Моя прекрасная Луна

А утро уже вскоре разразилось блеклым рассветом на кромке горизонта. Такаси, инстинктивно почувствовав начало нового дня, решила, что теперь можно и окошко хоть одно приоткрыть. Свежий воздух ведь еще никому во вред не шел. Слабые солнечные лучики проскользнули в полутемную комнату, попытавшись изгнать мрак и духоту. Девушка в который раз потерла глаза, все еще слипающиеся, наблюдая за утренними красками, медленно очерчивающими сероватый небосвод. И в этот момент сзади кто-то пошевелился. Чизуру, наверное. Но, обернувшись, среброволосая поняла, что ошиблась. Это был тот паренек! Именно он, со сдавленным стоном подтянул свою руку еще таким слабым движением. Мизуки тут же метнулась к нему, мягко ощупав уже холодный лоб и придержав его от возможных дальнейших действий. Рано. Еще рано. Рядовой снова издал едва слышный болевой звук, тем самым разбудив и Юкимуру, что за ночь успела съехать на пол, и возлежала рядом в совершенно неудобной позе. Не до конца еще осознавая реальность, шатенка продирала глаза, но заметив Такаси, склоненную над больным, тут же довольно живо очнулась после сна. - Извести Хиджикату-сана, - даже не повернув головы, просто произнесла ниндзя, и Чизуру поспешила исполнить просьбу. Едва сёдзи распахнулись, так и оставшись открытыми, паренек резко глубоко вдохнул и открыл мутный серый взор. Вот уж он-то точно ничего, казалось бы, не понимал. Тело, словно свинцовое, безвольной массой не желало повиноваться голосу разума. Голова раскалывалась на части, во рту все пересохло, отчего он принялся негромко чмокать. И только в ладони ощущалось нечто теплое, мягкое на прикосновение, гладкое и нежное. Он с усилием чуть повернулся вбок, но тут же по глазам прошелся яркий свет. И в этом ореоле ему предстало нечто, лишь отдаленно напоминающее человека. Серебристые волосы, яркий небесно-голубой взор, юный лик... - Я... умер? - Едва шевеля губами, просипел оный, но тут же пожалел, что вообще открыл рот. Горло отдалось саднящей болью и опять полу-стон, полу-вздох сорвался с уст. В ответ его руку ободряюще сжали и, кажется, что на столь неземном лице, склоненном к нему, замерла легкая, но мягкая улыбка. - Не знаю, обрадую тебя или расстрою, но — нет. - Воды... онегай (*) - Хорошо, только старайся пока не двигаться, - и с этими словами призрачное видение исчезло из его поля зрения. Стиснув зубы от переносимых мук, Хакуто-кун все же оценил всю прелесть недавно произнесенной шутки — да уж, радоваться особо ему в данный миг не приходилось. Мизуки спешно покинула лазарет, выглядывая на энгаве Юкимуру. К этому времени та должна была все доложить лейтенанту. Но завидела их Такаси уже на подходе к кухне. Обеспокоенная шатенка шла в сопровождении не только Хиджикаты, но и Харады-сана, Шимпачи, и, что самое странное — Ито Кашитаро. Последний давненько перестал интересовался чем-либо в Шинсенгуми, помимо наблюдений за тренировками. И если честно, то лицезреть этого слащавого главнокомандующего приходилось редко не одной среброволосой, но и остальным командирам подразделений. А тут такую честь оказал! Помня все указания, касательно Кашитаро, ниндзя поспешила убраться с их пути, скрываясь за дверями кухни. Но когда они проходили мимо, девушка шепотком остановила Чизуру. - Отнеси ему воды, но много пить сразу не давай. И пусть отдыхает, ему нужно набираться сил. - Четко и по существу, не сказав ничего лишнего. Юкимура кивнула, взяв протянутый Мизуки поднос с чашкой, и, благодарно улыбнувшись оной, нагнала самураев. Вот теперь точно можно было вздохнуть с легким облегчением. Все остальное уже не ее забота. Выждав несколько минут, Такаси покинула кухню, самодовольно решив, что заслужила хоть небольшой, но отдых, и уже было отправилась в сторону своей комнаты, как ее словно осенило! Ежедневные тренировки! И как такое могло вообще из головы вылететь? Мизуки же обязывалась неукоснительно следовать всем распоряжениям, поэтому все же поплелась в противоположное крыло храма. Ощущая себя едва ли лучше того ожившего паренька, куноити только надеялась, что посреди очередного спарринга со своим надзирателем, она не грохнется ему под ноги без чувств, позволив насладиться своей беспомощностью. О, этот Сайто-сан не преминет запомнить ей надолго проявленную слабость! Можно даже не представлять, как впоследствии еще хуже он станет отзываться о ниндзя. Ведь ей по статусу положено быть более выносливой! И в чем-то он окажется даже прав. Подобных ей воинов смолоду ведь приучают ко всяческим лишениям, тренируют силу духа и воли. Теневые бойцы должны мочь обходиться несколько дней без пищи и сна, выполняя задания дзенина. Но как же тяжко все равно, когда почти неделю до этого нормально не спала, а тут вообще всю ночь бодрствовала, и еще ожидают изнурительные тренировки с малоприятным субъектом, в качестве временного учителя. Однако достигнув пункта назначения, Мизуки, уже готовая встретить привычный хмурый, холодноватый взгляд темно-синих глаз, была несколько удивлена, когда обнаружила, что зал для занятий был глух и пуст. Странно, Сайто-сан всегда был чертовски пунктуален, чем еще больше, порой, выводил шиноби, если она смела когда-либо случайно опоздать. Оглядевшись повнимательней, девушка подметила, что искомый сегодня даже еще не заглядывал сюда, ибо все боккены были аккуратно сложены на том же месте, что и вчера. И если бы, пусть даже так, темноволосого самурая неожиданно куда-то вызвали, вряд ли он, прежде чем исполнить приказ, стал приводить зал для тренировок в надлежащий вид. Стало быть, сегодня Такаси его опередила. О, как. Надо будет поприветствовать его в подобающем тоне и обратиться к нему с тем же укором, с которым он сам частенько обращался к ней. Почувствовав на губах легкий вкус, пусть слабенького, но триумфа, ниндзя опустилась на пол возле стены, прислонив голову о твердую поверхность. Оставалось надеяться, что самурай не заставит долго ждать своего величественного явления. А Хаджиме в это время пронаблюдал весьма неприятную сцену — грубоватый разговор на повышенных тонах, между фукутё и военным советником Ито Кашитаро. Последний просто-таки негодовал, что в штабе он единственный остается всегда несведущим о текущих делах и событиях, что им нагло пренебрегают, как одним из высокопоставленных лиц. Упреки сыпались, как из рога изобилия, поэтому Хиджиката в ответ тоже себя не сдерживал. Правда, пытался объяснить, что касательно рядового десятого подразделения, то сие сугубо личное дело командира, за которым воин был закреплен. Увещевая о том, что Кашитаро заботливо не хотели лишний раз беспокоить по пустякам. Но визгливый мужчина никак не думал униматься, решив серьезно побеседовать теперь с Кондо-саном. Даже со стороны Сайто было все итак понятно, что военный советник только ищет повод надорвать отношения с главнокомандующими Шинсенгуми. Стало быть, уже совсем скоро этот самурай все же покинет их ряды, но при этом наверняка завербует кого-то с собой. Возможно, даже у Ито были свои планы на Хакуто-куна, поэтому он и бесился сейчас. Кто знает. Хаджиме к разборкам глав не проявил особого интереса, а стал невольным свидетелем только потому, что ему требовалось срочно кое-что доложить фукутё. Прошлой ночью было не до этого, но откладывать больше нельзя. Те сведения, что принес вчера Ямазаки, имели свою ценность и требовали обдумывания. Да вот только пока поговорить с Хиджикатой представлялось мало возможным. Рассерженный, тот последовал за вопящим Кашитаро, повелев Сайто навестить его позднее. Тогда командиру третьего подразделения ничего не оставалось, кроме как направиться на собственные ежедневные тренировки. Подходя к нужной комнате, самурай гадал, насколько сегодня эта выскочка-ниндзя опоздает и придет ли вообще, памятуя о ее прошлой бессонной ночи. Вообще ему уже было приказано перестать с ней заниматься, ибо планы, относительного самого Хаджиме, так резко поменялись. Но напоследок мужчина хотел бы и сам с ней серьезно потолковать. По поводу этой тайной встречи с одним из воинов ее бывшего клана. Ямазаки передал все, что видел и слышал прошлым днем — о сестре Такаси, о том, что бутылек с эликсиром младшей дала именно темноволосая. Тогда как сама девчонка утверждала, что заветное лекарство припрятано в ее бывшем убежище. Что еще могла утаивать эта дрянь? Что за странную игру она затеяла? Узнав об этом, Сайто поначалу хотел было остановить Мизуки, не позволить использовать свой эликсир на раненом бойце. Мало ли, чего они с сестрой удумали, с этими ниндзя всегда надо быть начеку. Но, поняв, что дела Хакуто-куна действительно были скверны, хуже некуда, самурай, все же промолчав о своих думах, решил посмотреть, что будет дальше. Преступника всегда легче брать на «горяченьком». Впоследствии и выяснилось бы, чем эта девка попотчевала рядового десятого подразделения! Однако все обернулось совсем не так, как виделось Хаджиме. Тот парнишка действительно выжил, что, казалось, практически невозможным! Он, конечно еще был плох, но, похоже, смерть-таки выпустила его из своей когтистой лапы. Это удивительно, но факт. Тогда наклевывалось иное предположение - среброволосая, видимо, сговорившись с родственницей, попросту захотела облагородить себя в глазах самураев. Пробраться в их ряды, стать равной, для каких-то своих скрытых целей. Хоть убейте — попытайтесь, — но Сайто ни на грамм не верил этой выскочке, ее клятве верности и якобы добрым намерениям защищать Юкимуру. Вот зачем ей это? В чем смысл? Ниндзя, до этого жестоко расправляющаяся с демонами, вдруг ни с того, ни с сего изменяет своим принципам и рвется в бой за Чизуру?! Ерунда! Наверняка дело в другом. Вот только бы понять и заранее предугадать помыслы и действия этой девицы! Может, теперь-то Хиджиката-сан, когда узнает о происшедших событиях, предпримет что-нибудь, в отношении провинившейся, дабы вывести ее на чистую воду. Размышляя об этом, Сайто вошел в зал тренировок, окинув пустынное помещение беглым взглядом. Как видел наперед — Такаси посмела не явиться. Но при повороте головы направо, темно-синий взор все-таки натолкнулся на искомую, которая... мирно посапывала, привалившись спиной к стене! Неслыханная наглость! Вот так спокойно спит, что даже глаз не открыла при его появлении. А как же указания, приказы, реакция ее самохваленая, черт возьми?! Защитница, называется. Тьфу. Всего лишь девчонка, не в меру дерзкая, самонадеянная, строптивая. Хаджиме с самого начала не нравилась затея, чтобы приставить ниндзя, да еще и женщину, к Юкимуре. Он правильно тогда сказал — пользы мало будет от нее. Однако, распоряжения главнокомандующих не обсуждались, поэтому пришлось смиряться всем. Но головной боли эта дама, если о ней так можно выразиться, многим принесла не мало, хотя живет-то с ними, дай Боже, не столь давно. И все же, почему даже один лишь вид этой девицы настолько раздражает бравого самурая? Его, такого спокойного и уравновешенного. Того, который умело всегда сдерживает все лишние эмоции, скрывая их под маской холодной отчужденности. Сколько раз ему уже хотелось высказать именно ей все, что он думает, причем в довольно грубой форме. В особенности тогда, когда она смела дерзить. Но, то ли воспитание не позволяло, то ли принципы. Только так странно, все равно так непохоже на него, порой, почти выходить из себя, едва сдерживаясь. А как еще относиться к малознакомой, весьма сомнительной личности, которая столь беспардонно вторглась в их жизни? Да еще и вела себя постоянно явно неподобающе женщине! В понятиях Сайто, девушки должны быть милыми и невинными созданиями, под стать Юкимуре. Благовоспитанными и кроткими, не смеющими мужчине слово против сказать. Такова уж воля Создателя — они слабый пол. А эта выскочка-шиноби одним своим существованием рушила все стереотипы! Дерзка, остра на язык, надменна, да еще и воина благородного из себя пыталась строить. И хоть следовало признать, что оружие она носила по праву, но воспитание и норов ее, как у необъезженной кобылицы. Только сейчас Хаджиме вдруг понял, что все это время пристально разглядывал спящую, которая так и не разумела проснуться! Какая же все-таки у нее необычная внешность. Эти серебристые волосы, неровно обрезанными, рваными локонами скрывающие юный лик, ему не доводилось видеть ни у кого более. Расэцу и демонов в расчет он не брал, все-таки сравнивал с простыми людьми. Что же за странная задумка природы одарила эту девчонку такими приметными отличиями от остальных? В голове его непрошенно скользнула еще одна обескураживающая своим зарождением мысль: - «А глаза-то у нее ведь голубые, словно кристально-чистое, безоблачное небо... Явление тоже весьма редкое». От этих мысленных изречений, Сайто едва ли подавил в себе желание отшатнуться от девушки, поражаясь на самого себя. Что это еще на него нашло? Разглядывает тут ее, словно великий оценщик свой товар на продажу. Но как бы он себя не бичевал за сию вольность, однако не признать своеобразную привлекательность этой куноити не мог. Все-таки он был здоровым мужчиной, не чуравшимся красивых женщин, а, порой, и пользующийся их благосклонностью для удовлетворения своих физиологических потребностей. А девчонка, стоило признать, весьма недурна собой, если не сказать большее. Поэтому, заложенные природой чувства, эмоции в данном случае и дали о себе знать. Но, пожалуй, хватит этой минутной слабости плоти, пора пробудить «спящую красавицу». Наклонившись над шиноби, Хаджиме протянул руку, борясь с нежеланием вообще к ней прикасаться, но все же, ухватив за рукав одеяния, слегка потряс, требовательно и громко произнеся: - Просыпайся! Мизуки от неожиданности вздрогнула, сопротивляясь столь скорому и беспардонному пробуждению, медленно приподнимая тяжелые, словно свинцовые веки. От увиденного холодновато-хмурого лица напротив, с сияющими, абсолютно недобро, темно-синими очами, девушка инстинктивно чуть не подалась назад, грозясь хорошенько приложиться головой об стену. Настолько внезапным для нее стало сие явление, да еще и в такой близости. Чего это он намеревался сделать? Уж не придушить ли ее без свидетелей? Наверное, за то, что посмела уснуть, в неподобающее время, в неподобающем месте? Отчего же тогда передумал? Вот уж Такаси бы не удивилась, если все же ощутила на своей тонкой шее его сильные руки. Она многим в штабе поперек горла стоит, и проще было бы избавиться от нее, не так ли? А Сайто-сан, видимо, в числе первых, кто с удовольствием бы покончил с ненавистной куноити, и в лице, как всегда, не изменился бы. Мизуки одернула себя и свои разбушевавшиеся помыслы, ибо негоже горячиться со столь серьезными обвинениями, не разобравшись в ситуации. Просто ее очень уж смутил этот взгляд напротив. Недвусмысленный, недобрый, а даже казалось, что если бы мог этот самурай убивать одним лишь взором, то среброволосая минуты как две назад уже испустила бы дух! - Выспалась? - Грубо напомнил о себе Хаджиме, по-прежнему еще держа девчонку за рукав ее темной одежды. - Не совсем, потревожили, - отпарировала девица, резко высвобождаясь от чужих рук, и отворачиваясь в сторону. Не то чтобы она за собой почувствовала какую-то вину, что позволила себе слабинку и уснула, должны же они понимать, что и она уставать иногда может. Просто шиноби так надеялась на их сегодняшнюю встречу, когда бы поджидала его опоздавшего, и даже заранее напридумывала, что скажет ему вместо приветствия, и каким тоном сопроводит свою речь. А в итоге саму себя и обломала! Досадно. - Есть разговор, - еще более леденящим голосом, нежели обычно, снова заговорил Сайто, вновь привлекая ее взгляд к своей персоне. - Для начала спрошу, может, сама покаешься? Начинается! И в чем же он предлагает Такаси повиниться? В незапланированном для нее отдыхе? Ну да, по его же завышенным меркам, она едва ли не преступление века совершила. Если ждет от нее извинений, то пусть так и стариться в бесконечном ожидании. Еще перед Хиджикатой-саном или Кондо-саном, ей бы пришлось признать свою недолгую слабость, но перед этим... снобом, возгордившемся собственным величием — ни за что! - Вижу, не горишь желанием, - меж тем продолжил командир третьего подразделения Шинсенгуми, - тогда поставлю вопрос ребром. Что за игру ты затеяла? Учти, мне все известно. Ками-сама, о чем он вообще вещает?! С футона неудачно скатился или невидимая корона мозг жмет?! - Я доложу главнокомандующим о твоей ночной встрече с еще одним ниндзя... От последних слов все стало на свои места, и Мизуки непроизвольно напряглась, чуть сдвигая брови к переносице. Голубой взор ее окрасился задумчивостью, толикой удивления, капелькой ошеломленности от неожиданности. Чувственные уста ее слегка приоткрылись, будто желая что-то сказать в свое оправдание, но не сорвалось с них и звука. Они узнали! За ней все же вчера следили! Следовало бы понять с самого начала. И в принципе она уже задумывалась над тем, что ее так легко выпустили одну из штаба, не побоявшись каких-нибудь непредвиденных действий. Слишком уж странно это выглядело. Но кто именно был «хвостом»?! И почему, она прошлой ночью не придала этому должного значения? Хотя что бы изменилось? Да ничего! Если сестра так рвалась с ней встретиться, то разговор с Уназуки состоялся бы все равно, пусть и в присутствии третьего лица. Однако зачем поступать так подло? Не доверяют, так и не посылали бы Мизуки одну, а сразу приставляли своего шпиона, или лучше сказать - соглядатая. Что за мания у этих чертовых Шинсенгуми действовать исподтишка?! Сами фору всем теневым воинам дадут! Пытаясь подавить в себе все лишние эмоции, вновь обрести самоконтроль, среброволосая уже смело пересеклась взглядами со своим надзирателем, и, придавая голосу уверенности, ответила: - У вас нет ничего такого, что могло бы меня хоть как-то скомпрометировать. - Она озвучивала истину, как таковую, и Сайто должен был понимать, что ни сама Мизуки, ни ее сестра не обсуждали ничего лишнего при вчерашней встрече. И то, что обе Такаси так внезапно увиделись — так уж не младшей сия вина. - Если вы так желаете, я сама обо всем расскажу Хиджикате-сану. Можете даже проследить и проверить, как я это сделаю. Чертовка! Нашла, как выкрутиться. Опять же, не испытывая ни капли раскаяния, еще и смела дерзить. Но хотя бы не отрицала свершившегося факта. Действительно, в чем-то конкретном Сайто ее обвинить не мог. Ямазаки ведь предупредил, что девица и сама была удивлена, увидевшись, столь неожиданно, с сестрой. Да и то, о чем две куноити беседовали совсем нельзя было расценить, как предательские реплики. Разве что попытаться зацепиться за эликсир, что именно старшая дала его Мизуки. Но ведь это пойло помогло раненому пареньку, не обратило его в какого-нибудь монстра, наподобие расэцу, и позволило выжить, что самое главное! Ёкай побери, в чем же тогда тайна-то?! Что могла замышлять эта выскочка-ниндзя?! Для чего так хотела выделиться в Шинсенгуми? Чтобы ее приняли, а смысл? Она все равно всегда находилась под присмотром, да и одна бы не смогла их всех перебить все равно, ни при каких обстоятельствах. Вот только если рассчитывала, что, втеревшись в доверие, усыпит бдительность самураев и наведет на них свой клан. Но теневые воины тоже отныне повязаны были с сёгуном, служили ему! Если бы ниндзя встали на сторону Тёсю, тогда разгадать их намерения не составило бы труда. А тут как-то не складывалось ничего в логическую цепочку, не находились так нужные ответы на мучающие вопросы. Ведь «Мибу Ро» - это верные подданные бакуфу, и с этими шиноби оказались на одной стороне, вроде как. В чем же разгадка, и есть ли вообще в этой истории загадка?! И почему все это так не дает покоя именно Сайто Хаджиме?! - Ты можешь пытаться обмануть кого угодно, но меня не получится. Знай, все тайное рано или поздно становится явным. Если твои помыслы и цели не чисты, когда-нибудь ты оступишься. И тогда... - Да-да, пощады не жди, - докончила за мужчину Такаси, угадывая наперед, что именно он хотел сказать. Все как обычно, предсказуемый до одури собеседник же. - Я учту, - но ни голосом, ни видом девушка не выдала ровным счетом никаких эмоций, так и скрыв буйство чувств внутри. - Начнем тренировку? Или мне стоит прежде известить Хиджикату-сана о том, что уже известно Вам и Вашему шпиону? Сайто будто проигнорировал ее последние реплики, бесцеремонно отворачиваясь и указывая одной рукой на выход. - Свободна. У меня нет больше лишнего времени и желания, чтобы тратить их на тебя. Отныне будешь обходиться сама. - Серьезно? Ох, как же тяжко мне придется! Но я готова принять сие суровое испытание на свою долю, - иронично, со всем сарказмом, на которое была способна, высказалась Такаси, все-таки не сдержавшись, но тут же пожалев об этом. Вот ведь характер-то, из всех щелей прет. А самураи-то не лучше! Кто тут еще игры непонятные затевает?! То заставляют тренироваться под началом командира третьего подразделения, то этот чрезвычайно напыщенный воин ее прогоняет! Определились бы, наконец, сами между собой! Заметив, как резко напряглась статная спина темноволосого мужчины, как руки его непроизвольно сжались в кулаки, Мизуки поняла, что все-таки сболтнула лишнего, поэтому от греха подальше поспешила на выход. Он напоследок наградил оную совершенно убийственным взглядом, а она в ответ лишь поклонилась ему, спрятав едва заметную улыбку за длинной светлой челкой, и выскользнула из зала на улицу. Вот это прилив адреналина! Сердце ее стучало словно бешеное, отдаваясь громом в ушах. Руки подрагивали, но на устах все еще сохранялась эта непонятная, но весьма дерзкая и самодовольная ухмылочка. А позлить этого напыщенного индюка даже приятно оказалось, в какой-то степени. Ненадолго задержавшись возле сёдзи в зал тренировок, выравнивая учащенное дыхание, приводя в норму гулко бьющийся орган жизни, куноити стала подумывать, куда ей дальше податься. Предоставленная сама себе, ибо тренировки Сайто-сан отменил, Мизуки припоминала, где в такую рань ей отыскивать свою подопечную. Кажется, в это время посещать сэнто (*) была как раз женская очередь, поэтому вполне возможно, что Чизуру шиноби могла обнаружить именно там. Ведь еще на прошлой неделе, именно в этот день по счету, обе девушки и мылись. Мизуки решила проверить свои предположения и направилась в нужную сторону, про себя надеясь, что угадала, и сегодня ей тоже предоставиться возможность ополоснуться. Все-таки так редки были эти водные, гигиенические процедуры в штабе "Мибу Ро". Следуя заданному маршруту, она проходила аккурат возле лазарета, еще издали заслышав веселый басистый смех, что раздавался из-за открытого сёдзи. Вот ведь неугомонные мужланы! Их товарищ едва выжил, состояние его еще оставляло желать лучшего, а к нему уже допустили посетителей! Куда смотрят главнокомандующие? Или чем думают вообще? Остановившись в дверях, Такаси окинула компанию самураев, что посиживали возле футона с больным, чуть хмурым взглядом, но не сказала ни слова. И уже было собралась идти дальше, как внезапно ее окликнул чей-то хрипловатый голос. - Такаси-сан! От неожиданности этих слов ниндзя будто остолбенела, так и не решаясь снова повернуться на призыв явно Хакуто-куна. Не желая, чтобы рядовые увидели, насколько ее глаза в данный момент расширились, выражая полнейшее недоумение и обескураженность. Казалось, остальные товарищи паренька тоже пребывали в некоем ступоре, озадаченно переглядываясь, абсолютно не понимая, с какого это перепугу Хакуто вдруг захотел поговорить с этой среброволосой девицей. - Спасибо, - так просто и легко, не обращая внимания ни на кого более, кроме застывшей Такаси Мизуки, произнес раненый, чем еще сильнее поверг в шоковое состояние всех присутствующих. - Не стоит, поправляйся! Как же порой непривычно может звучать собственный голос, что и не признаешь. А небывалая ошеломленность даже подкашивает ноги. Это первый! Первый раз, когда кто-то в штабе, помимо Чизуру, адресовал Такаси столь доброжелательные слова... слово! Одно лишь слово, которое попросту выбило из колеи. Чувствуя себя явно не в своей тарелке, девушка решила побыстрее ретироваться, напоследок все же кивнув всем представителям мужского пола, что рядом наблюдались, как того требовали правила приличия. А потом так спешно устремилась вперед, по энгаве, что едва не налетела на Юкимуру, как раз выходящую из-за угла. Шатенка только и успела отступить в сторону, несколько удивленно посмотрев на свою защитницу. Чизуру поначалу озадачилась, почему ее йоджимбо не на ежедневных тренировках, и что же с ней такое приключилось, что весь вид ее сейчас столь растерян и обескуражен. - Мизу-тян, - робко позвала она ниндзя, пытаясь поймать на себе этот беглый взор небесно-голубых глаз. - Что-то случилось? Стряхнув словно наваждение, Такаси коснулась одной рукой отчего-то разгоряченной щеки, незаметно прищипнув нежную кожу, дабы, наконец, придти в себя. Но вместо ответа лишь покачала головой, словно выражая негласное - "нет". Ее подопечная, в принципе, привыкшая к частной несговорчивости своей защитницы, не стала более ту доставать. - Как насчет сэнто? Я сама собиралась, и уже там все приготовила. И снова кивок, но уже утвердительный, а далее Мизуки последовала за Юкимурой, так и не проронив ни звука. И все-таки, даже для светловолосой такое поведение выглядело чересчур странным. Но, пожав плечами, Чизуру не стала думать о том, во что ее, видимо, посвящать не желали. А в этот момент за девушками, украдкой наблюдали двое, что стояли в тени деревьев возле небольшого колодца, производя ежедневные утренние, водные процедуры. Правда, холодной водицей умывался только один из них, второй же просто присутствовал рядом. Его прищуренный зеленый взор провожал Чизуру с ее, так называемой, заступницей. И что-то недоброе, воистину зловещее поблескивало в этих очах, цвета весенней листвы, когда в них отражалась именно куноити. И сие не укрылось от стоящего поблизости высокого, рыжеволосого командира десятого подразделения Шинсенгуми. - Тебя прям сейчас не узнать, Содзи. И чем тебе лично, а главное, когда успела насолить наша «штабная заноза»? Закрепившееся прозвище за этой девчонкой-ниндзя, внезапно позабавило шатена, и он, уже привычно, озорно улыбнувшись, обернулся на Саноске. - Как грубо, Сано-сан. Кому как не тебе отныне стоило бы относится к ней несколько мягче. Она ведь благое дело совершила. - Нагло увиливая от прямого ответа, коварно поддел друга Окита. Ох, уж этот Содзи. Ляпнет, так ляпнет. Но всегда в точку. Как бы сам Харада ни пытался гнать подобные мысли, узнав поутру, что его подчиненный все-таки выжил, благодаря этой ниндзя, а все равно, хоть и скрипя сердцем, пришлось признать ее заслуги по спасению Хакуто-куна. Но, даже размышляя обо всем случившемся, мужчина никак еще не мог решить, как ему дальше-то следовало себя вести по отношению к девице. Бесспорно, она помогла в этот раз, всем это пришлось признать, принять. Но можно ли ей только поэтому вдруг резко начать доверять, забывая все предшествующие события? Было бы, наверное, глупо и безрассудно, простить ей былые выходки столь внезапно. Однако, возможно, самураи Шинсенгуми изначально слишком предвзято судили о шиноби. Отторгали истину, как таковую, придумывая собственные доводы, кажущиеся более логичными и правильными о малознакомом человеке. Ошибались? Так ли это? Может действительно стоило вести себя с Такаси чуть мягче, исходя хотя бы из последних событий? И посмотреть, как будет дальше? - Ты давай особо-то не распространяйся на эту тему. - Хмуро проговорил Харада, отворачиваясь от пытливого взгляда товарища, скрывая собственный под жестким полотенцем. - Нам ни к чему ажиотаж вокруг этой девчонки. - М, а он, поверь мне, возникнет все равно. Ты бы лучше своему подчиненному заранее приказал держать язык за зубами, а то ведь... - и снова, как в воду глядел Окита, не успев даже досказать свою мысль до конца. Несколько самураев десятого подразделения, покинув лазарет, в данную минуту направлялись на тренировки, о чем-то негромко беседуя. И по их лицам даже с расстояния было прекрасно заметно, в каком удивлении оные пребывают. - А вот и утечка, - Содзи едва сдержался, чтобы не рассмеяться, хитровато посмотрев на вмиг напрягшегося Саноске. Тот, более не говоря ни слова, подорвался за своими воинами. Прекрасно понимая, что если эти ребята расскажут еще хоть кому-то в штабе недавние события, то остановить распространение нежеланных сведений станет невозможным! Хотя, наверное, уже и так поздно. Даже пытаться. Окита проводил друга взглядом, все так же ухмыляясь, а когда остался один, то выражение его бледного лика за секунды переменилось. Пропала эта озорная улыбка, задорный блеск глаз, а на замену пришла твердость, жесткость и снова злость. Эта девка! Теперь одним только своим появлением, напоминанием о себе будет сводить командира первого подразделения с ума! Ну почему, почему он не может просто перерезать ей глотку?! И проблема была бы решена. Может, подставить ее как-то? Чересчур подло, не по чести самурая. Ну, а если иного выхода нет? Что тогда? И, словно издевательство судьбы, мужчина опять почувствовал, как уже привычно легкие его обожгло огнем, раздирая плоть на куски. Он отвернулся, разразившись болезненным кашлем, но благо более сильные приступы чаще преследовали его по ночам, поэтому через пару минут все внутри него затихло, так же внезапно, как и началось. Чертова болезнь! Содзи слегка отвлекся от своих тяготящих дум, когда заприметил на крыльце храма, появившихся Сайто и Хиджикату-сана. Эти двое явно опять о чем-то шифровались, и сей факт так же не мог не раздражать шатена. Что за тайны у этих "заговорщиков" на двоих? Хаджиме-кун еще никогда себя так странно не вел. И хоть всегда был самым замкнутым среди остальных, но уж сейчас стал чересчур. Даже, как-будто с некоторых пор избегал общения с Окитой. Словно что-то скрывал, и опасался вызвать хоть какие-то подозрения в свою сторону от пытливого товарища. Заинтригованный, но и так же несколько раздосадованный, Содзи украдкой поглядывал на самураев в отдалении, а в голове его сам собой зарождался настолько дикий, ошеломляющий, но отчего-то показавшийся спасительным, план. Вот как надо поступить! Одним ударом двух зайцев! Подло, жестоко? Да ну и что! Главное, решение проблемы найдено, и всего-то надо поспешить, пока не поздно, дабы воплотить задумку в жизнь! С небывалой прытью, шатен ринулся в сторону бани, куда не так давно отправились две девушки. Про себя заклиная, чтобы Чизуру пропустила Такаси первой, а сама, так сказать, караулила возле. Хоть женщинам, казалось бы, нечего стесняться друг друга, но эти упорно мылись по одиночке. То ли из-за того, что все же смущались, то ли побаивались мужчин, которыми были окружены все двадцать четыре часа в сутки. И, правда, а вдруг какому-нибудь наглецу все же вздумается подсмотреть? Можно будет понять их удивление, если они обнаружат, что их посыльный, хрупкий паренек на самом деле особа женского пола. В других бы обстоятельствах, Содзи и сам не отказался бы от столь приятного и завораживающего зрелища юных тел. Однако пятнать честь невинных девиц таким поступком не в его духе. Ну, по крайней мере, касательно одной из них... А вот вторую... придется все же поставить в столь невыгодное положение. Иначе никак. Видимо, сама судьба благоволила ему, ибо, еще не добежав до сэнто, Окита натолкнулся на Юкимуру, куда-то спешащую в сторону жилых помещений. - Окита-сан, охаё гозаймасу, - запыхавшись, поприветствовала самурая, девушка прямо на ходу, продолжая свой путь. - Простите, я тороплюсь. - Этот милый ягненочек просто не мог не извиниться, видя, что Содзи остановился на месте их пересечения, словно хотел о чем-то поговорить именно с ней. Но в душе-то мужчина ликовал, и, наоборот, мысленно старался быстрее спровадить с поля зрения лишние лица. Чизуру исчезла за углом, а шатен мигом очутился возле бани, осмотрев повешенную над входом красную тряпицу, которая означала, что мыться в данное время могут только девушки. Для мужского населения штаба предполагалась синяя, дабы избежать ненужных конфузов — неожиданной встречи людей противоположных полов в подобном помещении, да еще в чем мать родила. До этого дня ничего подобного и не случалось. Не дай Боже. А сей опознавательный знак был придуман не столь давно, аккурат после появления в штабе среброволосой куноити. Ведь ей-то не пришлось притворяться парнем, как Юкимуре. А шатенка, к слову, до этого дня вообще не имела возможности нормально помыться, урывая минутки свободного времени, дабы просто ополоснуться холодной водой, пока никто не мог ее видеть. И это решение с разделением на «ж» и «м» пришлось как нельзя кстати. Самое главное, никаких подозрений со стороны — родственники посещают сэнто в компании друг друга, но все же поодиночке. Ловко и «комар носа не подточит». Внезапно чуть засомневавшись в правильности своих действий, Окита еще раз все поспешно обдумал. Но так как иного выхода он больше не видел, пришлось поступиться собственными принципами. Только так он сможет наверняка, со всей уверенностью, заткнуть эту «штабную занозу», не боясь, что она все же кому-то проболтается о его тайне. Ведь у него на руках будут козыри получше. И девка не посмеет даже почесать языком, если ей будет дорога собственная честь. Уверенной рукой мужчина сдернул красную тряпицу, быстро привешивая на ее место синюю. А потом, развернувшись, устремился обратно, снова увещевая кому-то свыше, чтобы словить второе действующее лицо для своей вольной постановки. - А, Хаджиме-кун, ну, здравствуй, - так беззаботно пропел Содзи, едва дождавшись появления мрачноватого друга. Он старался вести себя, как ни в чем не бывало, дабы не вызвать никаких подозрений. Но, явно набегавшись, еле сдерживал новый приступ кашля. - Куда направляешься? Сайто, в своей привычной манере, просто кивнул, приветствуя шатена, так неожиданно вылетевшего на него из-за угла. Чего это он разбегался? Мало одной простуды? И только темноволосый хотел задать товарищу эти вопросы, как Окита вновь заговорил, не дав и слова вставить. - А я вот в баню хотел сходить, но передумал. Вроде чувствую себя лучше, но пока воздержусь все же. А ты, не желаешь освежиться? Черт, чересчур напористо он себя вел, так его точно разоблачат в два счета. Но времени оставалось все меньше, да и признаки болезни с каждой секундой все яростнее порывались наружу. - Вообщем, если что, там свободно. - И, напустив на себя самый невозмутимый вид, командир первого подразделения обогнул Хаджиме, и прошел мимо. Оставшийся самурай несколько удивленно, что выражалось только по блеску темно-синих глаз, посмотрел вслед уходящему другу, абсолютно не понимая столь странного поведения Содзи. Хотя тот, в принципе, всегда был непредсказуем. А все же непонятно, по утрам, в специально отведенные дни, сэнто обычно посещали девушки, и только потом очередь доходила до мужчин, аккурат к концу тренировок. А сейчас было еще слишком рано. Но, решив все же проверить, Сайто узрел над входом в баню синюю тряпицу, и уверился в правдивости слов товарища по оружию. Замечательно! После собственных занятий, Хаджиме действительно не мешало бы слегка ополоснуться. Он, спокойно войдя в предбанник, предварительно не оглянувшись по сторонам, принялся развязывать свой белый шарф, с удовлетворением отмечая тишину помещения. Темное одеяние, что висело на противоположной стене и пару клинков-саи, самурай даже и не заметил, желая побыстрее освежиться, чтобы успеть до прибытия оравы остальных. И только хотел снять свое черное кимоно, как столь неожиданный звук вопрошающего голоса, заставил оного замереть в одном положении, с расширяющимся ужасом в очах глядя прямо перед собой... на небольшую перегородку, что отделяла предбанник от офуро (*). - Чизуру? Вернулась? Я почти закончила. Какого черта здесь происходит?! Он, конечно же, признал, кто к нему по ошибке обращается, но просто-таки впал в необъяснимое состояние окаменения, не имея возможности сдвинуться с места. А надо было, пока не поздно! Послышался легкий плеск воды, и за полупрозрачной ширмой явственно обрисовались теневые, хрупкие черты девичьего тела... С распахнутыми, ошеломленными темно-синими глазами, Хаджиме был не в силах вообще пошевелиться, не то что резко отвести вдруг помутневший взор. Все его существо, словно сковало невидимыми путами. В лицо бросился жар, ладони покрылись липким потом, даже в ушах, казалось, загудело. Дикая ошеломленность соперничала с небывалым гневом в его голове, сменяя скачущие мысли одну за другой. Как вообще так получилось?! Синий же опознавательный знак висит, куда эта выскочка смотрела?! А Юкимура?! Или... или... Разрушающей сознание волной, догадка накрыла командира третьего подразделения, заставив вмиг еще пуще окаменеть всем телом. Не может быть! Невозможно, чтобы Содзи... Зачем, дьявол его побери?! Надо уходить. Нет! Бежать со всех ног! Но поздно, слишком поздно... Легко ступая босыми ступнями по мокрому полу, из-за перегородки показалась и сама Такаси Мизуки. И мир вокруг самурая завертелся со скоростью света. Дыхание оборвалось, сердце, затаившись, пропустило несколько ударов. Он так и замер все на том же месте, сжимая свой белый шарф. И такого выражения лица у него не было, наверное, еще никогда в жизни! По крайней мере, никому не доводилось подобного видеть. Что уж говорить о самой девушке... Небесно-голубые глаза ее достигли немыслимых размеров, с уст срывались какие-то невнятные звуки, а сама она едва не выпустила из дрожащих рук, предусмотрительно взятое заранее, полотенце. Правда, скрывало оно лишь только часть ее тела. Прижатое стальной хваткой где-то в области груди, по длине доходящее до середины бедер, оно оставляло все равно слишком многое для обозрения. Острые выпуклости ключиц, завораживающая, но благо прикрытая, небольшая округлость ниже изящной шеи, плавность линий тонкой талии, стройность длинных ног... Зрелище было чересчур волнительным, и эффект вышел куда сильнее как, если бы Сайто застал среброволосую вообще полностью обнаженной. Во рту в момент пересохло, а любой вдох, казалось, будто обжигает горло, легкие. Помимо воли, темно-синий взор сам блуждал по этому обольстительному телу напротив, борясь, но не имея возможности прекратить лицезреть сию женственную красоту. Хаджиме пробила непонятная дрожь, а Мизуки уже едва сохраняла равновесие от внутренней тряски. И ни один не мог даже пошевелиться, настолько ошеломляющей стала для них эта ужасающая своей неожиданностью, встреча! - К-к-ак в-в-ы пос-с-мели?! - Девушка еле заставила похолодевшие губы подчиняться ее воле, готовая вот-вот впасть в самую настоящую истерику. - Убирайтесь!!! Столь громкий, несдержанный крик — слава Ками, — отрезвил самурая, отчего, с быстро окрасившимися в алый цвет щеками, мужчина только и смог произнести несколько слов извинений, как ужаленный вылетая из предбанника на улицу. Дыхание его все еще было сиплым и прерывистым, взгляд, по обычаю холодноватых очей, растерянным и до сих пор обескураженным. Но в данный миг в этом синем омуте полыхало самое настоящее пламя! Как мерзко и противно на самого себя! Какой кошмар! Почему все это произошло?! И именно с ним?! Вот в таком состоянии, какого ранее не наблюдалось за командиром третьего подразделения, его и застал жестокий зачинщик подобной дикой шуточки. Поначалу Содзи и сам слегка опешил, еще издали глядя на товарища по оружию, который, хоть и покинул сэнто, но все еще не мог, казалось бы, нормально передвигаться. Такого эффекта шатен уж никак не ожидал, и даже пожалел о том, что посмел совершить. Ладно, плевать на эту девчонку, но так подставить собственного друга! Вот к чему, порой, приводит отчаяние. Набравшись смелости, ибо отчего-то по спине прошелся неприятный липкий холодок страха, Окита приблизился к другому мужчине, гадая, понял ли тот уже, кто все это устроил. И при столкновении взглядов — догадка подтвердилась. Ничего себе, как же сверкали гневом эти удивительные очи товарища. Так неистово и злобно! Вот уж правда, не часто такое доведется увидеть. А румянец-то как ему шел! Внезапно почувствовав себя, как ни в чем не бывало, со всей беспардонной наглостью, Содзи усмехнулся, внимательно следя за любым движением Хаджиме, словно опасаясь, что тот схватится за меч. - Ярэ-ярэ (*), Хаджиме-кун, теперь, как порядочному и честному человеку тебе придется на ней жениться. Какая досада. - Как во всем этом хаосе Окита еще сохранял самообладание и такую дерзость, он и сам не понимал. Но для пущего эффекта своим словам, даже головой показательно покачал, будто чему-то сочувствуя. - Я, конечно, понимаю, что она далеко не подарок, но что поделать-то уже, а, Хаджиме-кун? - Содзи! Неизвестно, что могло произойти далее, но их прервал звонкий девичий голосок, что становился все слышнее, по мере приближения его обладательницы. - Окита-сан, я так и не нашла Хейске-куна. Зачем он хотел со мной поговорить? - Чизуру, не знавшая ничего о произошедшем, подбежала к двум мужчинам, между которыми явственно установилась напряженная, будто наэлектризованная атмосфера. Она запнулась на полуслове, непонимающе переводя карий взгляд с одного на другого, но решив все же поинтересоваться, - А что случилось? - Ничего, Чизуру-тян, - все так же улыбаясь, ответствовал зеленоглазый, по-прежнему маскирующий свою истинную вину за веселой беззаботностью. - Мы тут с Хаджиме-куном оба караулили твою защитницу, пока ты отлучалась. А насчет Хейске... Ну он, наверное, в патруле. И как я мог забыть-то. - Ладно, вечером тогда спрошу его. Спасибо вам за помощь, но теперь я сама справлюсь, - в руках у Юкимуры был отмечен темный сверток одежды, по всей видимости, принадлежащий ниндзя. Стало быть, Чизуру бегала за ним. Сайто, так и не проронивший более ни звука, но тщательно скрывавший от другой девушки свой взор, просто-таки сорвался с места, устремляясь в сторону храма. Остыть, успокоиться — это было сейчас самое важное для него. А уж потом он обязательно потолкует с одним придурковатым шутником. Девчушка так и не узнала, что такого могло произойти с командиром третьего подразделения, а он уже скрылся из их поля зрения. Однако вот Окита, казалось бы, никуда не спешил. Несколько смутившись, Юкимура хотела было вежливо попросить его тоже уйти, но в этот миг из бани вылетела взбешенная донельзя Такаси Мизуки. Шоковое состоянии прошло, и теперь вся она обратилась в яростное пламя, злобно сверкая глазами по сторонам. Являя такое странное сходство с другим самураем, что несколькими мгновениями ранее пребывал в подобном состоянии. Она так и не дождалась сменной одежды, поэтому натянула тот же костюм, который облепил еще влажное тело, обрисовав все плавные линии. Слишком, даже можно сказать, плавные... В некоторых местах и более округлые, нежели обычно. Видимо, впопыхах, в порыве, девица запамятовала перетянуть, как делала всегда, свою грудь. И пусть она у нее была не настолько выдающейся, но все же теперь вполне заметной. Особенно вот в таком полу мокром одеянии. - «Взрывная парочка. Да они стоят друг друга», - скользнула мысль в голове Содзи, а взгляд его уже нагло опустился по тонкой шее куноити, замирая как раз в районе двух трепетных полушарий, вздымающихся от рваного дыхания девушки. И чего Хаджиме так разъярился? Зрелище ведь весьма завораживающее! Даже в таком виде, а что уж говорить о том, какие прелести юности довелось увидеть товарищу, застав эту шиноби в сэнто. Благодарен Сайто должен быть за такую милость судьбы. При их-то образе жизни, чисто мужской компании вокруг, не часто доведется насладиться столь жарким представлением. Почувствовав на себе этот беспардонный, изучающий, зеленоватый взор, Такаси едва не задохнулась от новой порции ярости. И почему у нее было такое странное ощущение, что в подобном мерзком фарсе замешан именно этот ухмыляющийся идиот?! О, если это так... Не дай Бог, если это так! Сколько же превосходства и холодной насмешливости застыло в очах шатена, и все сомнения отпадали сами собой! Это действительно сделал Он! Он и никто иной! - Мизу-тян, - Чизуру все больше впадала в недоумение, теперь когда наблюдала и за своей защитницей, готовой одними лишь глазами метать гром и молнии. - Иди, - только и ответила ей ниндзя, кивнув в сторону бани, а сама даже не сводила злобных очей с командира первого подразделения. Видимо, шатенка явно стала тут лишней, поэтому последовала совету Мизуки, отодвигая уже снова красную тряпицу от прохода, и скрываясь в выше обозначенном помещении. Они остались вдвоем, и шиноби более себя сдерживать не смогла. Так резко выхватив один сай из додзимэ, она едва не кинулась на обидчика, но тот успел остановить ее. - Ну, и чего ты этим добьешься? - Голос его огрубел, лицо будто окаменело в считанные мгновения. А она так и замерла с занесенной для удара рукой. - Готова положить жизнь на плаху? Давай, вперед. Только учти, если я и умру сейчас, то быстро, а тебя изрядно помучают и попытают. С предательскими убийцами у нас разговор короткий. Как же колки, но, черт возьми, правдивы его слова! Он все просчитал! И даже не думает отнекиваться! Гад! - Успокойся и взгляни на это с другой точки зрения. О случившемся знают только трое. Хаджиме-кун, будь уверена, никогда и никому не проболтается, не в его интересах. Ты тоже вряд ли так себя подставишь под удар строгих правил и морали, верно? Хоть женская-то честь тебе должна быть дорога. Мизуки все-таки рванулась вперед, но от переполнявших эмоций, движения ее были хаотичны, поэтому Содзи вполне спокойно уклонился от угрожающего клинка, выбив его и схватив эту девчонку за тонкое запястье. Он притянул ее к себе на расстояние всего лишь нескольких сантиметров между их лицами. И, наградив суровым, жестким взором, продолжил, не позволяя той вырваться из стальной хватки: - Теперь мы квиты, вездесущая всезнайка. Ты знаешь мою тайну — я твою. И сохранность этих сведений зависит от нас с тобой. Если один проболтается, второй сделает то же самое. Мы на равных условиях, не находишь? Вглядываясь в этот юный лик, преисполненный презрения и ненависти к нему, Содзи против воли отметил, как бела и свежа ее кожа после недавнего омовения. По виду словно фарфор, а по ощущениям... бархат? Губы девушки были искривлены гримасой гнева, мокрые серебристые прядки облепили высокие, точеные скулы. Яркие небесные глаза, подобно драгоценным лазуритам, сверкали. Хороша! Чертовски хороша. И, как странно, что никто из мужчин в штабе еще не подметил ее привлекательности. Все-таки ей бы быть гейшей или лучше дзеро (*), она потянула бы даже на ранг дайтё комисэ (*). Эта ее необычная внешность неплохо обогатила бы ее хозяина. Ах, Шимабара, район «Красных фонарей», как давненько Окита уже не бывал там... А природа-то в нем все равно требовала своего, поэтому оный решил позволить себе некоторые вольности, раз уж ситуация сама к этому располагала. Очень медленно большим пальцем он провел по острому подбородку девицы, ухватив и чуть приподнимая ее лик, дабы снова заглянуть в омут ее очей. И вмиг выражение в нем сменилось. Даже показалось, что мимолетно скользнул легкий испуг, зарождая непонимание. Такаси пихнула его, попытавшись отстраниться, но самурай только сильнее, принося боль, сжал свободной ладонью ее руки, заведя за спину. Хорошо еще, что видеть этих двоих в данную минуту никто не мог. Бани располагались в отдалении от жилых помещений, и ни с площадки для тренировок, ни с энгавы храма разглядеть, что творилось возле сэнто было невозможно. Иначе Содзи и не посмел бы так развязно себя вести. Хищно ухмыляясь, шатен уже коснулся тем же пальцем нижней губы Мизуки, едва ощутимо, невесомо... - Тебе бы почаще улыбаться, и, глядишь, вполне сможешь расположить к себе многих, очень многих. Быть попроще, и тебе ответят тем же. Не согласна? Эти реплики и его действия, видимо, вообще обескуражили шиноби, и она так мило вздрогнула в его руках, все еще не прекращая своих хилых попыток вырваться. Стоило ли сейчас останавливаться или позабавиться еще немного? Пожалуй, на сегодня все же хватит столь бурных событий, поэтому, посмеиваясь собственным мыслям, мужчина выпустил девчонку, да так резко, а сам тут же отступил в сторону. - Волей-неволей, но нам подружиться не мешало бы. Как ты на это смотришь, а, Мизу-тян? - Плутовски поглядывая на Мизуки, подколол он ее. - Все-таки мы теперь повязаны общими тайнами. Легче следить друг за другом, если чаще находиться рядом. А там глядишь, и доверять научимся... - Убирайтесь к дьяволу, - не выдержав этих издевок, злобно прошипела куноити, обдав снова ледяной волной лазуритовых очей. - Не сейчас, девочка, мое время еще не пришло. Но когда-нибудь обязательно. - И, храня ту же хитроватую улыбку на устах, он, наконец, стал удаляться от бань, направляясь в сторону храма. Напоследок, не поворачиваясь, досказав, - не забывай этого разговора. Я тебя предупредил. Такаси послала ему вслед кучу мысленных, отборных ругательств и проклятий, дыша так часто, что даже кружилась голова. Она никак не могла прийти в себя, успокоиться, сжимая руки в кулаки, и подавляя жгучее желание огласить округу громким воплем. Выплеснуть все, что накопилось. До этого дня казалось, что большего унижения от Шинсенгуми она уже не получит. Ведь по сравнению с тем, что ей ранее пришлось пережить, вроде бы ничего более ужасного не придумаешь. Однако этот шатен доказал обратное! И как его назвать после такого?! Это у ниндзя-то нет чести?! А как охарактеризовать этот грязный, подлый и безнравственный поступок командира первого подразделения?! Он подставил не только ее, но и своего же товарища по оружию! Ведь Сайто-сан сам стал жертвой сего дикого розыгрыша. Эмоции его в те мгновения в сэнто были самыми настоящими, неподдельными! Темноволосый не просто был ошеломлен, а больше, почти в ужасе от произошедшего. Этот факт и помог Мизуки определить, кто виноват, а кто нет. Но зачем?! Зачем совершать столь жестокие вещи?! Что она сделала, чтобы с ней так обращались?! Да уж, слава о жестокости и бессердечности «Мибу Ро» ни на грамм не была преувеличена. Немудрено, что простой люд их ненавидел и побаивался! Такаси бы и продолжила все сильнее разъярятся, но ее так не вовремя потревожила Чизуру, уже вымывшаяся и выходящая из бани. Она поинтересовалась об Оките-сане, но вид своей защитницы подсказал ей, что далее об этом лучше не спрашивать. Весь путь до жилых помещений, шиноби не проронила ни звука, хмуро глядя только перед собой и погрязая в собственных злостных мыслях. Юкимуре следовало уже поспешить на кухню, готовить завтрак, а так как помощи от Мизуки в этом чисто женском деле ждать не приходилось, то девушки разошлись. Ниндзя в это время было позволено не караулить шатенку, ибо она и так была под присмотром ежедневных дежурных самураев, коими в этот день оказались Иноуэ-сан и Нагакура-сан. Поэтому Такаси снова осталась в одиночестве, потихоньку пытаясь возобладать над эмоциями, чтобы прочистить скачущие мысли и нормально обдумать сложившуюся ситуацию. Что толку уже «плакать над пролитым молоком»? Свершившегося ведь не изменишь. Иногда приходится просто смиряться с велением судьбы, и жить дальше, несмотря ни на что. Ее тайна будет сохранена, если сама Мизуки никому не раскроет правду о болезни Окиты-сана. Все в ее руках. Ну почти... Трудно, конечно, верить этому самураю на слово, но ничего другого не остается. И паниковать раньше времени негоже. Вот такую задумчивую, погруженную в себя, ее и остановил, идущий навстречу, Хиджиката-сан. - Надо поговорить, - не обратив ровным счетом никакого внимания на состояние куноити, безапелляционно заявил оный, отодвигая ближайшее сёдзи, ведшее в зал собраний. Девушка безропотно последовала за ним, после разрешения, усаживаясь на пол напротив фукутё, и ожидая, что же он ей сейчас скажет. Наверняка, оный уже осведомлен о вчерашней незапланированной встрече с Уназуки. Вид у него недобрый, а стало быть, надеяться на лучшее не стоит. - Жду объяснений, - просто потребовал брюнет, ничего сам не поясняя, но явно намекая именно на то, о чем подумала Мизуки. Она вздохнула, держа себя в руках, дабы ненароком все же не сорваться под влиянием свершившегося за это утро, и выложила правду о случившемся днем ранее, ничего не утаивая. Замкомандир внимательно выслушал, но, что странно, в ответ не обрушил на девчонку шквала гневных реплик и упреков. Только хмурился все сильнее. Будто ему проблем мало, так еще с этой выскочкой головной боли не оберешься! Предъявлять ей вину особо не в чем. Задание она выполнила, ее эликсир помог раненому. А встречу с сестрой можно было расценить, как тоску по родственной душе. Тем более инициатором выступила не среброволосая, а ее старшенькая. И невозможно придраться даже к их тайному разговору. Мизуки ясно дала понять второй Такаси, что связана отныне с Шинсенгуми и предавать их не собирается. Что же, видимо, капля чести все же присутствует в рядах ниндзя. Но вообще-то Хиджиката хотел потолковать с шиноби о другом, правда, выслушать ее версию произошедшего тоже было нужно. Удостоверившись, что ее слова не расходятся со сведениями от Сайто и Ямазаки, фукутё так резко сменил тему, еще больше подивив сидящую напротив девушку. - Сегодня Юкимура идет в дневной патруль, поэтому, чтобы ты никому не мозолила глаза, оставайся до вечера в своей комнате, еду тебе принесут. После заката явишься ко мне. Тебе еще предстоит кое с кем побеседовать. И, будь добра, отоспись. Смотреть невозможно. Как в таком состоянии ты способна хоть кого-то защитить? - Все это было произнесено весьма грубым и жестким голосом, но Такаси все равно впала в недоумение, абсолютно не веря своим ушам. Это что еще за проявление чуткости и участия? Уж не свихнулась ли она, воображая подобное? С чего бы такая внезапная щедрость, позволить ей хоть на несколько часов отречься от своих непосредственных обязанностей? - Серьезно? - Ошеломленно, словно на свои же невысказанные мысли, выпалила куноити, не сдержавшись. - С чего бы вдруг мне такие поблажки? - Дерзить еще смеешь?! Вон с глаз моих, - прикрикнул на нее Хиджиката, указывая на дверь. Казалось, его аметистовые глаза стали темнее, не суля ничего хорошего своим выражением. И Мизуки, конечно же, поспешно ретировалась на улицу, но все еще пребывала в неком замешательстве, постепенно кое о чем догадываясь. Уж не в благодарность ли ей сия барская доброта? Что же за день-то такой странный и непонятный? Чересчур насыщенный, чересчур ошеломляющий. Ладно, приказ есть приказ, а отдохнуть и, правда, не помешает. Идя в сторону своей комнаты, Мизуки опять пребывала в задумчивости, прогоняя в памяти все случившееся за сегодняшнее утро. Особенно заостряясь вновь на неприятных моментах. Только бы случайно не встретиться сейчас с этим Сайто, или еще хуже, с Окитой. Вот уж кого отныне меньше всего она хотела бы видеть. Как ей вести себя с ними теперь? Сгорая от стыда, постоянно прятать взор? Ну уж нет, такой слабости она себе не позволит! Она не какая-нибудь там жеманная девочка, которая будет стенать о женской чести. Воспитана по-другому. И пусть морали их века были суровы в отношении особ слабого пола, но ниндзя никогда не зависели от общественного мнения. И пока ее тайна разделена лишь меж троими, опасаться нечего. Просто нужно взять себя в руки, сдерживаться, стараться здраво мыслить и вести себя. Как раньше, словно ничего и не произошло... Ох, Ками, хватило бы только холодности и бесстрастности. В своей опочивальне, Мизуки даже как-то почувствовала себя несколько лучше, видимо, примирившись и решив следовать собственным доводам. Но тут в голову полезли другие непрошеные, но вмиг взволновавшие, мысли. Перед глазами так явственно всплыл помутненный, темно-синий взгляд, ошеломленный, но в то же время жадно вглядывающийся в нее. Как Он смотрел, ах, как смотрел! Обжигающе, пристально, даже казалось, не мигая! Сердце девушки отчего-то ускорило темп, щеки покрылись неугодным румянцем. Она протянула руку к груди, пытаясь унять эти странные, будоражащие чувства, но избавиться от призрачного образа в своей голове не смогла. Не понимая, что с ней происходит, впадая то в панику, то в ярость, ей так и не удалось хоть сколько-нибудь расслабиться. И свободное время до вечера она провела наедине с внутренними буйствами, толком опять не отдохнув. Такаси и не догадывалась, что почти в таком же состоянии в этот день пребывал и сам пленник ее мыслей. Правда, держался он более сдержанно, не подавая вида, и никто из окружения не мог уличить, что на самом деле в эти моменты творилось в душе самурая. Если одним словом, то хаос! Самый настоящий! Ощущал он себя настолько мерзко, хоть и зная, что не нес вины за случившееся. Но полагая, что именно ему за это и придется по итогу отвечать! Следовало для начала хотя бы принести свои извинения, поговорить с той девчонкой-куноити! Но хватит ли ему выдержки снова посмотреть в эти голубые глаза, не воскресив в памяти столь жаркие воспоминания? О, они не покидали его и по сей час, так же мучая и почти сводя с ума, заставляя поражаться на самого себя. Неужели он так давно не был с женщиной, что его смог воспламенить всего лишь вид полуобнаженной Такаси? А как иначе, он же нормальный, здоровый мужчина. И красивое девичье тело вызывало в нем вполне предсказуемые эмоции. Вот как бы от них только теперь избавиться-то... *** После заката, как и было приказано, Мизуки явилась в комнату Хиджикаты-сана, откуда они вместе уже направились в неизвестном направлении, куда уверенно вел ее «они-фукутё». Сначала она даже подумала, что все же ее решили наказать, и готовилась к самому худшему. Однако, оказавшись в полутемном помещении, в самом дальнем крыле дома, где располагались подвалы, шиноби с удивлением узрела там Яманами Кейске. Причем выглядел он вполне по-человечески. Ей предложили сесть, а потом начали задавать вопросы. В частности Саннан-сана очень заинтересовал чудодейственный эликсир, и Мизуки заставили поделиться рецептом. Потом разговор зашел о яде, которым ниндзя пропитывают свои стрелы, и девушка подметила оную, что когда-то стремилась унести жизнь замкомандира, на небольшом столике возле Яманами. Такаси не испытывала, конечно же, особого желания выдавать Шинсенгуми подобные сведения, но у нее вновь не было иного выбора. Так ее продержали без малого около часа, а потом Хиджиката велел ей возвращаться к себе уже до утра. Непривычно защитнице было ощущать свою, так сказать, ненужность. Но сон по-прежнему требовался, ибо днем глаз она так и сомкнула. А этой ночью случилось еще значимое событие. Один из подопытных расэцу, тех, кто потерял здравый рассудок, приняв очимидзу, выбрался из подвальных помещений, и, словно на какой-то неопределенный запах, ввалился в комнату к Юкимуре. Несчастная девушка была им ранена, и едва не угодила в лапы белесого монстра, однако вовремя подоспели все верные бойцы Шинсенгуми. В это время они еще не спали, собравшись в зале заседаний и обсуждая положение дел в штабе. Поэтому-то и услышали столь громкие звуки из опочивальни Чизуру. В отличие от ее, так называемой, защитницы. Та, то ли заснула столь непростительно крепко, то ли комната ее располагалась в отдалении от кельи подопечной, поэтому-то до нее и не долетали лишние звуки. Неважно, главное, что оная так и посмела не явиться вообще! Однако ни один из самураев не обратил внимания на отсутствие среброволосой выскочки, ибо и без нее проблем хватало. Того расэцу пришлось убить, а после появился Саннан-сан, извиняющийся за то, что недосмотрел за своим подопытным. Он попытался помочь Чизуру с ее раной, но запах крови и его подбил обратиться в монстра. Перед остальными встал серьезный вопрос — неужели им придется уничтожить и Яманами? Но, благо, Кейске смог все-таки возобладать над своим разумом, придя в себя. И все бы закончилось более-менее сносно, если бы свидетелем ночных происшествий не стал Ито Кашитаро. Одно его пришествие вызывало недоумение, ведь обычно он рано отходил ко сну, и по штабу в сумерках не бродил. Но будто специально что-то выискивая, ожидая, явился пред воинами Шинсенгуми, тут же завопив при виде мертвого расэцу и живого Саннан-сана, считавшегося погибшим. Насилу верещащего военного советника удалось успокоить Кондо-сану, и препроводить того до комнаты. Но все уже поняли, что на сей раз так просто дело не кончится... Хиджиката-сан уступил свою спальню Чизуру, а сам, вместе с другими командирами подразделений, вернулся в зал собраний. Тем для неотлагательного обсуждения прибавилось. *** На утро, выспавшаяся и набравшаяся сил, Мизуки, ни о чем не ведая, пребывала в несколько приподнятом настроении, в противовес вчерашнему дню. Она шла к Чизуру, когда еще издали увидела выбитое и окровавленное сёдзи, приставленное к стене, аккурат возле покоев шатенки. Внутри все мигом похолодело, глаза от неожиданности округлились, а сердце пропустило пару ударов. Куноити метнулась вперед, лихорадочно оглядывая помещение. Юкимуры не было. Что... Что произошло?! Неужели... Поток мыслей приносил почти осязаемую боль, когда Такаси с ужасом осознала, как она подвела свою подзащитную. А ведь клялась, обещала быть рядом в трудные минуты и не допускать ничего подобного! Ей нет прощения! И даже собственная смерть не искупит сего греха. Безвольно осев на пол, Мизуки прикрыла рукой, сощуренные муками, очи, чувствуя, как в душе что-то обрывается и будто ухает куда-то вниз. Не смогла! Не уберегла! - Мизу-тян, - казалось, этот голос слышится сквозь время, из прошлого, заставляя угрызениям и самобичеваниям среброволосой достигать апогея. Когда же она успела настолько привязаться к этой милой девочке, что, не заботясь ныне о своем спасении, готова была понести любое жестокое наказание за свою провинность. Добрая и ласковая Чизуру... Невинное дитя. - Прости, я не смогла защитить тебя, - еле слышно прошептала Мизуки, не сразу заметив появления за своей спиной еще одного действующего лица. - Все нормально, не нужно так переживать, я уже в порядке. Легким прикосновением на плечо ниндзя легла рука шатенки, и только тогда взволнованный небесно-голубой взор пересекся с нежно-карим. Такаси резко подскочила на ноги, отчего-то пробившись мелкой дрожью, часто-часто задышав. Живая! Ее подзащитная живая! И даже не выглядит пострадавшей. Ощутив небывалое облегчение, радость, шиноби едва не поддалась эмоциям, и не сжала Юкимуру в объятиях. Но это было бы уж чересчур, поэтому оная все же сдержалась, лишь хрипло спросив: - Что произошло? Юкимура поведала ей о событиях минувшей ночи, а в конце еще и добавила, что на рассвете состоялся серьезный разговор главнокомандующих с военным советником Ито Кашитаро. Последний решил покинуть ряды Шинсенгуми, и при этом завербовал с собой еще тринадцать самураев. Подробностей девчушка, конечно, не знала, но больше всего ее огорчал тот факт, что среди отряда Кашитаро оказались Хейске-кун и Сайто-сан. При упоминании последнего, лицо Такаси приобрело непонятное выражение удивления и еще чего-то, что так и не удалось разгадать Чизуру. Она передала так же, что Мизуки следует зайти к Хиджикате-сану, и ниндзя сразу поняла, что ее там ожидает. Но на сей раз была согласна — за дело, за провинность. Юкимура отправилась проститься с дорогими ей людьми, а ее защитница, все еще опасаясь вообще оставлять кареглазую теперь одну, какое-то время провожала уходящую взглядом. Пока под раскидистым деревом сакуры, подопечная не вступила в разговор с командиром третьего подразделения. *** На дворе был 1867 год. 20 число апреля ознаменовалось уходом небольшого отряда воинов из штаба Шинсенгуми. Возглавлял их Ито Кашитаро, который уводил за собой еще тринадцать человек, ранее служивших в «Мибу Ро». Мы, оставшиеся, провожали группу, покидающих нас людей, осознавая, что, возможно, больше никогда не свидимся с теми, кто был дорог и значим. Чувствовалось напряжение. Особенно от Шимпачи-сана. Он не переставая бубнил какие-то непонятные, но грубые выражения, обращенные именно к Хейске-куну. И самый первый развернулся и ушел в сторону храма, а в последствии я осталась только с Иноуэ-саном и Мизу-тян, которая держалась несколько поодаль, просто сопровождая меня. Я дождалась, пока самураи совсем скрылись из виду, и только тогда, с тяжелым вздохом и грузом на сердце, направилась готовить ужин. Трудно. Очень трудно расставаться с теми, к кому так привязываешься. Но ничего не попишешь тут. Таково их собственное желание, их воля. Я могу напоследок лишь пожелать им удачи. Сайто-сан, Хейске-кун... Да хранит вас Ками. Следуя на кухню, я пребывала в некоей печальной задумчивости, и, шедшая рядом, девушка не нарушала моего единения с мыслями. Порой, я ей даже благодарна за немногословность. Кстати, интересно, сильно ли ей досталось от Хиджикаты-сана за то, что прошедшей ночью, она не явилась вовремя мне на выручку? Знаю, спрашивать бесполезно. Все равно не ответит. Но по виду, я бы не сказала, что ее вообще наругали. Ибо тогда она была бы, по меньшей мере, хмура, недовольна и сердита. Вместо этого, куноити весьма спокойно себя вела, проявляя больше участия по отношению ко мне, одаривая ласковым, понимающим взором. Мизу-тян... А кем для меня стала ты? Первоначально — несостоявшаяся убийца. Потом — невольная защитница. А сейчас? По прошествии, пусть и не столь долгого времени? Может, я наивна и глупа в силу юности лет, что так скоро могу привязываться к людям, несмотря на их поступки, но я просто не привыкла быть чересчур подозрительной. И да, я умею прощать. Мизуки лично для меня уже не просто сторонний человек, а нечто большее. То ли этому поспособствовали нужные обстоятельства, то ли судьба... Вечером этого дня мы ужинали в зале, и я еще совсем уверилась, что на Мизу-тян особого зла не держат ни Хиджиката-сан, ни остальные. Ибо ей впервые позволили есть с нами вместе. Что поразительно и странно. Видимо, всех настолько подкосил уход двух товарищей, что на мою защитницу даже внимания не было желания обращать. Все происходило совершенно не так, как обычно... Больше не было веселого переругивания Шимпачи-сана с Хейске-куном за еду. Беззаботных разговоров, подшучиваний... Не осталось ничего, кроме напряженности и некой печали. Все ели молча, и только главнокомандующие в отдалении, о чем-то едва слышно переговаривались. После Мизуки покинула меня, но сказала, что совсем ненадолго. Ее опять вызывал наш фукутё, а я, собрав грязную посуду, поспешила вымыть ее, пока еще не совсем стемнело. *** В Шимабаре в этот вечер было совершенно не протолкнуться. Набилось столько пьяных мужиков, что прислуживающих гейш явно не хватало, чтобы всех приветить. Хозяин дико извинялся перед каждым новым посетителем, прося того проявить терпение в ожидании, в заготовленных комнатах. Правда, одному из клиентов было, так сказать, все равно. Он даже бровью не повел на увещевания маленького человечка, постоянно кланяющегося и бубнившего слова прощения. Как-то презрительно глядя на суматоху в этом доме района «Красных фонарей», мужчина направился в указанную сторону, где его ожидало отдельное от остальных помещение. Не то чтобы он любил бывать в подобных местах, но иногда расслабиться и отдохнуть еще никому не вредило. И можно даже постараться не обращать внимания на этих мерзких людишек, что снуют вокруг, отвлечься от вечных проблем, и насладиться покоем. Жаль только, что обслуживать придется себя самому, пока кто-нибудь из девушек не освободится. Он только было устроился в комнате, лениво потягивая сакэ, как неожиданно сзади, на его крепкое плечо легла мягкая ручка, проскользив тонкими пальцами по одеянию. Странно, гейши так не появляются перед клиентами. Эта дамочка даже вошла незаметно. Раскосый взгляд алых глаз неторопливо переместился к распахнутому окну, а губы мужчины искривились в подобии ухмылки, когда первые слова сорвались с них: - Не думал, что ты явишься даже сюда.