Never let them take you alive

— Патрик, я не знаю, что тебе сказать, — на глазах моего любимого слёзы, — прости... — Да, что происходит, чёрт возьми?! — я срываюсь лишь потому, что мои нервы натянуты до придела. Это нестерпимо, — Пит, пожалуйста, успокойся и скажи мне, что случилось? — Трикки... — брюнет уже задыхается от слёз. Они скатываются по его щекам серебряными капельками и тихо падают на куртку. Я подошёл к своему малышу и обнял его. Мы молчим и слышны только всхлипы. Я чувствую всем телом, как трясётся мой любимый. Ну, в чём же дело...? Тут Пит, будто бы услышал мои мысли. Он поднял голову и взглянул мне в глаза. — Патрик, мои родители решили переехать. Мы уезжаем в другой город, — темноволосый ловит на себе мой непонимающий взгляд. — Я, твою мать, уезжаю от тебя! Навсегда! Последнюю фразу он выкрикивает и вздрогнув, поднимает на меня влажные от слёз глаза. Не может быть. Нет, этого просто не может быть. Как такое вообще возможно?! Я готов выть, как волк от безысходности. Горстка неудачи и самый никчёмный человек на свете, вот кем я чувствую себя в этот момент. — Но почему... — только и могу выговорить я. Слёзы заполняют глаза, и я вижу только разноцветные, мутные пятна. Пит не отвечает. Он только стоит с опущенной головой и часто дышит. Моё дыхание тоже вышло из нормы, я задыхаюсь от приближающейся истерики. У меня только начала налаживаться жизнь! Появился любимый, самый дорогой мне на свете человек. Почему родители Пита вообще решили переехать? Какой чёрт их дёрнул?! Я пытаюсь нормально вздохнуть, но получается у меня только ловить ртом воздух. Пит закрыл глаза и стал покачиваться из стороны в сторону. Теперь уже некуда бежать. Некуда спешить. Мы просто в клетке, в ловушке. Один только звонок. Он испортил наши жизни. *** Электронные часы показывают пол третьего ночи. В кромешной темноте, я сижу на кровати и обхватив колени руками, смотрю в окно. На улице тихо. Маленькими хлопьями на землю спускаются снежинки. Они медленно летят вниз, освещаемые лишь тусклым светом фонаря. Ни единой души. Никто никуда не спешит, не торопится, как днём. Слишком одиноко. Вся эта обстановка нагоняет и без того накатившую тоску. Такое ощущение, что из меня вынули душу и закрыли на замок в коробке. Я чувствую только одиночество и безысходное состояние. Пустота внутри. В горле стоит комок и мне уже чудится, что я слышу стук собственного сердца. Хрипло выдыхаю. Раз, два. Всё та же тишина. Я один. Наедине со своими проблемами. Никто даже не хочет меня понять. Да никто и не поймёт. Я тянусь к прикроватной тумбочке и достаю из ящика пачку сигарет. Медленно затягиваюсь и выпускаю дым изо рта. Лёгкие на мгновение сжимаются в спазме, но в следующую минуту я уже чувствую некую эйфорию. Где-то в комнате должна быть бутылка Джека. Я точно помню, что прятал её. Не контролируя свои действия, я слепо шарю рукой за кроватью и наконец выуживаю оттуда своё "спасение". Алкоголь обжигает горло, но внутри становится тепло. Приятное ощущение обволакивает тело и зовёт моё сознание в свои цепкие лапы. С каждым глотком разум затуманивается всё больше. Но я так и не чувствую спокойствия. Мне всё так — же хреново. Последняя надежда на спасение с помощью алкоголя, рушится на глазах, лишь оставляя за собой опьянение. Но ничего большего. На душе тошно. Хочется умереть. Раз, два. Тяжело дышу. В доме никого нет. Родите уехали в очередную командировку. Поэтому я позволяю себе орать во всю глотку. Помещение уже в который раз наполняется криками. Пустая бутылка летит в стену, оставляя после себя лишь звон и кучу блестящих в свете луны осколков. Мне уже ничего не поможет. Пит завтра уезжает. Навсегда. Будьте вы все прокляты! Я истерически смеюсь и вскакиваю с постели, но тут же падаю, потому что комната качается и ноги отказываются меня слушаться. Лёжа на полу я размазываю слёзы по лицу. Они стекают по щекам, по пути "заглядывая" в мой открытый рот. Я в очередной раз чувствую себя загнанным котёнком. Стены давят, хочется снова и снова разбивать руки об бетонные перегородки дома. Хочется видеть, как кровь каплями стекает с ладоней. Хочется стонать от боли. Но сил больше нет. Нет ни на что. Я опять в клетке. Крылья подрезаны. Некуда лететь. Никак не полететь. Я в ловушке собственной психики. Мысли зациклены только на одном — Я потерял своего любимого мальчика навсегда. Апокалипсис для меня уже начался. Я начинаю биться в конвульсиях от одного только воспоминания, как нам было хорошо вместе. Такое чувство, что я падаю в пропасть. Тёмная бездна тянет к себе. Раз, два. Дом опять наполняется моими воплями и криками о помощи. Через час я уже совсем выбился из сил. Время, проведённое в истерике, вымотало мой и без того ослабленный организм. Тихий стон стал единственным живым звуком в комнате. Темнота угнетает и выглядит неизвестной. Внутри просыпается детский страх. И сквозь затуманенный алкоголем разум, мне становится не по себе. Стены уже как будто бы пропитались запахом сигаретного дыма. На усеянном бычками и осколками полу, валяется помятая семейная фотография. Мы с папой и мамой такие счастливые. Мне 6 лет. Тогда я ещё не знал, что такое боль. Слишком мал, что бы испытать такое. Никто и представить не мог, что я превращусь из такого миленького, маленького мальчика, изображённого на фото, в того, кем я сейчас являюсь. Ничтожество. Я жестоко улыбаюсь своим мыслям, а слёзы больше не льются. Они засохли. На сердце.