У меня не осталось ничего…
Гермиона ошеломленно уставилась на Абу Нувас-ат-Табари. — Я — индиго? — в ее голосе прозвучал плохо скрытый сарказм. — Согласен, довольно необычное сочетание индиго и мага. Вы же знаете, кто такие индиго, мисс Грейнджер? — Совсем немного, — отрывисто произнесла Гермиона, прокручивая в голове все, что она знала об этом народе. — В волшебном мире мало кто знает индиго. Я читала об этих людях с синей аурой в маггловских газетах. Там размышляли о том, кто такие индиго: спасители человечества, гении или новая раса. Ответ за вами, уважаемый шейх. Шейх внимательно посмотрел на нее, думая, что девушка ничуть не уступала молодому человеку в своей необычности. И дело даже было не в том, что она была индиго и волшебницей одновременно, и не в том, что над ее головой светился голубоватый нимб. Сначала он не увидел этого в Гермионе Грейнджер, ведь она была просто женщиной. Внутренний стержень, тонкий, но в то же время очень крепкий, сломить который практически невозможно, разве что немного погнуть. А ведь она просто женщина, а женщины не должны взваливать столько на свои плечи. — Мы неплохо скрываем свою внутреннюю сущность от магов и магглов. С магглами хуже, ведь они догадываются о нашем существовании, пишут различные книги на эту тему, трактаты, проводят опыты над детьми. А о вас они пишут лишь в сказках и фантастических историях, и еще рассказы о вас присутствуют в бреднях сумасшедших. Мир индиго — это промежуточная ступень между магическим и маггловским мирами. Наш мир зависит как от магглов, так и от магов. Мы точно так же, как и волшебники, вышли из простых людей, по-вашему — простецов или магглов. У каждого из нас есть способность, определенный талант, иногда очень схожий с магическим даром. Но мы тем и отличаемся от волшебников. У нас только одна определенная способность, иногда несколько сопутствующих ей, но не более. В нас есть черты магглов и магов, но все же мы просто люди со своими страхами, проблемами, переживаниями. В последнее время нас называют мутантами, новыми людьми. Не очень лестные названия. Людей-индиго много. Мы — это все ясновидящие, экстрасенсы, шаманы, цыгане, вещуны, у нас очень много названий. Наши способности передаются из поколения в поколения, так же, как и у вас. Иногда, правда, способности не передаются. В вашем мире такое тоже бывает? — уточнил шейх. — У нас их называют сквибами, — подсказала Гермиона. В ее голове тут же появился образ Филча, вечно срывающего злобу на учениках. И даже не злобу, зависть. Зависть за то, что они могут колдовать. Сквибам было очень непросто в магическом мире: многие волшебники относились к ним как к отбросам общества. Поэтому для них создавались специальные программы для жизни среди магглов. — Продолжайте, — произнесла Гермиона после секундного молчания. — Вы мне позволяете? — язвительно спросил Абу Нувас. — Около месяца назад мы почувствовали, что что-то случилось. Наши способности ухудшились — незначительно, но ощутимо. Мы располагали сведениями, что в скором времени подобное могло произойти. Наши вожди знали, что случится с вашим миром, и о миссии, возложенной на вас во имя его спасения. — Вы знали, что магия исчезнет, и не предупредили нас? Да как вы посмели промолчать?! — воскликнула Гермиона, вскочив с кресла. — Мы ведь могли предупредить все эти события! Сейчас бы не было той катастрофы… — Сядьте, мисс Грейнджер! — голос шейха был спокойным, но за ним скрывалась ярость, клокотавшая где-то внутри. Впервые в жизни особа женского пола позволяла себе разговаривать с ним в подобном тоне. — Мы не вправе менять предначертанные события. Да если бы и могли, мы бы не изменили, это не мы убили кучу людей несколько месяцев назад, из-за чего равновесие необратимо пошатнулось и вот-вот исчезнет! Вы, гордо именующие себя волшебниками, должны были сами осознать ошибки, просчеты в вашей системе! — В нашей системе? — Гермиона обернулась к Малфою за поддержкой. Тот с самым мирным видом взирал на нее, явно не собираясь оказывать ей поддержку. В голове Гермионы промелькнула мысль, что это он в отместку за недавнюю ссору. Малфои всегда были мстительны, даже в мелочах. — Не кричите на нас, уважаемый Абу Нувас-ат-Табари. Гермиона, успокойся и сядь, — бесстрастно сказал Драко, но в словах, обращенных к Гермионе, послышалась нотка приказа. — Я считаю, криком ни мы себе, ни вы нам всем там не поможете. Времени у нас в обрез, и поэтому оно с каждой секундой становится все ценнее. Вы знали о том, что нам предстояло спасти четыре души? Шейх отрицательно покачал головой, отводя испытующий взгляд от раскрасневшейся мисс Грейнджер. В голове у него вертелась мысль о том, как мистер Малфой терпел эту женщину. — Расскажите мне об этом. Драко кратко поведал Абу Нувасу события предыдущих недель. — Все эти «души»: Джеффри, Николас и, кажется, Энн тоже люди-индиго. Раз их аура синего цвета. У них определенно должны быть какие-то способности. Вспомните. — Николас был очень удачлив, всегда знал, что выпадет ему в будущем, — задумавшись, произнес Малфой. — Джеффри хорошо разбирался в людях, он даже почувствовал некую странность в нас. А вот с Энн я что-то не припомню… — Энн какое-то время работала медсестрой в скорой помощи, делала там неплохие успехи, но решила все-таки выучиться на менеджера — там зарплата выше. Костас по секрету рассказал, что ее не хотели отпускать из больницы: за время ее дежурства не было ни одного смертельного исхода, — сказала Гермиона. — Но в послании ученика было сказано, что мы должны спасти четырех простых людей. — Они и есть простые люди — магглы. — Но вы же сами сказали, что они индиго. Не такие уж и простые люди. — Во времена Учителя и учеников все не маги были простыми людьми. Мы, индиго, такими тоже являемся. Очень немногие знают о своей настоящей природе. Да и надо это вообще? Каждый уникален по-своему, разве что отличается цветом своей ауры. И те трое, которых вы спасли, были выбраны не случайно. Они наверняка совершат еще что-то, что существенно повлияет, а возможно, и изменит мир. К лучшему или худшему. Вы, мисс Грейнджер, смогли переступить через порог, отделяющий людей-индиго и магов. Это случается не так часто, ведь ваши магические способности передались вам не через поколения, они сами зародились в вас. — Это значит, что все грязно… то есть, все магглокровки — индиго? — спросил Драко. — Не все, лишь какая-то часть. У нас есть теория, что наши способности и ваши волшебные могут передаваться через десятки поколений, проявляясь крайне редко… Но мы отдалились от самого главного — того, что вы прибыли в Эль-Гизу. Мы знали о вашем приезде, поэтому я послал несколько слуг в аэропорты Каира, дабы встретить вас. И Мустафа исполнил мое поручение. Теперь мы должны выяснить, как избавиться от наложенного на вас, мисс Грейнджер, проклятия. Покажите мне кольцо. Драко молча вытащил из кармана тонкий золотой ободок и протянул шейху. Тот с некоторым омерзением повертел его и отдал снова Малфою. — Определенно темный артефакт. Очень древняя вещь, если магия из него не исчезла и оно сработало. — Ну и как же мне избавиться от этого проклятого проклятия? — не выдержав, произнесла Грейнджер. — Знаете ли, мне, конечно, все очень интересно про индиго, но себя я как-то больше люблю… — Ответ на это известен только старейшинам. Я извещу их о вашем приезде. Они решат, что делать дальше. — И как долго они будут решать? — снова не выдержала Гермиона. — Я что, должна просто так сидеть и медленно умирать?! Я так поседею преждевременно! — Я прошу вас подождать всего день. Или у вас есть другие предложения, как избавиться от проклятия, например, взмахнуть палочкой, кольцом, чем вы там колдуете? — Палочкой, шейх, — вмешался Драко в разговор. — Поймите нас правильно — мы устали, мы на нервах, и от того, как быстро вы сообщите вашим вождям, старейшинам, зависит очень и очень многое. — Хорошо. Прошу простить меня за мою несдержанность. Наше существование тоже во многом зависит от вас. Вам предстоит подождать всего день. Я распорядился, чтобы для вас подготовили гостевые комнаты. Волшебники встали. — Мисс Грейнджер, вы можете также воспользоваться телефоном, позвонить родственникам, друзьям. Да, кстати, если вы будете выходить на улицу, то я бы советовал вам надеть паранджу. У нас ценятся красивые женщины. На эту реплику Гермиона грустно улыбнулась. Видимо, шейх пытался таким образом сделать ей комплимент и скрасить их недавнюю напряженность в разговоре. — Дабы также и не смущать моих людей. Я пришлю к вам мою жену, чтобы она помогла вам во всем разобраться. А вас, мистер Малфой я бы попросил остаться.* * *
Жена шейха Абу Нувас-ат-Табари, Фатима, была очень красивой молодой женщиной. Она довольно неплохо говорила по-английски, с Гермионой вела себя очень приветливо и радушно, как настоящая хозяйка. По меркам арабов Фатима — идеальная жена: красивая, умная, хозяйственная, добрая и мать хорошая. Но англичанка уловила в ее жестах, разговоре безволие. Это Гермиону и бесило — то, как здесь относились к женщинам. Фатима проводила ее в комнату для гостей и оставила одну, чтобы не мешать при телефонном разговоре. Гермиона поблагодарила Фатиму за такую тактичность. Несколько минут размышляла, кому же позвонить. Затем решила позвонить Гарри. Хорошо, что его номер сохранился в телефоне. Гермиона подождала, пока пройдет пара гудков, затем послышался женский голос: — Я вас слушаю. — Джинни? — с сомнением произнесла Гермиона. — Гермиона! — закричали в трубку радостно и очень громко. — Как хорошо, что ты позвонила! Я тебя уже триста лет не видела и не слышала. Гарри с Джорджем ушли по делам, а телефон он оставил, никак не может привыкнуть носить его с собой. Я, признаться, сама еще плохо разбираюсь во всех этих кнопочках! А как там у тебя дела? — Расскажи лучше, как вы там. А то Гарри вечно рассказывает, будто доклад составляет: факты, последствия, выводы. Выучка мракоборцев, что тут скажешь? — Да мы тут все немного не в себе. Ты себе не представляешь, что было около месяца назад. Словами не передать. Кошмар! Палочки не работают, сделать ничего нельзя, хорошо, я была в маггловском районе с Джорджем в тот момент, мы как раз трансгрессировали из Косого переулка. Но ведь там остались заперты люди. Мы даже не знаем, что с ними! А потом начали постепенно исчезать заклинания. Ужасно. Только в одном хорошо — в больнице Святого Мунго почти все больные выздоровели, хвосты там исчезли и прочее. А то они уже думали так с этим и останутся. Кстати, мы сейчас живем у Дурслей, представляешь? — Как?! — воскликнула Гермиона пораженно. — Ну, «Нора», сама понимаешь, только и держалась на магии. И через день разрушилась, хорошо, папа сразу об этом подумал и выселился оттуда вместе с мамой. Они с Джорджем теперь живут у миссис Фигг. Эта та старая кошатница, сквиб, живет на Тисовой улице. А вообще тетка хорошая, добрая и Гарри боготворит, как и все остальные. Вот… Но дом у нее маленький, и нам с Гарри и Джейми пришлось поселиться у Дурслей. Ты бы их лица видела, когда мы оказались у них на пороге. Вернон стал красным, как свекла — Гарри сказал, что такого оттенка его рожа еще не была, — глаза выпучил, что-то там бормочет, а его жена побледнела — все Малфои отдыхают. А нам с Гарри так смешно стало, мы захохотали, в общем, «радость» была обоюдная. Господи, я теперь поняла, почему Гарри ненавидел их. С ними и их придирками сам Волан-де-Морт загнулся бы. Ты бы видела, как меня Петунья учила гладить! Ничего сложного, но я ей специально в отместку за Гарри простыни сожгла! — голос Джинни был очень довольный. — Жаль, нельзя было использовать Летучемышиный сглаз! Ну, ладно, хватит об этой чокнутой семейке. Сейчас мы все немного попривыкли, но все равно. Столько волшебников пропало без вести! Столько несчастных случаев. Я так опасаюсь за Чарли и Рона, они ведь работают с драконами без магии! Но хоть вы дали нам лучик надежды. Министерство посчитало нужным о вас не распространяться, но слухи просочились. В общем, мы все, весь мир, на вас молится. Вы нашли четвертого человека? — Да, — произнесла Гермиона после некоторого молчания. — Это я. В трубке послышался сдавленный то ли вскрик, то ли возглас. — Не может быть! Но как? — Я ведь маггла. И на мне проклятие. Объяснять слишком много, а я и так тут долго сижу на телефоне. Звоню тебе из Египта. — Гермиона, держись, — голос Джинни стал напряженным. — Мы все с тобой. Если вас эта книга послала в Египет, значит, есть спасение. Ну не может быть по-другому, слышишь? Все будет хорошо. Блин, мы все через такое прошли, выжили в войне, сколько раз находились на волоске от смерти! Не раскисай! — Я знаю. Почти то же мне сказал Драко. — Да, кстати, мне все интересно было, как ты с ним общаешься? Я за тебя так переживала, мало ли, что он мог тебе сделать! — Джинни, он не такое уж чудовище! — возмущенно произнесла Гермиона. — А кто мне жаловался на начальника-садиста, завалившего отчетами? — ехидно спросила Джинни. Она быстро тараторила, чтобы хоть как-то отвлечь подругу от грустных мыслей. — Я что-то не понимаю, что, вы стали нормально общаться и ты поняла, что он «душка» и все это время скрывал свою сущность? — Да! — со смехом произнесла Гермиона. — Но «душкой» я его никогда не назову. Ты понимаешь, он вообще неплохой, добрый, но добрый по-своему, по-малфоевски. Признаюсь, первое время мне очень хотелось пустить в него оглушающее заклинание — да только магии не было — или хотя бы что-нибудь, чтоб его хорошенько огрело. Мне и сейчас иногда этого очень хочется. В трубке раздался смешок. — А потом как-то все завертелось. Мы столько времени проводили вместе, я к нему привыкла. Да и стала понимать его в каких-то вещах. Он странный, очень… — И как случилось, что ты вдруг стала понимать Малфоя? — голос Джинни был до нереальности серьезным. — Ну, — Гермиона на секунду запнулась. Говорить или нет? В голове появились непрошеные мысли, что это, возможно, последний раз, когда она сможет исповедаться подруге и попросить совета. Все равно шейх вряд ли заинтересуется оплатой международных телефонных разговоров. — Много всего было, каких-то мелочей, вроде бы и незначительных ситуаций. Да и началось все еще на работе. Он назначил меня заместителем, давал мне сложные задания, мы с ним частенько спорили, чуть ли не ругались. Он меня практически до белого каления доводил. И я постоянно его видела изо дня в день. И видела то, что от противного слизеринца практически ничего не осталось. Понятное дело, его саркастичность и насмешки остались. Но это все не то. — Гермиона говорила быстро, выплескивая свои мысли немного отрывисто. — Ну, я не могу сказать, что его внешность совсем не производила на меня впечатления. Да в него весь отдел был влюблен, и только меня считали неподвластной его чарам. Все ошиблись, я в том числе. — Не ожидала от тебя, Гермиона. — Я тоже, — заверила та. — Я в то время была очень похожа на чучело. Мне самой плевать было, как я выгляжу. Помню, приехала Флер, и мы с ней вместе посмотрелись в зеркало. — Ну, не надо прибедняться, моя дорогая! Ты всегда неплохо выглядела, а Флер всегда всех «приглушает» своей красотой, кроме Билла, конечно. С ней мой брат выглядит почти как прежде. Хвала за это Флер от всей семьи Уизли! Ты продолжай, мне так не хватает подобных историй. А тут целый Драко Малфой! — Ладно. Я говорю, что мы почти все время проводили с ним бок о бок, спасали этих магглов. Я многое о нем узнала. Почему он перешел в войне на нашу сторону. А он узнал про Марселя. Кстати, мы видели этого придурка. И ради меня Драко изображал из себя моего парня. Не совсем удачно, но… — Ничего себе! А кроме этого были еще всякие случайности? — Ну, он за меня подрался, я вызволяла его из полицейского участка, меня там приняли за его жену, потом эта поездка в автобусе, где мы с ним были на расстоянии миллиметра друг от друга… А потом, когда я была в заложниках, он сам занимался всей этой ситуацией. И там, на сцене, он обнимал меня, успокаивал. Я почувствовала себя такой защищенной, понимаешь, а он был такой родной… — В общем, ты влюбилась, — констатировала Джинни. — Уж не думала, что им станет Малфой. А он к тебе как относится? — Сказал, что любит. — Что?! — в трубке послышалось, как что-то с грохотом упало. — Малфой признался, что вообще способен на чувства?! Не верю! Гермиона, как ты это сделала? Не верится… А ты ему сказала, что чувствуешь? — Нет, — грустно ответила она. — А у меня осталось так мало времени. — Времени у вас будет много! — уверенно произнесла Джинни. — По-другому просто быть не может. Но ты ему скажи, продли себе удовольствие. Ой, тут связь пропадает! Я тебя целую, верю, что все будет хорошо! — Надеюсь. Передавай привет всем нашим. — Обязательно. Целуй от меня Малфоя и обнимай его покрепче. И чтоб была у меня с ним на дне рождения, ясно? Отказы я не принимаю! — прокричала Джинни в трубку, и связь пропала окончательно. Гермиона улыбнулась телефонной трубке: Джинни всегда давала ощущение того, что все хорошо, и очень незаметно уводила от плохих мыслей. А когда у нее день рождения? Гермиона не помнила. Она попыталась напрячь память, но та ничего не выдавала. Гермиона насторожилась — она никогда ничего не забывала! Хотя у нее сейчас проблем было по горло. Грейнджер попыталась вспомнить, когда родился Гарри. И опять не помнила дату, помнила, что летом, как и ее мама. Ощущение тепла, подаренное разговором с подругой, быстро улетучилось, когда она вспомнила, что хотела позвонить родителям. Это было сложно. Нет, не так. Это было чертовски тяжело. Они проговорили около пятнадцати минут. Гермиона сказала, что находится в командировке и приедет не скоро. Она пыталась казаться веселой и довольной, но мама что-то заподозрила в ее голосе. Гермиона только отшучивалась. Но в конце разговора она не выдержала, сквозь слезы сказала, что очень их любит и всегда будет любить, и бросила трубку. Прощаться всегда тяжело, а прощаться навсегда…* * *
Драко остался сидеть в кресле, внимательно наблюдая за шейхом Абу Нувас-ат-Табари. Между ними происходила молчаливая дуэль. Кто кого переглядит. Разрядил обстановку слуга, принесший чай. Шейх не употреблял алкоголь — вера не позволяла. — Вы интересный человек, мистер Малфой, — произнес шейх. — Для своего молодого возраста. — Вы тоже, для своего возраста. Шейх улыбнулся. — Я бы хотел поговорить с вами о проклятии. Я не сказал это в присутствии мисс Грейнджер, но я знаю, какого оно характера. — Почему вы не сказали это в ее присутствии? — спросил Драко деланно ленивым голосом. — Не хотели огорчать или потому, что она женщина? — Она всего лишь женщина. — Она не просто женщина! — веско заявил Драко. — Вы перед ней пресмыкаетесь? — Нет, я ее уважаю. — Она излишне эмансипирована. — Не думаю. Она просто очень любит бороться за чьи-либо права. Считает, что любое существо, живущее на Земле, имеет право на свободу и спокойную жизнь. Шейх промолчал, снова оценивая своего собеседника. Малфой знал, о чем говорит, и не позволял ему хоть как-то усомниться в Гермионе как в женщине, волшебнице, просто человеке. А это означало только одно. — Вы хотите прежде всего спасти ее или ваш мир? — Ее. — Драко сказал это мгновенно, совсем не задумываясь об ответе. Сказал то, что чувствовал и знал. — И мой мир. — Почему? Почему именно в таком порядке? – спросил Абу Нувас. — Она мне нужна. — Нужна? — Я ее люблю. — Почему вы не сказали сразу? — Не привык рассказывать о своих чувствах посторонним людям. Если вы так хотите знать: я сделаю все, чтобы спасти ее от смерти. — Вы не просто не рассказываете посторонним — вы не доверяете людям. Только избранным, как этой девушке. Ну что ж, как говорится, сердце видит раньше головы. Шейх встал, чтобы взять из книжного шкафа тяжелый старинный фолиант. Несколько минут Абу Нувас задумчиво листал книгу, вглядываясь в арабские буквы, слагающие предания его народа. — Я расскажу вам легенду о проклятии этого кольца. Это миф о древнеегипетских богах и богинях, но я склоняюсь к мысли, что большинство из этих «богов» были чародеями. У Владыки Всего Сущего, Ра, было две дочери-богини. Одна из них — львиноголовая богиня Сохмет. Грозная, не знающая жалости и сострадания богиня, карающая людей за их грехи. Характер другой дочери Ра, богини Хатор, — полная противоположность характеру злобной львицы Сохмет. Хатор — богиня любви, добра, веселья, музыки, покровительница материнства и воплощение женственности. Одним из символов Хатор был солнечный диск. Новой карой для людей стало проклятое кольцо, которое самолично выковала Сохмет. И теперь каждый, кто надевал это кольцо, умирал страшной смертью, иногда долгой, иногда быстрой и мучительной. Но богиня Хатор попыталась воспрепятствовать своей сестре. И в свою очередь создала из своей крови и солнечного света амулет в виде солнечного диска. По преданию, если проклятый этим самым кольцом человек наденет амулет богини Хатор, то исцелится, а кольцо исчезнет из всех существующих миров навсегда. «Еще одна сказка, ведущая в никуда», — устало подумал Драко. — Интересная сказка, — произнес он после того, как шейх замолчал. — Это сказка, но в ней очень много правды. Подтверждению тому теперешние события. Взгляните, здесь есть рисунки этих двух артефактов. Когда вы рассказали о кольце, то я сразу вспомнил о нашей легенде, а уж когда увидел воочию, мои сомнения рассеялись. — И где искать этот амулет? — спросил Драко, разглядывая амулет, нарисованный в виде контурного чертежа. — Он канул в бездну времени и пространства? — Ответ на этот вопрос дадут нам старейшины. Ваша книга не зря привела вас сюда. Здесь вы узнаете ответы на все вопросы. Но и смысл ответов надо правильно понять. Наши праотцы тысячелетия пытались найти кольцо и амулет. Иногда сквозь века они выплывали обрывками каких-то страшных случаев, разнообразных слухов. Но как мы не пытались, так и не нашли их, бросив это безнадежное дело. Знания открываются только избранным. Вы ими стали. «Н-да, я практически стал Гарри Поттером, — зло усмехнулся в мыслях Драко. — Вот, избранным уже называют, и я спасаю этот мир, который катится в тартарары вместе со мной». — Сейчас уже час ночи. Идите, отдохните. Завтра утром мы выезжаем. У вас не так много времени попрощаться.* * *
Гермиона проснулась на редкость спокойной и отдохнувшей. Хорошенько выплакавшись вчера, она так и заснула, не раздеваясь. Некоторое время пыталась понять, где находится, рассматривая красивый шелковый балдахин над ней. В голове тут же начали появляться мысли, которые она от себя старательно гнала. «Не думать! Не думать!» Надо было подумать о чем-то другом. Например, о Драко Малфое. Но и тут появилась какая-то грусть. Его не было рядом несколько часов, и ведь они так и остались в ссоре. — Грейнджер, ты слишком много спишь, — произнес чей-то хрипловатый голос. Гермиона вскочила с кровати и оглянулась. В кресле сидел Малфой и читал газету. «Дежавю», — пронеслось в ее голове. — Что пишут в газете? — задала она точно такой же вопрос, что и тогда. — Да ничего особенного. — Ты читаешь по-арабски? — Газета английская, — ответил Малфой. Гермиона встала с кровати и спросила: — Ты же сейчас не бросишь меня и не пойдешь в полицейский участок? «Дежавю», — пронеслось в его голове. — Не надейтесь, моя дорогая, — саркастически улыбнувшись, произнес Драко, притягивая ее к себе. — На сегодняшний день вы поступаете в мое полное распоряжение. — Это приказ, мистер Малфой? — официальным тоном спросила Гермиона, обнимая его за шею. — А приказы начальства и всех вышестоящих органов не обсуждаются. Так что собирайся, завтракаем и идем, а точнее, едем. Есть предложение посетить пирамиды. — Ой! — Гермиона захлопала в ладоши. — Помню, я так завидовала семье Уизли на третьем курсе, когда они были в Египте. Я скоро! Шейх предоставил англичанам личный автомобиль и водителя, а также заставил Гермиону все-таки надеть паранджу. Гермиона долго сопротивлялась, мотивируя это тем, что ни один турист не ходит в этом. Но Абу Нувас-ат-Табари был непреклонен, и из уважения к хозяину дома мисс Грейнджер согласилась с его пустыми, на ее взгляд, доводами. — Малфой, а ты чего молчал? — зло прошипела она. — Я действительно считаю, что паранджа не такой плохой вариант. На тебя не будут смотреть всякие типы… — Типы вроде тебя? — уточнила Гермиона, хмуро разглядывая себя, закутанную в черное «покрывало» с ног до головы. — Да. Если уж тебе будет совсем невмоготу, снимешь ее, но ты в ней выглядишь очень экзотично! — Тебе так нравится видеть, как этот Абу Нувас надо мной издевается! — произнесла Гермиона, хмуро уставившись на Малфоя, который с затаенным смехом смотрел на нее. — А если он заставит меня надеть этот восточный костюм, в котором их женщины танцуют перед мужьями? — На это будет интересно посмотреть, — уверенно сказал Малфой, помогая Гермионе сесть в машину. Весь путь до пирамид они просто разговаривали, совершенно не смущаясь присутствующего в автомобиле водителя — тот все равно вряд ли хорошо знал английский. Гермиона и Драко говорили абсолютно обо всем: о родителях, о Хогвартсе, о соперничестве между факультетами, о войне, о Волан-де-Морте, о Министерстве магии, о каких-то курьезных случаях. Малфой совершенно не давал Гермионе вспоминать о спасении «душ», о том, что у нее — у них — очень мало времени. Они посетили одно из самых древних и сохранившихся до наших дней семи чудес света — египетские пирамиды, три гигантские гробницы фараонов Египта, воздвигнутые несколько тысячелетий до нашей эры в Гизе. Здесь уже душа Гермионы была удовлетворена. Она, наконец, побывала в египетских пирамидах и узнала все, что только можно было узнать у экскурсовода-историка. После экскурсии Гермиона и Драко гуляли по Эль-Гизе и разговаривали — ведь им так много надо было сказать друг другу, то, чего они, возможно, не смогут больше сказать. Волшебники накупили множество самых разных безделушек на рынке Гизы, попробовали огромное количество восточных сладостей, пропахли самыми разными пряностями все тех же магазинов, и Гермиона ценой долгих усилий и уговоров заставила Малфоя примерить шелковый тюрбан. Гермиона и Драко просто наслаждались тем, что были вместе, просто говорили, просто смеялись, просто смотрели друг на друга. Они жили, они чувствовали, что живут, физически ощущая, как быстро течет время, остановить которое не мог никто и ничто. И кто придумал такой закон, что самые счастливые моменты, радостные и веселые, несутся со скоростью света, а плохие — наоборот ползут медленнее улитки? Ответа нет. Время. Для каждого оно разное. Но оно одинаково требовательно ко всем. Гермиона застыла перед зеркалом, разглядывая свое отражение. Она все-таки не утерпела и поддалась желанию надеть восточный костюм для танцев. Тем более что Фатима с удовольствием выполнила ее скромное пожелание. У жены шейха этих костюмов было очень много: самых разных цветов, расшитых золотом и серебром. Гермиона и Фатима весело провели время после ужина, разбираясь в ворохе разноцветной ткани. На самом деле, Гермиона ничего не видела — мысли в голове в данный момент занимали большую часть ее внимания, чем отражение в зеркальной поверхности. Говорят, что перед смертью у человека вся жизнь проносится перед глазами, подобно калейдоскопу. Неправда. Зачем вспоминать все хорошее или плохое? Перед Гермионой проносились картины ее жизни, но только самые счастливые моменты. — Абу Нувас все-таки заставил тебя? — спросил мужской голос. Гермиона обернулась и увидела Драко, который облокотился на дверной косяк и совершенно открыто рассматривал ее. Гермиона рассмеялась и снова посмотрела на свое отражение. Она немного стеснялась открытости в восточном костюме: на ней был один только изумрудного цвета лиф и полупрозрачная юбка — шальвар. Гермиона не планировала представать в таком виде ни перед кем кроме Фатимы, но Малфой разрушил ее планы. Что происходило довольно часто. — Всю жизнь хотела надеть подобное. Но как-то стеснялась, что люди подумают — это ведь так не вяжется с моим «заумным» образом. Боялась, что меня будут считать легкомысленной. Ну а сейчас мне как-то плевать на мнения всех людей. — На мое тоже? — спросил Драко, подходя к ней, но сохраняя определенную дистанцию. — Да! — заявила Гермиона и захохотала над выражением лица Малфоя — тот явно был удивлен ее ответом. — Скажи, почему мы с тобой плохо ладили — нет, не так — совсем не ладили в Хогвартсе? — Ну, ты была подругой Поттера и Уизли, грязнокровкой, при этом учась лучше меня, любимицей учителей, да и ты была гриффиндорской заучкой... — Все сказал? — темно-карие глаза Гермионы недобро сузились. — Ну, теперь моя очередь. Ты был слизеринским хорьком, вечно задевал нас с Гарри и Роном, ты был лучше меня по зельям, из-за тебя нам сняли кучу очков, ты стал Пожирателем смерти. Да и еще ты был циничным подонком, Драко Малфой! — Все сказала? — лицо Малфоя оставалось бесстрастным, но в серых глазах плясали недобрые огоньки. — Теперь снова моя очередь. Несмотря на все твои недостатки, вышеперечисленные мной, ты все-таки изменилась. Ты стала опытнее в жизни и потеряла множество своих выдуманных идеалов, которые и не были идеалами, а просто подростковым максимализмом. До сих пор не пойму, как ты могла восхищаться Локонсом! Ты стала намного острее на язык — за это большое спасибо мне, — при этих словах уголки губ Гермионы дернулись, отчаянно пытаясь не растянуться в улыбке. — В конце концов, ты стала женственной и привлекательной. Что даже меня зацепило. Вот уж не думал. — Ну, раз у нас сегодня вечер искренности. — Гермиона приблизила свое лицо к лицу Драко еще ближе, для этого чуть пристав на носки. — Теперь моя очередь. Я никогда не понимала, почему почти все девушки в Хогвартсе, включая и девушек с моего факультета, сходили по тебе с ума, чуть ли не боготворили. Считали твою циничность, замкнутость, саркастичность добродетелями. Я не удивилась, что ты стал Пожирателем. Но я была поражена, когда Гарри сказал, что ты на самом деле в Ордене Феникса. Помнится, у меня из рук выпала палочка и сожгла Гарри бровь. — Бедный Поттер! — с сарказмом произнес Драко. — Поступив работать в твой отдел, я, признаться, тебя опасалась, боялась, что ты по старой памяти сразу же меня уволишь. — У меня были такие мысли. — Не сомневаюсь. А потом я как-то даже привыкла к тебе, к твоей наглости, к обращению с подчиненными, странным привычкам, тому, что ты вечно спорил со мной. Я даже начала получать удовольствие от наших препирательств. Ты повзрослел. В общем, ты стал не таким уже гадким. — Это был вопрос? — спросил Драко, целуя Гермиону. — Знаешь, Малфой, когда ты рядом, особенно так близко, у меня в голове вообще мыслей не остается. — У всезнайки Грейнджер нет мыслей? Это что-то новенькое. — Да, Драко, я деградирую, — со смехом произнесла Гермиона. Она чувствовала, как Малфой обнимал ее, чувствовала напряжение в его плечах, во всем его теле. Она чувствовала его. — Но мне это нравится. И еще... — Гермиона замялась. — Ты всю жизнь мечтала пустить в меня Авадой? Или это звучит еще ужаснее? — Я не хочу умирать. Драко молчал, не зная, что сказать. Успокаивать, говорить кучу ненужных слов не было смысла. — И так как времени у меня мало... — Гермиона запнулась. — Я тебя люблю. — Я знаю. — Давно? Драко посмотрел на дорогие серебряные часы на руке. — Четыре секунды.* * *
Драко уже несколько минут занимался тем, что наблюдал за спящей рядом с ним девушкой, стараясь запомнить каждую черточку ее лица, запомнить аромат волос и кожи, запомнить те чувства и ощущения, которые он испытывал, держа ее в своих объятиях. Оставалась только память. Почему судьба так не любила его? Все, что он любил, ценил, уважал и чем дорожил — все неизменно исчезало из его жизни. Он дорожил своими товарищами — многие из них погибли во второй войне; он уважал отца, наивно доверял, а затем утратил в него веру, поняв настоящую сущность Люциуса Малфоя; он ценил то, что был сильным волшебником, ценил свой природный дар — и волшебство исчезло… «Это карма», — пронесся неутешительный приговор в голове. Все близкие люди, окружавшие Драко Малфоя, рано или поздно исчезали из его жизни — кто медленно и незаметно, кто со скоростью пущенного смертоносного заклинания. Вспомнить о его школьных друзьях: Крэбб погиб в войне, по ту, другую сторону, Пэнси Паркинсон вышла замуж и укатила жить в Сингапур, Блейз Забини и Грегори Гойл спрятались в маггловском мире, прокручивая там свои махинации. И они почти не общались, просто у каждого были свои дела и проблемы, своя личная жизнь. Нарцисса Малфой тоже отдалилась от своего сына. Она не могла больше, да и не хотела жить в Англии, уехала во Францию, там вышла замуж и была счастлива. Бывшая миссис Малфой навещала сына, но нечасто. Драко целыми днями пропадал на работе или на светских раутах. А теперь и Гермиона Грейнджер. Только Малфой почувствовал, что ему хорошо с этим человеком, если не сказать больше, как над ее головой появился синий нимб — ее приговор. «Карма». Это, наверное, было его проклятие: терять тех, кого любит, кем дорожит. Малфой осторожно встал с кровати, стараясь не разбудить спящую Гермиону. Ему ведь еще надо было собраться в поездку, да и незачем слугам или еще кому-то заставать его здесь. Тут такое не принято. Сборы заняли достаточное количество времени. Шейху постоянно кто-то звонил, несколько раз приходили какие-то люди, что-то явно происходило, что-то явно шло не так, как обычно. Мустафа, который ехал вместе со своим хозяином, носился по дому, что-то быстро бормоча под нос на арабском языке. Жена Абу Нуваса Фатима тоже подобно урагану носилась из одной комнаты в другую, раздавая слугам приказания. Наконец, время отъезда наступило. И мистер Малфой, шейх Абу Нувас-ат-Табари, слуга Мустафа, Фатима, несколько слуг собрались на выходе из поместья, к которому уже подъехало несколько машин. Гермионы все не было, что немного тревожило Драко. Но тут он увидел ее рядом с собой. Она пристально смотрела на него, что-то в ее взгляде настораживало. — Гермиона, ну, до свиданья, — произнес Драко, отмечая, что ее аура приняла ярко-синий оттенок. Гермиона как-то странно улыбнулась ему. — Извините, но я вас не знаю. В повисшей тишине ее слова прозвучали слишком громко и четко. — И где я? — Ты чего? — Драко взял ее за плечи и встряхнул. — Кто вы? Кто вы все? — испуганно произнесла Гермиона. — Отпустите, мне больно! Больно! — Малфой! — громко сказал шейх. — Фатима, Абдул, быстро, уведите ее! Драко отпустил Гермиону, до конца не понимая, что та не притворяется. Она смотрела на него с неописуемым страхом. Малфой посмотрел на ее руки — там, где он держал ее, появились синяки и кровоподтеки. Грейнджер выглядела так, будто только что подралась. Она потрясенно смотрела на себя. — Что это? — Гермиона испуганно уставилась на свои покалеченные руки. — Что со мной, я не понимаю! Что со мной? Фатима и Абдулл осторожно увели ее. — Проклятие набирает обороты, — медленно произнес шейх. — Но еще несколько часов назад все было нормально… — Проклятие не действует по расписанию.* * *
За горизонт убегают дюны всевозможных форм и размеров. Огромные, до трехсот метров высотой барханы образуют настоящие горные цепи, проходы между которыми перегораживают цепочки более низких дюн. Полное отсутствие в воздухе влаги придает далям лазоревый оттенок. Вот уже почти два дня, как тишину пустыни нарушал звук ревущих моторов автомобилей, которые черными пятнами выделялись на фоне бесконечных песков. Три черных джипа, нагруженные "под завязку" канистрами с водой и бензином, палатками, спальными мешками, растопкой и углем, запасами продовольствия. Ведь, путешествуя по Сахаре, надо быть готовым к тому, что придется столкнуться с огромными перепадами температур днем и ночью, с невообразимой сухостью воздуха, со слепящим светом висящего над головой раскаленного солнца. Два дня процессия во главе с шейхом Абу Нувас-ат-Табари блуждала по бескрайней пустыне Сахара, в царстве вечных песков, барханов, дюн и далеких миражей. Иногда у Драко Малфоя создавалось впечатление, что шейх не знает дороги, ведя их всех наугад. Ни разу Малфой не видел в руках у шейха карту или подобие хоть какого-то плана местности. Дорога, по которой они ехали, оставалась для Драко загадкой. — Нам повезло, что уже второй день погода держится безветренная. Такое случается крайне редко. — Я просто счастлив, — съязвил Драко. — Мистер Малфой, должен сказать, что новости о мисс Грейнджер неутешительны. Ей хуже, непонятно, протянет ли она до субботы. — Каким образом вы узнали это? — Моя жена тоже индиго. Мы с ней мысленно связаны. И можем поддерживать эту связь на любом расстоянии. — Вы читаете мысли друг друга? — И да, и нет. Мы читаем лишь те мысли друг друга, какие сами позволяем увидеть, — некоторое время Абу Нувас молчал. — Мисс Грейнджер стало хуже. Намного. Любое прикосновение или движение губительны для нее. Она и так уже сломала два ребра. И память к ней не вернулась. Она наоборот исчезает, мисс Грейнджер думает, что ей всего лишь девять лет. Похоже на то, что она сходит с ума, теряет свой ум, саму себя в реальности. Малфой смотрел на шейха не мигая, с трудом переваривая полученную информацию. Да уж, положения хуже точно не придумаешь. Гермиона теряет свой ум — самое дорогое, что есть в ее жизни. Проклятие набирало силу. Каждый день промедления — все больший риск смерти для Гермионы Грейнджер и волшебного мира. От мыслей Драко отвлек какой-то далекий клич. Он повторился четыре раза: два коротких и два длинных свиста. Где-то на горизонте появились новые очертания, уже не дюн и барханов. Поначалу это можно было принять за мираж, который был не редкостью в пустынях. Но с приближением к горизонту линии и контуры приобретали все более четкий характер, складываясь в очертания финиковых пальм, нескольких шатров, какого-то водоема — оазиса. Машины прибыли к оазису под вечер, когда на смену раскаленному солнечному диску пришли сумерки и вместе с ним — холод ночной пустыни. Путешественников встретили люди с повязками на лицах. Это были туареги — «народ покрывала», кочевники пустыни Сахара. Абу Нувас обратился к туарегам, приветствуя их. Те также поздоровались с новоприбывшими в их селение. Шейх снова сказал им что-то, указывая на мистера Малфоя. Один из туарегов сказал что-то, указывая рукой на шатер. — Нас ожидали, — удовлетворенно заметил шейх. — Они говорят, что время стремительно истекает, поэтому надо спешить. Вожди ожидают нас в шатре. Шатер представлял собою покрывала, сотканные из верблюжьей шерсти, и шестов, подпирающих сооружение. Такое жилище успешно противостояло воздействию иссушающих ветров и песка Сахары. Внутри этого своеобразного жилища собралось около десяти человек. У всех них лица были скрыты покрывалами, не представляющими никакой возможности разглядеть внешность бедуинов. В центре шатра был разведен костер, вокруг которого полукругом восседали безмолвные туареги. Когда шейх Абу Нувас-ат-Табари и Драко Малфой вошли в шатер, то все взгляды на мгновение обратились к ним, а затем снова — на спокойное пламя огня. Один из бедуинов обратился к шейху. — Они спрашивают, готовы ли вы погрузиться в сон? — В сон? — Мистер Малфой, они погрузят вас в сон, а уже вы в своих собственных сновидениях увидите то, что должны увидеть. — У меня есть выбор? — Нет, — просто ответил Абу Нувас.* * *
Ощущение было, будто он проваливается куда-то, падает вниз, в темноту, с бешеной скоростью. Но тут все в одно мгновение прекратились. Темнота начала исчезать, окружающее пространство постепенно наполнялось цветными красками, принимая образ большой комнаты, посреди которой стояла широкая кровать. Драко оглянулся, внимательно осматривая окружающие его апартаменты. Они показались ему смутно знакомыми. Внимание Малфоя отвлекла открывшаяся в глубине комнаты дверь. Из нее тенью выскользнула какая-то женщина с рыжими волосами, одетая в длинную черную мантию. Она остановилась возле кровати, внимательно всматриваясь во что-то. Драко подошел ближе. Объектом пристального наблюдения этой странной женщины оказался спящий молодой человек. Его левая рука выскользнула из-под одеяла, и теперь он практически касался пальцами ковра на полу. Рыжеволосая девушка с каким-то болезненным выражением лица вытащила из складок своей мантии тонкий золотой ободок. Какое-то время она брезгливо разглядывала кольцо, сжимая его двумя пальцами за ободок, чтобы тот ненароком не скользнул ей на палец. Затем на лице этой женщины появилось решительное выражение. Больше колебаться она не могла, это был последний шанс выполнить ее миссию, ее задание. Девушка осторожно, чтобы не разбудить спящего мужчину, надела на его безымянный палец кольцо. Теперь на его руке было два кольца: золотой ободок с рубином и серебряный с выгравированной буквой «M». Драко посмотрел на свою правую руку — на ней было точно такое же серебряное кольцо. Затем девушка осторожно провела пальчиками по лицу молодого мужчины, осторожно убирая светлую челку, которая лезла ему в глаза. — Прости меня. Девушка резко встала и быстрым шагом направилась к двери. Драко последовал за ней. Теперь он понял, почему все казалось ему знакомым: это был Малфой-менор. Во многом замок не изменился — все тот же выдержанный английский стиль, только вот портретов его предков в коридорах было меньше, намного меньше. Но времени вглядываться в портреты и прочие изменившиеся элементы интерьера собственного замка не было. Рыжеволосая девушка сломя голову бежала в направлении выхода из поместья. Ее волосы развевались, придавая ей вид средневековой ведьмы, какой она, судя по одежде, и являлась. Драко Малфой с трудом поспевал за женщиной, отмечая про себя, что аллея, ведущая к поместью, сильно изменилась к моменту его рождения. Не было фонтанов, скульптур, многоярусных клумб, беседки — всего того, что было так дорого Драко. Ведь он очень любил свой Малфой-менор, свое поместье, свой дом. Возле ворот девушку ожидал высокий мужчина, заметно нервничающий и оттого наматывающий круги возле ворот поместья. — Сделала? Девушка молча кивнула, всхлипывая и отчаянно пытаясь не разреветься. — Не ной. Сейчас главное, что Малфой не получит это, — мужчина вытащил серебряный медальон. — Об этом я позабочусь. Драко хотел поближе разглядеть медальон, но тут и мужчина, и женщина начали стремительно блекнуть, как и остальные предметы. Все снова погружалось во мрак. На секунду Драко охватила тьма. Затем в шаге от него снова стали появляться цветные изображение огромной толпы людей. Волшебник сделал шаг вперед, чувствуя какое-то слабое сопротивление воздуха, будто что-то не хотело пускать его.* * *
Теперь Драко оказался на огромной площади, заполненной людьми в длинных мантиях и остроконечных шляпах. Люди сновали туда-сюда, уличные торговцы выкрикивали что-то, завлекая в свои лавки покупателей, несколько человек несли метла, ненароком сбив при этом несколько волшебников. Тут же назрела драка, послышались чьи-то крики, ругань. Шел снег, но Малфой не чувствовал его, ведь по сути его тут не было, не должно быть. В центре этой самой площади стояла невысокая арка, над которой висели негаснущие золотые буквы, образующие два слова: «Nuovo mercato». «Новый рынок, — тут же перевел с итальянского Малфой. — Значит, это магическая Италия». В это время из арки вышли две волшебницы: одна из них вела под руку другую, которая была уже очень пожилая и еле держалась на ногах. — Синьора Лаура, не надо было вам, остались бы дома… — Сара, хватит! Я стара, но не настолько, чтобы самой не выбрать новогодние подарки для внуков. У тебя нет никакого вкуса, это всем известно. Лицо Сары выражало все то же подобострастное выражение, она ничуть не реагировала на нелестные слова в свой адрес. Дальше Драко неотлучно следовал за двумя дамами, прислушиваясь к их степенному разговору о погоде, о нынешних ценах, новой моде на платья и прочей ерунде. Малфою порядком наскучило слушать их разговоры и посещать каждую лавку «Nuovo mercato». Синьора Лаура чересчур тщательно, почти фанатично подходила к выбору подарков. Она нещадно гоняла продавцов, отбрасывая предложенные ей «лучшие» товары, зная, что все самое лучшее всегда хранится в закромах, припрятанное для себя или уж для самых важных клиентов. Наконец, для Драко и порядком уставшей Сары поход по магазинам закончился. На лице синьоры Лауры появлялось довольное выражение, когда она глядела на кучу свертков, которые Сара несла с помощью волшебства по воздуху. — Синьора! — испуганно прошептала Сара. — Вы забыли купить подарок Джулии. Довольное выражение тут же исчезло с лица синьоры. — А зачем сквибу магические подарки? Джулия позорит весь наш род! — злобно прошипела Лаура. — И вышла замуж за маггла. Неудивительно, почему никто из наших не захотел на ней жениться. Зачем, скажи мне, семье сквиб, который даже искры из палочки сделать не сможет?! — Но она ведь ваша внучка! — чуть не плача произнесла Сара. Лицо синьоры приняло чуть ли не жестокое выражение. Она дала своей служанке несколько мелких монет. — Возьми и купи своей любимице что-нибудь. Только быстро. Сара взяла горстку монет и побежала к ближайшему уличному торговцу. Драко побежал за слугой. — Что у вас можно купить за эту цену? Лавочник весело хмыкнул. — Вот этот медальон не имеет никакой магической силы, просто безделушка — самая дешевая вещь в моей лавке. Но у вас не хватает трех луидоров, — торговец указал на потускневший серебряный амулет. Малфой внимательно посмотрел на этот медальон, точная копия которого была нарисована в книге шейха. Амулет был небольшого размера, чуть больше галлеона, но такой же круглый. В центре находилось рельефное изображение солнца с множеством выпуклых овальных лучей. Само солнце находилось в круге, дальше следовали миниатюрные изображения полумесяцев, в свою очередь заключенных в еще больший круг, и третий, последний круг, состоящий из вязи арабских букв и символов. — Я покупаю, — произнесла Сара, протягивая продавцу деньги, недостающие монеты она добавила из своего кармана. — Джулия любит такие вещицы, и даже лучше, что у медальона нет волшебных свойств — в маггловском мире они ни к чему. Продавец согласно кивнул, не особо прислушиваясь к тому, что говорит покупательница. Краски снова начали блекнуть. Сара, продавец, весь рынок становились размытыми, теряя четкие очертания. Мир снова погрузился во тьму.* * *
Сопротивление стало еще сильнее. Что-то не хотело пускать Драко в воспоминания, в отрывки чьих-то жизней, уже прошедших, которым не было место в этом времени и этом мире. Но, так или иначе, Малфой снова стал свидетелем чьего-то эпизода жизни, на этот раз он знал, кого. Малфой был в этом месте несколько недель назад. Полицейский участок Джексонвилля, туда его привели, подозревая в убийстве Боба Кертиса после спровоцированной им драки. Сейчас Драко находился в кабинете лейтенанта, и в этот самый момент в комнату, подобно урагану, ворвалась Гермиона Грейнджер. За ней медленно вошла миссис Кертис и Джеффри. — Да как вы смеете задерживать невиновного человека без доказательств? — Девушка, выйдите! — удивленно воскликнул лейтенант полиции. — Ну уж нет. Я не выйду и выскажу все, что я о вас думаю! Вы задержали ни в чем не повинного человека. Драко подошел вплотную к Гермионе. Он помнил, что полицейский принял ее за его жену — так яростно она его защищала. Глаза ее горели, каждое слово было словно пощечина. — Кого это? — весь подобравшись, спросил лейтенант. — Драко Малфоя. Малфой улыбнулся, тут же вспоминая, что, в общем-то, он здесь не для того, чтобы смотреть на Грейнджер. Что-то заставило его появиться именно в этом отрезке времени. Но что? Краем уха он слушал возмущения Гермионы, а сам скользил взглядом по окружающей его комнате. За время, пока Эмили Кертис давала показания полицейскому, Драко заглянул во все углы и ниши кабинета. Но ничего интересного он пока не замечал. — Но сначала вы отпустите мистера Малфоя или я сейчас же позвоню в посольство Великобритании. Мистер Малфой — уважаемый человек, а я состою в Британском объединении адвокатов. Вам не избежать судебных разбирательств, а также международного скандала! — донесло до самого мистера Драко Малфоя. — Вы мне угрожаете? — Я вас предупреждаю. — Сержант, отпустите заключенного Малфоя! — закричал лейтенант, он уже был весь красный. Драко мельком взглянул на Гермиону, отмечая победоносное выражение ее лица, язвительную улыбку, предназначавшуюся лейтенанту. — Мам, не переживай, — успокаивал Джеффри мать. Малфой обернулся. По лицу Эмили снова катились слезы, глаза опухли, руки тряслись. Стоп! Драко еще раз взглянул на ее руки — Эмили что-то держала. Драко подошел ближе. Это был небольшой серебряный предмет треугольной формы. Малфой попытался получше разглядеть его. Как раз в этот момент Эмили перестала беспрестанно его теребить, давая возможность разглядеть обломок серебряного медальона. Того самого медальона, который купила Сара у уличного продавца. И снова реальность стала пропадать, закручиваясь в вихре образов и картин.* * *
Малфой почувствовал упругий удар воздуха или ветра, на секунду накрывшего его. Мрак рассеялся. Драко и так уже догадывался, куда его занесет. Греция, Афины, «Международный центр по туризму», аудитория, наполненная студентами, и два волшебника в роли преподавателей. Гермиона как раз рассказывала о жестах, по которым можно было определить, нравишься ли ты мужчине или нет. «Помнится, я тогда думал над тем, где Гермиона достала подобную информацию, и пришел к выводу, что из маггловских книг», — подумал Драко, наблюдая за самим собой, удобно облокотившимся на кафедру. Это было необычно — видеть себя со стороны, наблюдать за своим выражением лица, когда Грейнджер обольщала того смазливого студента. Но Драко понял, что снова начинает отвлекаться. А ведь ему надо было еще удостовериться в одной-единственной вещи: в том, что у Энн тоже будет фрагмент амулета. Малфой оглядел аудиторию — девушка резко выделялась из толпы студентов, ведь в то время над ее головой висел темно-синий нимб. Она сидела на самом верху аудитории, в крайнем ряду. Драко быстро поднялся к ней. Энн не мигая смотрела в одну точку, ее руки бессознательно рвали какую-то бумажку. На парте уже собралась большая куча порванной на мелкие кусочки бумаги. Видимо, все время лекции девушка методично и тщательно избавляла свою тетрадь от ненужных листов. А также сдерживала себя, чтобы не зареветь при всех. Энн судорожно схватилась за горло, пытаясь проглотить образующийся там ком слез, обид и печали. Она сделала это так резко, что поцарапалась ладонью о край небольшого кулона, висящего на тонкой цепочке. Драко увидел то, что искал: часть серебряного медальона, окропившегося каплей крови Энн.* * *
И снова все завертелось. Окружающий мир исчезал местами, нечаянными обрывками, вырывая куски лиц и тел у студентов, двух волшебников, становясь похожим на кошмар. Голова Малфоя разрывалась от боли. Что-то было не так, что-то пошло не так. Он с трудом открыл глаза — впереди него стала появляться квартира Фриза. Но надо было еще попасть в нее. Что-то не пускало, будто стеклянная завеса. Малфой нетерпеливо стукнул по ней. Грань, разделявшая его и воспоминание, стала зыбкой. Картинка постепенно меркла. Драко шагнул в эту картину, в то воспоминание. Осколки реальности больно врезались в его лицо, руки, сквозь одежду. Эта реальность пропустила Малфоя, но она уже пропадала, исчезал Николас, Блейз, Сэм...* * *
Перед глазами возникло встревоженное лицо шейха Абу Нувас-ат-Табари. Когда он увидел, что Драко очнулся, то поднял руки вверх, воздав Аллаху благодарность. Вокруг послышались голоса. — Как вы себя чувствуете, мистер Малфой? — Бывало и лучше, — ответил Драко, пытаясь подняться. Не получилось. Он был слишком измотан. — Что случилось? Я не увидел последнего воспоминания, еле вырвался обратно. — Наши возможности были поколеблены, — шейх несколько секунд молчал. — Минуту назад Фатима сказала… Мисс Грейнджер… Магия исчезла…* * *
Четверг, 16 июля, 01:23. Египет. Сложные чувства охватывают путника при виде трех Великих египетских пирамид. Они кажутся гигантскими кристаллами, выросшими из окружающего их песка. Четко вырисовываются они на фоне бледного неба и бесконечной пустыни. — И кажется, что они стояли здесь всегда, — произнесла пожилая женщина, глядя на пирамиды. — Существует миф о том, — сказал стоящий рядом с женщиной пожилой джентльмен, — что, когда последняя загадка пирамид и сфинкса будет раскрыта, наступит конец света... И тут произошло что-то. Послышался грохот. Земля содрогнулась. Пирамиды начали с ужасающей скоростью оседать вниз, в клубах пыли, обломков стертых до основания камней. Всего пара минут — и больше уже ничто не вырисовывалось в далеком горизонте. Четверг, 16 июля, 01:23. Франция, Париж. Эйфелева башня — излюбленное место посещения всех туристов, да и самих парижан, особенно влюбленных парочек. Как раз одна из таких пар, уверовавших в то, что их любовь будет вечна и они никогда не расстанутся, целовалась на самом верху башни. Влюбленных не смущало даже то, что наверху ветер был сильнейший. Послышался громкий лязг и скрип. Парень и девушка оторвались друг от друга, посмотрев наверх. Железные балки с грохотом падали прямо на их головы. Трехсотметровая металлическая конструкция рушилась легко, словно карточный домик от легкого порыва ветра, погребая под своими обломками жизни многих людей. Четверг, 16 июля, 01:23. Великобритания, Лондон, Косой переулок. Посреди мощенной булыжником извилистой улицы появилась черная дыра, в одно мгновенье засосавшая магазин «Флориш и Блоттс», Гринготтс, аптеку, магазин волшебных палочек. Все когда-либо созданное с помощью волшебства исчезло из мира, исчез сам магический мир. Волшебство иссякло.