Дарующая судьбы - Шино-сан

Поверх карточной стопки легла еще одна, решающая. Джоз присвистнул, потирая руки и хитро посматривая в сторону товарища. Изо выдохнул облако беловатого дыма и отложил мундштук на стол, недовольно цокнув. — А мог бы и лучше, — заметил Джоз, еле сдерживая рвущийся наружу победный смех. — Мог Бы! — делая ударение на частицу, - если Бы кто-то меньше мухлевал! Еще одна помятая купюра в сто белли легла в импровизированный ящик для победителя, в котором раньше хранились апельсины. — Что ты как маленький, мы всегда так играем! — Поэтому я каждый раз в проигрыше! — Изо, кто виноват, что пират с таким стажем до сих пор не научился играть как надо? — алмазный человек был явно доволен и снисходительно смотрел на друга. — Да, я ваше "как надо" знаешь, где видал?! Заливистый грохочущий смех был ему ответом, что еще больше раззадорило командира пятого дивизиона. — Еще одну давай! Сейчас я тебе покажу, как надо играть! — только он потянулся сгрести кипу раскиданных карт, как дверь полутемной каюты приоткрылась. На пороге застыл Марко. Коридор за его спиной тонул в угольно-черной, густой темноте. — О, капитан! — порядком захмелевший за ночь Джоз, радостно всплеснул рукой, роняя свои козырные карты. – С нами, айда? Правда, мы тут с вечера еще не закончили. Взглянув на переполненный деньгами ящик, он довольно крякнул. — Мне надо ненадолго покинуть корабль, — тихо, но твердо перебил его Феникс, — Джоз, можешь присмотреть тут за всем? Я ненадолго. Очень надо. Изо, в свою очередь, обернулся и смерил Марко долгим взглядом. Внутри у него вдруг стало немного легче. Их капитан все-таки решился. — Как знаешь! Давай, только береги свою пернатую задницу! — улыбался командир теперь уже первого отряда. — Марко, — капитан обернулся на голос Изо, — не заставляй нас нервничать. Стрелок затянулся и облегченно дохнул вверх, смотря на него через плечо. — Само собой. Спасибо. Когда их капитан покинул каюту, и его шаги стихли за дверью, мужчины с улыбками продолжили игру, тянувшуюся с вечера. Утро к этому моменту, уже зарделось на стыке воды и чистого, монохромно-синего неба. Горячий солнечный фонарь медленно выползал из глубины океана, опаляя тонкую, точно стеклянную гладь перьями розовых бликов. Вдох свежего соленого воздуха придал Марко сил, и он в один прыжок оказался на отполированной доске планширя. Дерево скрипнуло, слегка прогибаясь под весом пирата, а через пару секунд вновь распрямилось, когда, чиркнув острыми когтями, с корабля резко взмыла синяя птица Феникс, расправляя полыхающие огнем крылья навстречу воздушным потокам. Минуты свистели, пролетая мимо, вместе с солеными брызгами волн. Редкие лоскуты островного тумана путались в пламенных перьях, когда Феникс взмывал к самым вершинам гор и холмов, вдыхая холодный разряженный воздух. Лететь предстояло не близко. И даже побывав на том маленьком острове лишь единожды, Марко, при каких бы то ни было условиях, не смог бы забыть его. Остров, на коем покоятся два самых важных и великих человека, которых он знал, и которыми дорожил. Но чем меньше становилось расстояние до его пункта назначения, тем сильнее билось в груди, и слабее становилась его уверенность. В момент, когда маленький остров черной точкой замаячил на горизонте, Феникс сделал крутую петлю и плавно застыл в воздухе, не отрывая от цели взгляда. Он сглотнул, прикрыл глаза и понял, что сейчас не готов. Так глупо, непривычно, не по-мужски, не по-товарищески, но так ожидаемо. Марко попытался двинуться, но большой птичьей грудью упирался в некий невидимый ему барьер. Нужно было что-то решать и быстро, потому как долгое нахождение рядом с морской водой постепенно вытягивало силы фруктовика. В итоге он нырнул вниз, сквозь клочья облаков, к самой воде и внезапно обнаружил внуштельного размера остров, точно под собой. Птичья улыбка вышла кривой и не смелой, а решение опуститься на землю, вопреки ей, твердым и уверенным. Снизу на него смотрели зеленые черепичные крыши малоэтажных домов, а также живущие своей жизнью людные улочки, небольшой порт и покачивающиеся у причала лодки, да пара кораблей. И вокруг всего этого метались, да нещадно кричали толстобрюхие белые чайки. Оценив быстрым взглядом городок, мужчина резко метнулся на южную часть города, в раскинувшуюся на окраине чащу, под сень высоких деревьев. Марко никто не заметил. Чаща оказалась довольно прохладной и приятной. В зеленой листве заливисто попискивали маленькие сойки, перебиваемые только навязчивым стрекотанием цикад. Все вроде было так прекрасно, но не вызывало ответного отклика в измученной душе пирата. Он вдруг подумал напиться. И вспоминая те дни, когда их пиратская команда была такой как раньше, мужчина отметил, что проще находил язык с Эйсом, когда выпивал. Тогда они могли болтать часами, долго, о чем угодно, не замечая ничего. Из чего он сделал вывод – может и сейчас, чтобы добраться до острова и высказать все внутреннее, стоит опрокинуть в себя пару бутылок хорошего эля. Ведь и Эйс любил эль. На том и порешил Феникс, медленной походкой отправившись на еле слышимый звук неизвестного города, пока по пути, застегивал пуговицы на рубашке, пряча татуировку на груди. Прохаживаясь по главной улице, Марко успел уловить из разговоров прохожих, что остров зовется Зеркс, а этот самый город – Досин. Ничего ранее он не слышал ни об острове, ни о городе, хотя маленькими их не назовешь. Толпа вокруг непрестанно суетилась: где-то пираты жались у подвалов узких проулков, в ожидании заказанного товара, где-то торговцы зазывали к своим палаткам с «невообразимым, многообещающим» товаром, где-то туристы прогуливались, веселясь и отдаваясь настроению, а где-то сбоку, у большого, синего двухэтажного дома с надписью «Звезда в бутылке», остановился капитан пиратов Марко Феникса. Небо же начинало постепенно темнеть и, с приближением ночи, на Феникса опускались его удушающие липкие воспоминания, вместе с внутренней бесконечной непримиримостью. Однако, слегка продохнув и вспомнив похождения Эйса по кабакам, он все-таки тянет улыбку, сжимая в ладони со всей силой красную бусину, а затем без колебаний входит в бар. Марко пил и его отпускало. Развязывало, распутывало все. Оно было таким ясным и простым, хоть и плыло перед глазами периодически. То, что есть. Оно говорило, улыбалось ему и обещало помочь. Заставляло забыть, смириться, ощущая настоящее, такое легкое, простое. Он плыл по течению, как будто заново научился, хотя плавать то и не мог в реальности. Но это не важно. Где-то на пятой бутылке капитан смирился со всем, даже с тем, что какая-то стройная девица с рыжими волосами затащила его в узкую комнатушку с абсолютно определенными желаниями. И она так старалась, так танцевала и изгибалась, так ласкала и прикасалась в этой почти неосвещенной каморке, что не будь Феникс настолько мертвецки пьян, он даже оценил бы ее кривляния. Но он лишь блуждал взглядом по потолоку, позволяя делать с собой что угодно, пока перед мутным взглядом непрестанно маячило улыбающееся лицо с россыпью темных веснушек. Когда Марко пришел в себя, то долго не мог понять, где он, что делает здесь и как попал сюда. Кругом дичайше воняло выпивкой и копченой рыбой, а над барной стойкой, на которой пару минут назад покоилась его голова, лениво летала большая жужжащая муха. С раздражением он махнул рукой, пытаясь ее отогнать, но так и замер, глядя на cвое запястье. Холод прошелся по телу от груди к пяткам, и подрагивающая правая рука закоченела. На ней ничего не было. Бусина бесследно исчезла. За несколько секунд Феникс вспомнил весь вчерашний день, пьяный вечер, рыжую девицу в тесной комнатушке. Внутри поднималась злость.