Моя прекрасная Луна

Всю ночь она так и не смогла сомкнуть глаз, снова мучимая бессонницей. Вся извертевшись на футоне, но все равно не найдя более удобную позу для сна, Мизуки решила выйти на воздух, полагая, что небольшая прогулка поможет хоть немного расслабиться. Она облачилась в свой костюм, тихонько отодвигая сёдзи в сторону, и ступая на энгаву. Ночь встретила ее прохладным порывом ветра, что растрепал распущенные короткие волосы, и лишь еще больше прогнал все призрачные намеки на сонливость. Девушка устремила взор к темному полотну неба, просто наблюдая за поблескивающими крошечными звездами. Луны не было видно, и ее света немного не хватало. Мгла распростерлась над территорией штаба Шинсенгуми, ухудшая всякую видимость. Тьму слегка разбавляли несколько уличных фонарей, но находились они в отдалении от комнаты среброволосой, и в здешнем сумраке ей приходилось ориентироваться, полагаясь только на свои возможности. Поначалу Такаси не собиралась даже покидать энгаву, но, постояв немного, захотела пройтись. Помех для этого она не видела, ибо ее некоторым временем ранее перестали сторожить по ночам, поэтому она могла спокойно пребывать в гордом одиночестве, предаваясь своим мыслям. А их было столько! Но в частности все думы сводились к одной небезызвестной личности, имя которому Сайто Хаджиме. Ох, как же злил Мизуки этот самурай, что ее эмоции все никак не хотели стихать. Она всячески открещивалась от них, гнала прочь, ругала себя, но попытки были тщетны. А ведь все это только начало, как ни прискорбно. Отныне ей было велено еще и тренироваться с ним по утрам. В это посвятил ее сам высокомерный «чурбан», а потом и Хиджиката-сан - при ежедневном отчете Такаси. Она все никак не могла понять их мотивов — зачем и для чего, — но подчинилась. Как же иначе? Несмотря на некоторое явное отвращение к напыщенному командиру третьего подразделения, что так колко мог задевать ее нелицеприятными речами, девушка осознавала, что ей все равно придется как-то свыкаться с их навязанным, тесным общением. Уже предрекая, сколько ей еще предстоит вынести такого обращения к себе, и не только от Сайто, ведь невооруженным глазом заметно, что ей не особо рады и жалуют в штабе Шинсенгуми. И вряд ли это когда-то изменится. Поэтому, что остается? Смирись и терпи, как в принципе всю свою жизнь… Погруженная в свои мысли, Мизуки вдруг уловила слухом приближающиеся откуда-то шаги. Они сопровождались весьма невнятными звуками, лишь отдаленно напоминающими мужские голоса. Она замерла на месте, пытаясь определить наличие или же отсутствие опасности, но так как вокруг все было довольно тихо и спокойно, логично предположила, что это ночной патруль проверяет окрестности территорий. Но что-то насторожило девушку в этих пока не видимых воинах. И как вожжами подхлестнутая возникшим чувством самосохранения, Такаси опрометью кинулась к высоким стенам, прячась за стволом одного из деревьев, что произрастали рядом. Затаившись, она совсем незаметно продолжала выглядывать в ту сторону, где шаги раздавались все громче, а голоса — все слышнее. Из-за угла храма вышли, как и предполагалось, несколько самураев, облаченных в светло-голубое хаори. И вроде бы ничего необычного, но... Только различив в темноте ночи эти образы, Мизуки с ужасом в глазах поднесла ладонь ко рту, дабы ненароком не проронить ни одного лишнего звука... ...Снежно-белые волосы, сверкающие алым цветом очи! С подобными существами, коих, как оказалось, прозвали в штабе расэцу, Такаси уже как-то довелось иметь дело. И не самое приятное. Памятуя о тех мгновениях, что пришлось пережить в самом начале пребывания в отряде самураев, куноити вновь постыдно для себя признала, что даже сам вид этих полу-демонов вызывает у нее противный липкий страх, что мгновенно распространился по тонкой коже стадом мурашек. С широко распахнутыми глазами, замерев в одной позе, шиноби все равно никак не могла отвести взора, словно детально изучая этих странных воинов. Во главе их она подметила Саннан-сана, который в данную минуту был под стать внешне своему отряду. Сей факт явно озадачивал, но Мизуки и ранее уже поняла, что с этим главнокомандующим связано что-то таинственное, ибо оный отчего-то постоянно скрывался от военного советника Шинсенгуми — Ито Кашитаро. Да и вообще днем его никогда не было заметно, разве что, порой, он объявлялся в комнате Хиджикаты-сана или же Кондо-сана. Тогда лезть в эти «дебри» - разбираться, что к чему, — она не видела смысла, но сейчас, лицезря в полуночной мгле видоизменившегося Яманами, легкий интерес в ней все же проскочил. Что же за мрачные тайны все-таки скрывают собой «Мибу Ро»? От взора наблюдающей так же не ускользнуло и то, что расэцу, сопровождающие Саннан-сана несколько отличались от тех, с которыми ей довелось столкнуться в темнице, будучи пленницей. Эти вели себя более осознанно что ли, не вопрошали ежеминутно о крови, но все равно для девушки являли ужас и отвращение. Ну, для чего создавать этих тварей? И самое главное — как?! Внезапно Яманами замер на одном месте, словно почувствовав, что за ними следят. А Такаси быстро полностью скрылась за стволом дерева, затаив дыхание, и надеясь, что ее не раскроют. Совершенно не хотелось связываться с демоноподобными существами снова, поэтому она желала только одного, чтобы ночной патруль последовал своим путем, а ей представилась возможность незаметно вернуться в свою комнату. Прижав руку к гулко бьющемуся сердцу, Мизуки выжидала, прислушиваясь к любому шороху. Но вдруг стало вновь так тихо, что шиноби позволила себе немного выглянуть из укрытия, со вздохом облегчения видя, что ее мольбы услышаны и никого в пределах досягаемости уже не было. Хвала Ками! Ушли. Не теряя ни секунды времени, Такаси бесшумно выскользнула из-за дерева, оглядываясь по сторонам, и поспешила в направлении своей комнаты. Но едва она ступила на энгаву, как, словно пронзенная чьим-то взглядом со спины, обернулась, заметив совсем неподалеку на дорожке все того же Саннан-сана. Он спокойно смотрел на остолбеневшую ниндзя, как-то таинственно улыбаясь. А она нащупала руками позади нужные сёдзи, плавно отодвигая их в сторону. Уже было отходя в спасительное пространство своей кельи, Мизуки вдруг осознала, что должна бы слегка поклониться в правилах приличия одному из главнокомандующих Шинсенгуми. Пребывая в явном напряжении, но переборов себя, она мимолетно склонила голову, тут же исчезая в опочивальне, оставив совсем крошечную щелку, дабы проследить за дальнейшими действиями Яманами. Ну, мало ли. Но тот так же спокойно развернулся и побрел прочь. Наконец, заставляя себя успокоиться, девушка прошла вглубь помещения, опустившись подле своего футона. Теперь точно уснуть не получится, да и вскоре намечался рассвет, и ей предстояла первая совместная тренировка с Сайто-саном. Тот всегда занимался с раннего утра, посему опаздывать она не имела права, чтобы не получить лишнюю порцию упреков. Поэтому Мизуки решила дожидаться назначенного часа, попутно разбираясь вновь в собственных мыслях. А они сейчас были забиты уже воинами-расэцу... Как только раньше она не замечала их по ночам? Или же их недавно выставили в патруль? Когда первые проблески предрассветных лучей коснулись линии горизонта, еще так не четко, едва различимо, Такаси направилась к тренировочному залу, где они оговорились заранее заниматься с командиром третьего подразделения. А оный как раз поджидал девушку, вовсю уже разминаясь с деревянным боккеном. - Смотрю, не сильно торопишься, - вот так поприветствовал он среброволосую, даже не обернувшись, но явно почувствовав, что она возникла позади его спины. - Заспалась, - в подобном же тоне ответствовала та. Хаджиме опустил оружие, разворачиваясь и награждая эту девицу пронзительным взором темно-синих глаз. А она отвела свой в сторону, словно заинтересованно рассматривая что-то. - Бери боккен, - приказал Сайто, на что Такаси издала какой-то мало понятный звук, сорвавшийся с ее уст, но подчинилась. И понеслось! Совершенно не щадя сил ниндзя, самурай гонял оную, не давая и минутки передохнуть. При этом постоянно выражал какое-то недовольство, каждый раз находя к чему придраться. Она терпела, хоть и скрипя зубами, но не позволяла себе слова против сказать. Однако, где-то уже под конец сегодняшних занятий, темноволосый опять решил устроить спарринг, и, вставая напротив Мизуки, обескуражил своим, казалось бы, весьма нелепым высказыванием: - Ты должна уметь убивать. Кому он это говорит? Она всю свою еще недолгую жизнь вроде как тем и занималась, что отнимала чужие жизни. И пусть уже не гордится этим, но факт остается фактом, тем более давно свершившимся. Так для чего такие речи тогда? Покачав головой, Такаси едва подавила в себе желание ответить вновь чем-то особо колким, но сдержалась и просто произнесла: - А, по-Вашему, я до этого праздными забавами маялась. - Видимо, так и есть. По крайней мере, таково мнение сложилось. Как же ее выводил из себя этот самоуверенный тон Сайто, без каких-либо проблесков эмоциональности. Всезнающего из себя строил! - Взять в пример хотя бы случай с тем мальчишкой из твоего клана... Ох, как же ей не хотелось вспоминать сей момент, ведь мысли о нем неизменно возвращали снова в прошлое. В тот миг, который вообще было желание полностью стереть из памяти. В день, когда Мизуки погубила мать Чизуру. Шиноби всячески старалась изгонять эти видения из головы, заталкивая их все глубже в себя, дабы унести с собой в могилу, но ни в коем случае не раскрыть столь ужасающей тайны. Особенно Юкимуре! Такаси даже представить себе не могла, что будет, если случайно истина откроется ее подопечной. Этого нельзя было допустить! - Смею напомнить, что изначально я обязывалась обеспечивать безопасность для Чизуру от демонов. Никто не оговаривал, что мне придется убивать и непричастных людей. - Противопоставила она Хаджиме. Но тот и бровью не повел, оставаясь при своем. - Не строй из себя саму наивность, - жестко и даже несколько угрожающе ответил ей мужчина. - Тебе было прекрасно известно, на что ты подписываешься. Так что, будь добра, оправдай ожидания. Отныне любая твоя оплошность дорого тебе же будет обходиться. Никто церемониться с тобой не собирается. А уж тем более я. - Кто бы сомневался, - на сей раз не удержалась от колкости куноити, процедив сквозь плотно сжатые зубы. И в то же мгновение, так резко и внезапно, Сайто кинулся на нее, замахиваясь деревянным боккеном, что она едва успела отразить молниеносный удар. - Больше почтительности. Или манеры тебе тоже плохо привиты, как и твое хваленое мастерство ниндзюцу? Вот так легко, прямо с пол оборота, этот напыщенный самурай вновь довел до бешенства среброволосую. Отпустив про себя несколько явно не льстивых словечек в его адрес, оная быстро включилась в спарринг, не желая на сей раз уступать, а тем паче проигрывать ему. Ох, и трудно же им будет хоть как-то поладить друг с другом... Но время не стоит на месте, оно быстротечно, и стачивает все острые грани. Хотя несколько прошедших дней особой разницы не принесли, и, казалось, даже наоборот, что чем больше Мизуки находилась в компании Хаджиме, тем сильнее его ненавидела! Каждое раннее утро для нее было новым испытанием, которое приходилось выдерживать. И все чаще она ловила себя на мысли, что дай ей только волю, и пусть откажет разум, и она тот час прирежет этого заносчивого командира третьего подразделения. Никогда ранее ей не думалось, что кто-то может настолько сильно бесить и выводить из себя постоянно. О, Ками, даруй терпения! Но за одно Сайто можно было все же немного поблагодарить — Такаси снова начала вести себя с Чизуру почти, как и прежде. Ведь для Мизуки увидеть перед собой милое личико шатенки, которая ни словом, ни помыслами, никоим образом не желала задеть или же обидеть, стало подобно целительному бальзаму для сердца защитницы. Особенно после часов тренировок, где не гнушались высказываться, как вздумается. Контраст был чересчур ярким, между безобидной Юкимурой и этим хладнокровным, но весьма едким Сайто Хаджиме. Поэтому Такаси рвалась поскорее возвращаться к своей подопечной, зализывая незримые раны. Так как занятий ей теперь с лихвой хватало с темноволосым самураем, то шиноби опять решила хоть в чем-то помогать Чизуру. А та была только рада. Куноити вновь становилась такой, как в самом начале их тесного общения. Это успокаивало шатенку, и она опять готова была поистине лучиться внутренним теплом и светом. Мизуки более не уклонялась от разговоров, старалась поддерживать любые темы, и девушки пуще притягивались друг к другу, крепко привязывались. Но спокойное время должно было когда-то сменится оборотным. И в один из вечеров в штаб из патрулирования вернулся отряд Харады Саноске. Все воины выглядели весьма потрепанными, в перепачканной кровью одежде. Они несли на самодельных носилках одного тяжело раненого бойца, который практически не подавал видимых признаков жизни. Тут же вокруг прибывших собрались главнокомандующие, в лице Хиджикаты-сана и Кондо-сана, а так же остальные командиры подразделений. Еще объявился небезызвестный Ямазаки Сусуму, который что-то совсем пропал из поля зрения Мизуки, с того момента, как она принесла клятву верности Шинсенгуми. К слову, оная вместе с Чизуру поначалу наблюдали неподалеку, но когда раненого понесли в сторону казарм, шатенка поспешила следом, ведь она всегда помогала штабному лекарю с пострадавшими. Такаси шла за ней, но прекрасно знала, что доступ в лазарет ей был закрыт, поэтому вскоре она осталась на улице одна, ибо остальные скрылись за нужными сёдзи. Она смиренно выжидала свою подопечную, ненароком, но все же улавливая негромкие голоса по ту сторону стен. Из них следовало, что задетый в бою парень весьма плох, и ему уже не пророчили дальнейшей жизни. Прошло какое-то время, и помещение для раненых покинули все, кроме Ямазаки, Харады и Чизуру. Последняя, не желая терять надежды, сглатывая подступившие слезы, придерживала ослабевшую руку умирающего. Саноске угрюмо расхаживал по комнате, сжимая кулаки, явно виня себя во всем случившемся. А Сусуму что-то говорил ему, пояснял безысходность в данной ситуации. Все это Мизуки могла пронаблюдать, ибо сёдзи кто-то уходящий оставил открытыми, и она решилась встать в дверной проем, но не переступая границ дозволенного. В сердце что-то защемило при виде плачущей, милой девочки - ее подопечной, а слух внезапно уловил более четкие реплики: - Мне очень жаль, Сано-сан, но у Хакуто-куна не столько внешние повреждения, сколько внутренние. А тут я, увы, бессилен. Думаю, до утра он уже не доживет. Если только, конечно, вы не решите использовать на нем... - Ямазаки заранее знал отрицательный ответ, поэтому так и не досказал речь до конца, сам себя оборвав на полуслове. А тот, к кому он обращался, лишь поджал губы, снова переводя взор янтарных глаз на умирающего. Нет, своего подчиненного он подопытным не сделает ни при каких обстоятельствах! Да и смысл? В любом случае парнишка для него станет потерянным! Внутренние? Мизуки против воли попомнила собственное недавнее состояние после боя с Казамой и его приспешниками. И если бы не помощь сестры, а точнее одного тайного средства, эликсира, что изготавливали в клане ниндзя, то среброволосая отбыла бы в мир иной уже тогда. Для чего-то пытаясь воскресить в памяти состав и способ приготовления сего зелья, куноити все же понимала, что ей такое дело вряд ли доверили бы. И слушать-то не стали бы. Так что незачем ей рваться, совать свой нос куда не следует! Тоже немного погрустнев, ведь не совсем бесчувственной была, Такаси продолжила просто наблюдать. Но тут на нее обратился взгляд знакомых с детства очей, задумчиво задержавшись на ниндзя. А после и его обладатель привлек внимание давнишней приятельницы, заговорив с ней: - Ты ведь можешь помочь, не так ли? Непонятно, кого больше из остальных присутствующих удивил этот вопрос Ямазаки. Мизуки, Харада и Чизуру почти одновременно воззрились на парня в темных одеждах, но Сано явно не одобрил подобных речей товарища по оружию, тут же нахмурившись. Он было хотел что-то возразить, но Сусуму не дал ему такой возможности, вновь обращаясь к Такаси: - Записи моего отца, - как бы пояснил оный, не сводя выжидательного взора с девушки с серебряными волосами. - Они ведь сохранились в клане, и многое, наверняка, было изучено вами. Да? Что препираться? Шиноби просто кивнула в ответ. - Так есть возможность попытаться спасти его? - Паренек указал на рядового самурая, что уже одной ногой, можно сказать, стоял в могиле. - Есть, - неуверенно прошептала Мизуки, все еще не очень желая заходить так далеко. Ведь опять разгневает Хиджикату-сана! А оно ей надо? Однако, противореча своим мыслям, она все же решила высказаться до конца. - Лишь одно средство еще может помочь, но времени мало, да и нужных ингредиентов у меня, к сожалению, нет. Если только... - Она замолчала, в сотый раз предостерегая себя, как бы не сделать еще хуже, словно взвешивая все «за» и «против». - У меня в старом укрытии, которое я использовала до того, как попасть в ваш штаб, был один пузырек. На всякий случай. Но я не даю никакой гарантии, что он все еще находится там, в лесу. И уж тем более, не могу обещать, что этот эликсир поможет. Ибо все индивидуально и зависит от самих повреждений. Ямазаки поразмышлял несколько мгновений, а потом вполне решительно направился на выход, попросив Чизуру приглядывать за раненым, а Хараду соответственно пока побыть с Юкимурой, ибо защитнице ее он велел следовать за собой. Такаси напоследок переглянулась со своей подопечной, но ее уже резко взяли за руку, потянув насильно по энгаве. Сусуму молча привел шиноби в зал собраний, где находились главнокомандующие Шинсенгуми, в частности Хиджиката и Кондо, и, поклонившись оным, выдал все, как на духу, пояснив, что единственный способ хотя бы попытаться помочь несчастному погибающему — это... довериться Мизуки! От подобного заявления двое мужчин пришли в некое замешательство, пребывая в задумчивости какое-то время. Сама же куноити вообще чувствовала себя явно не в своей тарелке и лишь ждала, каков же вердикт вынесут главы самураев. Почему-то уже готовясь к худшему, что на нее опять сейчас ниспошлют гневные порывы, отругав не только за то, что сунулась, куда не просили, но и за то, что оставила свой постоянный пост. Однако, удивления ее не было предела, когда Хиджиката-сан весьма спокойным голосом обратился к ней: - Надеюсь на твою порядочность и честное слово. Мы отпустим тебя ненадолго. На свой страх и риск. Неужели Такаси уже успела сойти с ума, пожив какое-то время с этими «волками Мибу»? Ей такое мерещиться стало, а слышаться — так вообще! Быть не может, чтобы вот так безобидно с ней разговаривал сам «они-фукутё»! Мир перевернулся? Или у девицы действительно повредилось в мозгу? Не подавая в ответ ни звука, Мизуки ошеломленно хлопала глазами, чуть приоткрыв рот. В бок не сильно пихнул Сусуму, словно возвращая оную на грешную землю. И, как скинув пелену наваждения, ниндзя робко кивнула, кланяясь почти до самого пола тем, кому служила. - Поторопись, - только и сказал в напутствие Кондо-сан, когда Ямазаки и Такаси уже покидали зал собраний. Она обернулась прямо в дверях, и, подвластная мгновенному порыву, снова преклонила голову, словно этим жестом выражая все, что не смогла бы передать словами. Она не подведет! И если все же эликсир сохранился в ее раннем укрытии, то она принесет его! Обязательно! - Тоши, не хочу повторяться, но ты уверен в ней? - Оставшись наедине со своим замом, задал вопрос командир всея Шинсенгуми, внимательно изучая задумчивое лицо своего товарища. - Кондо-сан, ни в чем нельзя быть полностью уверенным, - туманно начал Хиджиката, - но когда-то мы должны начать учиться... доверять ей. Это еще одна проверка. Хуже, думаю, не станет. - Фукутё поднялся, тоже направляясь на выход, храня в мыслях одно мимолетное воспоминание недавних событий, когда именно эта выскочка-ниндзя остановила смертоносную стрелу, что еще в тот злополучный день могла оборвать жизнь Тошидзо. А сама Мизуки, едва очутилась на улице, тут же просто кивнула Ямазаки, бегом устремляясь к воротам штаба. Времени оставалось все меньше, и каждая минута приближала того несчастного паренька к скорой кончине. Уже исчезая из поля зрения, девушка так и не услышала, как тихий голос из темноты, весьма узнаваемый, повелел Сусуму следовать за ней. Тот, и не обернувшись даже, лишь покорно ответствовал: - Вакаримас (*). Не останавливаясь ни на секунду, дабы хоть немного передохнуть, Такаси неслась в сторону леса, воскрешая в памяти маршрут к нужному ей месту. Слишком частое, рваное дыхание опаляло горло, ноги начинали гудеть от перенапряжения, но заданный темп бега не затихал, пока где-то впереди не показались кроны зеленой листвы деревьев. И только на опушке девушка позволила себе перейти на шаг, успокаивая бешено колотящееся сердце, настраивая нормальный приток кислорода в легкие. Она была полностью сосредоточена на одной единственной цели, что практически перестала замечать все вокруг себя. И уж никак не догадывалась о том, что темным силуэтом в сумраке, за ней по пятам, но держась на расстоянии, стремилась некая небезызвестная личность. А следовало бы понять, что так легко и просто ей вряд ли доверят подобное дело, и без присмотра точно не отпустят. Но почему-то на тот момент и мысли подобающей не проскакивало. Скорее думы были заняты несколько другим... Так странно и даже непривычно. С чего бы это вдруг Такаси так рьяно рвалась помогать умирающему воину? Казалось бы, какое ей до него дело-то? Никто из самураев в штабе не проявлял к девушке никаких, хоть сколько-нибудь теплых чувств, наоборот - только презрение, только недовольство ее присутствием в рядах Шинсенгуми. И тот раненый не был исключением. У Мизуки была отличная память на лица. И пусть она не часто пересекалась с кем-либо из рядовых, но встретив однажды запоминала навсегда. Этот парень так же не гнушался когда-то высказываться о среброволосой, хоть и за глаза. Посему сейчас ей бы стоило не вмешиваться в ход судьбы, отвернувшись в столь трудный для бедняги момент, но она этого не сделала. Отсюда и возникали противоречивые вопросы. Почему? Неужели она преследовала какие-то свои каверзные цели, выполняя данное поручение? Нельзя с уверенностью сказать, что Такаси так внезапно стала столь доброжелательной ко всем и вся, решая творить добро безвозмездно. Что греха таить, может ей захотелось как-то отличиться перед главнокомандующими, возвыситься что-ли в их глазах. Хотя бы на немного. Дьявол побери, но давно ли ее стало волновать мнение этих напыщенных командиров, что относились к ней едва ли не хуже всех остальных рядовых вместе взятых?! Правду говорят - «пути Господни неисповедимы», и никогда не знаешь, как обернется твоя жизнь в следующее мгновение. И как очередной судьбоносный поворот повлияет на тебя самого! Сейчас Мизуки было не до серьезных обдумываний ситуации, поэтому откинув все лишнее на потом, она снова устремилась вперед. По-прежнему надеясь, что заветный бутылек с эликсиром ожидает ее в лесу, в брошенном когда-то укрытии. Но, только сделав первый шаг в чащу, девушка резко напряглась, замирая на месте и, наконец-таки, прислушиваясь к окружающим ее звукам. Вовремя, ведь позади спины ниндзя так явственно почувствовалось чужое присутствие. Плавно обернувшись, оная удивленно округлила голубые глаза, не веря им или не желая верить. Ками-сама, только не сейчас! Перед ошеломленной предстал еще один воин ниндзя, и по цвету очей в прорезях маски, сомнений в том, кто это был не оставалось. Она ожидала чего угодно, заглядывая в этот сероватый взор - гнева, ненависти, злобы, но никак не была готова к участливому выражению, пропитанному некой болью, состраданием, но в то же время такой явственной теплотой и любовью, что даже дара речи лишилась. Медленно новоприбывшая сняла маску с лица, несколько печально улыбнувшись остолбеневшей младшенькой. - Рада видеть тебя, Мизуки, - голос был тих и нежен. Такой родной. Анэ-тян! Нет-нет, так не должно быть! Почему?! Почему, несмотря на прошлую стычку между двумя девушками, Уназуки не возненавидела сестру?! Зачем так тепло говорила с ней, зачем радовалась новой встрече?! Они отныне же враги, между ними пролилась родственная кровь! Разве этого недостаточно, чтобы наконец отречься от взбалмошной имото-тян?! - Ничего не понимаю, - только и смогла вымолвить среброволосая еле слышно, на глубоком выдохе. В голове замелькало столько вопросов, памятных воспоминаний, отчего чувство вины нахлынуло с новой силой, и младшая поспешно отвела взгляд. Слишком больно, невыносимо смотреть на Уназуки, зная, какой проступок был совершен ранее. - Не надо. Что сделано, то сделано, - словно прочитав ее мысли, Уна одарила среброволосую уже ободряющей улыбкой. - Я не держу на тебя зла. - А должна бы, не считаешь? - Ох уж этот норов, практически никогда не удается его сдержать. Мизуки не хотела ответствовать в таком тоне, но слова сами сорвались с чуть подрагивающих губ. Старшая Такаси даже усмехнулась, прекрасно зная, помня, какой дерзкой девчонкой всегда была ее имото-тян. - Рада, что несмотря ни на что, ты осталась прежней. Значит переживать за тебя не стоит. Только еще волнений со стороны брюнетки не хватало. Да что вообще происходит-то?! Откуда здесь в лесу появилась Уназуки? Зачем состоялась эта встреча? Ловушка? Засада? Тюнина подослали, чтобы загнать отбившуюся «овечку» от стада?! - Я пришла одна, - опять сероглазая предугадала ход мыслей Мизуки. - Вопрос — зачем? - вот так в лоб, слегка нахмурившись проговорила другая ниндзя. - Ты следила за мной? За штабом? Но я могу поклясться, что никого из наших... - она осеклась, закусив губу, но быстро исправилась, - ваших не было в пределах досягаемости. - Неужели воины клана как-то смогли перехитрить ныне защитницу Юкимуры Чизуру? - Нет, - просто ответила Уна, но видя, что от нее ожидают объяснений, продолжила. - Ничего такого. Просто времена изменились, Мизуки. И не только для тебя. У меня мало времени, чтобы все пояснять, да и не имею я такого права. Я просто хотела увидеться с тобой. Не спрашивай, как я предугадала, что ты вернешься, наверняка, в поисках своего былого, временного убежища. Но я верила, что так и будет. Я прихожу сюда не впервой, и, наконец, ты появилась. Что бы ты ни искала в лесу, боюсь, что ничего не найдешь. Ну вот и рухнули надежды. Можно было бы догадаться, что когда отступница покинула клан, ее укрытие было вскрыто, и все вещи, оставленные там, конечно же, забрали. Не в привычках ниндзя разбрасываться добром. Сестра бы врать не стала, и не было смысла проверять правдивость ее слов. Что же, судьбу, видимо, совершенно невозможно переиначить, и тому раненому пареньку, из-за которого Мизуки и оказалась этой ночью на опушке леса, придется подчиниться воле смерти. Но среброволосая хотя бы попыталась... - Это не объясняет твоего присутствия здесь, - спокойно противопоставила младшая, уже пристально глядя на свою анэ-тян, и только сейчас подмечая ее вымученный вид. Сгустившиеся сумерки мало что позволяли разглядеть, но стояла Уна несколько неуверенно, словно валясь с ног от усталости. Даже показалось, что она сильно исхудала, ибо легкий ветерок шаловливо трепал ставшую столь свободной одежду. - Что привело тебя именно сюда? Думаю, если бы ты так хотела со мной встретиться и переговорить, то не стала бы выжидать нужного момента. Я не пленница, хоть и не покидаю стен штаба. Если бы ты пришла раньше и не несла собой угрозу я... не напала бы просто так. - Ничего не скроешь от тебя, как посмотрю. - Уназуки притворно вздохнула, но губы ее все еще таили мягкую улыбку. - Как я уже сказала, все изменилось. Видимо, придется кое-что все-таки рассказать, но тюнин изначально и не хотела оставлять младшую совсем уж в неведении. Мизуки должна знать, чтобы быть готовой в любом случае ко всему. Собравшись с мыслями, Уна выдала правду, как она есть. - С недавних пор наш клан присягнул на верность сёгуну. Да, не удивляйся, порядки в наших рядах теперь другие. Демонов мы, конечно же, не списываем со своих счетов, но пока нашу главу заботит личностное обогащение. Столь ядовито прозвучала последняя реплика, что слушавшая сестру Мизуки не могла не поразиться, прекрасно помня, как ранее старшая рьяно боролась за убеждения ниндзя, за своего дзенина. - Я вхожу в состав личной охраны сёгуна Токугавы. И из-за слухов, что некие заговорщики обосновались в лесах Киото, мне поручено прочесывать эту местность. Я в принципе сама вызвалась, говорила же, мне надо было с тобой встретиться. Послушай, Мизуки, хоть Атсуко-доно и больше не заинтересована в Шинсенгуми, или же в девчонке, что они приютили, но ты должна быть все равно осторожной. Ниндзя перестанут тревожить вас, но неизвестно надолго ли, поэтому бдительности терять нельзя. Переваривая полученную информацию, куноити помладше задумалась на несколько мгновений, никак не беря в толк, отчего такие перемены приключились с ее бывшим кланом. Они же всегда были отшельниками, старались держаться подальше от людей, выполняя только свою миссию. А тут вдруг примкнули к военному наместнику, вовлекаясь в политическую борьбу власти. Сложили свои жизни на алтарь войны только чтобы подзаработать? А как же личные принципы клана? Все-таки послали их коту под хвост? И почему Мизуки это не так уж удивляет? Она предвидела крах ее соплеменников намного раньше. - Спасибо за предупреждения, - спустя пару минут молчания, заговорила вновь отступница. - Но мне нужно возвращаться. Ваши дела меня не касаются. - Постой, - Уназуки поймала младшую за руку, когда та попыталась просто покинуть ее, проходя мимо. От внезапного прикосновения обе девушки встретились взорами, и проскользнул секундный порыв броситься друг другу в объятия. Но, конечно же, этого ни одна себе не позволила. Выравнивая тон голоса, ибо отчего-то на мгновение перехватило дыхание, брюнетка продолжила: - Ты должна еще кое-что узнать, - при этих словах выражение ее лица изменилось, став чуть печальным и удрученным. - Но не в моей власти тебе поведать истину. Один из старейшин хотел бы встретиться с тобой, прежде, чем его дух покинет этот мир. - Это невозможно, - безапелляционно заявила Мизуки, высвобождаясь из хватки старшей. - Прости, но этому не бывать. Аналогично - не в моей это власти принимать подобные решения. И, честно сказать, не испытываю ни малейшего интереса в тех сведениях, что мне желает рассказать один из старейшин. Пойми, я более не принадлежу клану. - Причем здесь клан? - Несколько несдержанно воскликнула Уназуки. - Это касается лично тебя! И меня... нас... - Уна, я отныне связана с Шинсенгуми теми же узами, что и вы с сёгунатом. И я... не предам их. - Видя, как исказились миловидные черты лица напротив, словно от невидимой боли, среброволосая уже сама слегка пожала руку анэ-тян, попытавшись улыбнуться, что считалось весьма редким явлением. - Прости. Мне пора. - Наши основные силы теперь сосредоточены в Эдо и Киото, возможно, если ему еще позволит здоровье, он приедет сюда. Тогда ты сможешь с ним повидаться? Это важно, пойми. - Ничего не обещаю, - Мизуки уже поспешала покинуть сестру, понимая, что и так много времени провела в ее компании. А это не хорошо. Ей нужно торопиться вернуться, чтобы принести печальные вести. Но брюнетка, видимо, желала обратного — подольше побыть со своей младшенькой, поэтому снова окликнула ее: - А зачем ты направлялась в свое прежнее укрытие? Смысла утаивать правду не было, и Мизуки спокойно ответила: - Мне нужен был эликсир. Более не задавая никаких вопросов, старшая бесшумно приблизилась опять к другой ниндзя, вложив в ее руки нечто округлое и прохладное на ощупь. - Бог в помощь, - только произнесла она, разворачиваясь и бегом устремляясь в сторону леса. - Мы еще свидимся, обязательно. Ведь это наш путь... Наша судьба. Последних слов имото-тян слышать уже не могла, поэтому, проводив исчезающую тень взглядом, удивленно посмотрела в свои ладони, в которых покоился бутылек с коричнево-красноватой жидкостью. Уназуки отдала ей свой запас чудодейственного эликсира! Не веря в благосклонность свыше, не имея прав просить о таком подарке даже у своей родственницы, младшая Такаси с благодарностью улыбнулась, прижав заветную склянку к груди. Да, так было всегда. И нечему особо поражаться. Уна защищала ее и ранее, как могла оберегала, поддерживала, прикрывала тылы, всячески содействовала, помогала, и сейчас лишний раз доказала свою искреннюю сестринскую любовь, даже не поинтересовавшись ни о чем. - Благослови тебя Ками, анэ-тян, - в пустоту прошептала вторая шиноби, тоже покидая опушку, спеша скорее добраться до штаба Шинсенгуми. Когда все вокруг стихло, и только ветер властвовал над полем, на место недавней встречи сестер Такаси, вышел невысокого роста человек, что до этого скрывался от их глаз, сохраняя тайну своего явно нежеланного присутствия. Он бегло осмотрелся и пустился вдогонку за Мизуки, так же держась на некотором расстоянии. Совершенно обессиленная она достигла пункта назначения, влетая в ворота штаба, едва не сбив с ног постового. Ей отвесили вслед недоброе ругательство, но она даже не замедлила бега. И хоть ноги уже сводило дрожью, но она стремилась все вперед. Заслышав невнятный шум снаружи возле лазарета, на энгаве показался Саноске Харада вместе с Юкимурой Чизуру. Они первые узрели возвращение ниндзя, что едва стояла, чуть пошатываясь от напряжения в конечностях. В руках вновь прибывшая бережно сжимала что-то небольшое, округлой формы. Ее дыхание было настолько прерывистым, сиплым, что и говорить пару минут она не могла. Легкие словно прорезало клинками, но девушка понимала, что каждый миг промедления может стать для того парнишки роковым, если уже не стал. Поэтому, чуть поморщившись от боли, она еле слышно прохрипела: - Чизуру, это нужно нагреть, - протягивая заветный бутылек с эликсиром шатенке, Мизуки поднялась на энгаву, но тут же наткнулась на весьма хмурый взор командира десятого подразделения Шинсенгуми. Похоже, он по-прежнему считал затею со спасением Хакуто-куна, если в этом участвовала среброволосая, не лучшим вариантом. Но спорить времени не было, юный боец уже едва дышал. Искаженное муками его лицо, покрытое мелкими бисеринками пота, заставило ниндзя снова ощутить непонятное чувство жалости и сострадания. Юкимура переглянулась с Харадой, и только после легкого кивка головы, унеслась исполнять то, что у нее попросила Мизуки. Сам Сано, предупрежденный о том, что голубоглазую ранее отправили за каким-то там чудодейственным лекарством, все же недоумевал и не до конца верил, что хоть что-то уже сможет спасти умирающего воина. Следовало бы известить главнокомандующих, что Такаси вернулась, ибо, кажется, она сама об этом забыла позаботиться. Но мужчина не оставил бы девчонку наедине со своим подчиненным ни за что, поэтому продолжал хмуро поглядывать на оную, скрестив руки на груди. Куноити же в этот миг внимательно осматривала, лежащего на футоне, бледного паренька. Она оценивала его комплекцию, прикидывая скольким людям придется удерживать его, когда эликсир вольют ему в рот. Ведь даже несмотря на то, что смерть так близко подобралась к несчастному, лишив того всяких сил, но такова должна быть реакция организма на прием принесенного лекарства — сильные судороги, конвульсии, отторжение содержимого. Так когда-то было и с самой Мизуки, и даже ее хрупкое тело едва сдерживали несколько воинов бывшего клана. Дабы эликсир оказал свое чудотворное действие — если, конечно, еще не слишком поздно, — проглотить его паренек должен был полностью. Этой мыслью девушка и поспешила поделиться с хмурым Саноске: - Его придется зафиксировать в одном положении, я вылью жидкость и сожму ему губы, чтобы ничего не просочилось назад. Времени остается все меньше, - видя, что мужчина еще колеблется, твердо произнесла она, обернувшись и бесстрашно взглянув на оного. В ответ он нерешительно кивнул, собираясь уже позвать остальных, но его остановили легкие, торопливые шаги по энгаве, и перед ними вновь возникла Чизуру. В завернутой материи она держала заветный бутылек, видимо уже нагретый до нужной температуры. А за ней поспешно следовали Шимпачи и Хейске-кун. Сано хотел было отправить самого младшего доложить о возвращении ниндзя, чтобы лишний раз получить одобрение главнокомандующих ее действиям, но Тодо заверил, что скоро Хиджиката-сан сам присоединится к ним, ибо тому уже известно о прибытии Мизуки. Шиноби несколько напряглась, недоумевая, кто же это успел сообщить фукутё эти вести (неужели тот постовой?), но пока ей было не до раздумий. Они с Юкимурой взялись заниматься раненым, укладывая того поудобнее. А в этот момент, в полутемной комнате, принадлежащей замкомандиру Шинсенгуми, негромко разговаривали двое, сидя напротив друг друга. - Прости, что приходится поручать тебе такое, но, боюсь, только ты и сможешь с этим справиться. - Так непривычно звучал голос главнокомандующего, а фиалковый взор его выражал неподдельную встревоженность. Однако в противовес Тошидзо, его собеседник, как и всегда, был спокоен и непоколебим. Казалось, ничто на всем белом свете не могло выбить этого мужчину из колеи, заставить хотя бы дрогнуть это бесстрастное выражение лика, изваянного словно из камня. Вечно чересчур серьезный, непробиваемый... - Все в порядке, не стоит волноваться. Я выполню то, что от меня требуется. - Хорошо, - с легким вздохом ответствовал Хиджиката, поднимаясь на ноги. Его примеру последовал и второй. - Тогда детали еще обговорим завтра, а сейчас другие заботы. Оба самурая покинули опочивальню, выйдя на улицу, где все еще их поджидал Ямазаки Сусуму, который некоторым временем ранее принес известия о возвращении девчонки-ниндзя, и о ее дальнейших действиях. Хиджиката уже устремился в нужном направлении, тогда как Сайто Хаджиме разведчик попросил немного задержаться, о чем-то повествуя еще. Тот выслушал паренька, просто кивнув, не изменяя привычного выражения лица, а затем отправился вслед за фукутё. Прибыв в лазарет, они увидели, как вокруг бледноликого рядового поднялась настоящая суета, и что самое удивительное, можно сказать, распоряжалась всем действом голубоглазая выскочка-ниндзя. Она, в отличие от остальных, практически не обратила внимания на новоприбывших, чуть склонившись лишь перед Хиджикатой-саном, а потом опять стала отдавать нужные указания. Лежащему юноше навалились на ноги, растянули руки, чтобы легче было их удерживать. И только тогда Такаси откупорила крышку бутылька с эликсиром, приблизившись к голове раненого, опускаясь подле на колени. В этот миг ей стало немного боязно... А вдруг ничего не получится, вдруг уже и спасать нет смысла, что тогда? Не обвинят ли в этой неудаче ее саму? Не накажут ли вообще за вольность? Хотя она предупреждала же, что гарантий нет, что попытка есть попытка, а результат мог стать непредсказуемым! Предупреждала, однако так же прекрасно уже знала характеры и нравы самураев, от чего мысленно и представляла, как с ней обойдутся в случае провала сей безнадежной затеи Но привыкать что ли? И более не колеблясь, Мизуки с помощью Чизуру приоткрыла безвольный рот несчастного воина, тут же влив все обжигающее содержимое бутылька внутрь, сразу сжав искаженные холодные губы. К тому, что произошло далее была готова только сама ниндзя, остальные же действительно были поражены до глубокого шока. Только что, едва дышащий паренек, готовый вот-вот отдать Богу душу, бессильный и неподвижный, резко дернулся всем, казалось бы, немощным телом и забился, как в предсмертных судорогах. - Какого черта?! - Не сдержался кто-то из самураев, прилагая усилия, дабы опять зафиксировать бьющегося в конвульсиях. Такаси против воли про себя перефразировала этот вопрос в более жесткий - «Что ты натворила?!». И вся мало-мальская уверенность рассыпалась, улетучилась, словно ветром дорожная пыль. Буйная фантазия обрисовала возможные последствия этой ее выходки со спасением. Правда, особого страха девушка так и не почувствовала, но все же слегка поморщилась, стараясь в данную минуту смотреть только на того, ради кого рисковала и так шатким положением в штабе. Постепенно судороги раненого стихали, и вскоре остались лишь легкие подрагивания, поэтому шиноби сделала знак остальным его отпустить. Надежда, видимо, еще теплилась. Склонив светлую голову к груди паренька, куноити уловила едва различимый, слабенький стук сердца, и сама себе подивалась, когда волна облегчения и веры внезапно накатила на нее. Другие присутствующие выжидательно смотрели то на чуть скрюченного в позе рядового воина, а после переводили такие же взоры на невольную спасительницу. Она уже с непоколебимым спокойствием ополоснула руки, чувствуя на себе эти взгляды самураев, но ответила весьма туманно и явно не то, что они хотели услышать: - Теперь остается только ждать и... надеяться. С разных сторон посыпались недовольные возгласы, поток вопросов, но прервал своих подчиненных Хиджиката-сан, попросив удалиться и оставить раненого теперь самому бороться за свою жизнь. Мужчины покидали лазарет, напоследок награждая хмурыми взглядами среброволосую девчонку, но она старательно отводила свой в сторону. С больным упросилась остаться только Юкимура, чтобы следить за его состоянием. Соответственно Такаси была обязана продежурить эту ночь вместе со своей подзащитной. И хоть готова была валиться с ног от усталости прошедшего дня, но постаралась не подать и вида, устраиваясь на коленях у футона паренька. - Если что-то изменится, тут же доложить, - отдал распоряжение Тошидзо, тоже задержавшись аметистовыми очами на ниндзя. Снова задаваясь вопросом самому себе, а правильно ли он поступил, доверив подобное этой выскочке, верность которой все равно еще была под сомнением? Хотя, в чем бы лично ей смысл специально ускорять смерть рядового, он и так бы до утра не дотянул. Так глупо подставляться куноити бы не стала, зная наперед, что помочь не в силах. Замкомандир, конечно, не думал, что Хакуто-куна еще возможно было спасти, но если имелся такой шанс, отчего же не попробовать? Ведь хуже уже быть не могло. Однако этот странный эликсир «они-фукутё» весьма заинтересовал и он решил, что потом потолкует с Мизуки отдельно по этому поводу. Уходя, мужчина задвинул сёдзи в лазарет, оставляя двух девушек бдеть ночь, а сам глянул на стоящего рядом темноволосого самурая, что еще не отправился в свою комнату. - Ты можешь отдыхать, Сайто, завтра нам еще предстоит многое обдумать и решить. - С Вашего позволения, я бы хотел остаться и присмотреть... - Не нужно. Увы, здесь мы бессильны, и только судьба сыграет свою роль. Ступай к себе. Более не сказав ни слова, Хаджиме кивнул, разворачиваясь и спокойно направляясь в сторону своей кельи. А Хиджиката — в противоположную. Но он стремился не поскорей отойти ко сну, ему еще нужно было кое с кем переговорить по всему случившемуся. Задумавшись, он легко ступал по деревянным половицам, не заметив притаившуюся тень за углом... Ночь длилась чересчур долго, а вымученной за день Мизуки приходилось прилагать все возможные усилия, дабы продолжать находиться в четком сознании. Юкимура все еще суетилась над больным, смачивая его лоб прохладной влажной тряпицей, обтирая потовые капли с бледного лица. Такаси сидела поодаль от них, облокотившись спиной о стену и поглядывая за шатенкой из-под полуприкрытых век, которые то и дело норовили постоянно сомкнуться. Что и говорить, последнее время куноити отчего-то мучилась частенько бессонницей, и, видимо, настал тот момент, когда организм выжал из себя все соки. Или роль сыграла духота помещения, ведь в наглухо закупоренной комнате было весьма тяжко дышать. Среброволосой все труднее было фокусировать взгляд на Чизуру и, потирая пальцами глаза, оная с тоской думала о прохладе ночного воздуха, который вероятно взбодрил бы и прогнал эту чертову сонливость. В этот момент к ней обернулась шатенка, оценив взором понимающих карих очей, в каком состоянии находилась ее защитница. И, проявляя участие к Мизу-тян, негромко проговорила: - Может, тебе стоит выйти на улицу? А еще лучше... - Она чуть замялась, прекрасно зная, что произнесенное далее будет тут же отвергнуто, но продолжила, - отдохни немного, я и сама справлюсь. Двойная помощь ведь сейчас не требуется. - Она попыталась слегка улыбнуться второй девушке, но та по-прежнему сохраняла чрезвычайную серьезность. - Нет, - просто ответила Мизуки, поднимаясь на ноги, которые уже порядком затекли, снова ощущая эту ломоту в мышцах. Она походила туда-сюда, потирая шею, и каждый раз останавливалась прямо возле входных сёдзи. Первое предложение Юкимуры было весьма соблазнительным и, посчитав, что ничего такого уж запретного не совершает, шиноби все же решила ему последовать. - Я ненадолго, - только и сказала она, плавно отодвигая разделяющую перегородку и, наконец, покидая душное пространство. Едва лишь легкий ветерок коснулся гладкой кожи лица, как ниндзя почти сразу же почувствовала себя лучше. Она проморгалась, старательно прогоняя пелену сна, и, пройдя вперед по энгаве, присела на ступеньках храма. Взлохмаченные, спутавшиеся после пробежки до леса, короткие светлые волосы мягко щекотали высокие скулы. И рваную челку постоянно приходилось отводить от глаз, которые уже обратились на темное небо, с мириадами звезд на нем. Стрекот цикад действовал умиротворяюще, а более ничего не нарушало покоя ночи. Порой, полезно хоть немного, но позволять себе расслабиться... - О, да неужели это наша невольная спасительница? - Внезапно раздался позади спины Мизуки насмешливый голос, нарушая всю атмосферу, заставив оную непроизвольно вновь напрячься. Вот тебе и побыла в одиночестве. Кому еще не спится-то? - Сиди, сиди, я вполне обойдусь без должных приветствий, - опять послышался смешок, видимо на реакцию девушки тут же подняться. Она обернулась через плечо, но уже в принципе поняла, кто явился ее неожиданным полуночным собеседником. Улыбаясь, как ни в чем не бывало, в своей обыденной манере, рядом с среброволосой на ступеньку присел Окита Содзи — командир первого подразделения Шинсенгуми. Он устремил свой озорной зеленый взор на ниндзя, пристально глядя, словно чего-то ожидал от оной. Вежливого ответа, так полагается. Однако у Мизуки не было никакого желания что-либо говорить ему. Уже узнав привычку мужчины постоянно и почти над всеми подшучивать, она в данную минуту была совсем не настроена стать объектом его подколов. Хотя так странно... Она много раз наблюдала, как шатен подтрунивал над той же Чизуру, заставляя частенько наивную девочку краснеть, но с Такаси обычно вел себя, как и остальные из штаба. Весьма сдержанно, но не проявляя открытой недоброжелательности в противовес другим командирам. Иногда шиноби чувствовала на себе этот раскосый взгляд, если оказывалась в поле зрения Содзи, но заговаривать он с ней не спешил, просто наблюдал. Сначала это сильно раздражало, казалось, что за каждым шагом, движением постоянно следят. Но потом девушка привыкла что ли и перестала обращать на это свое внимание. Она помнила единственный мало-мальский разговор с этим самураем, еще когда скрывалась от Шинсенгуми, приглядывая за Юкимурой со стороны. Именно Окита-сан рассекретил ниндзя, но даже тогда повел себя несколько странно, не выдав лазутчицу, но все же предупредив. Кажется, что и в тот раз он не скрывал своей веселой беззаботности, пошутив что-то про глаза Мизуки. Однако она довольно быстро поняла, что с самим мужчиной шутки плохи. Все эти улыбки, подколы, мальчишеское ребячество было лишь маской, под которой скрывалась реальная сущность сильного воина, способного на жестокость. Ну еще бы, в Шинсенгуми других и не держат. Такаси в этом убеждалась каждый раз. Чуть передернув плечами при весьма неприятных воспоминаниях, вернувших ее в прошлые дни, когда она была поначалу пленена «волками Мибу», девушка потом как-то подозрительно покосилась на своего невольного собеседника. Гадая, чего он от нее все же хочет-то? По-прежнему ничего не говоря шатену в ответ, она показательно игнорировала его присутствие. Чем вновь и позабавила Окиту. - Да, воспитание, конечно, хромает на все конечности, - усмехнулся оный, подмечая, как светловолосая еще пуще нахмурилась. Ну, до чего же занимательная штучка. - Но, смотрю, полное отсутствие такта нисколько не мешает тебе расти, прямо-таки на глазах. Еще вчера защитница, сегодня уже благословенная спасительница. Пригреваешь себе местечко в наших рядах? Представляю, какой ажиотаж вызовет чудотворное исцеление рядового. - Неплохо он был осведомлен для того, кто прикован к койке по болезни. - Ну, и как там Хакуто-кун? Сразу видно, издевался. Чего еще следовало ожидать. Намекал на то, что интересующий его парнишка отбыл все-таки в мир иной? И при этом аки сама невинность продолжал мило улыбаться с озорством мальчишки. Ксо! Ну неужели так трудно вообще ее не трогать?! Оставить в покое, не доставая своими придирками или же глуповатыми шуточками. Она слишком устала за последнее время, чтобы вновь включаться в словесную борьбу, защищая свое честное имя. И пусть самураи думали на ее счет иначе, но для нее в таком случае было два выхода: вгрызаться и доказывать им опровержения их доводам, или же попросту игнорировать. Такаси уже привыкла руководствоваться последним, особенно после тесных взаимоотношений с другим напыщенным командиром, у которого, к слову, похоже и переняла навыки сохранять холодное самообладание. Хотя бы показное, скрывая буйство чувств внутри. Что толку рвать глотку, если ее все равно никто из них не желал слушать. - Думаю, кризис миновал, а лучший лекарь всегда есть и будет время. - Все-таки ответила Мизуки безразличным голосом, специально не пересекаясь взорами с зеленоглазым "лисом", как мысленно окрестила этого приставучего шатена. - Ммм, - протянул Окита, продолжая чувствовать себя вполне комфортно, несмотря на то, что его явно желали послать куда подальше. - И насколько же ты его прописала в лазарет? Ну, это уже просто «паразительно»! И ключевое слово - «паразит»! Мало ей было надменности и упреков глубокоуважаемого, а по мнению Такаси, глубоко заносчивого Сайто-сана, так еще и второй самурай решил поизводить ниндзя, видимо, забавы ради! И она была права в своих доводах, ведь Содзи реально получал какое-то непонятное, необъяснимое удовольствие, цепляя эту девчонку, играя на ее поверхностном самообладании. Хоть какое-то разнообразие в его ставшей весьма скучной жизни Сорвется или все же нет? Вот будет досадно, если сможет выдержать его шутливый напор. Наблюдая за выражением юного лика, Окита не мог скрыть улыбку, гадая, найдется ли у нее достойный ответ. Собрав всю волю в кулак, Мизуки пару раз глубоко вдохнула, отгоняя сладостное наваждение распоротого горла обидчика, и отпарировала в его же тоне: - Уж явно не настолько, насколько смерть прописала бы его в могилу. Сообразительна, придется признать. Правда, дерзка и самоуверенна без меры. - Что же это за чудодейственное лекарство? - Переменил тему Содзи, проявляя некий скрытый интерес к эликсиру, что принесла ниндзя. - Может и мою простуду вмиг излечит? А то зараза эта никак сама проходить не желает. - Туберкулез неизлечим. Эти слова прозвучали словно громом, за секунды заставляя Окиту переменится в лице, утрачивая всю былую веселость и шутливость. Он так резко напрягся всем телом, зеленые глаза расширились, а по худым щекам заходили желваки. Не может быть! Как?! Как, черт побери, эта выскочка узнала об этом?! Откуда?! Воцарилось гнетущее молчание. Мизуки только сейчас глянула снова на командира первого подразделения, читая по его взору, насколько он был в эти мгновения обескуражен, удивлен и, конечно же, зол. Заткнуть оказалось можно даже такого словоохотливого самурая. И хоть девушка не чувствовала, так сказать, триумфа, что ужалила куда больнее, нежели он ее. Но по сути, что такого она сказала? Правду? Истину, которая пусть и приносит боль, но изменить ее невозможно. - Откуда... знаешь... - отрывисто, но грозно прошипел шатен, отчего-то дернувшись одной рукой к своей катане. Лишних свидетелей принято убирать. Он не мог допустить, чтобы эта ниндзя хоть кому-то еще поведала его тайну. Такаси же краем глаз проследила за его движением к оружию, продолжая сохранять спокойствие, даже не испугавшись. Но ответить ответила, со всем хладнокровием, на которое вообще была способна. Да, такими темпами в бесстрастности и непоколебимости она скоро сможет потягаться с самим Великим Сайто-саном. - Явно не от Чизуру, хотя догадалась, что она так же знает Ваш секрет. И не подслушивала я нигде, чтобы выявить эти сведения. У нас в клане были больные туберкулезом, поэтому я прекрасно знаю симптомы этой болезни. А тем более, хочу-не хочу, но я принимаю участие в стирке вместе с Юкимурой. Правда, она старательно пытается прятать окровавленное белье. - Поражаясь сама на себя, как еще держится и не срывается на Окиту-сана, ведь если бы на его месте был другой напыщенный индюк, то все ее напускное равнодушие и спокойствие давно летело бы к чертям. Вот ведь странность какая. Получается, что только Сайто мог доводить ниндзя чуть ли не белого каления. Ну еще бы, оба командира отличались друг от друга, как небо и земля. Этот хоть улыбался, вроде безобидного из себя строил. По крайней мере, до ее признания о его болезни. А тот, ледяная глыба, порой, лишь взглядом наградит, а ее кулаки уже готовы сжиматься и бесполезно разжиматься, от невозможности хорошенько вмазать по бесстрастному лику напротив! - Если ты хоть кому-то... - Снова шипяще напомнил о себе Окита, но девушка его тут же оборвала, решая, что пора заканчивать ночные посиделки и возвращаться к своим непосредственным обязанностям. - Мне это ни к чему, будьте спокойны. Не мое дело. Меня не касается, - и с этими словами Мизуки поднялась со ступенек, желая покинуть компанию Содзи. - Оясуми насай (*). Он провожал ее недобрым взором изумрудных очей, в которых плескалась явственная ярость и гнев, пока среброволосая не скрылась из его поля зрения за нужными сёдзи. Оставшись в тиши ночной один, мужчина постепенно успокаивался, задумавшись, как же теперь ему поступить с этой девкой. Припугнуть — не вариант. Больно борзая и показушно-бесстрашная. Убить — тоже отпадает. Такую занозу бесследно не заставишь исчезнуть. Что же тогда? Поверить ей на слово? Вот уж смех, да и только. Скорей небо упадет на землю, чем в штабе Шинсенгуми этой ниндзя будут всецело доверять и не сомневаться в ней. Теперь стало понятно, чем же она так раздражала одного его товарища, хоть тот всячески и старался скрыть свои истинные эмоции, под маской холодной отчужденности. Да и не только Хаджиме, остальные воины в присутствии этой выскочки ощущали каждый раз нечто подобное, но им-то не приходилось столь тесно с ней общаться, как вынуждали Сайто обстоятельства и приказ Хиджиката-сана. Ох, и не повезло командиру третьего подразделения! С такой занозой в пятой точке не так-то просто было сладить! И вся ее занятность и забавность, вызывавшие у Содзи легкий интерес, заканчивались ровно там, где начиналась эта ее самонадеянность и вездесущность. Хотя последнее слово Окита бы перефразировал... "Вездесучность" - да, грубо звучит, но лучшего описания не подобрать. Хмурый и задумчивый, он отправился к себе в комнату. А Мизуки, не подозревая о тяготящих думах недавнего собеседника, вернувшись в лазарет, узрела следующую картину. Измаянная Чизуру, слегка прислонившись спиной к стене возле футона с больным, видимо, не выдержала ночного бдения и прикорнула. В одной руке, правда, так и продолжая сжимать ладонь паренька, что все еще был в полубессознательном состоянии. Двигаясь бесшумно, Такаси приблизилась к ним, улавливая тихое, мерное дыхание обоих. Только, чтобы расслышать Хакуто-куна ей пришлось наклониться ухом чуть ли не к самому его рту. Однако, она снова ощутила некую толику облегчения, поняв, что кризис действительно миновал. И дальнейшие прогнозы были весьма многообещающие. Возможно ждать осталось недолго. До утра...