Моя прекрасная Луна

В теле мира душа — это Истины суть, Твари — чувства, что миру наполнили грудь. Элементы, природа — лишь органы тела, Всё в единстве проходит начертанный путь!(с) Ну и как тому помочь, кто телом здрав, но мёртв душой? Возможно, Рай для душ умерших находится в сердцах живых.(с)

На следующий день из своей поездки вернулся Ито Кашитаро. Его сопровождали несколько человек, беспрекословно подчинявшихся только ему. Еще не зная о минувших событиях, что произошли без его ведома, мужчина преспокойно поприветствовал своих союзников, сразу же оповестив, что после дороги умаялся и хотел бы отдохнуть немного. А уж потом выслушать отчеты Шинсенгуми обо всем случившимся за время его отсутствия. Больше всех эта новость, да и само появление военного советника не обрадовало Хиджикату-сана. Весь недолгий разговор замкомандир выглядел, казалось бы, еще более хмурым, задумчивым, нежели всегда. Ну конечно, новенькую девчонку-ниндзя, как Саннан-сана от этого скользкого типа не спрячешь. Тем более что та всегда должна быть подле Юкимуры. Тошидзо уже представлял этот шквал вопросов, истерии и недовольства со стороны Ито, когда он узнает о принятии подобного решения без его соизволения. Поэтому правду говорить не только ни хотелось, но было весьма не выгодно. Тут придется действовать хитрее. Когда все разошлись по своим делам, фукутё выглянул на улицу, выискивая глазами Чизуру. А она как раз шла по энгаве, неся в руках поднос с ароматным зеленым чаем. Видимо, Кашитаро распорядился. Хиджиката остановил девушку возле своей комнаты, попросив ненадолго задержаться, дабы кое-что обговорить. Она лишь кивнула, проходя в открытое сёдзи, слыша как за ее спиной сомкнулись дверцы. - Где Такаси? - Без всяких предисловий, можно сказать, сразу в лоб спросил брюнет, выжидающе взглянув на Юкимуру. Юная девчушка почти вжалась под столь красноречивым взглядом, ведь понимала, что ничего хорошего такой его взор не предвещает. Он сердился, оно и понятно. Мало того, что Ито Кашитаро явился, как гром среди ясного неба, не запланировано, не вовремя. Так еще вчерашний данный приказ был нарушен! Тошидзо велел новенькой в штабе приступать к своим обязанностям с самого раннего утра. Чизуру должна была за ней сходить, дабы отпустить с поста Сайто-сана, который первую ночь бодрствовал возле комнаты ниндзя, во избежание всяких непредвиденных обстоятельств. Доверия к этой среброволосой девице никто не спешил проявлять, а присматривать за ней был приставлен, как оговаривалось ранее, именно командир третьего подразделения. А этот Ито, ох уж этот Ито, не преминул поинтересоваться в своей слащавой манере о Хаджиме-куне, потому что якобы расстроился, что тот не встретил его, как остальные. Казалось, военный советник проявляет к Сайто некую особую симпатию, что ничуть не радовало ни самого синеглазого мужчину, ни глав Шинсенгуми. Многие уже подозревали Кашитаро в том, что он плетет козни за спиной, переманивая воинов на свою сторону. Наверняка, скоро покинет штаб, прихватив часть людей с собой. И хоть это было недопустимо по всем правилам, но Кондо-сан распорядился, чтобы никто не чинил никаких препятствий. Все уже было давно продумано, посему переживать не о чем. Но пока этот изнеженный советник все еще находился в рядах самураев, следовало быть предельно осторожными, дабы ненароком не выдать ему лишних тайн и секретов Шинсенгуми. И разговор не только о девчонке-ниндзя. Она вообще, можно сказать, была меньшей из зол. Самое главное было скрыть факт того, что Саннан-сан жив, продолжая экспериментировать, создавать расэцу. Вот о существовании кого Ито не должен был узнать никогда! А уж среброволосую выскочку Шинсенгуми как-нибудь замаскируют, что-нибудь придумают. - Простите, Хиджиката-сан, - робко ответствовала ему Чизуру, понурив голову и опуская взгляд. - Я собиралась идти за ней, но вернулся Ито-сан, и... Мужчина прервал ее, лишь подняв руку, велев тем самым замолчать. К чему эти оправдания, ведь если посудить, это даже хорошо, что Кашитаро еще не столкнулся с новенькой. Из-за того, что советника явно не ждали так скоро, не до конца продумали, как преподнести ошеломительную новость о пребывании в штабе ниндзя, чтобы ненароком подозрений никаких не вызвать. Пока есть время на должное обдумывание, поэтому Тошидзо поуспокоился немного, сменив гнев на милость. - Отнеси ему чай, но веди себя естественно, как будто ничего особого не произошло. А потом отправляйся за девчонкой. Приведешь ее сперва ко мне, пока наш военный советник отдыхает. - Распорядился фукутё, дав еще некоторые указания Юкимуре напоследок, прежде чем она поспешила их исполнить. Сёдзи почти бесшумно отворилось, Чизуру скользнула в дверной проем, оставляя замкомандира одного. *** Всю ночь она не сомкнула глаз. Ни на минуту. В голове, в мыслях творился такой хаос и неразбериха, что попросту не было возможности унять эти треволнения, предавшись забвению сна. Она так и сидела возле стены, к которой еще с вечера прибилась, прижавшись к ней спиной, затравленным взглядом уставившись в потолок. Пустой желудок давно не на шутку бунтовал, раненое плечо тихонько поднывало, но мученица даже внимания на все это не обращала, полностью погруженная в свои думы. Снова, в сотый раз, тыкая себе, что во всем происходящем только ее вина и ничья более. Пути назад окончательно отрезаны. И ничего не осталось, кроме как смириться и подчиниться. Вот только чему или кому? Судьбе? Так ли это на самом деле? Предначертано ли все это было заранее на ее линиях жизни? Мизуки заработала еще головную боль, в довесок к остальному дискомфорту. И где-то уже под утро решила, наконец, отмахнуться от всяких мыслей, словно буравящих мозг. Не все так плохо, как могло показаться сначала. Она же хотела защищать Юкимуру — ей дали шанс проявить себя! Все-таки в своих желаниях нужно быть предельно осторожными, ведь они имеют свойство сбываться, порой, самым неожиданным и не особо приятным образом. Это уж Такаси не впервой испытала на собственной шкуре. Пора прекращать ей себя жалеть, убиваться над тем, что уже свершилось, если нет никакой возможности это исправить. Девушка настолько засиделась в одной позе, что при попытке пошевелиться тело отдало неприятной покалывающей ломотой, заставив среброволосую слегка поморщиться. Она принялась разминать затекшие конечности, и в тот момент сёдзи в комнату, с характерным щелчком, отъехали в сторону. В полумрак помещения, ибо все окна были плотно прикрыты, радостно скользнул солнечный свет, очерчивая на татами силуэт от дверного проема, в который несмело шагнула Юкимура Чизуру. Так как Мизуки сидела в дальнем углу, то ей не пришлось с непривычки слепяще щуриться от нежданных лучей небесного светила, и она спокойно воззрилась на новоприбывшую. Кареглазая шатенка, будучи еще на пороге, мило прощебетала кому-то на улице, попросив не волноваться, направив неизвестного отдыхать. Вот так выяснилось, что Такаси всю ночь пасли. Неужели думали, что она сбежит? Или еще хуже — предаст свою же клятву и нападет? Чего еще можно ожидать от этих самураев. Понятное дело, никто из них доверять чужачке не стремился столь скоро. Однако среброволосая даже не помышляла о том, чтобы совершить что-то непозволительное. Ей хватало опрометчивости по жизни, никто не спорит, но в данной ситуации дело обстояло совершенно по-иному. Плевать она хотела на мнение неверующих. Пусть. Но ниндзя знала, что понятие чести и воинского достоинства в ней были развиты не по годам. Как бы самодовольно и бахвально ни звучало. Поэтому, повязанная клятвой, Такаси никуда уже не сможет рыпнуться, если только не погибнут ее ныне хозяева или же она сама. Был еще вариант – добровольное освобождение. Но кто же воспользуется им? Пленили, заставили подчиняться, а потом отпустят? Бред. Не та история. Чизуру тем временем претворила сёдзи за своей спиной, оставаясь наедине с другой девушкой, которая все еще находилась на прежнем месте. Глубокий карий взор внимательно осмотрел сидящую в углу, подмечая заметную бледность на худом лице, синюшные отпечатки усталости под глазами, вымученный, но напряженно-серьезный взгляд голубых очей, спутавшиеся, свалявшиеся светлые волосы. И хоть Юкимуре еще было несколько боязно в компании этой ниндзя, но чуткое сердце не могло остаться безучастным, наполняясь сызнова сочувствием и жалостью. Шатенка попыталась робко улыбнуться, сама не понимая, для чего именно это нужно. Ведь в ответ вторая, казалось, только еще сильнее нахмурилась, уже отворачиваясь, глядя куда-то в сторону, так не проронив ни звука. - Охаё годзаймас (*), Такаси-сан, - негромко произнесла Чизуру, мелкими шагами ступая вглубь комнаты. Она принесла с собой небольшой поднос, покрытый материей, и еще какой-то сверток, перевязанный темной лентой. Присев на колени неподалеку от среброволосой, девушка аккуратно опустила ношу на татами, стягивая лоскут ткани. Открывая обзору тонсуи (*) с теплым рисом, от которого вверх потянулась тонкая дымка пара, распространив столь желанный аромат для изголодавшегося желудка. Мизуки даже сглотнула, ощутив, как уже привычно, но с новой силой засосало под ложечкой. На дайбане (*) еще были стакан чая и пиала поменьше с вареными овощами. Но все внимание ниндзя словно приковала миска с гохан (*). И только сильнейшим усилием над собой, подчиняясь внезапному порыву гордости, оная упрямо отвела взор от вожделенной пищи, всмотревшись в тот самый неизвестный сверток. Чизуру тут же, как опомнилась, принялась развязывать ленты на нем, распаковывая, извлекая темное одеяние, так похожее на костюм шиноби. - Хиджиката-сан распорядился позаимствовать эту одежду у Ямазаки-сана. - Будто пояснила шатенка. - Вашу нужно хорошенько простирнуть. Вы поешьте сначала, а после мне велено отвести Вас к вице-командиру. - Не сводя взгляда с собеседницы, Юкимура чуть пододвинула поднос с едой в ее сторону, ожидая ответной реакции. О том, что Такаси сильно голодна, не трудно было догадаться, ведь столько времени та провела без пищи. А тем более раненая, не имеющая возможности хоть как-то восстановить силы. Но Чизуру уже успела познакомиться с бунтарским нравом этой ниндзя, из-за которого та постоянно была готова противоречить вполне естественным слабостям и потребностям собственного организма. Именно поэтому кареглазая выжидала дальнейших действий от плененной куноити, а та все колебалась. Бороться с чувством голода, что так мучил среброволосую, с каждым вдохом пряного аромата риса становилось все труднее и труднее. Мизуки умом понимала, что отказываться от еды глупо, когда она так нужна изможденному телу. Но что-то внутри продолжало горделиво противиться. Ниндзя ее клана привыкли за свою жизнь к всевозможным лишениям, Такаси не впервые приходилось столько времени проводить без яств и воды. Так что вроде бы ничего страшного, сейчас могла бы тоже перебиться. Однако все ситуации разные - нечего сравнивать. Если раньше, возвращаясь с задания, она восполняла своеобразные потери, то насколько ее хватит при данных условиях? Отвергать пищу, продолжая жить среди воинов Шинсенгуми, сколько удастся протянуть? Три дня, может неделю? А дальше что? Поняв, наконец, что подобная глупость неприемлема, Такаси несколько нерешительно, но все же протянула руки к дайбану, придвигая его к себе. Казалось, даже Чизуру едва слышно облегченно выдохнула, позволив себе немного расслабиться. При следующем взгляде на эту милую девчушку, всегда и всем старающуюся помочь, угодить, Мизуки уже смягчила черты собственного лика, перестав беспричинно хмуриться. Вот уж кому куноити должна быть благодарной, так это именно Юкимуре. Ведь демоница, несмотря ни на что почему-то не проявляла никакой недоброжелательности по отношению к своей несостоявшейся убийце. Наоборот, в ее бездонных карих глазах было столько участия и теплоты, что становилось даже неловко. Среброволосая кивнула своей благодетельнице, словно выразила негласное: «спасибо», и, взяв хаси, заняла более удобную позу для приема пищи. Но прежде чем приступить, Мизуки сложила ладони с палочками перед лицом: - Итадакимас (*), - еле слышно проговорила она, более не сдерживая позывов желудка. Хоть голод давил все сильнее, шиноби все же старалась придерживаться правил этикета. Чизуру безмолвно сидела неподалеку, не мешая лишними разговорами, ожидая, когда пиалы с яствами и стакан с чаем опустеют. Длилось это весьма недолго. Только начав есть, Такаси в полной мере осознала, как же все-таки изголодалась. Каждый кусочек ей казался с неземным вкусом, словно ранее подобного не едала. Поэтому она довольно быстро управилась с основными блюдами, приступив к зеленому ароматному напитку. По завершении трапезы, куноити опять же произнесла привычную фразу: «Готисо-сама дэсита» (*), тем самым выразив благодарность. Она протерла сначала нижнюю часть лица, а после руки осибори (*), отодвигая поднос в сторону, и, наконец, поднимаясь на ноги. Сытость возвращала силы, несмотря на бессонную ночь, проведенную в раздумьях. Взгляд небесно-голубых глаз словно оживился, наполнившись былой яркостью. Она подошла к Чизуру, взяла сверток, что лежал подле шатенки, и оглядела принесенный темный костюм. - Можно попросить куси (*)? - Задала вопрос Такаси, когда Юкимура встала рядом с ней. Вот в такой близости от среброволосой, внутри Чизуру вновь всколыхнулась некая настороженность, но она отмела ее прочь, не давая себе возможности для ненужной паники. Пошарив в кармане своих хакама, кареглазая извлекла небольшой гребень и протянула его Мизуки. Сама благодетельница, тут же отвернувшись, отошла, дабы не мешать переодеванию другой девушки. Все-таки Юкимура была взращена на твердых правилах морали и нравственности. - Аригато (*), - будто за все, что для нее сделала эта милая девчушка, поблагодарила ниндзя, вложив в одно слово столько чувств, неподдельной искренности, что губы Юкимуры тронула легкая улыбка. Опять же долго ждать себя Такаси не заставила. Поспешно облачившись в новое одеяние, она кое-как привела в порядок свои спутанные пепельно-белесые локоны, и, сложив свой перепачканный в грязи и крови костюм, уже была готова следовать к Хиджикате-сану. Едва выйдя на улицу обе девушки заметили, что неподалеку на энгаве стоял Сайто-сан, который, по всей видимости, был ночным надзирателем за новенькой в штабе. Он так никуда не ушел, несмотря на то, что Юкимура отправляла его отдыхать, прося не беспокоиться о ней. Мужчина счел целесообразным не оставлять пока этих двоих наедине. - Сайто-сан, - с волнением в голосе воскликнула та, о которой всегда тревожились. - Почему Вы все еще тут? Вам нужно обязательно набраться сил, хоть немного поспать. - Она опять проявляла свою особую заботу и участие, но самурай, не изменяя себе, в ответ наградил оную лишь привычным бесстрастным взглядом холодных темно-синих глаз. Только на мгновение. А потом уже хмуро воззрился на стоящую за спиной Чизуру шиноби. В темном одеянии, с неприкрытым лицом, со свободно развевающимися серебреными волосами — она отчего-то напомнила Хаджиме тот самый миг их первой встречи, когда держала в стальной хватке Юкимуру, прикрываясь ею, как щитом. Командиру третьего подразделения даже показалось, что в любой момент события той ночи могут повториться. Будучи весьма хладнокровным, не проявляющим лишних эмоций, несмотря на тяжесть ситуации, Сайто прекрасно помнил, как тогда внутри него все клокотало от ярости. Он, конечно же, искусно прикрылся непроницаемой маской и никто не догадался, какое буйство чувств он испытывал в те памятные мгновения. Но даже сейчас, при одной только мысли о случившемся, руки его сами собой тянулись к рукояти меча, но, благо, силою воли были остановлены. Мизуки пришлось выдержать сей тяжелый зрительный контакт. Стараясь выглядеть под стать этому мужчине, девушка напустила на себя равнодушия и показного спокойствия. Но ей все больше, с каждой ускользнувшей секундой, хотелось отвести взгляд. Ненависть? Презрение? Желание покончить с неугодной? Ниндзя не поняла, что отчетливее читалось в этих синих, пронзительных очах одного из «волков Мибу». Да какое ей, собственно, дело-то? Она не искала и не ожидала спонтанного доверия от самураев. Ей достаточно было того, что сама Чизуру немного, но уже прониклась к ней, не сторонилась в страхе, а проявляла участие. Ведь именно Юкимуру среброволосая должна отныне оберегать, защищать, именно для нее была та клятва воина, принесенная главам Шинсенгуми. Но коли на то пошло, то покорно склонятся и вести себя смиренно Мизуки будет только перед Кондо-саном и Хиджикатой-саном. Что до остальных — пасовать в их присутствии она не собиралась, и робко прятать взор тоже. - Нас ждет Хиджиката-сан, - так внезапно вторглась в затянувшуюся напряженную тишину кареглазая шатенка, будто кожей ощущая эти недобрые схлестнувшиеся взгляды. - Я провожу, - безапелляционно заявил Хаджиме, отступая в сторону, тем самым пропуская девушек вперед. Они зашагали по энгаве в направлении комнаты, отведенной для замкомандира. На их удачу никого по пути не повстречалось. В данное время большинство воинов, позавтракав, выполнив все утренние процедуры, уже были заняты своими делами. Кто-то отправился в патруль, остальные же, наверняка, тренировались на заднем дворе, где была расчищена внушительная площадка для спаррингов и одиночных упражнений с мечом. Троица шедших достигли нужных сёдзи, тогда темноволосый самурай покинул девушек, удостоверившись, что обе зашли в келью Тошидзо. Юкимура, едва оказалась в поле зрения Хиджикаты-сана, тут же преклонилась, незаметно подергав Мизуки за рукав одеяния, словно безмолвно прося куноити выполнить то же действие. Такаси поколебалась лишь долю секунд, в который раз напомнив себе, что отныне так должно быть, и аналогично чуть склонила голову в приветственном поклоне. Фукутё внимательно оглядел новоприбывших, задержавшись на последней, задумчиво потерев подбородок. Он указал, где присесть, дождался, когда они окажутся напротив него, и заговорил: - Что ж, признаюсь, меня не может не радовать тот факт, что ты осталась верна своему слову и не попыталась бежать, попутно устраивая бойню с одним из моих воинов. Сегодня вчерашняя затея мне не кажется такой уж безопасной и резонной. - При этих словах он не сводил серьезного, напряженного взора с ниндзя. А той оставалось лишь мысленно чертыхаться и поминать недобрым словом всех родственничков этого «они-фукутё», но не подавать вида, сохраняя на лице непроницаемость. Сколько можно доказывать, если верить они сами не желали? Ну и не надо. Кому от этого хуже? Для себя самой среброволосая все уже решила, и прошедший день вывел новую тропу ее жизни, перечеркнув все былое. Она более не посмеет оступиться, никуда не свернет! Таков ее личный выбор! А доверие этих самураев ей не особо-то нужно. Переживет без подобных привилегий. - Смотри, Такаси Мизуки, одно твое неверное движение, хоть один повод дашь, чтобы мы усомнились в твоей преданности, и первичный приговор будет приведен в действие. Угрозы, опять угрозы. Как же это начинает надоедать. Сидящая рядом Чизуру понуро опустила голову, лишь мельком поглядывая то на Тошидзо, то на ниндзя, не имея права слова вставить. Мизуки тяжело вздохнула, опять пересекаясь с взором замкомандира Шинсенгуми, и ответствовала ему, по возможности, спокойным голосом, сдерживая себя, хоть давалось ей это тяжело в данной ситуации: - Не нужно столько раз повторять одно и то же. У меня неплохая память, все уяснила. – А прозвучало все-таки дерзковато, несмотря на то, что вещалось на нейтральных нотках. Тошидзо даже брови вскинул от наглости этой девчонки, но она тут же продолжила монолог, не давая пока перебить себя: - Я принесла Вам клятву верности, и как бы Вы сами не считали, буду придерживаться своих слов. Смерть меня не страшит, а вот запятнать свою воинскую честь и достоинство — неприемлемо. Какие-то мгновения Хиджиката словно бы обдумывал ее речь, а после издал глубокий вздох, сложив руки на груди. - Время покажет, - туманно проговорил он, - но будем надеяться, что не все ниндзя заслуживают звания бесчестных, подлых наемных убийц. Хотел ли он как-то задеть, уязвить Такаси – она не поняла. Сколько потаенного смысла крылось в этих высказываниях? Фукутё ведь явно намекал на ее родовой клан! И стоило бы, может опять попытаться возразить, даже слегка нагрубить, тоже нелестно отозваться о некоторых самураях – рыльце-то и у них в пушку. Но толку-то от всего этого? Мизуки более не принадлежала к своим корням, а значит бессмысленно сотрясать воздух, защищая честь бывших соплеменников в глазах Хиджикаты Тошидзо. Пора ей начинать забывать свое прошлое, ибо оно не вернется уже никогда. - Возникнут проблемы с твоим пребыванием в штабе, - меж тем продолжал замкомандир Шинсенгуми. - Новенькие так просто у нас не появляются. Поэтому для рядовых воинов, а так же для нашего военного советника Ито Кашитаро, ты - дальняя родственница Юкимуры-куна. Запомни, о том, что Чизуру девушка знают немногие, так и должно остаться. Я бы и тебя выдал за парня, но не уверен, что это будет удачно. Он так красноречиво осмотрел Такаси, эти ее миндалевидные по форме небесно-голубые глаза, длинные серебреные волосы. Если хрупкое тело шиноби еще можно как-то скрыть мужской одеждой, то юный лик только полностью прятать под маску ниндзя. А это тоже не вариант. Тем более что после ночной стычки с ее кланом, большинство самураев уже итак знают эту куноити в лицо. И уж всяко определили ее половую принадлежность. Слухи в штабе распространялись с молниеносной скоростью, значит тем, кто не участвовал в сражении, все равно донесут. Поэтому бессмысленно выдавать желаемое за действительное. Придется просто провести серьезные разговоры, дабы уверить всех рядовых в хитросплетённой лжи - о родстве ниндзя с Юкимурой. И, конечно же, припугнуть в дальнейшем разглашении сплетен. Этим в данный момент занимались непосредственно командиры подразделений, по приказу Хиджикаты-сана. Однако самым главным было то, чтобы Ито-сан со своими последователями, как можно дольше пребывали в неведении, касательно всей истины и тайн, кои скрывались главами Шинсенгуми. - Ты здесь якобы, чтобы помочь Чизуру в поисках отца, поэтому ни у кого не вызовет никаких подозрений то, что ты постоянно будешь при ней. Конечно, слоняться совсем уж без дела, ты не должна. Помогай во всем, в чем потребуется. Все-таки хлеб свой насущный нужно как-то отрабатывать, мы благотворительностью не занимаемся! - Как пригвоздил темноволосый мужчина, уязвив ту, к которой обращался. Но, даже не замечая, как недовольно поджались губы среброволосой, продолжал, - однако, факт того, что ты ниндзя, увы, скрыть не удастся. - Тон его сменился на осуждающий. - Ты себя уже успела проявить. И теперь никто из моих воинов не поверит ни в какую придуманную ложь, как бы складно она ни звучала. Но нам на руку то, что и клан твой являлся за Чизуру. Все это можно обыграть, как попытку вернуть оступившихся родственников в стан родной. В общем, это уже не ваша забота. Такаси, ты главное уясни и запомни, как можно меньше привлекай к себе внимания. Не смей разговаривать, тем более, близко общаться с рядовыми. Старайся реже попадаться на глаза Ито-сану и его людям. Твоя задача — всегда быть с Чизуру, оберегать ее. Все остальное тебя не касается. Не суй свой нос туда, куда не следует. Все понятно? Снова этот хмурый, выжидательный, словно насквозь прожигающий взгляд. И хоть некий интерес у Мизуки возник по поводу внутренних конфликтов Шинсенгуми, но Хиджиката верно сказал — это не ее дело. Она лишь кивнула, посчитав, что на этом его указания закончены. Однако поторопилась с выводами. - Твои волосы, - так неожиданно высказался Тошидзо, отчего обе присутствующие девушки недоуменно воззрились на него. - Негоже расхаживать в чисто мужском обществе с таким видом, при этом, как я велел, не привлекать лишнего внимания. Слишком уж они необычны. Собрать в пучок, но сперва укоротить длину. - Что? - На выдохе, не веря своему слуху, почти прошептала Такаси, все более расширяя небесно-голубые глаза. Нет, это уже слишком! А может ей еще прикажут сакаяки (*) сделать?! Она не стригла свои локоны на протяжении многих лет, и теперь они достигали чуть ли не поясницы. Женщинам того времени постыдно было носить слишком короткие прически и, несмотря на то, что в первую очередь Мизуки была воином, все же от природы оставалась молодой девушкой. Поэтому наряду с понятием чести в бою, не забывала о женском достоинстве. А ее насильно опять заставляли поступиться принципами, даже общепринятыми моральными правилами. И что самое смешное - вновь не предоставляли никакого иного выбора! Чизуру с беспокойством глянула на свою новоиспеченную защитницу. Шатенка аналогично с неодобрением отнеслась к подобному распоряжению Хиджикаты-сана, но она тоже понимала, что куноити ничего не остается, кроме как подчиниться. Отойдя от некого потрясения, Такаси решила более не тратить время на раздумья - все равно бесполезно и бессмысленно. Сейчас ей хотелось поскорее закончить со всеми формальностями и, наконец, покинуть комнату «они-фукутё». Что убиваться понапрасну, право, не руку же велели отсечь. А волосы отрастут… Когда-нибудь… - Позвольте Ваш меч. - Сказала она, выждав несколько мгновений, пока Тошидзо решился-таки протянуть ей свой вакидзаси (*). При этом вторая его ладонь легла на рукоять оставшейся катаны. На всякий случай. Перекинув на плечо пышные серебряные пряди, ниндзя пропустила их меж пальцев, словно напоследок ощутив приятную мягкость и шелковистость. В правой руке был крепко сжат клинок, который в тот же миг прошелся лезвием по необычным волосам, отсекая лишнюю длину. Рваными краями, неровные пепельно-белесые пряди обрамили бледное лицо девушки. В очах ее будто застыли отголоски немой боли, когда она осмотрела, лежащие на коленях, словно ниточки лунного света, срезанные локоны. Хватит! Хватит держаться за прошлое... Хватит жалеть саму себя! Ничего смертельного не произошло. Она сможет ко всему привыкнуть и все принять, как должное. Обязана. Никаких проявлений слабости — она же воин, как-никак. Робко и неуверенно Чизуру протянула ниндзя ленту для волос (она всегда носила запасную в кармане хакама). Без слов другая приняла этот лоскут материи, кивнув, но даже не повернув головы, совершенно не глядя на сидящую рядом. Перехватив рваные пряди, куноити закрутила их в пучок, крепко перевязывая. Но из-за того, что они слишком уж неровно были обрезаны, более короткие локоны свесились по худым щекам, со одной стороны даже почти полностью скрывая глаз. Весьма не аккуратная вышла прическа, но Такаси явно уже было все равно. - Что-то еще? - Сухим голосом осведомилась она, собрав отсеченные волосы с колен, и обращая взор на Хиджикату-сана. Она вернула ему вакидзаси, подметив некоторое удивление, скользнувшее по точеным чертам лица мужчины. Опять не ожидал, что она так легко пойдет у него на поводу? Ну, может хоть теперь поймет, что не для того она клятву приносила, чтобы потом ее нарушать. - Нет, ступайте, но пределов штаба одним не покидать, - он ответил не сразу, несколько мгновений храня молчание. Девушки поднялись на ноги, почти одновременно поклонившись, и направились на выход из комнаты. Уже на улице, оставшись снова вдвоем, Чизуру обернулась на безмолвную ниндзя, заметив, что та по-прежнему не выражает на лике никаких эмоций, отсутствующим взором рассматривая окрестности. В одной руке куноити сжимала пучок серебряных локонов, видимо, пока не зная, как и где от них избавиться. А, возможно, она хотела их сохранить. Юкимура чуть замялась, думая, стоит ли вообще что-либо говорить в такой ситуации, но слова рвались сами собой, поэтому она негромко произнесла: - Не переживайте, Такаси-сан, они же отрастут, - шатенка попыталась мило улыбнуться, но чтобы улыбка не вышла сочувствующей, а скорей приободряющей. Не хотелось ненароком оскорбить воина своей жалостью. Она ведь не ведала, не могла заглянуть в душу Мизуки, чтобы понять, как та отнеслась к тому, что ее насильно заставили выполнить. Переживает ли, или ей действительно все равно? По внешнему виду шиноби определить ее внутреннее состояние было весьма проблематично. - Помнится, я просила тебя не обращаться ко мне на «вы», тем более теперь, когда нас «породнили», - голубоглазая говорила спокойно, негромко. - Я старше тебя всего лишь на несколько лет. Да и пока не заслужила уважительных интонаций в твоем голосе. Так что давай договоримся, если для тебя так трудно называть меня по имени, то просто — Такаси. - Нет, не трудно... - Еле слышно ответствовала Юкимура, чувствуя себя все же несколько неловко, - тогда ты позволишь, Мизу-тян? От последних слов выше обозначенная остановилась на мгновение. В очах цвета небес проскользнула легкая тень удивления, но лишь мимолетно. Почему именно так Чизуру решила к ней обращаться? Вряд ли Ямазаки поучаствовал в этом выборе. Он бы вообще не обмолвился о том, как называл Мизуки в детстве. Забавное, однако, совпадение... - Хорошо, Чизуру, - губы против воли тронула ответная улыбка, взгляд смягчился. Отчего-то Такаси ощутила легкость и теплоту внутри, непонятную, но, тем не менее, приятную. В этот самый миг все сомнений в душе ее растворились. Теперь она была полностью уверена, что спонтанные действия, в итоге приведшие к этой ласковой и доброй девчушке, были правильными. Такое чудо действительно нужно беречь! Ведь порой среди людей-то не встретишь человека с таким же чутким сердцем, чистыми помыслами. Что говорить про демонов. Это удивительно и необъяснимо. Даже несмотря на то, что когда-то эти две девушки были убийцей и жертвой, последняя не затаила никакого негатива, тем более, злобы. Вся, как на ладони, открытая книга. Ее наивно-простодушные, лучащиеся светом очи просто не могли лгать. Чувство ответственности за эту девочку окрепло, став твердым и нерушимым, подобно звенящей стали клинков среброволосой, и именно ими оная дарует своей подопечной защиту. До последнего вздоха... До самой смерти, если того потребуют обстоятельства! Скрываясь уже за другими сёдзи, что вели в обширное помещение, отведенное под кухню, девушки даже не заметили неясную тень за углом храма. Там стоял мужчина в черном кимоно, с повязанным вокруг шеи белым шарфом. Его синие глаза внимательно наблюдали за ними, пока они не исчезли из поля зрения. И только тогда он отвел чуть хмурый взгляд в сторону, задумавшись, что даже морщинка пролегла на лбу. Ушел он спустя несколько минут, видимо, все-таки решил последовать совету одной юной девы, которая всегда и почти ко всем проявляла чуткую заботу. *** День за днем - так довольно быстро и весьма спокойно пролетели первые несколько недель официального пребывания Мизуки в штабе Шинсенгуми. На удивление они выдались без особых происшествий, по крайней мере, тех, что касались бы непосредственно выше обозначенную. Среброволосая куноити всегда находилась рядом с Чизуру, за исключением тех моментов, когда шатенка была в окружении самураев. Например, во время приема пищи. Такаси ела после всех, либо у себя в комнате, либо в той же зале, но в компании только Юкимуры, когда все остальные возвращались к своим делам. Еще Мизуки строго было запрещено присутствовать при некоторых разговорах, в коих обязательно принимала участие ее подопечная, пусть незначительное (чай принести, саке подогреть). Ниндзя в это время выжидала Чизуру на улице, иногда сидя на лестнице храма или на лавочке под деревом сакуры. А вечерами, сопроводив Юкимуру до своей комнаты, Такаси, как было приказано, шла отчитываться главам «волков Мибу» обо всем происшедшем за день. Казалось бы, все это настолько стало привычно и обыденно за столь короткий срок. Все меньше защитницу раздражали косые и недоброжелательные взгляды со стороны воинов: командиров подразделений, простых рядовых, когда она попадала в их поле зрения. Стараясь игнорировать всяческое проявление внимания к своей персоне, позже девушка осознала, что ей стало практически все равно. Она уже не оглядывалась на источник очередного тяжелого взора, продолжая вести себя спокойно и как ни в чем не бывало. И хоть бдительности и настороженности не теряла ни на мгновение, всегда прислушиваясь к звукам окружения, ведь в этом заключалась ее миссия, но не от самураев же ожидалась угроза для Юкимуры. Поэтому на них шиноби не зацикливалась, во всех смыслах этого слова. Мизуки обязали ни с кем особо не общаться, кроме самой Чизуру, и ниндзя этому была даже рада. Лишь дважды она пересекалась с тем самым Ито Кашитаро: первый — когда ее представили оному, дабы избежать недовольства и лишних вопросов с его стороны, а второй — когда уже по обычаю ожидала свою подопечную во время обеда. Военный советник тоже трапезничал отдельно от остальных, поэтому в тот миг объявился на энгаве, прекрасно зная, что застанет новенькую в одиночестве. На улице кроме Такаси больше никого не наблюдалось. Все самураи насыщались пищей в столовых, поэтому опасаться лишних глаз и ушей не приходилось. Ито именно это и требовалось. Он настолько бесшумно приблизился к девушке в черных одеяниях, сидящей на ступеньках лестницы, что позавидовал бы любой шиноби. Она уловила движение за спиной тогда, когда мужчина спокойно остановился позади нее, слащаво улыбаясь, обмахиваясь сэнсу (*). Его сощуренные серо-голубые глаза с интересом оглядывали куноити, от головы до пят. В правилах хорошего тона, девчонке полагалось подняться, поклонившись одному из глав Шинсенгуми, что она и выполнила, хоть с явной неохотой. Что говорить, этот человек ей не понравился с самых первых мгновений. Было в нем что-то неприятное, отталкивающее. И это что-то подкашивало доверие к нему всех самураев «Мибу Ро». Мизуки, конечно, не могла быть уверена наверняка, но успела немного понаблюдать за реакцией остальных в присутствии Кашитаро. А Чизуру так вообще его побаивалась, стараясь тоже реже с ним пересекаться. Среброволосой девушке аналогично не по себе становилось с каждой минутой, когда мужчина вот так беспардонно, словно не зная правил приличия, не смущаясь, разглядывал ее. Захотелось удалиться без предисловий, тем более, ей заранее было приказано, как можно меньше попадаться на глаза военному советнику и уж никак не разрешалось находиться в подобной близости от оного. Но уходить, не дождавшись Юкимуры, защитница не имела права. Если Хиджиката-сан, отобедавши, выйдет из столовой, не обнаружив куноити, как обычно где-то рядом, то сие своевольство вызовет явное негодование с его стороны. Поэтому Такаси пришлось остаться и смиренно терпеть компанию Ито-сана. Он какое-то время еще молчал, а она, опустив взгляд, продолжала стоять на ступеньках лестницы. - Хм, девушка в Шинсенгуми, - протяжно заговорил, наконец, Кашитаро, складывая веер, легко похлопывая им по ладони. - Это поистине удивительный феномен. - Оный, конечно же, умолчал о том, что давно раскусил и Чизуру. - К тому же ниндзя. Как такое возможно, что Кондо-сан и Хиджиката-сан приняли тебя, пусть ты... кхм, родственница Юкимуры-куна. - Сразу стало понятно, что он не поверил в ложь о кровных узах между двумя совершенно непохожими, даже отдаленно, друг на друга людьми. - Интересно-интересно. - Снова улыбнувшись своей приторной улыбочкой, он видимо хотел получить какие-то пояснения от невольной собеседницы. И по сути она должна была их дать, дабы не вызывать еще больших подозрений. Поборов свою неприязнь, Мизуки спокойно посмотрела самураю в глаза, стараясь, чтобы ее собственные в тот миг не выражали никаких лишних эмоций, и ответила: - Мы весьма дальние родственники с Чизуру-куном. Я воспитывалась в Осаке, в родовом клане отца, там обучалась искусству ниндзюцу. Мои родители погибли, а больше близких людей у меня нет. Поэтому я решила найти своего... брата по линии матери. В Эдо я узнала, что они перебрались в Киото, так я оказалась здесь. Я хочу помочь разыскать Кодо-сана, ведь это единственные люди, которые связаны со мной одной кровью. - Все фразы были заучены заранее. Шиноби пыталась выглядеть, как можно более естественно, чтобы правдоподобнее звучали ее речи. Однако легкая заминка в словах не могла остаться незамеченной со стороны Кашитаро. Хоть, казалось, он не придал этому никакого значения. - Как же все складно, не придерешься, - ухмыльнулся мужчина, для чего-то сделав несколько шагов вперед, приближаясь к Такаси на такое расстояние, которое не позволяло уже ни одно правило приличия. Она по инерции отступила на пару ступенек вниз, не сводя настороженного взгляда со своего нежеланного собеседника. А оный, словно довольный произведенным эффектом, хмыкнул, задумчиво потерев подбородок двумя пальцами левой руки. Видимо он хотел еще что-то добавить, но тут послышались приближающиеся голоса из столовой. Закончив трапезу, к своим делам спешили вернуться самураи Шинсенгуми. Ито напоследок одарил озадаченную девушку-куноити загадочным взором, и тут же быстро скрылся за углом храма Ниши. Когда сёдзи открылись и на улицу вышли остальные воины, вместе с юной Чизуру, Мизуки уже была одна. Даже следа от недавнего пребывания слащавого мужчины не осталось. Среброволосая не стала ничего рассказывать Юкимуре, но вечером отчиталась перед Хиджикатой и Кондо Исами. Остальное ее не касалось, пусть сами между собой разбираются. Впоследствии, если ниндзя видела Кашитаро, то только издалека, и внимания столь явного к ней он более не проявлял. Правда, был еще совсем уж незначительный случай. В один из дней в казармы прибыл доктор Мацумото-сан, дабы осмотреть всех самураев. Такаси с Чизуру в этот момент мыли посуду после очередной трапезы. Вот тогда снова объявился этот неприятный человек, вереща своим недовольным, даже несколько писклявым голоском. Он оскорбленно причитал, что его чуть прилюдно не оголили, не выставили все его прелести напоказ перед потными мужланами! Он жаловался только Юкимуре, однако Мизуки тоже все слышала, ибо совсем неподалеку раскладывала посуду - сушиться на солнце. Ее подопечная в тот же миг внезапно переменилась в лице, подорвалась с места, бегом устремляясь в сторону комнаты, где проходил медосмотр. Шатенка на ходу прокричала Такаси, что ей срочно нужно повидаться с этим врачом. А среброволосая слегка растерялась от непонятного поведения Чизуру, поэтому не остановила оную и не последовала за ней, а вновь осталась наедине с военным советником. Но тот уже не проявил к шиноби даже толики внимания, просто прошел мимо, как будто не было ее тут вовсе. Позже, когда Чизуру вернулась, то выглядела весьма подавленной, явно чем-то удрученной, но сама она ничего рассказывать не стала, а защитница не задавала лишних вопросов. И хоть куноити заботило грустное состояние другой девчушки, но навязываться она посчитала беспардонным. Так проходили эти недели. День сменялся ночью и наоборот. Истину глаголют, человек — существо приспосабливающееся, быстро привыкающее к любым переменам. Так случилось и с Такаси Мизуки. Несмотря на малый срок пребывания в штабе Шинсенгуми, она научилась быть более спокойной, без особых всплесков эмоций воспринимать события в ее новой жизни. Хоть ее по-прежнему недолюбливали и относились с опаской, недоверием, это уже мало заботило, задевало оную. По ночам кто-то из самураев постоянно караулил возле ее комнаты, видно все еще ожидая каких-то непредвиденных действий со стороны среброволосой. Но на это ей так же было плевать. Она-то спала, отдыхала, набиралась сил. А если кому-то нравилось бодрствовать, несмотря на усталость, накопившуюся за прошедшие сутки, пусть продолжают в том же духе. Она принимала все, как должное, не собираясь терять самообладания. До очередного рокового момента. То утро, вроде бы, начиналось как обычно. Чизуру возникла в келье Мизуки, когда та уже проснулась, оделась и как раз ожидала свою подопечную, дабы последовать за ней. Шатенка была в приподнятом настроении, весело щебеча о чем-то. Такаси не улавливала смысла ее слов, но отчего-то еле заметно улыбалась, понимая, что все сильнее привязывается к этой девчонке в мужских одеждах. Столько света и тепла не излучал еще никто на памяти среброволосой. Куноити степенно погружалась в течение жизни в штабе Шинсенгуми, позабыв, казалось, обо всем на свете. О том, что осталось за плечами. О своем прошлом. А оно не преминуло о себе напомнить в самое неподходящее время... Девушки шли по энгаве в направлении кухни, когда Мизуки неожиданно резко замерла на месте, словно пронзенная предчувствием неведомой опасности. Невдалеке тихонько шелестели листья, потревоженные шаловливым ветром. Где-то раздавалось пение птиц. Но возник еще один, явно лишний в общей картине едва различимый шум, даже шорох со стороны ворот. Слух у ниндзя был прекрасно натренирован и развит, поэтому Такаси не составило труда уловить чужое вмешательство. Напрягшись, стоя в пол оборота, лишь краем глаз поглядывая вбок, словно пытаясь выискать источник и его местонахождение, шиноби схватила заволновавшуюся Юкимуру, притянув ее к себе. Тем самым частично прикрывая. - Что такое, Мизу-тян? - Звонкий голосок выдал трепет и обеспокоенность Чизуру. Но ответа оная так не дождалась. Вместо этого Мизуки быстро извлекла свободной рукой сай из додзимэ, замахнувшись им по, казалось бы, пустому воздуху. Тут же раздался звон столкновения металлов, когда клинок отбил в сторону маленькую, сверкнувшую серебром в солнечных бликах, стальную звезду — сюрикен. От внезапности Юкимура аналогично замерла на месте, боясь пошевелиться, осознав, кто опять явился по ее душу. Защитница уже повернулась лицом к опасности, полностью спиной заслоняя свою подопечную, и внимательным, напряженным взглядом продолжила выискивать напавшего. Он наверняка скрывался в листве деревьев, что произрастали у высоких стен, огораживающих пристанище Шинсенгуми. Вот только где именно? То, что неизвестный был прислан в одиночку, Такаси уже догадалась, ибо несколько ниндзя моментально бы расправились с обеими девушками. Кажется, бравая йоджимбо чересчур расслабилась, позабыв про свой клан. Запамятовала, что так просто шиноби от них не отрекутся. Тем более Атсуко-доно. Теперь ведь не только за демоницей охотились, но и за предательницей! Однако атаковать средь бела дня - так не похоже на теневых воителей. Но факт оставался фактом, а действовать среброволосой нужно было незамедлительно! Все еще держа наготове сай, другой рукой Мизуки подтолкнула чуть подрагивающую Юкимуру, кивком головы указав на ближайшие сёдзи. Девчушке обязательно надо укрыться в дому, тогда опасность ее минует. Но до спасительных дверей было несколько метров, а нападавший притаился, будто выжидая удачного момента, хоть одного движения от своих жертв. Видимо, он хорошо был осведомлен, что пока его бывшая соплеменница так напряженно следит глазами за происходящим, готовая в любой миг отразить атаку, даже пытаться не стоит ее провести. Добьется лишь того, что его местонахождение быстрее раскроют. Игра в «кошки-мышки» началась... - Вместе со мной, по сигналу, - только и произнесла Такаси, доставая второй «трезубец» из-за пояса. Еще несколько мгновений мелькая взором по высоким стенам, что располагались на расстоянии, она, наконец, заметила незваного лазутчика. Дальнейшие действия уже были продуманы. - Давай! - Более громко приказала она другой девушке, и обе почти одновременно сорвались с места. Блестящий клинок в то же мгновение, с характерным свистом разрывая воздух, устремился в крон столетнего дуба, туда, где скрывался неизвестный ниндзя. Он, конечно, тоже успел запустить сразу несколько сюрикенов, но вот получше прицелиться ему помешало стремительное приближение холодной, сверкающей стали. Куноити отбила запасным оружием лишь одну посеребренную звезду, остальные не достигли цели. А Чизуру уже резко отворила нужные сёдзи, тяжело дыша, влетая внутрь помещения, чем немало ошеломила хозяина комнаты. А им оказался Окита Содзи — командир первого подразделения Шинсенгуми, который по-прежнему хворал и находился в своей обители. Он все реже ходил в патрули в последние дни, не вставал ни свет — ни заря, поэтому не было ничего удивительного, что в данный момент оный наблюдался здесь. Давно проснувшийся, не знающий, чем себя занять, он сидел на татами, задумчиво глядя в потолок. Но вот спокойствие его было нарушено. Мужчина весьма резво подскочил на ноги, среагировав как требовалось, будто почувствовав угрозу без всяких слов. Аккуратно перехватив стройный стан, прямо-таки ввалившейся к нему шатенки, зеленоглазый тут же оттащил ее от дверного проема, искоса заметив на энгаве, стоящую спиной к ним Такаси. В правой руке той блеснуло оружие, и все сомнения самурая отпали. Снова нежданное нападение, судя по всему, шиноби из чертового клана этой светловолосой выскочки. - Окита-сан, прошу меня извинить, - сбивчиво, продолжая налаживать дыхание от волнения и тревоги, заговорила Чизуру, когда тот ее все-таки отпустил. - Там... Содзи не требовались никакие пояснения, и так все было ясно, как Божий день. Решительно потянувшись к рукояти своего меча, шатен в который раз ощутил внезапный, но уже ставший привычным, подкатывающий к горлу, раздирающий легкие кашель. Ладонь взметнулась прикрыть рот, из которого с булькающими хрипами вырвались первые отхаркивающиеся позывы. Тело его по инерции чуть согнулось, плечи поникли. Практически захлебываясь, самурай переживал адскую боль внутри, пытаясь совладать с очередным приступом. - Окита-сан, - к нему тут же бросилась Юкимура, придержав и с настойчивостью усадив на татами. В таком состоянии его точно выпускать в бой было нельзя! Но, Мизу-тян же там совсем одна. Как быть? - Какого дьявола тут происходит?! - Столь грозный тон мог принадлежать лишь одному человеку в Шинсенгуми. Хиджикате Тошидзо. То ли услыхав какие-то непонятные звуки, он объявился на энгаве с той же стороны, где разворачивались действия. То ли нюх у него своеобразный был на определение неприятностей. Не суть важно. Замкомандир показался из-за угла, тут же оценивая обстановку и происходящее. Лицо его исказило гневом, аметистовые глаза едва ли не заискрились. Он видел перед собой лишь среброволосую девицу, которая стояла к нему в пол оборота, напряженно глядя куда-то вперед, перед собой, словно бы в пустоту. В руках оная крепко сжимала сай. И только новоприбывший хотел продолжить свою злобную тираду, ведь не совсем правильно разобрался в сложившейся ситуации, как эта якобы зачинщица за доли секунд развернулась, в один прыжок достигнув мужчину, поразив не только быстротой, но и непонятностью своих действий. Странный свист уловил слух... Куноити резко взмахнула левой рукой прямо возле головы «они-фукутё», поймав и крепко сжав смертоносную стрелу, что мгновением ранее стремилась вонзиться в висок самурая. Всего лишь несколько сантиметров - и для него все было бы кончено. - Лазутчик, Хиджиката-сан, - таким будничным голосом, будто ничего особого не случилось, отрапортовала Такаси, снова оборачиваясь на источник опасности. - Стрела отравлена, не прикасайтесь к острию. - С этими словами она передала жало смерти замкомандиру Шинсенгуми. - Чертовы ниндзя, - в сердцах выругался тот, не пытаясь даже скрыть своего отвращения к данному классу воинов. - Наконец, явили свой подлый лик бесчестья. Мизуки проглотила сие желчное высказывание, явно относящееся и к ней самой. - Так чего ты медлишь?! Твоя задача обезвреживать угрозы сразу же! Разберись с ним! Живо! Этот приказ немного выбил шиноби из колеи. С каких это пор в ее обязанности стало входить обезвреживание не демонов? Людей, да еще и бывших соплеменников? Понятное дело, если теневые шпионы представляли опасность для Юкимуры, защитнице следовало оберегать шатенку и от них. И она сейчас это благополучно исполнила, отвела беду от подопечной. Но чтобы сражаться напропалую - изначально подобного даже не обговаривалось! - Как прикажете, - а повиноваться в любом случае пришлось. Все мысли отброшены на потом, дорога была каждая секунда. Легко и молниеносно перескочив через перила энгавы, Мизуки устремилась в направлении местонахождения напавшего. Уже непосредственно в нее была выпущена еще одна стрела из укрытия, но девушка без особого труда увернулась. Атакующему явно не хватало расторопности в своих действиях. В один высокий прыжок куноити ухватилась за ветку дуба, перемахнув на стену, наконец, становясь прямо напротив другого ниндзя. Им оказался довольно еще юный паренек. Определять точный пол, даже не видя полностью лика, она научилась уже давно - по глазам. Лазутчик был облачен в привычный для ее взора темный костюм, ткань маски скрывала чело, лишь в прорези поблескивал недобрый карий взгляд. Совсем мальчишка, чересчур худой, невысокий. Больше тринадцати-четырнадцати лет на вид не дашь. Он, наверное, обучение-то еще не до конца прошел, а уже на задание отправлен. Как ума хватило у глав клана пойти на такое?! Неопытного юнца, да в одиночку, в лапы неминуемой гибели! О чем Атсуко-доно думала?! Ведь с подобным заданием — убрать Юкимуру Чизуру не справилась ни сама Мизуки, ни отряд теневых воинов! А теперь какой-то несмышленый малец! Немыслимая глупость! Паренек уже был ранен в плечо, стало быть, сай Такаси достиг цели, хоть первоначально задумывался лишь для отвода глаз. Она ведь тогда не особо прицеливалась, а оппонент все-таки не смог отразить атаку. Это говорит опять же о его неопытности в реальных боях, о плохой реакции, не натренированной еще учениями. Вот что он сможет сделать против нее? И это не напыщенное бахвальство силой, а только констатация факта. Ранг Мизуки явно был выше, а опыта в сражениях ей было не занимать. Теряясь в догадках от безрассудных действий своего бывшего клана, девушка продолжала спокойно стоять на месте в нескольких шагах от напавшего, ожидая, что же он предпримет теперь. Его раскрыли, и битвы не избежать, разве что еще удастся спастись бегством. Она позволит ему уйти, не станет препятствовать. Плевать, что вызовет недовольство у Хиджикаты-сана. Стоит повториться, изначально Такаси на такое не подписывалась! Однако мальчишка совсем не спешил ретироваться. Вместо этого он сжал в правой, здоровой руке меч, с боевым кличем кинувшись на среброволосую. Каков глупец! Преподать ему урок все же не помешало бы. Куноити легко отразила неумелый выпад, свободной ладонью с силой вдарив в район живота противника. Он сдавленно кашлянул, от полученного ускорения отшатываясь назад, прямо к самому краю стены. И не удержался на уступе, начав проваливаться в пустоту. Мизуки решила было его подхватить, ведь падать до земли довольно высоко, увечья могут быть серьезными, но она просто не успела. Юнец сорвался вниз, спиной столкнувшись с твердой почвой. С губ его слетел болезненный стон, а через миг он уже был окружен несколькими самураями, которые угрожающе направляли на него катаны. Сайто, Харада, Тодо, и, конечно же, Хиджиката-сан. Последний, видимо, и созвал своих подчиненных. Неподалеку были еще замечены Окита с Юкимурой, что удерживалась зеленоглазым пока на расстоянии. - Ксо, - не удержалась от ругательства защитница шатенки, спрыгивая на землю, приземляясь технично на ноги. Вот уж теперь лазутчику не поздоровиться. Убьют или пленят, как когда-то и среброволосую? О чем глупец думал, дерзнув выступить против такой силы, как Шинсенгуми? При этом, не имея ни возможностей, ни умений, ни навыков, явно переоценивая себя! А ведь когда-то Мизуки так же безрассудно могла поступать. Хоть была старше этого парнишки, опытнее и сильнее, но совершала, порой, аналогично глупые, необдуманные действия. Все-таки эта встреча с «волками Мибу» серьезно повлияла на девушку, что она столь скоро пересмотрела свои принципы. Теперь мальчонка был перепуган до чертиков, глядя во все глаза на взрослых мужчин, настроенных весьма недружелюбно. На их смертоносные мечи, коими они пригвоздили его к земле, не давая и возможности чуть-чуть приподняться. Мучительная боль сошлась где-то в районе позвоночника, что даже дышать ему стало трудно. Взгляд юнца, переполненный страхом, мелькал с одного самурая на другого. Ниндзя дрожал всем существом, и это было весьма заметно. А Мизуки гадала, что ей следовало предпринять в сложившейся ситуации. Она тоже переводила взор с одного на других, но прекрасно понимала, что даже если попытается сейчас что-то сказать, ее, в лучшем случае, проигнорируют, в худшем — пригвоздят рядышком с бедолагой, ссылаясь на то, что предательница клана пошла на попятную, прикрывая соплеменника. Остается просто стоять и смотреть? - Снимите с него маску, - распорядился хмурый «они-фукутё», и Тодо поспешил выполнить указ. Такаси внимательнее рассмотрела мальчика (не прогадала, именно мальчика), его по-детски невинное лицо, перекошенное гримасой дикого ужаса. Он был ей не знаком, но разве это имело смысл. - Ты, - на девушку устремился тяжелый взгляд аметистовых глаз Хиджикаты-сана. Она даже вздрогнула от неожиданности, растерянно посмотрев на него в ответ. - Закончи начатое. Она не ослышалась? Закончить начатое? То есть убить? И именно ее заставляют это сделать?! Какого черта! А как же их хваленая честь в бою, кодекс воина?! Добивать безоружного — разве так поступают истинные самураи?! Отшатнувшись, как от хлесткой пощечины, среброволосая отступила на шаг назад, расширившимися небесно-голубыми очами взирая на непоколебимого замкомандира Шинсенгуми. Да как он посмел вообще приказывать ей подобное?! Убить человека?! Вот так просто?! Нет! Она обязана была оберегать Чизуру от демонов! Демонов, желающих ее заполучить! Таково было устное заключение. Выполнять выше обозначенный уговор, знаете ли, никак не связано с убийством людей! Тем более по приказу, как по щелчку! Она им не какая-нибудь там наемница, ее приняли, чтобы защищать! И свой долг сегодня шиноби выполнила сполна, Юкимура невредима. Это была и оставалась первостепенная задача Такаси! Так какого черта тогда?! - Чего опять медлишь?! - Не выдержал ожидания "дьявольский" вице-командир, грозно надвигаясь на куноити. - Или забыла свою клятву? Выполняй то, что велено! Ох уж эта клятва, данная Сатане. Не она же придумала ее, тайные слова пришли из глубокого прошлого. Не все же так буквально стоило воспринимать. Мизуки принесла ее только для того, чтобы доказать искренность своих намерений, чтобы у Шинсенгуми была хоть какая-то гарантия ее преданности. Но, похоже, наивная среброволосая не учла, что самураи трактуют для себя все те слова совершенно иначе. Снова эти взгляды со всех сторон. Тяжелые, выжидающие, совсем как в тот день, когда Такаси была пленницей, когда решалась ее судьба. И так же где-то позади, Чизуру вновь с волнением взирала на происходящее. Удивительное все-таки создание эта девчушка. Готовая всем проявлять хотя бы толику сочувствия, несмотря ни на что. А выбора снова нет... и не будет! На ватных ногах Мизуки приблизилась к тому юнцу, заглянула в этот карий, перепуганный и молящий о пощаде взор. Будто в бреду зажала сай между пальцами, занося оружие для смертельного удара. Ее лишали всего – жестоко, безнаказанно. Ей разбивали душу вдребезги, не замечая, как ранят хрустальные осколки. Уничтожали ее собственную волю, злостно растаптывая в пыль. Зарождали пустоту, что подобно темной вуали накрывала все ее существо. Ее ранили, но бескровно. Ее убивали, но она продолжала существовать. Ее лишали всяческих чувств, оставляя внутри лишь холод. Не такой судьбы она для себя хотела, не к этому шла, но… убийца есть убийца! Таков удел. Палачей не делят на правильных и неправильных. Жертв – аналогично. Всего один удар ей требовалось сделать, и все закончится. Паренек отдаст Богу душу, а она останется на этой земле, приписывая себе очередной грех, пытаясь отмыть кровавые руки, которые никогда-никогда уже не вернут прежнюю чистоту. Она давно не невинна в этом плане, не в первый раз обрывает чью-то жизнь. Так зачем же так иронизировать? Пустив все на самотек, позволив править собой полностью, Мизуки сделала смертельный выпад, но цели острие сая не достигло. Кто-то вовремя схватил девчонку за руку, не дав выполнить приказ. Бесцветным взглядом она окинула удержавшего ее, и оным оказался Сайто Хаджиме. - Достаточно, - сухо, безэмоционально, обыденно прозвучал его голос. - Убирайся отсюда, тебе дается такой шанс. - Сие адресовалось чудом уцелевшему мальчонке, - и своим передай, чтобы отныне не совались, куда не следует. Пощады более не ждите! Лазутчик, услыхав о снисхождении, тут же поднялся на ноги, стискивая зубы, но превозмогая боль. Ему действительно никто не стал препятствовать, и он кое-как поковылял к воротам. Тодо и Харада сопроводили его, выпустив на свободу. Странно все это, даже слишком. Удачливый пацан, или что-то явно было нечисто во всей этой истории? Хаджиме, как схватил, так же бесцеремонно и грубо выпустил руку Мизуки, едва ли не оттолкнув от себя в сторону, как некий объект, вызывающий брезгливость. Девушка даже чуть качнулась, подвели ноги, что находились в сильном напряжении все это время. Равновесие удержать не удалось, и оная непроизвольно, но плавно осела коленями на землю. К ней тут же подорвалась Чизуру, а вместе с ней Окита приблизился к своим товарищам. Юкимура робко позвала Такаси по имени, но та не ответила. Непонятный холод пробирал изнутри, постепенно сводя конечности всего тела. Незримой болью заныло сердце среброволосой от обеспокоенного взгляда карих глаз ее подопечной. Эти бездонные, темные очи — такие заботливые, ласковые, добрые. Нет, не так они смотрели... совсем не то выражение, не те эмоции должны быть! В ту ночь... в ту самую ночь... Мизуки уже видела этот взор! Дикий ужас и безмолвная мольба, слезы по худым щекам... Это видение... видение из ее мрачного прошлого. Мысли вернули куноити в еще один роковой день в ее жизни. День, который наверняка стал основоположником всех нынешних событий. *** Вмиг будто стало трудно дышать по непонятным причинам. Такаси поднесла ладонь ко рту, ощущая першение в горле. И словно бы перед глазами расползлись клубы дыма... - Мизуки, докажи же свою преданность! Убей это дьявольское порождение зла! Никаких сомнений быть не должно! Они вершат благое дело! Эти твари — демоны должны умереть! Все до единого! Всего лишь один взмах... Сохранившийся в памяти на века уже остекленевший темно-карий взор, с застывшим в нем страхом и ужасом... последняя мольба на затихающих устах... Так явственно, так ощутимо внезапно показались липкими руки, словно перепачканные по локоть в крови. Среброволосая перевела на них взгляд, будто видя в своем полусознательном бреду, как с тонких пальцев капает алая, теплая жидкость. Шиноби вздрогнула, зажмурившись, переставая на эти мгновения воспринимать окружающую реальность, а где-то на задворках ее подсознания все еще слышались крики, болевые стоны… И такой тихий, едва различимый, предсмертный шепот: - Пожалуйста… мои дети, пощадите хотя бы их. Она ведь не сделала ничего дурного, правда? Благое дело же вершила! Так ее учили! Так заставляли жить... *** Ниндзя пришла в себя и, не выдерживая более жалости, участия в очах напротив, отвела чуть помутненный взор в сторону. Она не имеет права даже просто смотреть в этот бездонный темный омут, наполненный заботой и нежностью. Ками-сама, что же она натворила?! Тогда, сейчас... Вся жизнь ошибка на ошибке! Бессмысленная череда жестоких убийств. Немудрено, что судьба ее нелегка и путь тернист. Это плата, плата за грехи! Ведь... Мизуки когда-то посмела отнять жизнь... самой дорогой и родной женщины для Юкимуры... ее матери! - Пойдем, Чизуру, - ее подопечную потянул уже в сторону храма рыжеволосый мужчина, а на немой вопрос кареглазой просто пояснил, - так распорядился Хиджиката-сан. - Но… - Юкимура было хотела воспротивиться, не желая в подобном непонятном состоянии бросать Такаси в одиночестве, но в ответ получила грозное: - Оставь ее! - Уже непосредственно от Хиджикаты-сана. Поэтому все же покорно последовала за остальными самураями, лишь мимолетно обернувшись через плечо, наградив свою защитницу все таким же обеспокоенным взглядом. Так странно, это был первый раз, когда ее йоджимбо лишали всякого присмотра. Почему? - Проверка удалась, а, Хиджиката-сан? – Вдруг неожиданно весело и беззаботно, улыбаясь не к месту, осведомился Окита Содзи, идя рядом со своим замкомандиром. – Результатом удовлетворены? Чизуру поначалу не поверила своим ушам, широко распахнув глаза, непроизвольно замирая подобно каменному изваянию. Проверка?! Проверка для Мизу-тян?! Это что же получается, все было спланировано? Того мальчишку изначально не хотели убивать? А лишь испытать среброволосую ниндзя?! Сможет ли она беспрекословно разить даже собственных соплеменников?! Как жестоко! Бушующая волна негодования охватила юную девушку, когда она резко подалась вперед, обгоняя самураев и глядя прямо на Тошидзо. Она никогда до этого не позволяла себе таких вольностей, такого поведения, но сейчас была не в силах совладать со своими эмоциями. - Да как Вы можете так поступать? Это же... – Но нужных слов шатенка так не смогла подобрать. Чувствуя, как в любую секунду может разреветься от переполнявших чувств, девчушка развернулась и унеслась прочь в сторону храма, не дожидаясь остальных. Мужчины проводили ее взорами. Никто не останавливал, не догонял. Никто даже не высказался по поводу ее внезапной дерзости. Пусть Юкимура во многом была права в данной ситуации, но в Шинсенгуми ничего не делалось просто так. На все имелся свой замысел, свой план. И, порой, применялись не самые лучшие методы для достижения целей. Однако важен лишь полученный итог. - Похоже, палку-то перегнули, Хиджиката-сан? - Замолчи, Содзи, и вообще ступай к себе. - Хмурый «они-фукутё» тоже оглянулся назад, на несколько мгновений задерживая взгляд на одинокой хрупкой фигурке, принадлежащей девушке-ниндзя, которая все еще была на том самом месте, где ее оставили. Будто потерянная, опустошенная, сломленная... Для достижения цели все средства хороши. Теперь в полной мере дали понять несносной шиноби, что власть их отныне над ней безгранична. Что волей-неволей ей придется выполнять любые приказы, несмотря на то, претит ей это или нет. Ибо нрав этой девицы давно заслуживал некой корректировки. Но проверку она и, правда, прошла. Результат оправдал себя. А уж то, что слегка потревожили, потеребили ее внутреннее спокойствие, зацепили призрачную грань души, то уж, извините, суровые времена требуют суровых действий, решений. Переживет. Не маленькая. Сжимая в ладони тонкий бамбуковый стержень, наконечник которого был уже обмотан лоскутом белой материи, фукутё Шинсенгуми, предварительно разогнав всех присутствующих по делам, тоже направился в свою келью, по пути обдумывая все случившееся. А ведь ему сегодня жизнь спасли! Чего только ни случается. И сейчас в руках он держал ту самую отравленную ядом стрелу, которую словила Такаси. Отличная все-таки реакция у этой девицы – надо отдать должное. И ведь захоти оная тогда, чтобы одним «волком Мибу» стало меньше, не напрягалась бы, дабы отвести от самурая неминуемую гибель. Все-таки есть от нее польза, что ни говори... Возможно станется так, что в один прекрасный день и к этой новенькой в штабе начнут проявлять доверие. Ибо первые ростки пробились на свет именно в эти минуты. *** А тем временем, чудом спасенный мальчишка уходил все дальше от храма Ниши, стремясь поскорее добраться до своего убежища. Но на подходе к лесу он внезапно столкнулся с одной из своих соплеменниц. Рыжая бестия, с лисьими, зелеными глазами, лукаво улыбаясь, стояла немного впереди от мальца, явно его выжидая. - Акане-сан, - с облегчением выдохнул тот, полагая, что теперь-то уж точно беспокоиться не о чем. Ему прислали подмогу. - Юи-кун, а ты ослушался приказа, - как бы, между прочим, томительно ласково произнесла девица, медленной походкой приближаясь к парнишке. - Атсуко-доно велела только лишь следить и докладывать. Нападать указаний не было, не забыл? В свете последних событий мы не можем бороться с Шинсенгуми. Ты же знаешь это. Тебя отправили на это задание только потому, что основной резерв воинов полностью задействован. И как ты себя проявил? - Но я всего лишь хотел убить демона и предательницу. - Горячо возразил юнец. - Ведь это правильно. - А, понимаю, захотелось отличиться, возвыситься в глазах дзенина и всего клана. Похвально, конечно, но... Ну, да ладно, все-таки ты еще так юн, а уже столько пришлось пережить. Страшно было? - Девушка наигранно сочувствующе покачала головой, становясь вблизи от Юи, приподнимая его лицо за подбородок двумя изящными пальцами. - Не пристало воину говорить о своих слабостях, но я клянусь, что стану сильнее и достойнее. Такой наивный. Такой самоотверженный. Такой еще глупый малец. - Конечно, конечно, милый мальчик. - Как же сладко звучал голос этой рыжеволосой прелестницы. Она дурманила его подобно сказочному видению. Столь хороша собой была. Юи покраснел, напрочь забывая обо всем, даже о боли, что еще минутой ранее пронзала его худое тело. Он не смел отвести зачарованного взгляда от Акане-сан. И один миг решил все... Чаровница, с дьявольской улыбкой на приятном лике, незаметно извлекла из рукава одеяния танто (*), лишь одним взмахом полоснув по шее, обескураженного от неожиданности парнишки. Брызнула кровь из раны, Юи тотчас повалился на землю, захлебываясь в агонии предсмертных судорог. А рыжая так и продолжила улыбаться, с неким маниакальным удовлетворением глядя на умирающего. - В следующей жизни, Юи-кун. В следующей жизни. Только уж постарайся и ее не потратить столь напрасно. Пусть души почивших укажут тебе путь в обитель наших предков. - И, отерев свое запачканное оружие об одежду убитого, Акане развернулась в сторону леса. - А ты подожди, Такаси Мизуки, и твой час скоро пробьет. Можешь не сомневаться! - За секунды черты лица девушки ожесточились, чувственные губы сжались в тонкую полоску, а руки - в кулаки, пронзая ногтями кожу ладоней. Она исчезла в чаще, оставляя после себя лишь остывающий труп юной, наверняка, еще невинной души...