Бастард Короля

— Опять, — со скукой профырчала Бекка, в очередной раз спрыгивая на меня с дерева. Если вы думаете, что самое быстрое существо в мире еще и одно и самых легких, то глубочайше заблуждаетесь. Я бы с удовольствием отказалась от необходимости по десять раз за час оказываться прижатой к земле этой чертовой кошкой. — Ты забыть про уши. — Я не забыла, — фыркнула я, спихивая Укуфу с себя. Шёл третий день этих чертовый тренировок, и мне уже даже страшно смотреть на себя в зеркало — меня и побили, и по земле потаскали, и довели до истерики раз пять. К чему стремится в наших «тренировках» гепардесса, мне было не понятно. — Нихрена ж не слышно, всё шуршит да шелестит. Лес. — Старший Decapitare умеет слышать Укуфу, — фыркнула девушка, усевшись рядом. Ей явно было холодно. — Я пытаться забрать своё сегодня, но он не дал, — будто между делом сказала она, обхватив себя руками. Я резко оттолкнулась от земли, стараясь не кряхтеть от боли в позвоночнике. — Что ты пыталась сделать? — поверить не могу. Она вроде не кажется настолько глупой. — Наша реликвия, не ваша, — с тихим, глубоким рычанием проговорила она, повернув ко мне голову. — Я хотеть забрать. Но Decapitare знать, что я прийти. Сказать, что нужно подождать два дня. После отдаст, — девушка, будто что-то вспомнив, склонилась к своему сапогу. Из длинного кожаного голенища — явно из настоящего крокодила — появилась на свет сложенная в несколько раз бумажка. — Тебе. — Могла бы и пораньше вспомнить, — лишь буркнула я в её сторону. Пытаться устыдить эту наглую кошачью натуру — только воду лить. Непробиваемая. В записке было всего две фразы. Причём, почерк каждой радикально отличался. «Еще два дня» — точно от Ника. Я практически выучила его манеру писать, пока читала отчет о деле с асвангом. Вообще, значить это могло всё что угодно — от количества времени, которое братишка мне даёт на возвращение, до срока наказания, в течение которых он будет читать мне глубокие и беспредельно скучные нотации о моей безрассудности и безголовости. Решив не забивать себе голову ненужными волнениями, я переключилась на вторую надпись. «Телефон.» Жёстко, непримиримо, по-капитански. Я ухмыльнулась. Ага, щас. Побежала звонить. И только хотела смять послание и отправить его в ближайшие кусты, как заметила еще одно слово на самом краю. «Отец». Чёрт, вот это уже означает проблемы. Несмотря на всю абсурдность ситуации, в которую я угодила несколько дней назад, я оставалась на удивление спокойной. Пробуждение было необычным — несносная кошка вылила на меня ведро воды, за что я ей бесконечно благодарна. Впервые в жизни волна вызывает у моего организма не только моментальную реакцию — причём, не из приятных — но и оставляет достаточно противное похмелье. Словно Сахара перенеслась ко мне в рот. — Ты долбанулась? — хмуро спросила я её первым делом, прежде чем поняла, что ничего не вижу. — Долго спать, — раздался её приглушенный голос. Судя по звукам и запахам, нас окружающим, мы обитали где-то под землей. Очевидно, что сильно Укуфу заморачиваться не стала и просто утащила меня в своё логово. Уж где она нашла такую землянку, я даже задумываться не стала. — Ничего не слышать. Не чуять. Легко убить. — Естественно, — поморщилась я, чувствуя, как вода медленно спускается по волосам и забегает под воротник футболки. — Я ж не собака, чтобы во сне всё слышать и чуять. — Вы, Decapitare, сильно надеяться на себя, — презрительно фыркнула кошка уже из другого угла. Я попыталась её увидеть, но, увы, к супер-чутью ночное зрение, видимо, не прилагается. А жаль. — Ты обещала научить, — пожав плечами, тем ж тоном ответила я ей, за что и поплатилась. Укуфу пронеслась мимо меня, легко задев ладонью плечо. Прилетело мне неслабо, учитывая, с какой скоростью она двигалась. — Ай! Предупреждать же надо! — Враг никогда не предупреждать, — я слышала в её голосе усмешку. — Найти меня, и я научить, — довольным голосом вновь произнесла она и замолчала. Довольно надолго, если учесть, что в первый раз я на «игру в прятки» потратила часа два. Даже злиться на себя не получалось. Сама подписалась. Учителем гепардесса оказалась неплохим, а главное, явно отдавала предпочтение практике, а не теории. Разговор, как метод усвоения материала, да и в принципе, налаживания социальных связей, она не приветствовала. Мне едва удалось добиться от Укуфу настоящего имени — Ukungabekezelelani*, кажется. Я заморачиваться не стала и закрепила за ней Бекку. Ей без разницы, а мне не маяться с полным произношением. На усложнённые прятки мы потратили с ней целый день. К своему стыду, поймать или даже коснуться её хоть раз, мне так и не удалось. Естественно, психовала я знатно. К тому же, было очень холодно — о комплекте сухих и теплых вещей африканка явно не задумалась. Точнее, по её словам, «Перетерпишь». В таких условиях сосредоточиться хоть на каком-нибудь обучении было сложно, но только потом я поняла, насколько мне помогла такая закалка. Утро второго дня практически ничем не отличалось от первого — ведро воды, темнота, подземелье. Покрывая учительницу всеми известными мне матами, я, наконец, поняла природу собственного чутья. Как ни противно это не звучало — всегда недолюбливала фразочки по типу «Стоит только захотеть» — в этот раз всё действительно зависело только от силы моего желания. И ощущения опасности. Гепардесса постоянно держала меня в напряжении. Не давала возможности отдохнуть, постоянно меняла местоположение, нередко довольно сильно толкалась. Её волна постоянно плескалась на поверхности, отчего меня нередко тошнило. Конечно, это отвлекало. Внутреннее раздражение противно царапало легкие, изредка то включая, то выключая обоняние. Пока наконец, мне не удалось с трёх шагов буквально увидеть её в полнейшей темноте. Не знаю даже, можно ли это назвать «собачьим чутьём» — её силует сложился перед моим внутренним взором. Пахло от неё не очень приятно, кстати говоря. — Лучше, — стоило мне сделать шаг в ту её сторону, сухо прошелестела Бекка и вновь исчезла, оставив за собой шлейф. Теперь, когда к запаху присоединилась и визуализация, найти её в другом углу довольно большой комнаты не составило труда. — Начать видеть. Хорошо, — она поигралась со мной, словно с мышкой, еще пару раз и удостоила чести увидеть небо. Задачи усложнились. Во-первых, на улице далеко не июль. Во-вторых, вокруг лес, причем настолько густой, что я даже задумалась — а как гепардесса меня вообще сюда дотащила? И как с такой ношей вообще выбралась из музея? А как же её «реликвия»? Неужели она бросила свою божественную тряпку ради того, чтобы ради интереса потренировать странного Гримма? Ответов, естественно, мне никто не дал. Бекка только дала понять, что Ник был очень недоволен. Не удивительно. Теперь мне предстояло найти её по запаху в лесу. Подозреваю, что кошка мне изрядно поддавалась — мне удавалось сосредоточиться только на довольно сильном запахе, который, впрочем, тут же терялся среди всего многообразия. Чтобы меня подтолкнуть — спасибо за это я ей точно никогда не скажу — девушка продолжила свои издевательства. Теперь уже не толкалась, а просто прыгала на меня из кустов. К концу дня устроила стремительный забег по пересеченной местности, поймав меня на азарте. О том, что в моих предках гепарды явно не затесались, я вспомнила только когда свалилась на землю, обхватив руками горящую изнутри грудь. — Слишком увлекаться, — насмешливо прошелестела гепардесса, возникая рядом. Я уж было подумала, что сейчас предстоит очередной забег, но девушка уселась рядом со мной. — Не полагаться на чувства, только на глаза. — Довольно сложно полагаться на то, чем не умеешь пользоваться, — фыркнула я в ответ, пытаясь отдышаться и хотя бы не откинуть копыта. — Не уметь — не причина. Когда быть маленький, ходить тоже не уметь, — вдруг улыбнулась она, и я даже удивилась. Подозрительно осмотрела преобразившееся лицо. Задумалась. Простые вещи говорит, но правильные. — Как учат вас? — поинтересовалась я через минуту молчания, не особо надеясь на ответ. Гепардесса вновь ухмыльнулась. — Тяжело. Хуже, чем тебя, — я попыталась представить такие тренировки, но вышло хреново. — Ты как котенок, слепой и беспомощный. Жалко, — мой возмущенный взгляд девушка проигнорировала. — Нас не жалеть. — Скучаешь по дому? — Нет, — довольно спокойно ответила Укуфу, и мне стало понятно — врет, но даже не мне, а себе. Я тоже так делаю последние два дня — пытаюсь сосредоточиться на задачах, лишь бы не помнить о волнующемся в городе Нике, пропавших с моих радаров Сэме вместе с Джуди. И забыть о зеленых глазах, беспокойном голосе и сильных руках, поднимающих меня с пола. В тот момент я поняла, что совсем не понимаю, что я, черт побери, творю. Сижу где-то в лесу, в мокрой одежде, замерзшая, уставшая, в обществе одного из самых опасных везенов мира. В голове крутились воспоминания о встрече в музее. В какой момент я изменила свое решение? До или после предложения от Укуфу? И принесет ли мне это ту самую пользу или, хотя бы, успокоение, к которым я стремилась с самого приезда в Портленд? — Заново, — громко проговорила девушка, поднимаясь на ноги. Я вздрогнула от её голоса, вынырнула из омута, в который постепенно погружалась и, скрепя сердце, приняла протянутую руку помощи. — Нельзя смотреть, — как-то буднично, с довольной усмешкой, выставила новое условие учительница. — Это как же? — с явным сарказмом поинтересовалась я, одновременно пытаясь согреться. Вместо ответа эта наглая личность просто молниеносно дернула меня за футболку и отодрала приличный кусок. Я же не смогла найти слов от возмущения. Бекка растянула губы в широкой улыбке, явно издеваясь. М-да. Держу пари, это доставляло ей удовольствие. Начиная с того, что с завязанными глазами я в первое время собрала лбом все окружающие меня деревья, мы дошли до того, что мое многострадальное тело побывало во всех ближайших лужах и канавах. Честное слово, я даже боюсь возвращаться домой — вдруг кто нибудь увидит и примет за лешего. Хотя, вероятнее всё же за бомжа. Несмотря на всю нелепость обучения, оно все же приносило пользу. Чем сильнее я полагалась на запахи, тем реже становились страстные встречи с каким нибудь стволом. Лес постепенно приобретал обличие, сюрреалистичной картинкой вырисовывался в полнейшей темноте. Привыкнуть к такому видению мира было достаточно сложно, особенно если в это же время нужно выделить один, особый запах, и попытаться его не потерять. Укуфу постепенно отдалялась, пряталась в особенно густом подлеске, даже не чуралась полностью обмазаться грязью. Мне приходилось искать еще тщательнее, что откровенно меня замедляло. — Лучше. Но тебя даже ребенок обогнать, — в излюбленной издевательской манере сообщила она мне, когда я в очередной раз потеряла след и присела отдохнуть. — Подключать уши, — выдвинула она новое условие, и я, застонав, бухнулась спиной прямо на землю. Всё, больше никуда… «Подключением» слуха мы занимались весь остаток вечера и все утро третьего дня. Нормально поспать, впрочем, не удалось — несмотря на усталость, я подскочила среди ночи, понимая, что Укуфу куда-то смоталась. В землянке было все так же темно, но я больше не чувствовала теплоты ее тела в воздухе, не слышала шороха дыхания. Везен, вернувшись, застала меня сидящей напротив входа. Ничего не сказала, лишь ухмыльнулась. Я предпочла думать, что она мной довольна. — Мне надо позвонить, — проинформировала я Бекку за «ужином», если так можно назвать крупную рыбину, которую кошка хорошенько прожарила на костре. Укуфу пожала плечами, мол, звони, если хочешь. Стоит ли говорить, что свой телефон я не видела с самого начала тренировок? — Мне нужен мой телефон. — Тебе нужен, ты и ищи, — хитро блеснула она глазами, и клянусь, я была готова ее задушить. Найти кусок пластика в лесу оказалось легче, чем казалось с первого взгляда. Во-первых, он не двигался, что значительно упростило мне задачу. Во-вторых, его запах разительно отличался от всех остальных, по большей мере тем, что был мертвым, едким и довольно удручающим. Если мне даже собственный телефон, после трех дней в лесу, противно в руки брать, то каково будет сесть в машину? О возвращении в город и думать не хотелось. Конечно, пришлось постараться. Укуфу внимательно наблюдала за мной, прячась в чаще, неотступно следуя по пятам, но я старалась не обращать внимая на ее запах. Меня больше интересовала куртка, о существовании которой я вспомнила ровно в тот момент, когда мне понадобился телефон. Когда везен притащила меня в убежище, она была на мне, однако после девушка сделала все, чтобы я её просто так не нашла. Совершенно случайно уловив остатки запаха своих же духов, я убедилась, что в землянке куртки нет. Кучу времени потратив на то, чтобы продраться сквозь чащу, я наконец обнаружила искомое в глубоком дупле какого-то дерева. Телефон, к вящему изумлению, сдохнуть окончательно не успел. — Какого хрена ты творишь? — спокойным голосом поинтересовался папа, когда я дрожащими от холода руками набрала его номер. — И тебе привет, папочка. У меня всё хорошо, я не больна, не ранена и даже кое-чему научилась, — стараясь не фырчать от сарказма довольно добродушно ответила я ему. — Адриана, ты о чём вообще думаешь? — к собственному удивлению, злости в родительском голосе я не заметила. Только бесконечную усталость. Стало стыдно. Немножко. — Пап, ты сам всегда говорил, что нужно пользоваться любой возможностью, чтобы научиться чему-то новому. Вот она я. Пользуюсь, — стараясь не улыбаться, пробормотала я. Обожаю отбивать его нотации его же оружием. — Весело тебе, да? — о-оу, а вот это уже ничего хорошего не предвещает. Кажется, родитель сейчас взорвется. — Как ты думаешь, какая мысль занимает головы, как минимум, десяти людей? — я чуть не спросила, «Какая?», но вовремя закрыла рот. — Где, твою мать, пропадает чертова Адрианна Крейг, чтоб тебя рыжехвост за жопу покусал! — Ну, не надо волноваться, — попыталась я его успокоить, ибо если дело дошло до участия рыжехвоста в ругательствах, не избежать порки. — Я же сказала, со мной всё замечательно. — А как тогда расценивать твоё исчезновение в компании Укуфу Окушешайо? В качестве попытки самоубийства? Или временного помешательства? Что, черт возьми, происходит, Риан? Почему мне звонит каждый человек, с которым ты начала общаться в этом гребаном Портленде? Почему я должен прикрывать твою тощую задницу, врать о том, что ты действительно здесь? А главное, какого хрена я ничего не знаю о том, что с тобой происходит? — он так орал в моё ухо, что я поморщилась. — А надо трубку почаще брать, — не удержавшись, пробормотала я, надеясь, что со всей этой злостью отец даже и не обратит внимания на то, что я говорю. — Так теперь это моя вина? — надежды пошли прахом. — Так ты у нас вся такая белая и пушистая? — он на мгновение осекся, и теперь я даже понимала причину. Стало немного грустно. — А в чём провинился Ник? Или новый твой приятель, Сэм который? Да мне даже Капитан твой звонил, интересовался! — Так, с этого места поподробнее, — я вцепилась в трубку клещами. — В каком смысле? — В обычном. Мне вчера оборвали весь телефон! — надеюсь, женушка подлечит его горло, ибо так долго орать — опасно для голоса. — Сначала объявилась Келли и прочитала мне, пятидесятилетнему мужику, лекцию о воспитании детей, — в его голосе явно был слышен подтекст «Кто бы говорил!», но все и так всё прекрасно понимали. — Потом твой потрошитель двадцать минут выносил мне мозг и требовал, чтобы ты подошла к телефону! Я что, похож на сиделку? — всё, как говорится, Остапа понесло. Теперь, пока не выслушаешь, не остановишь. — Я еле его убедил, что ты пошла встретиться с друзьями, а телефон оставила дома. Он обещал перезвонить, чтобы убедиться, но что-то мне подсказывает, что влетела ты с этими отношениями в такую глубокую яму, что и представлять не хочется! Потом Капитан этот твой, неизвестно откуда взявший мой номер! — А что Ренард? — поинтересовалась я будто безразлично, а на самом деле внутри пробежала дрожь. С Сэмом я еще смогу разобраться, а вот Капитан… — Этот хоть не орал. Если он всегда так разговаривает, то я, дочь, посоветую тебе держаться подальше от этой змеюки. Таким льдом обдал, аж дрожь пошла!  — м-да, Шон умеет. — Что хотел? — собственно, меня это больше всего интересовало. — Интересовался, выходила ли ты на связь. Я сказал, что ты приехала ко мне на пару дней, но, как мне кажется, он не поверил. Тем более, что когда он попросил тебя к телефону, я использовал ту же самую отговорку, что и для Тернера. — Пааап, — разочарованно протянула я, осознавая, что прилетит мне конкретно. Впрочем, я никогда не была так уверена, что теперь-то Ренард меня уволит. Собственно, не удивительно. — А что я должен был сказать? А, Риан? — отец вновь начал заводиться. Я тяжело вздохнула и чуть отвела трубку в сторону, чтобы окончательно не оглохнуть. И когда через секунду трубка оповестила меня о том, что зарядки осталось где-то на дне и то не факт, даже обрадовалась. — Я сижу здесь, стараюсь как можно меньше тебя подставить, сказав что-то не то. Волнуюсь, между прочим, не меньше, чем все твои друзья! И при этом, совершенно не в курсе, что с тобой происходит? Где ты, с кем ты, в безопасности ли ты? — родитель тяжело вздохнул. Я вдруг четко представила его лицо, еще далеко не старое, но такое родное и уставшее, что на глаза навернулись слёзы. — Не нужно было тебя отпускать. Ты и здесь неплохо работала, а что ещё лучше, постоянно была под боком. Я хотя бы мог дать тебе подзатыльник. Я улыбнулась, но сил ответить не было. Впрочем, он всё прекрасно понимал и так. Это было не его решение, и не в его силах было меня остановить. — Кстати, не расскажешь, почему у тебя дверь выбита? — будто между делом поинтересовался отец, и у меня внутри всё похолодело. — В каком смысле? — глубоко вздохнув, осторожно поинтересовалась я. — В прямом. Заходи, не хочу, — чуть раздраженно пробормотал он, и до меня дошло. Он здесь, в городе. В нашем доме. Один. Мне едва удалось не застонать от разочарования. — Сколько раз я тебе говорил, что нужно заботиться о своём доме? — Пап, что ты здесь делаешь? — А вот объявишься и поговорим. Ник сказал, что даёт тебе еще два дня. Ренард уже тоже, как ни странно, в курсе ситуации. Вообще, адекватный мужик, на удивление, — будто ни в чем не бывало продолжил родитель, пока я от каждого его слова покрывалась холодным потом. Всё хуже, чем я думала. — Ты видел Ника? И даже Ренарда? Когда? Ты же сам сказал, что он тебе вчера звонил и ты ему соврал! — стараясь не скатываться в истерику, скороговоркой спросила я. — Видел. Вот амбал-то вымахал, никогда б не подумал, — хмыкнул в трубку отец. Всё, это конец. Я едва удержалась от того, чтобы со всей силы долбануть себя по лицу. Он что, намеренно игнорирует мои вопросы? — А вообще, Риан, ты уже поняла, я надеюсь, что дома тебя ждёт очень тёплый приём. Вот и помучайся. До встречи послезавтра, родная! — к концу фразы родственник даже хмыкнул, явно представил моё удивлённое лицо. И отключился. Укуфу наконец выглянула из кустов, в которых обосновалась на время моего разговора. Широко улыбнулась, едва взглянув на моё лицо. Подозреваю, что там обосновалась вселенская скорбь. Я растерянно смотрела на трубку, которая, издевательски моргнув экраном, вырубилась, теперь уже надолго. Кошка вдруг зафырчала, и в этих странных звуках я узнала смех. — Веселишься? — обречённо спросила я, чисто для приличия. — Да, — всё еще улыбаясь, присела она рядом со мной. — Ты как котёнок. Тебя все искать, охранять, беспокоиться. А ты шипеть. — Конечно, — я фыркнула, с остервенением засунула ни в чем не повинный телефон в карман куртки. — Я уже не ребенок, чего меня оберегать-то? — Слишком много думать о себе, Decapitare, — насмешливо проинформировала Укуфу, легко ткнув локтём в плечо. — Думать, взрослая, а делать — как ребёнок. — Ты туда же? — устало спрашиваю, понимая, что куда ни плюнь — читают нотации и пытаются научить жить. Достало. — Я говорить, что видеть. Ты искать, но не видеть у себя под нос, — гепардесса, глубоко вздохнув, улеглась прямо на землю. Я впервые видела её такой расслабленной. — Ты слишком цепляться за то, что тебе не принадлежать. — В каком смысле? — сощурилась я. Ласточкой пролетела мысль о Шоне, к моему собственному стыду. Неужели действительно цепляюсь? — Ты думать, что ты только Decapitare, и Decapitare есть твоя жизнь. Это не так, — пожала Бекка плечами. — Я Гримм, и это моя работа. — Нет. Твоя работа — жить, а не убивать, — вот именно такие «супермотивационные» фразочки я на дух не переносила. Кошка заметила моё отвращение и медленно поднялась с земли. Я в очередной раз восхитилась плавности её движений, всего на секунду. В следующий момент мне опять пришлось кувыркаться по полянке, лишь бы избежать довольно болезненного тычка. Это даже принесло облегчение — наконец-то мы можем перестать говорить и заняться делом. Несмотря на всю полезность таких тренировок, подозреваю, что некоторые будут сниться мне в кошмарах. Особенно последняя, в которой мне была уготована роль жертвы. Главное, что мы обе прекрасно понимали, что по сравнению с Укуфу я просто самая медленная черепаха в мире, но упорно делали вид, что так и надо. Поспать мне в последнюю ночь не дали. Везен прекрасно понимала, что со мной делает её волна — как мне кажется, она даже немного наслаждалась моей слабостью — поэтому просто в очередной раз схлынула полностью, обдав всё той же волной горячего воздуха. Организм мой, конечно, за такое ни мне, ни ей спасибо не сказал. За то время, пока я была в отключке, гепардесса перетащила меня куда-то на край леса, весьма нелестным способом разбудила и погнала по лесу, кружа вокруг с ужасающей скоростью. Ей вполне удалось воссоздать атмосферу охоты на мою скромную персону. Пока я буквально задыхалась от подступающего к горлу ужаса, Бекка появлялась то тут, то там, нападая со всех сторон сразу. К тому моменту, как я поняла, что мне нужно предугадать её появление посредством мимолетного дуновения ветерка или хруста маленькой веточки под её пяткой, на моем теле изрядно пополнилась коллекция синяков и царапин. То, что всё это действо происходило глубокой ночью, мне спокойствия не добавляло. В какой-то момент чаша моего терпения переполнилась. Сама даже не поняла, как смогла предугадать её очередной выпад. Просто резко затормозила, мгновение понаблюдала, как кошка летит с ветки над моей головой. В голове перемкнуло, тело обдало горячей волной, идущей прямо от низа живота. Не удержавшись, тут же бросилась на Укуфу со спины, пытаясь не дать ей возможности подняться на ноги. Бекка, первый раз за последние несколько дней, яростно зарычала, попыталась меня сбросить. Мы покатились по земле, снося по пути мелкие кусты. Инерция протащила нас пару метров, но этого хватило, чтобы мы оказались на краю довольного глубокого оврага, куда и свалились, собирая спинами все попадающиеся на пути камни. В результате такой своеобразной борьбы я оказалась сверху. Ярость застилала глаза. Единственным желанием оказалось стереть эту довольную усмешку. Кошка вскинула руки в попытке защититься, едва мазнула когтями рядом с моим лицом, но почему-то теперь увернуться от такого молниеносного удара мне не составило труда. Я знала, как и куда она попытается ударить еще до того, как она дергала хоть пальцем. — Хорошо, — прошипела Укуфу, когда через несколько минут изматывающей борьбы (к моей радости, я по большей части атаковала) мой запал истяк, и я просто свалилась мешком на землю. — Больше не котёнок. — Хорошо, — повторила я за ней, ибо слов больше не осталось. — Не котёнок. — Почему ты не идти? — с недоумением поинтересовалась моя новая боевая подруга, когда мы стояли на краю леса рядом с моим домом. Я не торопилась показываться из-за деревьев, и, как мне кажется, затравленно смотрела на новую дверь. — Потому что там меня ждёт выволочка, — по её взгляду мне стало понятно, что значения последнего слова она не знает. С улыбкой показываю всем известный знак выноса мозга, но девушка, по-моему, ещё больше запуталась. — А, забей. Ругать будут. А мне что-то как-то не хочется. — Ты нарушить приказ. Знать последствия, — без капли жалости в голосе пожала плечами везен. — Надо идти. — Понимаю, — я немного помялась, почему-то оглянулась. Лес казался таким родным и чистым, что возвращаться домой теперь не хотелось совсем. Хотя нет. Если я и зайду туда, то только ради душа. А там пусть хоть армагеддон — я после такого расслабона выслушаю любую нотацию, не моргнув и глазом. — Со мной пойдешь? — Твой ответственность. Моя не здесь, — Укуфу улыбнулась. Я не смогла не улыбнуться в ответ. — Старший Decapitare обещать, что я могу забрать. Сегодня. — Боюсь, Карпентер будет крайне недоволен пропажей очередного предмета старины, — хмыкнула я. — Лев, — с явным презрением фыркнула Бекка, и мне едва удалось не засмеяться в голос. Да уж, мы определенно сходимся во мнениях на счёт этого львиногрива. — Он знать правила, будет молчать. Я кивнула. По идее, мы уже должны идти своими путями. Я — домой, к отцу. Она — за своей расчудесной тряпкой, ценности которой я так и не понимаю. Но мы продолжали стоять и молча наблюдать за пустой дорогой. — Раскроешь тайну? — поинтересовалась я, не справившись со внутренним любопытством. Бекка скосила на меня глаза. — По какому принципу наследуется ген? — Хотеть рассказать в своей книге? — с усмешкой покачала головой кошка. Я улыбнулась в ответ. — Нет, оставлю при себе, — сказала и поняла, что не рассказать брату не смогу. — Ну ладно, брату расскажу. На всякий случай. Вдруг кто-то подобный тебе приедет. Но вряд ли кто-то из наших детей уедет жить в Африку, так что и ты, и твои потомки в безопасности. От моей семьи, конечно. — Я тебе верить, — её лицо вдруг стало серьезным. Девушка протянула мне руку. Подозрительно, если честно, но я протянула свою ладонь в ответ. Она медленно обхватила моё предплечье и посмотрела мне прямо в глаза. — Сестра племени, — не успела я вдуматься в смысл её слов, как она со всей силы воткнула в меня когти. Боль докатилась до мозга через мгновение и чуть не сшибла с ног. В попытке удержаться я сделала то же самое, но сомневаюсь, что у неё останутся шрамы от моих огрызков. Меня же эта участь явно стороной не обойдёт. — Старшие дети — сила, власть. Защита, — она не отводила своих чудесных, завораживающих глаз. Выглянувший рассвет отразился в них красным отблеском. По моей спине пробежалась волна мурашек. — Младшие — опора, помощь. Семья. Umoya we-Savannah выбирать только сильных. И посылать свою волю через кровь. Я вздрогнула. Пазл сложился. Чем можно оправдать убийство собственной матери, даже если она и предала твою семью? Только необходимостью продолжать свой род. Легенда гласит, что божество пролило свою кровь на одеяние. Пусть остальной мир считает, что это всего лишь выдумка, но для её народа эта чертова тряпка — единственный способ выжить и остаться независимыми. Мы расстались тихо. Я аккуратно перевязала пять четких, кровоточащих отметин на коже ещё одним куском футболки, бросила на Укуфу последний взгляд и вышла из леса. Шорох листьев за спиной подсказал мне, что и она не любитель долгих прощаний. Хорошо.