Бастард Короля

Акт 1. Сцена первая Действующие лица: Адрианна Крейг, Николас Беркхард, Ричард Кесслер. Время действия: тот же день, спустя несколько минут. Меня лихорадило. Сейчас я, как никогда, была благодарна судьбе за то, что отец приехал в Портленд, несмотря на свою клятву никогда больше не посещать этот «проклятый» город. Минутная заминка, вызванная всеобщим шоком — и меня за шкирку стащили с уже не сопротивляющегося Сэма. Везен так и остался лежать у дивана, лишь проводил меня ошарашенным взглядом. Следующие несколько минут я практически не помню. Очень сильно хотелось цапнуть за руку того, кто, за капюшон подняв меня на ноги, потащил в соседнюю комнату. Мне дали хороший подзатыльник, как только я попробовала вырваться. Больно. Больше я зубы не показывала. — Какого, во имя святых братьев Гримм, черта сейчас произошло? — пораженно выдохнул отец, как только швырнул меня на кресло. Почувствовав свободу, мой мозг отправил мне посыл — вернуться, защитить, не дать причинить вред. Я рыкнула, вскочила на ноги и тут же полетела обратно от чувствительного тычка. Ударилась уже пострадавшим боком о подлокотник. Чуть не заскулила, но вовремя себя одернула. Выразить свое недовольство мне не дала резкая боль в животе, от которой меня буквально согнуло пополам. Я взвыла, чуть не задохнулась от одновременного нашествия запахов и звуков. Мало мне было проблем — теперь моя голова пыталась справиться с таким наплывом ощущений и буквально разрывалась на части. На периферии кто-то кричал. Я слышала очень отчётливо их голоса, но не могла разобрать слов. Всё словно Накрыло пеленой. Возможно, я пару раз потеряла сознание, но не поняла этого, поскольку меня тут же приводили в чувство болезненной пощечиной. — Не смей! — в голосе отца слышал я только гнев, но я нутром чуяла, что он просто боится. До дрожи. До трясущихся рук, пятен в глазах и новых седых волос. Только осознание этого удерживало меня от глубокого и, возможно, последнего в жизни, обморока. Очередной яростный возглас из коридора ударил по ушам. Вслед за ним грохот и звон разбившейся посуды. Грозный рык Шедоу. И единственный, но далеко не последний по значимости рёв, означающий выход на поверхность разъяренной ведьмы. Точнее сказать, ведьмака. Тело само вскочило, руки оттолкнули в сторону родителя, причём так, что тот отлетел в сторону стены и с силой впечатался. Наплевать. Там опасно. Нужно помочь… — Ник, утихомирь их, они делают только хуже! — с настоящей паникой в голосе проорал отец, бросившись мне наперерез. Он не успел совсем немного — наверное, сказались все-таки тренировки. Я увернулась, бросилась к полузакрытой двери, и даже почти добежала. Но тут меня подвели мои же чёртовы «супер-силы». Как только порыв воздуха донёсся до меня, неся ядерный коктейль из заполненного запахами и чувствами коридора, мозг замкнуло. Внутри моей головы, словно во временной воронке Тардис, сконцентрировалось все прошлое, настоящее и даже будущее. Жестокая, отвратительная смерть Ищейки посредством отрубания головы. Несколько капель крови, упущенные отцом. Хлорка и антисептик, которыми оттирали бордовую лужу на полу. Пыль и грязь, скопившиеся за двадцать лет пустования жилища. Наш с Сэмом секс несколько недель назад, прямо в закутке за углом. Моё отчаяние и скука. Злость и безысходность отца. Внутреннее напряжение Ника. Сжирающая жадным пламенем моё сердце ненависть Сэма. И холодная, уничтожающая все на своём пути буря из эмоций Шона. Волшебная сила, направляемая затуманенным разумом ведьмака, которая несколько мгновений собьёт с ног обезумевшего Потрошителя. Я рухнула на колени, не дойдя до двери всего лишь двух шагов. По губам потекло что-то тёплое. Железное. Подавившись вдохом, я попыталась хотя бы доползти, лишь бы успеть предотвратить непоправимое. Но я больше ничего не слышала. Чуть встряхнула головой. Недоверчиво посмотрела на собственные руки, трясущиеся, мокрые, покрытые ярко-красным. Теперь текло уже и из ушей, прямо по шее вниз, на толстовку и под неё. Последней каплей стал единственный, очень тонкий и надоедливый писк, звучащий прямо в голове. Сила его постепенно нарастала. Писк превратился в низкое гудение, доводящее до тошноты. После — обратился плотным шумом. Лёгкие сковало, словно их очень крепко затянули. От кончиков пальцев на ногах, не оставляя ни единого участка тела без внимания, побежала лёгкая дрожь. Она поднялась наверх, добралась до живота. Набирая силу, подобралась к сердцу, заставляя то биться в утроенном темпе. Захватила в рот объятия всю грудь и шею. И влетела со всей своей мощью прямо в голову, мигом обратившись в пожирающий, уничтожающий пожар. Мои глаза закатились, я в панике вцепилась в собственные волосы. И закричала. Это была непрекращающаяся агония. Всё моё существо плавилось, менялось, постоянно то уходило вглубь, подальше от боли, то возвращалось обратно, к этой пытке. Я пыталась вырваться из чьих-то рук, царапалась, кусалась, билась в истерике, лишь бы удалось сбежать. Но держали крепко, словно в капкане. Я зажмурилась так, что перед глазами поплыли яркие цветные круги, которые тут же сменились яркими, чёткими образами. Мама, Келли, Мари. Джуди и Шедоу. Ник с отцом. Сэм. И Шон. Все они перемешались в моей голове и теперь мучали меня, что-то кричали. Во тьме светились чьи-то глаза: красные, голубые, серые, зелёные. И вдруг сиреневые, детские, девичьи. Те, которые прожгли мне душу и вывернули мозг наизнанку. Я хотела уйти от них, убежать, улететь. Умереть, чтобы больше не видеть их. «Чего ты хочешь от меня?!», кричала. Ответа не было. Только лишь ощущение удовольствия, удовлетворения. Мною были довольны. «Зачем ты это делаешь?». И вновь молчание. «Почему именно я?»… . Стоит ли говорить, что сколько бы я не кричала, мне никто не дал даже малейшей подсказки. Диана, маленькая Диана, зачем ты меня изменила?.. Акт 1. Сцена вторая Действующие лица: Адрианна Крейг, Николас Беркхард, Ричард Кесслер, Розали Калверт, Монро. Место действия: Лавка трав. Время действия: по прошествии чуть более двух часов. — Нужно что-то делать… — донёсся до меня, сквозь глухую, непроглядную темноту, хриплый шёпот Ника. Кто-то держал мою руку, до боли в запястье сжимал её широкой ладонью. — Ник, всё, что ты можешь делать — сидеть и ждать, — довольно жёстко, но всё же спокойно ответил брату смутно знакомый голос. Мужской. Я не могла вспомнить, где же его слышала. — Я не могу просто так оставить её здесь и поехать на работу, Монро, — злобно фыркнул братишка. Последовавший за этим глубокий вдох выдал его отчаяние, и мне на мгновение захотелось просто прижаться к его груди и заверить, что со мной всё в порядке. К сожалению, именно в этот момент я обнаружила, что совершенно не могу пошевелиться. — Я должен знать, что с ней всё будет в порядке, или просто сойду с ума… — диван подо мной прогнулся. Чуть шершавая, теплая ладонь прикоснулась к моему лбу, провела по волосам. Как бы мне хотелось дать ему знать, что я всё слышу. Что я здесь. Что за меня не нужно волноваться. — Ник, пойми, она уникальна, — вновь заговорил этот незнакомый знакомец, и мне вдруг вспомнилась встреча с чуть заросшим хозяином лавки пару недель назад. Это определённо его голос. — Я ни разу не слышал о совместном потомстве Гримма и везена. Никому из твоих предков и в голову не приходило заводить детей с существом… — Бред собачий, — вдруг прорезался сквозь напряженный воздух голос отца. Теперь стало ясно, кто всё же держал меня за руку. — Поверь, если ваши не упоминали об этом, то это не значит, что таких случаев не было. Просто, в случае раскрытия данного факта, всю семью бы просто перерезал ваш же чертов Совет! Это случилось с моей женой, черт возьми! — Рик, сейчас не время для этого разговора, — с печалью в голосе пробормотал брат. Мне захотелось выть. — Надо выяснить, чем мы можем ей помочь… — Здесь остается только ждать, — непререкаемо вставил свои пять копеек Монро. Он мне вдруг представился сложившим руки на груди. — Если она проснётся, то всё будет в порядке… — А если нет? — с каким-то надрывом в голосе поинтересовался папа. Тревога защемила мне сердце и я попыталась хотя бы пошевелить пальцами. Господи, если ты существуешь, помоги мне подать ему знак! — В гримуарах нет ни одного упоминания о полукровках, о их способностях. Она же Гримм, ведь так? — раздался ещё один голос, на сей раз женский, и более знакомый. Розали. — Я уже даже не знаю, что она такое… — Гриммы те же самые существа. Просто ваши способности отличаются от наших, отражают их. Если предположить, что две сущности просто смешались в ней, но Гримм первоначально пересилил… — Розали замялась, явно не зная, кем была моя мама. — Потрошителя, — дополнил её мысль отец. В комнате повисла напряженная тишина. Тут папа зачем-то добавил — Из старообрядцев. Парочка одновременно глубоко, с потрясением выдохнула. Пару минут явно происходило осмысление информации. — Ну, это многое объясняет… — как-то наигранно по-будничному произнес наконец Монро, и мне стало ясно, что он явно задумался о вменяемости отца. — Два сильных существа схлестнулись в её ДНК, и до тех пор, пока сущности Гримма ей хватало для того, чтобы выжить, Потрошитель «спал». — А теперь, под воздействием сильных, крайне травмирующих обстоятельств, организм нашел решение в том, чтобы вывести и эту сущность на поверхность, — продолжила его мысль Розали. Мне так понравилось их единство, что я даже захотела улыбнуться. Они такие милашки… — Она начала пользоваться этой своей второй сущностью намного раньше, — с сарказмом ответил им отец, и в комнате запахло любопытством. Родитель чуть раздраженно выдохнул, скорее от злости на себя за то, что проболтался. Но слово уже вылетело, а значит ему придётся рассказать о моей «суперспособности». — Она чувствует вашу волну. — В каком смысле? — с подозрительной настороженностью поинтересовался Монро. — Я не знаю, как это объяснить. Риан никогда особо не вдавалась в подробности. Знаю лишь то, что она умеет определять ваш вид ещё до того, как увидит существо в его второй ипостаси. — Но ведь это… читерство, — даже как то немного возмущённо пробормотал Монро. Мне ничего не оставалось, кроме как мысленно фыркнуть. — Но зато вполне объясняет особенности её взгляда, — голос рыжехвоста немного дрогнул. Словно она вспомнила что-то для себя неприятное. — Поверь, дорогой, тебе повезло, что она не смотрела тебе в глаза. Я лично больше не хочу такое переживать… Я не помню, чтобы девушка хоть раз ловила мой прямой взгляд, но, возможно, это случилось во время моей прошлой отключки. За которую мне, кстати, все ещё очень стыдно. — Но все это не объясняет произошедшего сегодня, — хмуро пробормотал братишка, до этого внимательно слушающий рассуждения друзей. — Как раз таки это и ставит финальную точку, — не согласилась с ним девушка. — Ты говорил, что она была очень напряжена. Волновалась? Возможно даже, паниковала? Что именно там случилось? Родственники замялись на мгновение. Как жаль, что даже глаз не могу открыть! Мне так хотелось бы видеть их смущенные лица. Впрочем, ситуация и вправду была крайне неловкой. — Да что, что… — тихо пробормотал отец в сторону. — Мы немного повздорили, потрепали друг другу нервы. Потом объявился её дружок, тот, который Потрошитель. Счастье, слюни, любовь. И все вроде нормально было, пока этот ваш Ренард не заявился… — А при чем тут Капитан? — подозрительно поинтересовался Монро. Понимаю, я бы тоже удивилась. — Да при том, что Риан и так была, мягко говоря на взводе, а уж когда эти двое начали спорить, то у неё вообще крыша поехала… — папа замолчал. Я наверняка не ошибусь, если скажу, что он сам ещё для себя не разобрался, что там произошло. — Ренард довёл Тернера до ручки, и тот на него кинулся. А Риан влезла между ними. Ну и в процессе… Схлынула, если это можно так назвать. И даже потом, когда её оттащили, она в коридор рвалась так, будто там её ребёнка убивают, а не пытаются морду набить в порыве ревности. — Вы хотите сказать, что она бросилась на Сэма, ради того чтобы защитить Капитана? — неверяще поинтересовалась Розали, и вот тут уже я ещё сильнее захотела участвовать в разговоре. Но эта чёртова неспособность даже языком шевелить не дала мне такой возможности! Не было такого! Я сделала это не ради Ренарда, а ради Сэма!.. — Да черт её знает, кого она там защищала… — В нас очень сильны инстинкты, особенно, если дело касается кого-то, кто нам дорог, — зуб даю, Потрошитель сейчас с нежностью посмотрел на свою вторую половинку. — Если она почувствовала опасность для человека, которого считает своим, причём, не просто опасность, а смертельную угрозу, это могло стать причиной её полного обращения… — будто размышляя, продолжил свою мысль Монро. — Единственное, что непонятно, так это то, почему этот процесс был настолько болезненным? Честно говоря, я в первые мгновения подумал, что она под машину попала… — Она так кричала… — боже, пап, ты же мне руку сломаешь! — Её словно разрывало изнутри. Повсюду кровь. А я, как самый последний в мире дурак, стоял и просто смотрел. Я ничего не мог сделать… — Ты не можешь винить себя в этом, Рик, — попытался успокоиться расчувствовавшегося родителя Беркхард, но я слышала, как сильно дрожал его голос. О, Боги, как я перед вами виновата, ребята… Как много мне нужно вам рассказать. За многое извиниться. Прошу, если кто-то есть, там, наверху, дай мне возможность с ними ещё раз поговорить!.. Не успела я даже додумать эту мысль, как вернулась боль. Я попыталась вцепиться в лежащую рядом на кушетке ладонь Ника, но не двинула и пальцем. М-да, не о таком я просила, но и на том спасибо… Акт 2. Сцена первая Действующие лица: Адрианна Крейг, Ричард Кесслер, Николас Беркхард. Место действия: Лавка трав Время действия: вечер того же дня. В комнате было тихо. После того, как я ещё раз прошла через Ад — возможно, даже в буквальном смысле — мне было сложно определить время дня. Вообще, даже простая попытка пошевелиться вызывала у меня панику. Мне все ещё отлично помнился прошлый паралич. Я думала, нет ничего хуже, чем смерть, но, очевидно, это не так. Последнему врагу такого не пожелаю — не иметь возможности успокоить близких, но слышать каждое их слово, понимать, насколько они боятся за тебя. Пару минут после пробуждения я просто пролежала в этой удушающей тишине. На секунду стало страшно — а вдруг вновь исчез слух? Ведь так и было, когда я съехала с катушек… Но тут же вспомнилось, с какой чёткостью, вплоть до дыхания и сердцебиения каждого человека, я слышала предыдущий разговор. Значит, участи оглохнуть до конца дней моих я избежала… Ну что ж, отправим первый плюсик в копилку. Хоть какое то утешение. А что там с «суперчутьем»? Надеюсь, оно тоже на месте? Пусть это будет наглость — выпрашивать такое у Судьбы после того, что я вообще-то осталась жива — но надеяться хотелось. Я начала медленно «прислушиваться» к запахам. Через мгновение стало понятно, что ой как зря, ибо теперь способность повиновалась мне гораздо лучше. Без долгой настройки, без чёткой цели в голове, даже без «образца» — теперь я могла учуять всё сразу. И вот это всё и долбануло мне по носу, да так, что я резко сморщилась. Секунда ушла на понимание, что и двигаться удаётся без проблем. Неужели всё?.. — Энди? — раздался тихий голос отца. Я не удержалась и открыла глаза. Небольшая комнатка, деревянный стол посередине, высокие полки, уставленные заполненными и не очень склянками. Полумрак. Задернутые наглухо шторы. И взволнованные, впалые серые глаза родного человека, в окружении темных, практически черных синяков. — Слава Богам… — ледяная рука его коснулась моего лба, и от облегчения, которым был полон его голос, я чуть не разрыдалась прямо там. В ушах возник отзвук собственного крика. Мне казалось, что если я сейчас хотя бы попытаюсь заговорить, у меня ни черта не получится. Да и сказать, честно говоря, было нечего. Я совсем не находила слов. — Не надо ничего говорить, — будто прочитав мои мысли, тут же хрипло сказал он. По моему лицу, наверное, было понятно, что истерика на подходе, потому что папа просто взял меня за руку. Но этого было так мало. Не особо думая, насколько больно это будет, я попыталась его обнять. Неловко обхватив руками широкие плечи, уткнулась носом ему куда-то в шею. Прижалась так сильно, что не оторвать клещами. И разрыдалась. Но легче не становилось. Его ладонь аккуратно поглаживала меня по спине. Я понимала, что он и сам плачет. — Ничего не надо. Просто живи. Ладно, детка? — и этот надрыв в голосе почти убил меня снова. Но я лишь закивала. Обязательно. Я тебе обещаю. Даже не знаю, как долго мы так просидели. Рубашка отца стала совсем мокрой, мои пальцы побелели от того, как сильно я в нее вцепилась. Но я просто не смогла себя заставить оторваться. Совершенно иррациональный страх, но мне совсем не хотелось его преодолевать. Хотелось навсегда остаться здесь и сейчас. И чтобы никаких существ. Никаких Гриммов и их предназначений. Никаких Ренардов, Тернеров, Беркхардов и бог знает кого еще. Просто здесь и сейчас. Но всё когда-нибудь заканчивается. Я уже почти перестала всхлипывать, когда тихий скрип открывшейся двери дал нам понять, что мы больше не одни. Я подняла глаза и увидела Ника. Будто бы смущенный, он попытался вернуться обратно, в другую комнату. — Ник, не надо, — прохрипела я, оторвавшись от отца. Заледеневшими руками провела по лицу, стирая остатки слез. Жаль, что это не поможет от опухшего лица, но, уверена, он видел вещи и пострашнее. — Не уходи. — Мне показалось, что вам нужно время, — неловко улыбаясь, тихо проговорил брат, явно пропуская «побыть семьей». Я попыталась улыбнуться в ответ, но наверняка вышло плохо. Вон как много жалости плескается в его глазах. Мне ничего не осталось, кроме как протянуть к нему руку. — Мне сейчас нужна вся моя семья, — такую просьбу братишка проигнорировать не смог. Быстро, словно срываясь с места, в два шага дошёл он до нас и присел с другой стороны. Я не удержалась и просто прижалась к нему, мгновением раньше отпустив папу. Объятия, которыми меня наградили в ответ, могли буквально раздавить. Судорожный вздох — даже не знаю, мой или его. Но стало спокойнее. Так, словно я наконец-то дома. На своём месте. Без недомолвок, лжи и упрёков. Какое же счастье. Понадобилось некоторое время, чтобы окончательно прийти в себя. Подозреваю, что не мне одной, но уличать родственников в моменте слабости я не собиралась. Мужчины, как никак. Еще умрут от смущения, что я делать-то буду. — Пока ты… лежала, — явно глубоко задумавшись над формулировкой, проговорил отец — мы с ребятами предположили, что… — Да, я слышала, — перебила я его осторожно. Невольно поморщилась, вспомнив всю прелесть сонного паралича. — Слышала? — взволнованно переспросил брат, чуть сильнее, чем хотелось бы, сжимая мою руку. Мне ничего не оставалось, кроме как кивнуть в ответ. Судя по эмоциям, которые пронеслась у него на лице, ему пока в принципе сложно переварить тот объем информации, свалившийся на бедную голову родственника за последнее время. — Я… Даже не знаю, о чем тебя спросить, честно говоря, — наконец выразил он свою мысль. Я лишь сочувственно улыбнулась и легонько сжала его ладонь в ответ. Понимаю — У меня есть пара вопросов, — не остался в стороне отец. — Но, пожалуй, лучше задать их тебе, когда ты поправишься. — На самом деле, мне гораздо лучше, чем кажется, — осторожно возразила я родственнику, надеясь, что меня не начнут тут же переубеждать. — Есть, конечно, ещё слабость и шок, наверное, но так-то со мной все в порядке. — Что, даже не хочется побегать по лесу и после закусить каким-нибудь свинорылом? — по-доброму язвительно поинтересовался Беркхард, и я еле удержалась, чтобы не ткнуть ему локтем под бок. Но шутку оценила. Смешно. — Просто если посетит желание, ты только скажи, у меня есть парочка на примете, которых не жалко… Мы все улыбнулись, прекрасно понимая, что он это несерьёзно. Но сама ситуация напрягала. Потрошители не славятся терпеливостью. У многих вообще проблемы с гневом и самоконтролем. А я, если кто-то ещё не понял, далеко не образец выдержки и благоразумия. Что в итоге даст эта смесь, только братьям Гримм известно. — Ты помнишь, что Розали и Монро сказали про причину твоих изменений? — осторожно поинтересовался отец, пытаясь посмотреть мне в глаза, но мне не хотелось встречаться с ним взглядом. Конечно, помню. И, как пить дать, именно это и волнует, собственно, всех свидетелей (и многочисленную группу поддержки команды «Семейство Гриммов из Портленда») столь громкого события. Почему именно этот момент? Что стало катализатором? Как получилось, что я схлынула именно в тот момент, когда мой парень решил преподать «урок вежливости» моему же шефу? — Энди, если ты знаешь настоящую причину, и ты думаешь, что твой выбор был правильным, то стоит сказать об этом Сэму, и не морочить… — Пап, а почему ты так уверен, что я защищала именно Капитана? — не удержавшись, злостно фыркнула я в ответ. — Родная, я вот даже не знаю, что думать, честно говоря. Мы все были на взводе, уникум ваш капитанистый повёл себя, как последняя скотина, — судя по выражению лица, папе было вовсе не смешно, и наш общий с братом смешок он посчитал неуместным. — Сэм взбесился, и нет бы тебе просто его успокоить, дать ему хотя бы намёк на то, что ты на его стороне. А ты стоишь между ними двумя, оголяешься на кой то хрен, и с Ренардом вроде как не прочь наедине остаться. И даже если не брать во внимание, что парень твой вообще-то альфа, и не совсем человек, я его вполне понимаю. По-мужски, — осторожно, словно боясь меня обидеть, быстро выложил свои карты на стол родственник, старательно отводя глаза. Я понимала, что папе было, как минимум, некомфортно. В мою личную жизнь он старался не лезть, хотя я не давала ему и шанса остаться в неизвестности. А тут ситуация патовая. И знать не хочется, и за кровинушку беспокоится. М-да. Ник благоразумно молчал, лишь внимательно наблюдал за мной. Подозреваю, что он тоже хочет понять, что это было, просто лезть ко мне в душу ему пока как бы не с руки. Я-то всегда знала, что он мой брат, а для него все в новинку. — Он бы его убил, — неожиданно хрипло отвечаю я и тут же удивляюсь слабости своего голоса. Я же была уверена в этом. Или нет?.. — Или засадил бы его за решётку за нападение. Или… — Ты думаешь, что твой Потрошитель не справился бы с полу-ведьмаком? — скептически поинтересовался папа. Я почувствовала себя глупо. Как же объяснить это чувство, когда тебе настолько страшно, что отключается мозг и ты просто боишься кого то потерять… — Риан, Сэм стайный Потрошитель, вожак, чистокровный везен в конце концов. А если судить по Капитану, тому в принципе, тяжело оборот даётся, хоть и силы не отнять. Я поставлю десятку на то, что парень бы один на один разорвал его, как Тузик грелку. Ему не нужна была защита. — Нужна. Он сам не понимал, что делает. У Ренарда такие связи, что Сэма в один момент могут просто из-за угла на ножик насадить, а стаю его на полоски порезать и продать наиболее пригодные запчасти на чёрном рынке, — продолжила я протестовать, взглянув на Ника. Тот дёрнул бровью, но отрицать не стал. Сам знает, что я здесь скорее недооцениваю начальника. — Он в этом городе негласный хозяин, и я не хочу чтобы… — Эх, солнышко… — тяжело вздохнул папа, и я остановилась в своих попытках объяснить свое поведение. — Нам с Ником ты можешь сказать что угодно. Да даже этим двум — а с ними тебе тоже придётся поговорить, не зря же они друг друга пару раз о стенки приложили — можешь преподнести все именно так. Ты просто… — родитель вдруг замялся, будто не хотел говорить этого вслух. Я подозрительно сощурилась. — Что просто? — Риан, насколько ты уверена в том, что защищала именно Тернера? — договорил за папу брат, уставившись на меня своими серыми глазами. Я открыла рот чтобы ответить — на все сто процентов, даже больше. И не смогла. Акт 2. Сцена вторая Действующие лица: Адрианна Крейг, Александра Паунтмэн. Эпизодически Монро и Розали Калверт. Место действия: Лавка трав. — Ты уверена, что тебе больше ничего не нужно? — осторожно спросила меня рыжехвост из-за двери. — Я мясо, конечно, не ем, но достать будет не сложно. У нас тут магазин за углом, хозяин мне должен, так что проблемой не будет. Только скажи, — скороговоркой продолжил за ней Монро, и тут уже я почувствовала себя неудобно. Это их дом, рабочее место, в конце концов, но они даже в комнату зайти не могут, потому что я мой взгляд вынуждает их схлынуть. А закрыть их дольше, чем на пять секунд я не могла, ибо сразу начинала паниковать, а это последнее, что нам сейчас нужно. — Ребят, единственное что мне нужно — чтобы вы так не волновались за меня. И из-за меня. Я не хочу вам неудобств причинять, так что как только папа вернётся с линзами и другой одеждой, я тут же освобожу вашу жилплощадь, — я постаралась не улыбаться и говорить максимально серьёзно, но милота ситуации принуждала к обратному. Нет, ну правда, приятно очень. — Вопреки распространенному среди наших друзей мнению, мы в этой лавке не живём, — хохотнул Монро, тем не менее облегчённо вздохнув. — Можешь оставаться сколько хочешь, хоть до закрытия, — попытался он вновь пошутить, и я хмыкнула. Хорош. Мужчина сдавленно охнул. Видно, локоть невесты попал куда надо. Напряжение окутывало их так плотно, что я чуяла его даже сквозь стойкую пелену травяных ароматов. К содержимому некоторых банок я предпочла бы не принюхиваться, но, кажется, теперь придётся тренироваться больше в отключении супернюха, чем наоборот. Мне удалось убедить Ника в том, что все в порядке, и вновь терять контроль я не собираюсь. Брат сделал вид, что поверил — подозреваю, что Розали предоставляет ему письменный отчёт каждые полчаса — и уехал в участок. Я с сожалением вздохнула. Место работы мне нравилось, и стул свой я любила, кофемашину просто обожала, а уж какой там спортзал… Скучаю я, в общем то, по участку. Только вот, как пить дать, светит мне больше никогда не задержаться там больше чем на полчаса — именно столько займёт процедура увольнения и подписание бумаг. Подозреваю, что после моей самоволки и произошедшего после, Капитан даже плюнет на две обязательные недели отработки. Просто за дверь выставит, и все… Грустно. За этими мыслями ногти мои превратились из обломанных в обгрызенные. Черт. Руки неосознанно тянулись к телефону, но тот был предусмотрительно изъят отцом. Знает же, что я не удержусь и начну названивать Сэму. Если уж отец с братом поверили в то, что я кинулась на него из-за Ренарда, то везен в этом наверняка стопроцентно уверен… А может, к черту их? Объясняться ещё, оправдываться, убеждать, тешить эго обиженного? Как будто это я не подумала о последствиях? Может, лучше сбежать, напиться до зеленых человечков и завтра поехать на работу? С похмельем беседа с Шоном явно будет восприниматься легче и закончится быстрее. А там — прощай, со всех вокзалов поезда — в родной Су-Фолс, разнимать драки между не поделившими какую-нибудь безделушку Барахольщиками? В моей голове это звучало, как вполне приличный план. Сбыться ему было не суждено. Прозвенел колокольчик. Я невольно дёрнула головой, прогоняя остаточный шум в ушах. Открывшаяся было дверь тут же захлопнулась. Из лавки потянуло знакомым ароматом пончиков с клубничной глазурью, с едва заметным оттенком сирени. Я поморщилась. Ну конечно, как я могла забыть… — Ник сказал, что если я хочу надавать кое-кому по шее, то мне следует приехать сюда, — достаточно просто сразу же высказалась Алекса, не дав хозяевам и шанса поинтересоваться причиной её прибытия. — Что-то мне кажется, формулировка была не такая, — протянул Монро, и я невольно улыбнулась. — Может и не та, но смысл общий, — фыркнула Лекси. Секунда молчания — видимо, оглядывалась. — Где эта бедовая? — наверняка, ещё и мину свою упрямую состроила, что сразу понятно — не выпнуть её из магазина, хоть носорога на помощь зови. Судя по тишине за стенкой, ребята решили также. Пара длинных шагов, и вот уже открывается дверь. — Ну привет, напарница, — хмыкнула девушка и с поистине злорадным выражением лица захлопнула створку. Мне едва удалось сдержать страдальческий вздох. Лекция номер два на подходе. Однако, подруга меня искренне удивила. Застыла на месте, внимательно вглядываясь в мое лицо. В глазах медленно появлялось беспокойство. Пальцы рук сжались в кулаки, после вдруг начали отбивать чечётку на бедре. Первый раз вижу её такой… Взволнованной. — Тебя что, комбайн пожевал? — наконец хрипло поинтересовалась она и тут же прокашлялась. А я уже и забыла, что выгляжу не совсем приглядно. Ей было неловко, но от этого стало ещё приятнее. Меня сейчас не будут учить жизни, а просто пожалеют. Вот так сюрприз… — Да нет, просто пуму в лесу встретила, — улыбнулась я. Ну что ж, от правды далеко не ушло. — Заливай больше, — ещё сильнее нахмурилась Лекси осторожно подошла. — Опять за ветку споткнулась? А я тебе говорила — сходи уже вестибулярку проверь, потому что в полиции такие неуклюжие ленивцы не нужны, — мы пытались шутить, но выходило плохо. Я просто боялась в принципе выходить из нейтрального душевного состояния. Она же раз за разом делала попытку разрядить обстановку. Улыбаюсь, будто бы смешно, но мы обе понимаем, что не очень. — Я бы хотела набить тебе морду, конечно — ты нам дело, в конце концов сорвала своим исчезновением — но вижу, что тебя и так помотало изрядно, — девушка осторожно присела на край моего ложа. Снова внимательно посмотрела мне прямо в глаза. — Что случилось? Все шло нормально, убийцу почти нашли, и дело бы закрыли, оставалось только чуть чуть дожать, а ты пропала. Я не в курсе, да и спросить не у кого. Ник явно что-то знал, но я не рискнула лезть, ибо у него и так дел было по горло… — по лицу её было видно, что ей любопытно. Я хмыкнула. Вот же ж… женщины. Как бы не волновались за подругу, а про её личную жизнь знать надо все в обязательном порядке. Неужели она посчитала, что Беркхард и я… Бррр, даже думать об этом не хочу. Фу. — Ник мой кузен, — огорошила я её, но мне не поверили. — Его мать и мой отец — родные брат и сестра, — добила я её новой информацией. Взгляд стал подозрительный, придирчивый и крайне заинтересованный. Сравнивает чтоль…? — Так что да, он был в курсе, где я была. — А ты давно знаешь? — вопрос сбил меня с толку. — В смысле? — Ну, что он твой брат? — алё-о, женщина, я исчезла на пять дней, а тебя только это интересует? Не ожидала от себя, что захихикаю в ответ на столько простой вопрос. Но вот поди ж ты, так и получилось. — Ну, как начала понимать значение слова «кузен», так давно и знаю. — То есть ты знала, а он нет? — киваю. — Вы три месяца постоянно обедали вместе и ржали в перерывах на кофе над какой нибудь тупой Хэнковской шуткой, а он не знал, кто ты такая? — мне удалось её поразить, надо же… Вновь кивок. Секундное молчание. Крайне нецензурное высказывание, которое в любой другой момент возможно меня бы оскорбило. А-яй-яй, как грубо. — Лекси, мы можем до вечера разбирать мою генеалогию, я даже родословное дерево тебе могу нарисовать до седьмого колена, — я невольно снисходительно улыбнулась. — Но ведь это не то, зачем ты приехала? Девушка нахмурилась. М-да, мне стоит ожидать атаку со всех сторон. Она не успокоится, пока не узнает все конца… — Ты же знаешь, что экспонат украли? — осторожно начала проверять меня подруга, и вот тут я напряглась. Чего греха таить, я пока не задумывалась о том, что же ей скажу. — Мне Ник сказал, да. — Вчера вечером я лично его в отдел улик отнесла, а сегодня утром раз — и нет его… — Александра явно замялась и отводила взгляд. Что у тебя на уме, напарница? — А ты появилась. И до этого так им интересовалась… — Лекс, не тяни кота за причиндалы. Спрашивай прямо. — Ты как-то причастна к этому? — девушка действительно тянуть не стала и уставилась прямо мне в глаза. И мне бы вот разозлиться — как же, не доверяют, подозревают в краже и злоупотреблении служебным положением. Но не могу. Просто не знаю, к чему это приведет. — Лекси, последние несколько дней я была в отъезде. Приехала только вчера. А утром… — и как вот это описать? — возникли некоторые проблемы. Я полдня в отключке провалялась. Да и на кой черт мне эта тряпка сдалась, в хибаре у себя повесить и радоваться? — последнее правда, ни на кой она мне не нужна была. — Ты не сказала нет, — нахмурилась детектив, и я как-то запоздало подумала, что любое укрывательство она заметит и может подумать бог знает что. Но как её рассказать, если она ни черта не поймет? — Нет, я не имею к исчезновению этого «шедевра» ни малейшего отношения, — раздраженно ответила я ей так, как она хотела услышать. Но легче не стало, ибо девушка еще сильнее нахмурилась и отвернулась. Пару минут мы просидели в тишине — Лекси явно собиралась с мыслями, разглядывая необычное убранство алхимического кабинета. Я же, честно говоря, старалась не дышать. Ну что ж такое-то, то не включишь, то не выключишь! Эй, кто там в небесной канцелярии за Гриммами присматривает? Не мог что-ли нормальное что-то мне при рождении выдать? Или это уже не к тебе вопрос? Надо будет спросить у Монро, кто у них такими делами заведует… — Ренард был не в курсе где именно ты была, ведь так? — вдруг спросила девушка, резко обернувшись, отчего я вздрогнула. — С чего ты взяла? — стушевалась я, отводя взгляд в сторону. — Да как тут не понять, когда начальство пять дней изводит каждого офицера, просматривает все отчеты дежурных, утром и вечером звонит судмедэксперту, будто бы узнать подробности какого-нибудь дела, — чем больше она говорила, тем больше у меня отвисала челюсть. Он что? Нет, как пить дать, рехнулся… — Да еще примерно раз в час зависает с отстраненным взглядом в сторону твоего кресла. Всех достал, вообще каждому попало. А как он меня сегодня допрашивал. — Допрашивал? — недоуменно перебиваю. А это-то зачем? — Да, ФБР могло бы прийти, как на лекцию: «Все методы ведения допроса за полтора часа», — недовольно фыркнув, проскандировала Лекси. Она вновь забарабанила пальцами по бедру, лицо сначала побелело, потом пошло красными пятнами. Эк её проняло. Мне аж жалко стало. — А я нихрена, я повторюсь, ни-хре-на не знаю! — вот тут-то плотину и прорвало. Подруга вскочила и принялась, словно загнанный в ловушку зверь, бродить из угла в угол. — Он спрашивает, а я как первоклассница в институте — сижу, в горле пересохло и почему-то в угол забиться хочется! Где экспонат? Да я-то откуда знаю! Из хранилища вытащили, под носом у утренней смены. Ночью был, а утром уже нет! А я в участке всю ночь интернет прочесывала, вдруг твой труп где всплывёт? Никого не видела, ничего не слышала, но экспонат украли, а мы, как лохи последние, не заметили! — кажется, попытка не срываться на крик провалилась. — Почему одна дело не закрыла? Убийцу почему не поймала? А Вы как думаете, Капитан, почему? Как я могу, у нас ни одной, мать его, хотя бы маленькой зацепки, ни улик, ни подозреваемых нормальных! Не потому ли, что моя напарница застряла где-то в жопе и даже не удосужилась мне позвонить? — Я не могла позвонить, у меня… — Да знаю я все твои отговорки! Телефона не было, связи не было, штанов не было, с мозгами такая же ситуация, — отмахнулась Паунтмэн. Я едва не захихикала. Это было бы фатальной ошибкой. Обстановка накалялась, и у меня внутри, где-то в области диафрагмы, нервно заворочалось раздражение. Я прикрыла глаза, стараясь глубже дышать, но горло перехватило. Опасно, черт возьми, как же опасно. Нужно просто держаться… — Ах, ну да, а где же Энди? Почему о самоволке не сообщила? Думала, я в курсе? А я вот нет, не в курсе, и ты щас всё себе порвать должна, чтобы найти её, хоть из-под земли достань, а потом в архиве посидишь, подумаешь… — Здесь нет твоей вины, Лекси, и он не может тебя в архив усадить, даже если я прямо сейчас от твоих криков здесь и скончаюсь, — осторожно вставила я свои пять копеек, за что получила особенно убийственный взгляд. — Всё-то ты знаешь! А я-вот была в неведении, где ты, и мне за это этот придурок сегодня все мозги успел промыть, пока Ник не приехал с мужиком каким-то! — Каким мужиком? — подозрительно спрашиваю, теряя ход повествования. Что-то я вообще запуталась, когда что было? — Ничего не понимаю, расскажи нормально, по-порядку! — По порядку хочешь? — у неё аж глаз задергался. Ну ничего, надо сказать Розали, чтобы чаю того принесла. Лекси у нас не волчица, конечно, но сработать должно. — Да пожалуйста! Украли экспонат — это раз. Ренард приехал чуть ли не с рассветом, на кой-то чёрт поперся улики проверять и обнаружил пропажу — это два, — ага, пока всё сходится. Примерно в это время я вернулась домой. Мельком промелькнула мысль — как же Бекка всё-таки быстра! Прям как Флэш… — Пока чехвостил всех, кто под руку попался, Ник приехал с мужиком по имени Рик, но они тут же смылись, как только про исчезновение картины узнали — это три, — кажется, счёт её успокаивал. По-крайней мере, говорить она начала гораздо тише. — Напоследок только с Ренардом переглянулись как-то подозрительно, после чего последний решил устроить мне мозговую бомбардировку. Потом ему позвонили, он секунд двадцать поговорил и смылся из участка так, будто узнал, что у него в дом воры забрались. Это четыре, — кажется, она даже загибала пальцы. Но сработало — теперь напарница могла разговаривать спокойно. — Теперь твоя очередь. — В смысле? — повторяюсь я что-то сегодня в разговорах. Не иначе, как заплыв в бездну повлиял на мои умственные способности. — Жмурики зависли, — раздраженно фыркнула она в ответ и наконец перестала рассекать комнату, остановившись напротив меня и сложив руки на груди. Грозно так. — Рассказывай, где шлялась, что случилось, почему похожа на жертву вооруженной перестрелки, и какого хрена происходит с твоими глазами? Последний вопрос меня конкретно напряг. Я невольно поискала взглядом зеркало. — А что не так? — Они карие, — хмыкнула Алекса. Я нахмурилась. — Карие? И что? — До этого были черные, сейчас — карие, и отлив такой жуткий немного. Красноватый будто… Но ты с темы не увиливай, подруга, — вдруг улыбнулась Алекса, и я поняла — она меня отвлекала. Чтобы ничего придумать не смогла. И ведь знала, чем меня загрузить, чтобы мыслей других не было! — А если я тебе поверю, то расскажу замечательную историю о том, как Капитан вернулся в участок, а через три часа к нему зашёл один, весьма симпатичный, однако явно побитый мужчина. Высокий такой. Хорошо тебе знаком… — Ты специально, да? — застонала я. Ну нельзя меня так заинтересовывать, я думать перестаю нормально! — Как ты со мной, так и я, — с противной ухмылочкой ответили мне. Я вздохнула. Придётся думать на ходу. Из ситуации удалось вывернуться с малейшими потерями. Вовремя вспомнилась история со стаей койотлей пару лет назад, вот и переделала её слегка. Мол, старые друзья — ты их не знаешь, они не отсюда — позвали на охоту, я чтобы расслабиться — всё равно ни улик, ни подозреваемых нет, даже зацепок, одна только экспертиза осталась — согласилась, а попала в передрягу, оставшись без телефона, средств передвижения вместе с придурками, которые забыли заправиться. А уезжала не на своей машине, куда — не знаю, за рулем не была и направлением не интересовалась. Вернулась сегодня утром только. Не скажу, что мне поверили, да и если в принципе посмотреть, я не особо-то старалась, честно говоря. Захотела бы рассказать — рассказала бы, и Алексе не нужно это было на пальцах объяснять. Они лишь покивала мне в ответ, с лукавством в глазах — мол, ты мне заливаешь, а я делаю вид, что поверила — спросила парочку наводящих вопросов и, наконец-то, отвязалась, как мне кажется, отчаявшись услышать от меня правду. Я невольно позавидовала Нику — ему не приходится придумывать всякую чушь, лишь бы не нарушить ментальное состояние своего напарника. — Дак кто там к Капитану зашел? — поинтересовалась я с невинным видом? — А я тебе не поверила, — пожала плечами Алекс, и я фыркнула. Ну конечно… — Но расскажу, а то самой интересно, что это такое было. Короче, — она вздохнула, не зная с чего начать. — Уж не знаю, куда он ездил, но явно не просто поболтать, потому что вернулся в другом костюме и с во-от таким синяком на скуле, — искренне надеюсь, что подруга преувеличила, ибо размер впечатлил. — Злой, как собака. Рявкнул на Ву, даже кофе не дал допить, послал за каким-то своим знакомым, — а вот это уже проблемы… — И заперся в кабинете, жалюзи закрыл. Я еще подумала, кто мог ему морду набить. Все же знают, что он начальник ППБ*… — да уж, это точно. — А потом приехал Сэм. — Какого хрена он там делал? — не удержалась я. Он что, совсем больной? — А это я у тебя хотела спросить, — широко, с ухмылкой проговорила Алекса, и теперь мне стало ясно — она издевается. — Потому что лицо твоего парня было симметрично украшено таким же фингалом. И что-то мне подсказывает, что эти два случая связаны. Тем более, что он прямиком в кабинет к Капитану зашел и застрял на пол-часа. Я молчала, потому что если расскажу, хоть что-то — не отвертеться мне от навязчивых вопросов. А как отвечать, если и сама не знаешь, что произошло. Алекса нахмурилась, увидев неуверенность на моём лице. — Энди, ты же знаешь, что я не верю в эти дурацкие слухи о вас с Ренардом. Да и болтать не стану, мне ни к чему, ещё ж работать с тобой, а ты и так повернутая на неприкосновенности твоей личной жизни, — мягко начала она. — Но может… Я подскажу, что делать? — весьма сомневаюсь. — Ты сама запуталась. Моё молчание затягивалось. Сама ситуация была такая неправильная, запутанная, наполненная злостью и недопониманием, что я никак не находила выхода и слов, чтобы её объяснить. Но вдруг показалось, что действительно нужен совет человека со стороны. Обычного человека, не загруженного нашими сверхъестественными делами. Может, она поможет мне понять, что именно там случилось, и где же я, чёрт возьми, поступила неправильно. — Мы с Сэмом поругались, давно, в тот день, когда я попала в больницу. Вы тогда уехали, он увез Джуди с Шедоу, решил вернуться, а ко мне Ренард заявился. Лекцию прочитал, пытался понять, что произошло. Только… — я замялась, прокручивая воспоминания. Мне ведь не показалось, что он был обеспокоен? Но может… — Что-то было в его глазах. Будто бы он не только для этого приехал. — Мне тогда показалось, что он убьет любого, кто причастен к твоему падению. В музей прилетел, когда тебя уже увезли, все осмотрел, наорал на руководителя выставки, меня до участка лично довез. Вёл, кстати, так, будто за нами гнались. А там просто ужас какой-то творился. Все подумали, что кто-то решил публично тебя пришить и меня заодно, да только промахнулся, чуть ли не бунт подняли. Он всех успокаивал, а в глазах — злость такая… Ужасающая, — девушка повела плечами, словно пытаясь сбросить с себя наваждение. Понимаю, я тоже видела такой его взгляд. — Кстати, слухов только больше от этого развелось. Половина штата шепталась, что он потому такой злой и был, что на его пассию напали. — Не удивила, — я чуть улыбнулась. С силой потерла лицо, стараясь прогнать образ сидящего рядом Ренарда. И какая-то тоска в его глазах, будто ему было очень страшно, а теперь всё хорошо вроде, но не очень. — В общем, я в очередной раз всё испортила, — едва заметный ироничный смешок с её стороны, и мой укоризненный взгляд. — Сэм меня приревновал, я взбесилась, потому что, шутки шутками, а его упрямство и собственничество уже начинали порядком надоедать, — тяжело это всё. И грязно. Не выбраться, как ни старайся. — В общем, пока была на больничном, не общались совсем. Я вчера приехала, телефон включила, а он звонил тридцать раз, если не больше. Потом только узнала, что приезжал домой. Тут ещё отец с Ником приехали, потеряли, волновались. Устроили скандал. — Ты им тоже не сказала, куда поехала? — «Ну ты и дура!» читалось между строк, но я это проглотила. — Я думала, что сгоняю на денёк и вернусь. А получилось по-другому. В общем, в процессе приехал Сэм, и вроде всё нормально, да только он ведь не в курсе был, где я ошивалась. А тут Ренард… — Ничего не понимаю, — нахмурилась Алекс, и я прервала свою мысль, чтобы вглядеться в её задумчивое лицо. — Капитан к тебе улетел что-ли? — А я тебе о чем? — устало спросила я и откинулась на подушку. Едва уловимо заболела голова. — Приехал, зачем не знаю, он успел только спросить, где я была, а тут Сэм, — вот тут-то и начинается самое сложное. И что мне говорить? — Подробностей рассказывать не буду, но возможно, я спровоцировала драку. — Спровоцировала? — Ага. — Как? — Да я в толстовке была, а они начали спорить. Тернер Капитана выпихивал из дома, а тот уперся, как баран, хотел поговорить. Сэм вспылил. А мне так неудобно и жарко стало, что я толстовку расстегнула, — кажется, я даже смутилась. Неистово загорели щеки. — А под толстовкой? — разговор принял интересный оборот и стал больше походить на девичник. — Только бра спортивный, — я в волнении закусила губу. Алекса неверяще уставилась на меня. — Погоди, ты хочешь сказать, что специально оголилась перед Ренардом? — Да нет, конечно! — фыркнула я. — Реально жарко стало, руки сами собой расстегнули. — А что Сэм? — Что, что… Завис, я ж вся в синяках. — А Ренард? — Александра определенно прониклась ситуацией и теперь требовала подробностей, как бабушка у подъезда, которой делать нечего и она пристаёт с вопросами к каждому встречному. — А Ренард… Вот тут-то и непонятно. Улыбнулся так, типа, я конечно, не против, но ты немножко занята, и говорит: «Риан, не на таком приватном разговоре я настаиваю!», — передразнить Шона у меня не получилось, но общий смысл до Лекси дошёл. — Вот Сэм ему и попытался врезать. То, как виртуозно обозвала Алекса ситуацию в весьма непечатных выражениях, смутило даже меня. Но ведь и правда — по-другому не обозвать. — А почему попытался? — Потому что вместо этого я ему врезала. Удивление на её лице говорило само за себя. — Ну ты, подруга, даешь… — ответила она спустя несколько мгновений. За стеной раздался тяжелый вздох, и тут мне вспомнилось, что мы далеко не одни в помещении, а суперслухом обладаю не только я. Хотела было возмутиться, но потом поняла — им же и так было интересно, зато мне не рассказывать всё по четвертому кругу. — А почему побитые-то оба? — Да потому что у меня опять давление скакнуло, кровь из носа пошла, а они ещё раз зацепились. А дальше я не помню, я сознание потеряла… — Сходи в больницу, а? Потому что второй обморок за два месяца, — знала бы ты, дорогая, как ошиблась в цифрах… — Короче, Сэм решил набить Ренарду морду в порыве ревности, а ты, вместо того, чтобы постоять в сторонке, сама ему врезала… — рассуждающим тоном сделала вывод Алекса и замолчала, уставившись на меня, как на сумасшедшую. — Адрианна, ты с головой дружишь вообще? — В последнее время не очень, видимо. Молчание. — Ну, зато честно, — хмыкнула Алекса. — Сама-то что думаешь? — А что тут думать? Кто Ренард и кто Сэм? Я не хотела увидеть своего парня за решеткой, — или разорванным на кусочки. — Так что и попыталась остановить. — Ага. А Ренард у нас девочка-семиклассница, не поймет, что за ревность в тюрьму не сажают и вообще, сам мужика спровоцировал? — иронично поинтересовалась подруга. Я краем уха услышала смешок за дверью. М-да, плакала приватность горькими слезами. — С Сэмом всё понятно, он в своём праве был, кстати, — заметила она тут же. Я приподняла бровь. — И не надо вот тут твоих выгибаний. Он твой мужик, его мордой ткнули в то, что это может быть и не совсем так. Пусть и доказательств нет. Я бы тоже врезала, если бы к моему так клеились, — я только вдохнула, чтобы перебить, но мне не дали этого сделать. — Ренарда я, предположим, тоже понимаю. Он человек властный, привык, что его приказы исполняются. Слепой не заметит, что у него к тебе что-то есть… — очередной смешок из-за двери, возмутиться мне не дали. — Не спорь, тем более, что врать я не стану. А характер такой, что если его ударят, он вторую щеку подставлять не будет, сразу ударит в ответ, — ну, тут уж не поспоришь. — А вот что у тебя в башке? — А я-то при чем? — А ты сама определилась, кого защищала, Ренарда или Тернера? … Да чтоб вас всех! Акт 3. Сцена первая Действующие лица: Адрианна Крейг, Сэмюэль Тёрнер. Место действия: семейная резиденция Кесслеров. Время действия: полночь — Я не буду оправдываться, — мой голос прозвучал в абсолютной тишине. — Я и не просил, — наконец-то ответил мне Сэм. Мы снова замолчали и уставились кто-куда: я в стену, он в пол. И молчание, упрямое, покалеченное, убивающее. Словно мы незнакомцы и вновь сидим в той допросной, с которой всё началось. Хотелось спросить, зачем ты вообще приехал за мной? Зачем привез вещи? Зачем усадил в машину и в полной тишине довез до дома, а затем закрыл дверь на ключ, будто я только и жду, чтобы убежать? Подозреваю, что у него тоже накопилась куча вопросов. Вот только он их не задавал. Уселся в кресло, время от времени сжимал кулаки, покусывал губу, но молчал. Изводил и меня и себя. Это больно, когда нужно поговорить, а слов нет. И чувство, будто не поймут. Будто любое неосторожное выражение сотрёт всё, что было и мы разойдемся, теперь уже навсегда… — Просто расскажи мне, что с тобой случилось? — прикрыв глаза, тихо попросил он. Я вдруг растерялась. Неужели он не хочет прояснить ситуацию с Шоном? Не хочет задать тот же самый вопрос, которым меня мучали все мои близкие люди сегодня? — Я не… — оказалось, что это был риторический вопрос, потому что ответить мне не дали. Сэм вдруг подался вперед, оперся локтями на колени и посмотрел прямо в глаза. Ни соврать, ни отвертеться, ни уйти от вопроса. — Я как дурак, пытался помириться, звонил, писал, волновался, а ты… Ты как будто вычеркнула меня из жизни, — закусываю губу, но может ли боль физическая перебить душевную? — Я же не железный, Энди. У меня есть чувства, и сильные. Я не умею, как ты, отключаться от своей жизни и работать. И весь этот месяц… Я так скучал. И волновался — жива ли ты, как себя чувствуешь, что происходит в твоей жизни. А от тебя пустота, будто и не было, — везен вздохнул. — Приехал, а тут всё воняет кем угодно — отцом твоим, братом, Ренардом — но только не тобой. Я так испугался… — Со мной всё было в порядке, — осторожно отвечаю, но, кажется, зря, потому что Тернер только начал злиться. Я чуяла это, как раздражение поднимается у него в груди, воздействует на связки. — Но я-то этого не знал! — почти рычит, и глаза блестят красным в полутьме. Воздух наполняется злостью вперемешку со стойким запахом сосны. — Я ни черта не знал! — Не нужно злиться, — и почему мы все говорим это, ведь и ежу понятно, что не сработает эта фраза? — Не нужно? — Тернер вскочил на ноги так быстро, что на мгновение мне показалось, что он сейчас ударит злосчастное кресло ногой. Но он лишь обошёл его. Вцепился руками в спинку. Будто выстроил преграду между нами. Будто боялся, что может мне навредить… — Ох, Энди, у меня до черта поводов злиться. И все связаны с тобой. — Почему ты просто не спросишь то, что вертится у тебя на языке? — начала злиться и я в ответ. Мой голос тоже изменился, стал ниже, добавились рычащие нотки. Я встряхнула головой, но так и не смогла прогнать это дрожащее на кончике ножа внутри головы чувство. Мне словно нужно было ещё немного — и щелкнет выключатель. А там… Я и сама не знаю, что будет. — Почему ты выбрала не меня? — выпалил он быстро. Будто сам боялся, что не хватит смелости озвучить то, что мучает. И всё. Теперь не убежать, придётся говорить правду. — Я не выбирала! Мне не нужно выбирать! Какая бы ситуация не была, это всегда будешь ты! — я тоже закричала, вскочив с дивана. — Почему я всем и каждому должна доказывать это? — Потому что по твоим действиям было непонятно! Он меня буквально носом ткнул, показал, что ты не моя, а ты будто подтвердила! Что я должен был подумать?! — Что, черт возьми, он тебя провоцирует! Он, черт его побери, негласный хозяин этого города, а ты, как мальчишка, на него кидался, не пускал в дом! — Я имел на это право, это… — Если ты сейчас скажешь, что это и твой дом тоже, то это не так, и ты это знаешь! Мужчина опешил. Осекся. Замолчал, отвел взгляд, с силой сжал ткань. До меня донеслись отголоски волны, которая мгновение спустя всё-таки вырвалась из-под контроля Потрошителя, но сразу же исчезла. Кресло придется менять… — Ты хочешь сказать, что у меня нет прав на тебя? — хрипло, стараясь сдержать рычание, спросил он, всё еще смотря вниз. Мы что, действительно это обсуждаем…? — Хочешь сказать, у него есть право заходить сюда в любой момент, а у меня нет права не пустить его? — Я не это имела ввиду, — судя по взгляду, со мной были совсем не согласны. О, мерлинова борода, и как с ним разговаривать? — Я хотела сказать, что здесь я решаю, с кем буду разговаривать. Это мой дом. И пусть ты здесь практически постоянно обитаешь, мы не женаты, и не помолвлены. Это Мое Личное Пространство. Ты не имеешь права здесь распоряжаться так же, как распоряжаешься в своем доме или в своей стае. Он молчал, и это угнетало. Мы зашли в тупик, и оба об этом знали. — Почему? — с болью в голосе спросил он, и я растерялась. — Сэм… — в горле запершило, я попыталась прокашляться, но получалось плохо. Не знала, куда деть свои руки, так что просто обхватила ими плечи, лишь бы не чувствовать этой неловкости. — У меня нет ответа на этот вопрос. — Я понял, почему не могу распоряжаться в твоем доме, Энди, не дурак. Я просто еще не вырос по твоей мудреной «социальной лестнице»! — я лишь возмущенно фыркнула. — Почему ты меня остановила? Почему схлынула, причем так быстро и агрессивно, будто я хочу его убить? — Потому что он мог убить тебя, — ответ был тот же, что и ранее. Ничего другого мне на ум не приходило, да я и не задумывалась, верный ли это ответ. — А я не хочу, чтобы человека, которого я люблю, убили прямо у меня на глазах. Тернер хмыкнул так, словно я и не сказала эти чертовы слова ему в первый раз. Я думала, что это прозвучит в более приятной обстановке. И все будет хорошо. Но, видимо, ошиблась. — Ты уж прости, но я тебе не верю, — возмутиться опять не дали. Мужчина выпрямился, остановил меня жестом, прося помолчать. — Нет, не в ту часть, что про убийство на глазах. Я не верю в твою любовь, Энди. Это были лишь слова, за ними ничего нет, — мне ничего не осталось, кроме как стоять с открытым ртом и смотреть, как он берет куртку и направляется к выходу. Хлопнула дверь. А я осталась одна, в пустом, холодном доме, без какой-либо надежды на будущее. И сердце, как проткнутое длинной острой иглой, начало кровоточить и болеть. Даже злости не было. Я просто уселась обратно на диван и уставилась пустым взглядом в окно. Если не Сэмюэля Тернера, то кого мне любить? Акт 3. Сцена вторая, заключительная Действующие лица: Адрианна Крейг, Шон Ренард. Место действия: Полицейский участок Портленда. Время действия: раннее утро следующего дня. Я стояла перед входом в участок, невольно вспоминая, как первый раз увидела эти двери. Как восхищена была, как надеялась на лучшее будущее. И как жаль, что сама наломала дров и испортила все, что только можно было испортить. Заходить не хотелось, и я просто развернулась и отошла в сторонку, уставившись на полупустую улицу. Город ещё не до конца проснулся, но я знала, что Ренард уже здесь — его машина обитала на своем месте. Ещё не было и семи утра, но если я просто не смогла уснуть и приехала пораньше, чтобы собрать вещи не на глазах у всех детективов, то что здесь делал он? Думать, что он тоже не мог уснуть из-за меня, не хотелось. Но заткнуть эту навязчивую мысль не удавалось, как я ни старалась. И мне бы переживать за Сэма, но что-то подсказывало — это далеко не конец, и мы ещё поговорим. Нужно только остыть. Я, кажется, искусала все губы, прежде чем решилась все-таки зайти. Ночной дежурный встретил меня удивлённым взглядом, но спросить не решился. Я лишь с пониманием улыбнулась. Пусть на мне уже нет окровавленной одежды, но уверена — на моем лице явно сказалась бессонная ночь. В здании было пусто. Детективы ещё не приехали, большинство ночных офицеров же уже отбыло домой. Несколько оставшихся сидели с хмурыми лицами над кучей бумаг. Я помню, каково это — после долгой ночи сидеть и пытаться собрать разрозненные сведения в один приличный отчёт. Жалюзи в кабинете Ренард были закрыты, но свет горел. Может, он и не уезжал и сейчас спит на своем диване. Я даже улыбнулась, представив мужчину мирно лежащим в неудобной позе — все-таки, этот диван скорее для приёма важных гостей, чем для сна, тем более что Шон даже подогнув ноги, на нем полностью не уместится… Я встряхнула головой, чтобы прогнать эту картинку. Собралась, быстро преодолела пустой зал и подошла к своему столу. Коробку для вещей найти было просто — я ещё прошлую не выкинула, поэтому сейчас нужно было просто выудить её из-под стола. И пусть я тут пробыла совсем недолго, но мелочевки столько накопилось, что я даже удивилась, откуда? Когда успела накопить столько хлама?.. — Риан, будь добра, объясни, что ты делаешь? — тихо, осторожно прозвучал его голос, но я все равно вздрогнула, внутри костеря себя за потерю контроля над слухом. Так увлеклась, что не заметила, как щёлкнул замок. — Собираю вещи, — жуть как не хотелось оборачиваться. Не хотелось встречаться с ним взглядом. — Зачем? — спросил он так же тихо, без напряжения. С недоумением. Я на мгновение застыла. В смысле? Развернулась, чтобы удостовериться — он действительно не понимает, это написано на его лице. Как и усталость. И недосып. И неудобство жёсткой, явно не предназначенной для сна подушки. — Ну, Вы же уволите меня. Не хочется собираться под жалостливыми взглядами, — пожала я плечами, украдкой бросая взгляды в его сторону. Помятая рубашка, наспех затянутый галстук. Двухдневная щетина. И вдруг смех в глазах, чего я совсем не ожидала. Ему смешно? — А ты меня не хочешь спросить, буду ли я тебя увольнять? — улыбнулся, а я невольно почувствовала себя виноватой из-за этой улыбки. Виноватой, потому что нижняя губа была разбита, а скула сияла тёмным, ещё совсем не зажившим синяком. Мужчина оторвался плечом от косяка и открыл дверь шире, явно приглашая к себе. Говорить? Он хочет поговорить? Но о чем, я ведь не заслужила?.. — Риан, не упрямься, и просто зайди в кабинет. Я не люблю разговаривать с человеком на расстоянии трех метров. От этого болит горло, а как я потом приказы раздавать буду? — вновь улыбнулся Шон. Я невольно улыбнулась в ответ, а пустота в груди начала затягиваться. Становилось легче дышать. Головой я понимала — это плохо, я не должна чувствовать себя так легко, но сердце не слушало дурную голову. Ноги сами понесли меня ему навстречу. Он не отошёл в сторону, когда я входила. Не уселся за свой стол. Не стал сразу устраивать допрос. Просто закрыл дверь и застыл истуканом в своёй любимой позе, опершись затылком на косяк и спрятав руки в карманы. Мне же стало неловко. Это место пропахло им, его туалетной водой, его запахом. Я невольно закусила губу, стараясь не смотреть в его сторону. Но ему, кажется, стало скучно меня смущать. — Ну, не расскажешь мне, почему ты решила, что я тебя увольняю? — в голову закрадывалось ощущение, будто все неправильно. Это его спокойствие настораживало. — Или ты считаешь, что хорошо поставленный хук твоего Потрошителя способен заставить меня разозлиться и на тебя? — он осторожно потёр ладонью синяк, чуть сморщившись, будто именно сейчас рана начала причинять ему неудобство. Я хотела ответить, что да, считаю, но не смогла. Поэтому пришлось промолчать, поджав губы. Но другой ответ нашёлся быстро. — Будто у Вас нет других поводов на меня злиться, Капитан, — голос звучит отстранённо, но ведь, по сути, я действительно отстраняюсь от него сейчас. — Ну же, Риан, если ты так хочешь официальной беседы, продолжай мне выкать, — хмыкнул мужчина, и я почувствовала себя глупо. И правда, чего это я? — Шон, не заставляй меня оправдываться. Я это ненавижу, — я сложила руки на груди. Нас разделяло два метра, но и они ужасно напрягали. Хотелось отойти ещё дальше, но куда? — Я не жду от тебя оправданий. Видит Бог, я достаточно тебя изучил, чтобы понять, что мои надежды услышать что-то более-менее рассудительное, напрасны, — поддел он с улыбкой, но мне вдруг стало не смешно. Смешинки пропали из зелёных глаз. Плохо. Мне бы не хотелось разговаривать действительно серьёзно… Или не хотелось, чтобы он перестал улыбаться? Я запуталась и не знаю, что делать и как реагировать. — Я просто хочу услышать ответ на свой четко поставленный вопрос. — Я ведь ушла в самоволку, не предупредив, не закрыв дело. Бросила напарницу расхлебывать заваренную мной кашу. Проигнорировала прямой приказ начальства. Ты, как начальник, больше не можешь мне доверять. Зачем тебе такой работник? — вот говорю, а самой больно. Невольно вспоминаю, что мне сказали отец и Ник, а после и Сэм. Зачем я людям, если в них нет больше веры в меня? — Ты права. А ещё ты несдержанна, неуравновешенна, с завидной регулярностью попадаешь в переделки и абсолютно не умеешь продумывать свои слова и действия наперёд, — он вдруг отошёл от стены и с каждым словом, под аккомпанимент моего бухающего в ушах сердца, подходил все ближе. У меня пересохло во рту. — Тебя невозможно контролировать, невозможно предугадать твои действия. Упрямая, решительная, волевая, вечно себе на уме и ненавидишь оправдываться, — ещё ближе, почти вплотную приблизившись, продолжал он перечислять, а у меня даже сил не было на то, чтобы отойти. Я просто следила за мужчиной, который возвышался надо мной, постепенно задирая голову, чтобы не упустить из вида его глаза. В глазах правда. И сейчас они говорят, что он почему то на меня не злится. — И даже то, что ты хороший детектив, не пересилит этот список и то, что ты вообще не воспринимаешь приказы начальства, — Шон улыбался, а мне вдруг стало страшно. Начало покалывать в кончиках пальцев. Меня будто околдовывали, окутывали пеленой, а я не могла, да и не хотела вырваться. — У тебя за спиной два потомственных Гримма и чрезмерно наглый Потрошитель, который думает, что его позиция Альфы спасёт его от любого наказания и даёт ему право на все, что он хочет. Ну и те, кто стоит за ними. Ты крайне невыгодна для меня, Крейг, — сделал он вывод, и я нахмурилась. Прав, как ни крути. Не возразишь… — Но я совру, если скажу, что не доверяю тебе. Он сказал, и меня словно током ударило. Неумолимо захотелось плакать, но я не могла себе этого позволить. Даже сказать ничего не могла, боялась, разревусь, как подросток, которого впервые в жизни похвалили. — Так что не делай выбор за меня. Я твоего заявления не подпишу, — уже более твёрдо припечатал Ренард, лукаво поглядывая на меня сверху вниз. Я нахмурилась. — Пойдут слухи… — Прибавь к уже накопившимся и забудь. Мне наплевать на их мнение, я здесь главный и моё решение — закон, — в голосе появилась жёсткость, от которой побежали мурашки по позвоночнику. — Ты так же рассуждал, когда решил вывести Сэма из себя? — слова невольно срываются с губ. Ренард хмурится, на лбу появляется едва заметная складочка. Он ведь только что был таким спокойным, почему напрягся сейчас. — Зачем хвалиться стойкостью духа и твёрдым характером, если не можешь выдержать простой проверки ревностью, — пожал мужчина плечами. Я фыркнула. — То есть, ты не отрицаешь…? — выгибаю я бровь. — Риан, я не обязан отчитываться в своих действиях, тем более перед тобой, — довольно жёстко оборвал он меня, и я едва подавила возмущенный вздох. — Лучше ты объясни, что там произошло, — могу поклясться, он едва дёрнул плечом, будто одернув себя. Мне начало казаться, что все происходящее — не более, чем хорошо поставленный спектакль. У всех есть сценарий, и только я, как дура, импровизирую. — Мне объяснили так, будто в моем ДНК смешались два сильных существа. Высвобождение второго вы все и увидели, — пожала плечами и отвела взгляд, не особо желая вдаваться в подробности. — А причина? — и снова это лукавство в голосе… — Защищала любимого человека, — я нашла в себе силы вновь посмотреть на него. Сердце замерло — так пристально продолжал он прожигать меня взглядом. Внимательно, будто ждал продолжения. Не знаю зачем, но я вдруг поддалась на провокацию. — Ты не последний человек в городе. Откуда я могла знать, что совсем не обидишься, если тебя пару раз приложат о стену? Вроде бы шутка, но он не улыбнулся. Прищурился, едва уловимо сжал челюсть, но дернувшийся желвак выдал напряжение. Мне показалось, что не это он хотел услышать. А мне вдруг четко стало ясно — меня загоняли в ловушку. И она только что захлопнулась. А я за красными флажками не увидела возможности сбежать. Сейчас охотник, подобно Гримму, подбирается все ближе, и выхода нет. Шон молчал, я начала нервничать. Разговор казался оконченным, но не каждый мираж правдив. И мне бы отойти в сторону, выйти за дверь и сделать вид, что на этом все. Но не могла я просто так все оставить. Нужно было хоть что-то сказать. — Ну, если с вопросами все, то я пойду, — шаг назад, немного в сторону, но словно под прицелом. — Если меня не увольняют, то я пойду распаковываться, — медленно обойти застывшего каменной глыбой самому себе Капитана, выпустить из вида и двинуться вперёд, к спасительному выходу. — Ещё один момент, на самом деле… — неожиданно проговорил он, и мне бы не тормозить, дойти до двери. Но я, как обычно, сделала неправильный выбор. Резко обернулась. В этот то момент меня и схватили за руку и быстро, так, что даже не успела сообразить, притянули к себе. Обхватили рукой талию, наклонилась и нагло, дерзко поцеловали. У меня перехватило дыхание. Сначала от силы, с которой я впечаталась в поистине каменный торс, затем от той страсти, с которой Шон принялся целовать мои губы, прихватывать их зубами, упрямо раскрывать языком. Я невольно прикрыла глаза, вцепилась в бедную рубашку, прикусила его губу в ответ, потом ещё раз. И ещё раз. Руки сами провели по груди, добрались до шеи, притянули ещё ближе, пальцы зарылись в волосы. Он на мгновение оторвался, позволяя мне вдохнуть, но тут же снова принялся целовать, не давая опомниться. Ладони прошлись по спине, вызвав невероятную дрожь возбуждения внизу живота, огладили ягодицы и вдруг ощутимо сжали. В одно мгновение я стояла на полу и вот уже сижу на нем, крепко обвивая ногами талию. Мозг отключился. Руки тряслись. Губы горели и требовали ещё. Я не могла остановиться, а может и не хотела. Он был в моих руках, а я в его, и это словно снежная лавина, сносило на пути любую мысль. Шон вдруг отстранился, прижался губами к подбородку, скользнул вниз, лизнул бешено бьющуюся жилку. Слегка прикусил, и я застонала. Не было вины. Не было злости. Были только мы, и мне этого хватало. Я прижалась к нему крепче, потянув за волосы, заставила поднять голову и вновь прижалась губами к губам, позволила перехватить поцелуй. Невольно вздрогнула, когда мужчина чуть сильнее, чем нужно, укусил нижнюю губу. — Ты сама то поверила, в то, что сказала? — вдруг спросил он, отстранившись. А я вдруг осознала, что просто потеряла голову. Растеряла остатки чувства самосохранения и достоинства. Что я нахожусь в его руках, и мне хорошо, в то время как человек, которого я люблю, страдает. Это долбануло, словно обухом. Какая же я сволочь! — Ты меня спровоцировал, — прохрипела в ответ, медленно осознавая произошедшее. — Какой же ты ублюдок… — невольно прошептала, очень тихо, но это было бы чудом, если бы Шон не слышал. Взгляд, в котором только что было все, что заставляло меня улыбаться, ожесточился, погас. — Такой же как ты, Риан, — жестоко хмыкнул он и поставил меня на ноги, тут же сделав шаг назад. Да я и сама отпрыгнула, развернулась и рывком открыла дверь. — Что-то я не заметил, чтобы ты была против, — дверь захлопнулась за мной, а за ней остался главный кошмар моей жизни. Я действительно такая же, как он. Шагаю по головам, лишь бы мне было хорошо. Не забочусь о чувствах других. Когда я превратилась в такую сволочь? Чёртов Шон Ренард оказался прав. *ППБ — Portland Police Bureau (Полицейское Бюро Портленда)