Мозаика

Не знаю, собираются ли после выпуска другие группы, вообще-то думаю, что вряд ли. Школьные отношения в принципе не способствуют установлению дружеских связей. Может в других, в обычных, в нормальных школах это и не так, вон сестрица каждый год со своими одноклассниками встречается, и не по разу, и судя по всему получает от этих встреч море удовольствия. Да они и кроме того постоянно общаются, дружат между собой. Кто-то и вовсе переженился. Но то они, а это мы. У нас все не так, не как у нормальных людей. Это в детстве, когда наши способности только обнаружились, мы прыгали от счастья, считая себя особенными, людьми особого сорта, а Силу — высшим даром. И такое отношение культивировалось старшими, учителями, нам внушали, что мы избранные, что наш дар — это величайшее счастье. Потом, правда, мы спустились с небес на землю, жизнь спустила, расставила все по местам. В детстве сестра мне завидовала, а теперь... Если быть честным, то теперь я ей завидую. Ее нормальной жизни. Жизни, в которой нет страхов, кроме обычных, таких же, как и у всех остальных людей. Нет боли, кроме той, которая достается каждому, нет навязанных отношений. Ладно, хорошо, нам с Юки в этом плане очень повезло, мы сразу подружились, совпали по-человечески, и потом оказались друг для друга привлекательными еще и как сексуальные партнеры, и ориентация у нас обоих счастливо совпала. Но сколько вокруг пар, где люди бьются внутри связи как в паутине, не любя друг друга, не понимая, не уважая, вообще еле терпя... То, что в школе внушалось нам как само собой разумеющееся высшее счастье, которое упадет нам в руки стоит только воссоединиться с парой, во взрослой жизни оказалось вполне себе кошмаром для многих из нас. Формально все и было так, как говорили учителя, нам не врали, нам просто недоговаривали. Да, правда, что связь объединяет, привязывая накрепко. Связь дает ощущение единения, это тоже правда. Но никто не упоминает, что привязывают не всегда добровольно, и что единение не приносит счастья. И что тот, другой человек в паре предназначен вовсе не тебе-человеку, а тебе-жертве или бойцу. Совпадающий энергетический профиль, и только. И нет никаких гарантий, что вы будете близки, будете не то что любить друг друга, а хотя бы мало-мальски понимать и уважать, вообще выносить друг друга сможете. Но - на двоих одна душа, это правда. И связь, которая слепила в один комок совершенно разных людей, в обычной жизни не общавшихся бы вообще. А еще в нашей школе всячески поощрялась весьма своеобразная система взаимоотношений внутри пары. Не знаю, это современная придумка, или наследие прошлого, но знаю, что не все школы эту систему используют, есть и такие в которых отношения внутри пары строятся почти на равных, на партнерском взаимодействии. Но не в нашей школе, в нашей существует жесткая иерархия, в которой каждому в паре отведено строго определенное место, в которой жертва принимает решения и может отдавать приказы, а боец обязан подчиняться. Степень подчиненности определяет жертва, и кому-то живется очень вольно. А кому-то перекрывают кислород по всем направлениям. Конечно многие жертвы быстро понимают, что в паре эффективнее именно партнерство, многие, но не все. И к тому же в нашей школе существует немало методик, которые помогают укрепить эту иерархию в отношениях через связь и сделать ее не добровольной данью традиции, а физической необходимостью. У нас с Юки все иначе, наше счастье. Наверное, и в обычной жизни, не будь мы одноименной парой и встреться, все равно как минимум дружили бы. А может и поженились бы, как мы в итоге и сделали сейчас. Но у нас другие трудности, системные. Вот уж действительно где-то найдешь, где-то потеряешь. Мы гармоничная пара, но зато у нас уровень сил низок настолько, что мы еще в детстве, когда всех остальных распирало от зашкаливающих амбиций, поняли, что выиграть можем в тренировочном бою лишь благодаря случайности, а в реальном только у спящих беспробудным сном. А значит реального боя нам надо избегать. Если конечно хотим жить. А мы хотели, еще б не хотеть! Двое совершенно здоровых и физически и психически подростков, мы любили жизнь и хотели жить. И сейчас хотим. Зато благодаря нашим малым силам иерархию жертва-боец нам не смогли привязать к связи, слишком мы слабенькие. И мы сумели сохранить отношения на равных. И если забыть о постоянном страхе вызова, живем вполне себе счастливо. Разве что на детей пока не решились, и не уверенны, что решимся. А вдруг они тоже будут системными? Да не дай боже! Но шансов, что это будет именно так, когда оба родителя системные, очень много. Реально оценив собственные возможности и перспективы в Системе мы достаточно рано ушли из школы, посещая факультативно только необходимый минимум, вернулись в обычные школы и постарались получить нормальное образование. Чтобы потом суметь адаптироваться к жизни среди людей без экстремальных даров. Нам очень повезло, что еще и наши семьи нас поддержали. И не только поддержали, но и полностью поняли, и приняли нас вместе с нашими одноименными заморочками. Но даже в нашей школьной группе были пары, в которых лада и склада не вышло. Правда, как раз в нашей группе совсем уж глобальных нестыковок не было. А вот в других — были. Были пары, которые мучились друг с другом, а были и такие, которые окончив школу разбегались друг от друга, как от огня, не смотря на связь. Не понимаю, как они живут, связь-то ведь никуда не девается, не хочу представлять, насколько такое существование выматывает... Вообще в школе всякое было, кое-что вполне сгодилось бы для фильма ужасов. Да и в нашем классе, это я забываю, не хочу такое помнить, но ведь формально Агацума учился с нами, так что и в нашем классе были свои страшилки. Вот кто действительно вышел из кошмара, так это пара Возлюбленных... Наше кривое зеркало, у них все было наоборот. Ни понимания, ни уважения внутри пары у них не было и в помине, сплошное и исключительное насилие, выходящее за рамки допустимого. И подчинение полное и абсолютное. Зато сил через край, сильнейшая пара, непобедимые и несокрушимые. До сих пор не понимаю, как можно было при таком имени быть такими чудовищами! Хотя до встречи с Аояги Агацума чудовищем не был. Странный, да, очень странный, но по крайней мере ничего экстремального он не вытворял. Агацума пришел к нам позже, когда коллектив в классе уже успел сложиться. Вообще-то к нам присоединялись и после него, но вписаться в коллектив не смог только он. Во-первых, он был младше нас всех наверное на пару лет, а когда тебе девять это имеет серьезное значение. Во-вторых, личный ученик директора, то есть любимчик. Тогда мы просто не могли понять, что одно из другого никак не вытекает, и статус ученика директора не означает автоматически статуса его любимчика. Уж кем-кем, а любимчиком Агацума никак не был. Потом мы узнали, что директор вообще его опекун. И этому тоже завидовали. Мы-то вечерами шли в комнаты общежития, а он - домой. Ну и что что этот "дом" через стенку, ну и что, что мы все на выходные и на каникулы действительно разъезжаемся по домам, а он остается в школе! Мы все были слишком малы, а жизнь в закрытом сообществе провоцирует зависть и конфликты. А тут еще новичок, да младше всех, да директорский любимчик, да и с характером совершенно неконтактным, да еще и непарный. И первое время ему от нас частенько крепко доставалось. Дети в принципе жестоки, а мы были жестоки в особенности, нам-то в отличии от обычных детей драться не запрещали, а наоборот учили и поощряли выяснения отношений силой. Мы же боевые пары... Со всеми вытекающими последствиями. От новичка мы кстати довольно быстро отстали. Он если и пугался наших наскоков, то все равно никогда не жаловался и не сдавался, дрался до последнего. И обычные детские потасовки с его участием превращались в жестокие драки. Так что связываться с ним было чревато. Да и учителя, никогда особо не вмешивавшиеся в наши выяснения отношений, именно тут наказывали нас, требуя не трогать директорского мальчика. Что не добавляло ему популярности, и в общем имело обратный эффект. Окончательно мы перестали задирать новичка когда начались спарринги в системе. Новичок оказался бойцом, и всегда сражался только один, в авторежиме. Мы конечно не боялись причинить друг другу вред, но наши бои все же были еще детскими играми, мы не стремились действительно навредить, и разумеется не сражались до последнего. Битвы у нас были будто бы понарошку, да и ограничения нам ставили. А вот для новичка все было полностью всерьез. И он никогда не отступал, не сдавался и сопротивлялся до последнего, не страшась навредить ни другим, ни себе. В итоге его стали бояться, и отстали: что с психами связываться? У нас в классе все быстро нашли друг друга, и годам к тринадцати-четырнадцати все уж были с парами. И только Агацума проходил в одиночестве практически до выпуска. Со временем мы узнали, что он чистый боец, и это отдалило его от нас еще, уже почти на недостижимое расстояние. Чистый боец, явление редкое, непонятное, неведомое и пугающее. Нам всем внушали с первого дня, что имя - это самое ценное, что у нас есть. А тут вдруг появляется человек, у которого имени нет в принципе! Другой вид да и только, именно так мы его и ощущали - представителем другого вида. Пару он получил последним из нас, зато ушек он лишился одним из первых, и мы тогда никак не могли понять, как же его угораздило. И главное, с кем? Он же ни с кем не общался! В итоге решили, что он нашел себе кого-то на стороне. Опять же, он был единственным из нас, кто выезжал из школы среди учебной недели, его несколько раз в неделю возили заниматься в изостудию. Разумеется, мы этому тоже страшно завидовали! Выходные и каникулы, когда мы все разъезжались по домам, конечно же в счет не шли, мы это просто не брали в расчёт. Вот еще, мы сидим целыми неделями взаперти, а кого-то катают в город. Директорский любимчик! И с нами он не общается, конечно же, исключительно из заносчивости. Нам в голову не приходило, что ему могли просто запретить. Или что он бы послушался такого запрета. Мы-то нет, не послушались бы. Дети, причем дети полудикие, живущие в замкнутой системе со сбитыми ориентирами. Вообще к Агацуме мы довольно быстро утратили интерес. Не считая тренировок в системе он был очень тихим и неприметным, ни с кем не общался и никак себя не проявлял. Молчаливая одинокая тень, мы быстро забыли о нем. Вспоминали только когда он отмачивал что ни будь, в основном на тренировках, он и без пары все равно был сильнейшим бойцом на потоке. А как-то раз он грохнулся в обморок посреди занятия, и учитывая, что в обозримом прошлом сражений не было, мы заподозрили, что директорское воспитание жестче чем мы думали. Мы с Юки к тому времени уже привыкли внимательно приглядываться к окружающим, стали присматриваться и к Соби и потом еще не раз замечали, что он приходит на уроки избитым, хотя боев не было. Но это знание уже не могло изменить нашего отношения к нему. А за год до выпуска Соби перестал посещать наши занятия, у него наконец появилась пара. Аояги Сеймей, мальчишка еще младше его, такая же темная лошадка, такой же любимчик учителей, по слухам потенциально одна из сильнейших жертв. Из младших, так что с нами у него вообще выходила приличная разница. Они встали в пару очень быстро, и имя у бойца появилось сразу же. Аояги не стал заморачиваться с установлением связи, доверием и прочими мистическими душевными контактами, а просто написал на своем идеальном и абсолютно послушном бойце имя. Когда мы на первом же общем спарринге увидели это имя и поняли, как именно оно было написано... Если кто-то из наших после этого еще умудрялся питать иллюзии то мы с Юки уже точно нет. Мы с новоиспеченной парой даже в тренировочный бой отказались вступать. И были правы. Аояги оказался патологически жесток, а Агацума слушался беспрекословно. Мы с Юки тогда почти сразу покинули школу, и до нас только слухи долетали, о том, что вытворяли Возлюбленные.... А в целом, как ни странно, но мы с группой продолжали общаться, сначала очень мало, а потом когда все закончили школу и нашли место в жизни, все больше и больше. Наверное, сыграло роль еще и то, что большинство пар нашего класса покинули Систему и устроились в обычной жизни. С разной степенью успешности, разумеется. И всем нам с каждым годом было все приятнее какое-то время провести среди своих, в окружении людей, которые тебя понимают, и от которых не надо ничего скрывать. Года три назад мы договорились встречаться регулярно. Назначили дату и вот уже третий раз собираемся встретиться почти всей группой. Посидеть, поболтать повспоминать прошлое, обменяться новостями. В этот раз и нам с Юки есть что рассказать. Про единственного нашего бывшего одноклассника, которого никому и в голову бы не пришло позвать на наши мирные посиделки. А вот нам с Юки пришло. И вот теперь мы сидим нашим обычным составом и обсуждаем Агацуму. Все началось пару лет назад, с череды поразительных совпадений. Мама Юки модный критик и коллекционер изобразительного искусства, известная в своей среде как очень жесткий критик современных мастеров, много раз приговаривала, что если она встретит достойного художника из молодых, то выразит свое восхищение самым простым и надежным способом — купит его картину. И до недавнего времени в коллекции мамы Юки не было ни одного произведения моложе пятидесяти лет. Говорила она это так давно, что кажется никто из ее близких уже не верил в то, что она когда-либо это сделает — купит картину кого-то из молодых. А пару лет назад она пригласила нас на выставку, сказав, что наконец время пришло и она готова купить картину молодого художника. Не то чтоб мы с Юки любители современного изобразительного искусства, но тут уж и мы собрались на эту выставку — интересно же увидеть такой исторический момент. А потом узнали, как зовут художника, не творческий псевдоним, а паспортное имя — и тут же придумали сто миллионов причин, почему нам не надо идти на ту выставку знакомиться с наконец понравившемся маме Юки художником. Опять же, не хотелось потом объяснять откуда мы знакомы... Нам конечно было очень любопытно посмотреть на работы Агацумы, но минусов явно было больше чем плюсов. Один риск встретиться с Возлюбленными чего стоил! Слухи про эту пару ходили один страшнее другого, и честно говоря мы не собирались проверять ни один из них. Да и как мы поняли, эта выставка сборная солянка, где представлено множество авторов и у каждого всего лишь по паре работ а одну мы все равно посмотрим потом у Юки дома. А вот через год мы уже осознанно шли на выставку Агацумы и совершенно не боялись ни встречи с его кошмарной жертвой, ни неожиданностей от него самого. Потому как предыдущим летом нас настигло еще одно совпадение. Мы с Юки собрались провести отпуск в Европе, у нас накопился без малого месяц отдыха. И две недели из него мы решили погулять, как следует сменив обстановку, и уехав как можно дальше из Японии. Остановились на Австрии. И красивые города и Альпы, и другая природа и возможность коснуться совершенно другой культуры. В один из дней рванули гулять в соседнюю Чехию, в городок про который вычитала Юки, Чешский Крумлов. Маленький город с большой историей, и невероятно красивыми видами. Тряслись в автобусе больше двух часов, но не пожалели ни разу, городок превзошел все наши ожидания. Мы полдня слонялись по маленьким извилистым улочкам, много фотографировали, с интересом разглядывали людей вокруг, люди были разные, но в целом удивляли своей открытостью и улыбчивостью. Такое ощущение, что все местные действительно нам рады! Полезли в замок, и вот у ворот замка нас и ждал сюрприз, из-за которого осматривать что быто ни было сразу расхотелось. Недалеко от ворот на парапете моста удобно устроился художник: светловолосый парень с ногами забрался на парапет и увлеченно рисовал что-то в альбоме, пристроив рядом коробочку красок. Тут же валялось два рюкзака, один слегка забрызганный красками, а второй фоторюкзак. Значит у художника где-то поблизости гуляет спутник. Художник рисовал не обращая внимания вообще ни на что вокруг. Вот подошли какие-то туристы стали заглядывать через плечо. Удивительное дело, он что-то вполне благожелательно им ответил, поговорил с назойливыми туристами так, что они ушли довольные, и спокойно продолжил рисовать. Но вот когда он вскинул голову и обернулся к подошедшим, вот тогда мы и остановились как вкопанные. Потому что безмятежный художник был невероятно похож на Агацуму, только Агацума никогда никому так не улыбался, и вообще представить его сидящим посреди улицы с красками и улыбающегося прохожим, да вообще улыбающимся, было совершенно невозможно. Мы спрятались на противоположной стороне моста и решили немного понаблюдать за ним. Через какое-то время к нашему художнику подошел мальчишка лет восемнадцати поразительно похожий на Аояги, не совпадал только возраст. И манера поведения, этот парень нес два рожка с мороженным, улыбался до ушей и тут же принялся кормить художника, с такой нежностью и вниманием, как очень-очень близкого человека. Эти двое никак не могли быть Аояги и Агацумой! Дело даже не в несовпадающей разнице в возрасте, а в том, что эта пара отличалась от той зеркально. Настолько же, насколько те двое были серьезны и мрачны, закрыты для всех и агрессивны, ровно настолько же эти были веселы и открыты. В итоге мы решили, что не смотря на потрясающее внешнее сходство, мы ошиблись. Решило все то, что мы совершенно не почувствовали поля бойца. Даже не активированное, даже у самого слабенького бойца оно ощущается. А уж у Агацумы оно и в детстве с ног сбивало. А тут ни намека! Обычные люди, просто очень похожи, ну мало ли, всякое бывает, вот мы встретили на другом конце мира двойников Возлюбленных. Да и не таких уж особенно двойников, не так уж и похожи, если подумать. Решили, расслабились. Но по мосту все равно не пошли. От греха. Зачем дразнить судьбу? Через пару часов блуждания по живописным улочкам мы и думать забыли о художнике на мосту и его ушастом друге с мороженным. Находившись увидели в окошке антикварного магазина крошечную меловую доску с лаконичной надписью "И кофе" Соблазнились и пошли разведывать, что же это за кофе в антикварном магазине? Зашли в низкую дверцу старого дома, прошли по длинному, полутемному и донельзя захламленному коридору, попали в комнату, заставленную до потолка старинной мебелью, и какими-то мелкими безделушками назначения большей части которых мы не поняли. Побродили по комнате, рассматривая антикварный хлам, попробовали позвать людей — никого! Поразительная расхлябанность! Все нараспашку, хозяев не дозовешься. Хотели было уйти из этого странного места, но углядели небольшую дверцу, надежно спрятанную между книжным шкафом и высоким комодом. Юки у меня все же авантюристка по натуре, потянула дальше исследовать, что там за этой дверью? Я бы не пошел, дверь-то закрыта, значит нас там не ждут. А Юки уперлась, если бы было нельзя, на двери бы или так бы и написали или заперли бы. А закрыта потому что сквозняк, вон входная дверь тоже знатно шарахнула, когда мы входил. Через эту неприметную дверь мы попали в очередной заваленный всякой-всячиной узкий полутемный коридор, который принялся петлять и наконец ушел вниз чуть ли не десятком ступенек, завершившихся еще одной закрытой дверью. Юки решительно распахнула и ее, и мы оказались в небольшой, но довольно светлой комнате, которую с некоторой натяжкой можно было бы назвать кафе. В комнатке по стенам стояли шкафы, стеллажи и старинные серванты битком набитые какой-то чепухой непонятного назначения, подоконники заставлены цветами, разнокалиберными вазами и бутылками разноцветного стекла. Слева от входа примостилась крошечная барная стоечка, от силы полуметровая, тоже явно антикварная. Но зато отполированная до зеркального блеска. А за стойкой пристроились миниатюрная мойка, керосинка и современнейшая кофемашина. А все остальное пространство необычной кофейни занимали четыре разнокалиберных столика, накрытые вышитыми скатертями столешницы которых лежали на тяжелых кованных ножках от старых швейных машин. А разномастные стулья и кресла вокруг импровизированных столов были завалены такими же разномастными подушками. Из комнаты вела еще одна дверь, открытая настежь и привязанная к оконной раме лентой, чтобы не захлопываться от сквозняка. За дверью виднелся крошечный палисадник, густо увитый какими-то цветами, окна в кофейне были почти вровень с землей, а в палисадник вели четыре выщербленные ступеньки. Сквозь распахнутые окна виднелись еще два столика на улице. Но мы решили сначала устроиться внутри и дождаться прихода кого-то из владельцев. Посидели, подождали, ничего не произошло и тут Юки углядела на стойке колокольчик с длинной, перевязанной бантом ручкой. И разумеется позвонила в него. Буквально через несколько секунд в стене распахнулась еще одна, ранее незамеченная нами дверца, и в кафе вошла хозяйка, улыбчивая полная женщина неопределенного возраста, ей с одинаковой вероятностью могло быть и тридцать и семьдесят. Вьющиеся волосы выкрашенные разноцветными прядями убраны под крахмальную наколку, длинную пышную юбку прикрывает белоснежный передник, Подвернутые рукава блузки обнажают загорелые полные руки с маленькими широкими ладонями. Румянец во всю щеку, курносый нос, небольшие ярко-голубые глаза — невероятно колоритная хозяйка понравилась нам сразу. Мы долго объяснялись на совместными усилиями доломанном английском, но в итоге все же сделали заказ. Дальше мы с наслаждением любовались тем, как хозяйка готовит нам кофе. В ее исполнении получилось настоящее колдовское шоу. Она приготовила два вида кофе, достала из холодильника молоко, часть подогрела, часть оставила ледяной, часть взбила в пену, из холодильника же вынула порцию уже готового кофе. Потом медленно смешивала все шесть ингредиентов слоями. И вот наконец мы получили свое латте. В высоких бокалах, на серебряных блестящих подносиках, застеленных винно-красными салфетками. Хозяйка устроилась за стойкой и принялась заниматься какими-то делами, то и дело бросая на нас заинтересованные взгляды. Когда Юки пригубила кофе, хозяйка перестала создавать даже видимость деятельности и уставилась на нас не отводя глаз. В итоге мы уже собрались спросить, в чем дело, но хозяйка опередила нас, нетерпеливо поинтересовавшись: — Ну как? Как вам кофе? — Кофе отлично! — Отлично, точно? — Совершенно точно! — Ну и замечательно! И хозяйка быстро протерла стойку и отправилась к своей потайной двери. Юки остановила ее. — Вы следили за нами только чтобы это спросить? — Да, конечно! Мне важно знать, понравился ли вам мой кофе! — А если бы не понравился? — Я бы переделала! И маленькая хозяйка гордо удалилась прочь, оставив нас наедине с роскошным кофе и ароматом цветов из распахнутых окон, бросив напоследок через плечо. — Когда будете уходить, положите деньги на стойку! И вот наконец мы одни в очень приятном и необычном месте. Но не успели мы и пары минут понаслаждаться кофе и друг другом, как на лестнице в коридоре послышались уверенные шаги и голоса. Дверь в кафе распахнулась и на пороге появились наши давешние двойники с моста... Странное, очень странное совпадение, мы тут же напряглись. Но парочка лже-Возлюбленных не обратила на нас никакого внимания. Они тут же позвонили в колокольчик, как будто были здесь не первый раз, и уже точно знали, что делать. Когда появилась улыбчивая маленькая хозяйка, стало понятно, что они действительно здесь не впервые. Они разговаривали как хорошие знакомые, улыбались друг другу, шутили. Заказ не делали, хозяйка только спросила "Как всегда?" И парочка уверенно направилась к нам. Взяли стулья с соседнего столика, и не спрашивая плюхнулись напротив. — Здравствуйте, — сказал художник по-японски, и обратился к своему спутнику, показывая на нас, — Рицка, познакомься, это мои одноклассники по школе Семь Лун. Мы остолбенели. Не может быть, вот не может! Это все же Агацума... А он тем временем продолжил представление, да еще и пальцем для верности ткнул: — Ходзуми Юкико и Кавабата Мацуи. Юки хоть и растерялась, но тут же поправила его: — Мы теперь оба Кавабата. — О, поздравляю! — Улыбнулся Агацума и снова обратился к своему спутнику, с любопытством разглядывавшему нас совершенно сеймеевскими лиловыми глазами, — Это Рицка, пара Безответных, она жертва, он боец. Мы остолбенели. Вообще-то вот так в лоб представлять системным именем и ролью в паре у нас не было принято. Тем более, что ушастый юноша явно несистемный. Тот же нервно дернул распушившимся как ершик для бутылок длинным хвостом и с ноткой вызова в голосе спросил у Агацумы. — Это одни из тех, с кем ты дрался в детстве? — и уставился на нас с таким неприкрытым вызовом, что я даже слегка поежился. Хоть мальчишка и не системный, но уж больно выразительный у него взгляд! И что у него за отношения такие с Агацумой? И почему он так невероятно похож на Аояги, жертву Возлюбленных? Соби тем временем взял мальчишку за руку и мягко сказал — Эй Рицка, все в порядке! Они вполне соответствуют своему системному имени, и в классе были приятным исключением. — Выгораживаешь небось... — протянул немного обиженный Рицка — Ты меня решил от них спасти? — Агацума рассмеялся. Зато теперь надулась моя Юки. — Может представишь своего спутника? — Ну вот Рицка, мы ведем себя невежливо, — Агацума продолжал легко улыбаться. И я подумал, что пожалуй ведь мы впервые видим Агацуму таким — живым и улыбающимся, при том что знаем его почти всю жизнь. — Ну и что? Я c твоими бывшими одноклассниками не собираюсь себя вежливо вести! — Рицка, Безответные нормальные ребята, — вот ничего себе, дождались мы комплимента от Агацумы! — И вообще ни с кем из школы!! — Этот Рицка явно не собирался сдаваться без боя. — Мы не из школы! — очень похоже поджала губы моя Юки. Как есть, две надутые жертвы, почему-то подумал я. Только Юки действительно жертва, а вот мальчишка.... — Рицка, мы просто отдыхаем, они тоже. И пани Марика уже на нас внимание обращает, может не будем ее огорчать, устроив у нее дебош? — Ну ладно. — Рицка опустил свои темные глазищи, — Но исключительно ради пани Марики! — Ну что ж, вторая попытка, — Агацума обратился к нам, — Это Аояги Рицка. — Аояги?! — мы оба уставились на Рицку во все глаза — В каком смысле Аояги? Он имеет какое-то отношение к Сеймею? — Имеет! — пробурчал Рицка, — У нас с Сеймеем общие родители. — То есть? — Юки даже немного растерялась, но продолжила этот странный разговор. — Сеймей мой старший брат... — и Рицка снова нахмурился. — Ой! — моя Юки всплеснула руками, — Можно было бы догадаться, вы очень... — Мы не похожи! — тут же рявкнул младший Аояги, именно сейчас действительно становясь очень похожим на брата. Агацума как будто бы устранился из разговора, и наблюдал ситуацию со стороны. Когда Рицка опять взорвался, он только немного печально усмехнулся. — Рицка не любит таких сравнений, — и добавил уже куда серьезнее, предупреждая, — И я тоже. — Но как же вы? То есть почему... — Юки запуталась в вопросах. А меня волновало совсем другое. — Ты лучше вот что скажи, Соби, ты как сферу прячешь? Я тебя совершенно не чувствую, вообще ничего, как будто ты обычный человек! — А вам зачем его сферу чувствовать? — тут же опять насторожился Рицка, — Что, хотите с нами силами померятся? — С вами? — Да! Я жертва Соби! Жертва? Мы с Юки переглянулись. Нет, ничего, так же пусто, как и у Агацумы. — А разве жертвой Соби был не Сеймей? Юки явно зря задала этот вопрос, Рицка аж подскочил, чуть не разлив наш кофе, и Агацума едва удержал его на месте. — Был, да сплыл!! — Разве так бывает? — Еще и не так бывает! — младший Аояги явно намеревался сорваться с катушек. — Мы ушли из Системы и больше не сражаемся, и давно не следим за тем, что происходит с активными боевыми парами, — примирительно сказал я, — А про сферу я спросил просто потому что раньше никогда не сталкивался ни с чем подобным, а у Соби сфера была настолько мощной, что... Рицка продолжал пронзительно на нас смотреть. И я сказал, как на духу, не знаю почему, но фиолетовый взгляд этого Аояги удивительным образом провоцировал на откровенность. — Я подумал, что Соби научился как-то скрывать ауру бойца. И если это так, то я бы попросил научить и меня. — Почему? — Рицка не отводил глаз. — Для нас с Юки это было бы очень здорово, понимаешь, мы не очень сильные... Да что там, мы слабая пара, и стараемся избегать сражений. Можешь считать, что мы трусы, но... Рицка перебил. — Не буду я так считать. Вы просто хотите жить. Это не трусость, это совершенно нормально. — В общем, умение скрывать сферу поражения, даже такую слабенькую, как у меня, нам бы не помешало. — Увы, Мацуи, я ничего не прячу, и никакими особыми техниками не владею, — немного виновато улыбнулся Соби, — Ее просто нет. — Чего нет? — Ты про что спрашивал? Про мою сферу поражения. Ну так вот, ее больше нет. Мы с Юки потрясенно уставились на него — то есть как, нет сферы? Он о чем говорит? Он же не имеет ввиду, что... — Я имею ввиду, что у меня больше нет способностей. И я не явлюсь бойцом, а значит и сферы поражения у меня нет. — Но как такое может быть? Это же невозможно! — Возможно, как видите. — Но каким образом?! — А это мой брат постарался, и лишил нас сил, — насупился Рицка. — И лишил вас... Сеймей? — Ну да. Мы сами отказались. — И... И как вы живете? — А вы? Вы же тоже не сражаетесь! — Но мы... Мы все же пара... — И мы пара! — Рицка опять попытался вскочить, а Соби опять мягко его поймал и усадил обратно, очень привычным движением, как будто привык его вот так ловить и страховать, — Без всякой вашей дурацкой системы! — Мы в общем тоже без Системы... — тихо сказала Юки, — Нам в Системе особо нечего делать, Соби знает... Неизвестно, куда бы завел нас этот разговор, если бы не пани Марика, которая наконец принесла заказ Соби и Рицке. Мы все отвлеклись на нее, потом когда она растворила свою маленькую дверцу, оттуда внезапно выскочила небольшая толстая и коротколапая рыжая собачонка, смешная и жизнерадостная, обпрыгала и облизала нас всех, окончательно разрядив атмосферу. Стало смешно и шумно, хозяйка извинялась и пыталась ухватить мельтешащую собачку, та ловко увиливала, скакала между нами, оттаптывая ноги, Рицка тут же наклонился погладить собачку и опрокинул сахарницу, Юки рассмеялась и пока мы с хозяйкой отряхивали стол от сахарного песка, тоже попыталась изловить собачку, опрокинув сахарницу во второй раз. Наконец Соби одним быстрым движением подхватил извивающийся рыжий комок, и собачка затихла у него на руках, блаженно сопя и не переставая вилять пушистым хвостом. Когда наконец хозяйка ушла, неся подмышкой свою пушистую рыжую ношу, мы продолжили разговор уже в другом тоне. Напряжение спало, и мы вернулись к разговору совершенно мирно. Мы не были уверенны, что Соби, и тем более Рицке, интересно что-то про нас. Но Соби задавал вопросы, наверное впервые на нашей памяти проявляя инициативу в разговоре, причем делал это так легко и ненавязчиво, что мы сами не заметили, как рассказали им с Рицкой почти все, даже то, чем не делились ни с кем. Мы тоже спрашивали, и они, хоть и без особого энтузиазма и явно без подробностей, но рассказали нам как лишились сил. Про нынешнюю жизнь они говорили куда более охотно. Рассказали, что обычно проводят отпуск в деревне у друзей, но в этот раз решили отправиться в путешествие по Европе, и Рицке пора мир посмотреть, и Соби неплохо бы набрать материала, тем более, что у него скоро большая выставка. И вот они катаются по Европе, арендовали машину, и едут куда глаза глядят, если понравится место остаются пока не нагуляются, если нет, то едут дальше. Соби везде рисует, Рицке тоже не скучно, он увлекается фотографией, поэтому пока Соби сидит с красками, Рицка ставит штатив и охотится за состояниями и лицами. Мы заметили, что оба с удовольствием говорят друг о друге, как будто немного хвастаются, Когда Рицка наконец расслабился и перестал ждать от нас какой-то подлянки, то оказалось, что первое впечатление было обманчивым, и он совершенно не похож на своего старшего брата, у них общий пожалуй только цвет глаз. Рицка порывистый и эмоциональный, с живым умом, остро сопереживающий и всегда готовый предложить помощь, к концу вечера мы оба поняли, что мы сами готовы пойти за ним куда угодно, настолько он был очарователен и открыт, настолько располагал к себе... Соби же был просто неузнаваем. Мы помнили его замкнутым и вечно погруженным в себя. Не просто необщительным, а совершено закрытым человеком. Да и человеком ли? Идеальный боец, безупречный и неуязвимый, потому что бесчувственный. Когда мы учились в школе, нам как-то не приходило в голову задуматься, что скрывается за маской идеального бойца, да и что это маска мы не догадывались. Нам казалось, что мы все поняли про Соби еще лет в 10-12, и мы просто не давали себе труда задуматься, хотя все и было на самом деле очевидно. И вот теперь внезапно оказались перед совершено незнакомым человеком. Море мягкого обаяния, спокойная уверенность, искренность и доброта — таким, оказывается, был настоящий Соби. В Крумлове они жили уже несколько дней, городок чудесный, тут мы с ними были полностью согласны. За разговорами мы просидели в кафе до темноты, и потом с сожалением расстались. Нам пора было возвращаться в Вену. Уже в поезде мы подумали, что могли бы остаться в Крумлове еще на денек, что нам мешало снять там номер в отеле? И мы бы провели следующий день с Соби и Рицкой. Да, мы с долей удивления обнаружили, что нам очень понравилось в их компании, и мы с радостью продлили бы удовольствие... А потом нас с Соби еще раз столкнула жизнь. И это была уже вовсе из ряда вон выходящая встреча. У моей старшей сестры двое детей. Младший сын еще совсем маленький, и дочь-тинэйджер. У которой в подростковом возрасте начались совершенно кошмарные проблемы. В детстве племянница была милой, вежливой девочкой, тихой и скромной, а в двенадцать лет буквально в одночасье, за летние каникулы, превратилась в совершеннейшую оторву. С полным набором подростковых проблем. Стала хамоватая, плохо управляемая, накрашенная как кукла, в каких-то жутких тряпках, запустила учебу. В итоге из-за прогулов сестра перевела ее в другую школу. Но лучше не стало, скорее хуже. Школьный психолог посоветовал посетить детского психиатра, тот назначил сильные успокоительные и отправил к психоаналитику. И стало еще хуже. Потом был привод в полицию, в первый раз обошлось и ее мелкое хулиганство простили. Но во второй раз уже не обошлось бы. Да и Наоки у нас не любит мелочиться. Так что к ее пятнадцати годам мы все затаив дыхание ждали криминала. Сестра еще раз сменила школу, мы думали, что с тем же нулевым эффектом. Но дальше жалобы стали сходить на нет. И примерно через полгода сестра совсем перестала жаловаться на дочку. Я стал расспрашивать сам. Оказалось, что Наоки в новой школе вдруг стала вполне адекватной, подтянула учебу, почти не прогуливает, а еще внезапно увлеклась рисованием! У них в новой школе замечательный учитель рисования, дети от него без ума, а он не пренебрегает внеклассной работой, так что подростки все его. Ну и дальше сестра постоянно рассказывала об этом учителе, сенсей то, сенсей сё. По сестре было понятно, что от него не только дети, но и родители без ума. Но после того, как он помог нам с Наоки, я и сам был готов петь ему дифирамбы на каждом углу. Как-то сестра попросила меня сходить на родительский день в школу Наоки, муж у нее уехал в командировку, и как назло собрания у дочки и у младшего совпали, а учатся они в разных школах. Конечно же я согласился. И мы с Юки пошли в школу к племяннице. Там нас ждал большой сюрприз. Огромный просто. Учителем рисования Наоки оказался Соби... Нет, я понимаю, что люди меняются. Но чтобы настолько? Как из ребенка, который вообще ни с кем не мог наладить контакт, вырос вот такой властитель детских душ? Не понимаю. Тот Соби, с которым мы учились в школе и этот обожаемый всеми Агацума-сенсей просто не могли быть одним человеком, где-то должна быть неправда. Подозреваю, что в нашем детстве... То, что есть сейчас — настоящее, детей не обманешь. Что такое с ним проделывал наш директор, что Соби был таким? Не знаю, и честно говоря знать не хочу... После собрания мы отправились в гости к Соби и Рицке. И с тех пор поддерживаем отношения. Юки теперь всерьез строит планы о том, как вытащить Соби на следующую встречу наших одноклассников. Тут я, правда, сомневаюсь в успехе, но к уговорам все равно присоединился. Хотя на мой взгляд толку будет куда больше, если уговорить сначала Рицку...