сложилось так? Рик продолжал грести веслами и, к его удивлению, это выходило у него довольно легко, словно всю жизнь этим занимался. И с каждым новым гребком городской порт все удалялся и удалялся, постепенно погружаясь в легкое марево тумана, смазывая все в одно серое пятно. Только горы и зелень долго оставались четкими. Прежде, чем до Шино-сан дошла вся суть произошедшего, она проплакала, сидя в комнате Рика, около часа. А когда слез уже не осталось и первая обида и отчаяние схлынули, она замерла в оцепенении, инстинктивно схватившись «за сердце».  — О, Боги! Как же это… На остров, он поплыл на остров! — она обхватила руками голову и бешено за озиралась по сторонам, вскочив на ноги. Мысли в голове путались из-за страха, паники, вогнавшие все ее тело в неудержную дрожь. Женщина побежала в кухню, схватила брошенный ею же на стол кошелек, накинула на голову свой платок и стрелой вылетела из дома, забыв закрыть двери и окна. Она не знала, зачем бежит в город, не знала кто сможет ей помочь, а главное — чем. Но отчаявшееся женское сердце верило и надеялось на невозможное — на чудо. Она же не могла сказать, что ищет погибшего в Маринфорде два года назад пирата — Портгас Ди Эйса. На нее посмотрели бы как на умалишенную, да и не поверили ни единому слову. А даже, если и поверил кто-то, за парнем снова бы охотился Дозор с удвоенной силой. Поэтому, не зная, что ей делать, она могла только плакать и бежать, сбивая слабые ноги. Преодолев окраину города и вбежав на широкую улицу, ведущую к порту, Шино-сан потеряла последние силы, падая на колени. Слезы все текли по ее лицу, а воздуха хватало только что на громкие рыдания, которые не думали утихать. Люди стали оборачиваться и останавливаться, силясь разглядеть кто плачет и что же происходит. Вскоре вокруг далеко небезызвестной женщины собралась целая толпа и каждый пытался помочь и спросить что с ней случилось. Ведь никто никогда не видел ее такой, скорее даже и не представлял, что у той, что подарила столько новых жизней, может что-то произойти. Уже успели отправить гонца за врачом, а одна девчонка решила, что женщине нужен стакан воды, как обычно говорила ей мама, и вприпрыжку метнулась к единственной близкой таверне «Звезда в бутылке». Сидя в углу за барной стойкой, Марко перекатывал в руке красную бусину и неотрывно следил за матовым бликом, плавающим на ее поверхности от тусклого света помещения. Он смог выпить всего треть бутылки эля, прежде чем понял, что выпей он больше — ничего не поменяется. Выпивка не поможет. Все вокруг стало сущей ерундой, по сравнению с тем, что происходило с ним. Изо ведь говорил, предупреждал. А он его не слушал. Хотя, если бы Изо, Джоз, Ракуе, Харута, Виста, — если бы все они знали ту правду, которую узнал, увидел он, они бы… А что, кстати, они сделали бы? Ведь никто из оставшихся сокомандников не отреагировал настолько болезненно, как он. Все смирились, справились. Все кроме него. Значит было что-то, что не ощущал никто кроме него единственного. И это… Хлопнула дверь заведения, на миг пропустив в сумрачную обстановку немного дневного света, растаявшего в тот же миг.  — Дагора-сама! — к барной стойке подлетела молодая девица и чуть ли не легла на нее всем телом. — Дайте воды стакан, пожалуйста! Там на улице Шино-сан плохо стало! Плачет, задыхается, сказать толком не может ничего! Хозяин таверны обернулся и удивленно посмотрел на нее.  — Серьезно? А деньги кто платить будет? У тебя-то их нет, небось? Марко словно очнулся ото сна, услышав имя женщины, и поднялся со стула.  — Налей воды, тебя же вежливо попросили, — произнес он низким ровным голосом, смотря на мужчину, чуть сузив глаза. В зрачках полыхнуло голубым пламенем.  — А… Э-э-э, хорошо, сейчас, — попятившись, он завозился, отыскивая подходящую посуду. Через некоторое время, буквально расталкивая кольцо столпившихся людей, Марко оказался в самом его центре с полной кружкой воды. Он взял женщину за руку и буквально впихнул в нее кружку, заставляя пить. А она завидев его, оцепенела, смотря в его глаза, но воду послушно выпила. Все разом замолчали, лишь слегка перешептываясь. А Феникс ждал, пока она сможет сказать хоть что-нибудь, хотя уже знал — ни на что хорошее надеяться не стоит. И тут Шино-сан откидывает опустевшую посуду и судорожно кидается на Марко, вцепляясь пальцами в его рубашку, точно клешнями. Ее безумный взгляд мечется по мужчине, а рот кривится в зарождающихся с новой силой рыданиях.  — Он уплыл! Слышишь?! Уплыл на могильник! Он ослушался! Я не смогла остановить!!! — все сильнее стискивая пальцы, она почти кричала. — Это все твоя вина! Если бы не появился ты, все было бы хорошо! Иди! Иди, останови его! Только ты и можешь сделать! Ты разворошил его, теперь ты и спасай! Я прошу, не дай ему туда доплыть! Она говорила еще много чего, сбивчиво, то громко, то шепотом, но Марко уже не слушал. По спине прошлась волна холодного страха. Хоть мысли и слова женщины путались, нужно быть совсем дураком, чтобы не понять, что произошло и о чем она просит. Разом отцепив от себя Шино-сан и передав ее в руки той самой девушки, Феникс наплевал на толпу окружавших его зевак, выпрямился и обернувшись голубым пламенем, птицей взмыл вверх, исчезая в дыме облаков. На улице воцарилась тишина, нарушаемая лишь отчаянными всхлипами женщины. Стоило Марко коснуться земли острова, цепляясь когтями за прибрежные камни, он сразу же понял, что опоздал. Эйс или Рик, уже был на острове, и об этом ему говорила выброшенная на берег лодка. Больше тут нечего делать кому-либо, да еще в такую погоду. Выругавшись в голос, что делал крайне редко, мужчина снова взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух. Туман над островом мешал обозрению, но даже сквозь него, ничто не помешало ему различить невысокую фигуру в сером плаще, стоявшую подле двух могил с надгробиями, окруженными воткнутыми в землю мечами. Феникс осторожно опустился вниз, позади него на небольшом расстоянии, боясь подойти ближе. С трудом он мог описать странную фантасмагорию, что чувствовал в тот момент. Человек, который однажды умер, сумевший воскреснуть и забыть прошлое, стоял и смотрел на собственную могилу. Понимал ли он это сейчас? О чем он думал? Но Рик стоял, не шелохнувшись, и молчал. Постепенно поднялся, засвистел прохладный ветер и звякнули красные бусы, покачиваясь на перекрестье деревянных шестов. Зашуршали пожухлые уже цветы и рыжая шляпа резко слетела сорванная новым порывом. Прокатившись по траве, она замерла у ног Рика, опрокинувшись полями вверх. Парень опустил взгляд и присев, потянул было к ней руку, но позади раздался голос:  — Не надо. Не трогай. Рик резко обернулся и увидел Марко. Посмотрев в глаза мужчины, он в первый раз различил такое огромное количество неприкрытой тоски. И тотчас понял почему.  — Я сразу понял что ты пират, — зачем-то сказал Рик, помолчал и добавил, — Ты хотел забыть Его? Кивнув в сторону меньшего из двух надгробий, парень задержался на нем взглядом.  — Более всего я хотел, чтобы он был жив. А теперь пойдем, ты довел Женщину до слез.  — Все из-за тебя, — непривычно спокойным тоном, — Я думал тебе можно доверять, я почти поверил. Кто ты такой на самом деле? И почему мне кажется, — он нагнулся, протянув руку, схватил шляпу за ее край и водрузил на свою голову, — что… Договорить у него не получилось. В голове словно взорвалась бомба несоизмеримых размеров, выбрасывая на поверхность, десятки, сотни, тысячи, миллионы картинок, слов, мыслей, воспоминаний, ощущений. Словно вспышка молнии перед глазами. Рик охнул, хватаясь за голову, жмурясь и стискивая зубы. Феникс было дернулся к нему, но тот его остановил:  — Нет! Не трогай! Не приближайся! — Рик попятился назад и в тот момент, когда его спина коснулась надгробной плиты, боль прошила все его тело, а шрам на груди словно вспыхнул адским пламенем. Слезы из глаз полились сами собой, пока внутри парня взрывались обрывки его прошлой жизни, сцепляясь пазами в одну единую картину. Граница треснула, рассыпаясь в пыль. «Брат. Луффи. Сабо. Дадан. Разбойники. Пиковые пираты. Белоус. Марко. Сач. Тич. Маринфорд. Импел Даун. Эшафот. Война. Акаину. Боль. Огонь. Лава. Смерть».  — Я не хочу… — тихий-тихий шепот. И это стало последней каплей. Наплевав на все, что просила, о чем говорила женщина, меняющая судьбы людей, наплевав на все свои страхи, на все, что было сейчас вокруг, Марко срывается с места и в доли секунды оказывается возле парня, заключая его в крепкие объятия. Все самое страшное уже случилось и, если вдруг будет еще что-то более худшее и ужасное то, по крайней мере, он будет рядом с ним, он сможет ему сказать:  — Я рядом. Не бойся. Ты не один. Рик или все-таки уже Эйс? Его тело дрожало в нервных конвульсиях, а губы лихорадочно шептали невнятные слова. Марко гладил его по спине, по голове, но не знал, что сделать, дабы успокоить. «Вот оно, — вспомнил он, — то, что ломает воскресших…» Он должен был сделать что-то. Показать ему истину ту, что в действительности реальна. То, что здесь и сейчас. Слегка отстранившись, Феникс осторожно приподнял его лицо обеими руками и всмотрелся в остекленевшие глаза.  — Эй, Эйс. Эйс. Слышишь? Ты жив, ты живой. Не поддавайся. Дыши спокойно, Эйс. Посмотри на меня. На меня посмотри! — слегка тряхнув его голову. Случайно или нет, но это подействовало и карие глаза, затянутые поволокой, смотрели на Марко. Зачем он совершил следующее действие и чего хотел им добиться, мужчина не понимал в тот момент, однако все то, что он испытал за последние несколько дней, выплеснулось и преобразовалось именно в это желание. Это действие. Осторожное, но совершенно бездумное, самозабвенное, в истинном желании спасти любой ценой, любыми способами. Затянувшееся соприкосновение губами, не поцелуй — попытка остановить боль, забрать мучения, вытянуть сомнения, оставив тепло и спокойствие. Оставив жизнь. Получается. И он затихает. Эйс, замирая на миг, смотрит на него почти осознанно и обмякает, теряя сознание. Быстрое движение и палец уже нащупал ровно бьющийся пульс на горячей шее парня. Марко устало выдохнул, сморгнул и лишь теперь заметил, что они были здесь не одни. В метрах пятидесяти от них, вереницей стояла почти вся его команда. Ни слова, ни движения. Только один немой вопрос в глазах: «Как это возможно?»