Сколько нужно дышать, если ты умираешь?
Ночь расставила все на свои места. Исчерпала чувства, заглушила самые болезненные из них и дала небольшую передышку в виде сна, который освободил голову от тяжелых мыслей. Драко проснулся не в своей комнате, прекрасно помня все вчерашние события и не удивляясь незнакомой обстановке. Несмотря на то, что прошла всего лишь одна ночь, чувства от последних событий уже немного притупились. Но легче не стало, нет. Просто исчезло все, оставляя лишь звенящую тишину где-то глубоко в душе. И это было даже неплохо ― действительно неплохо, потому что Драко знал, что бывает намного хуже. Замок давно проснулся, и Малфой умудрился проспать не только завтрак, но и обед, не говоря уже о занятиях. Впрочем, его это несильно волновало, хоть он и прекрасно понимал, что взбучки от профессора Снейпа ему не избежать. Помимо этого его еще ждала отработка в библиотеке, появляться на которой желания не было от слова «совсем». К встрече с Поттером он не был готов, как, наверное, и сам гриффиндорец не готов был заглянуть ему в глаза после вчерашнего. В конце концов, им обоим было нужно время, которое смягчило бы раны и унесло их прощальный поцелуй в далекое прошлое. Драко сел на край постели как раз вовремя, потому что как только он это сделал, дверь в спальню открылась перед Реддлом с подносом в руках. Малфой так и замер, немигающим взглядом следя за тем, как Том пытается ногой захлопнуть дверь обратно. После он поставил поднос на тумбочку, и слизеринец опять проследил за всеми его движениями, ни о чем не думая в этот момент. Еда не вызвала аппетита, а даже, наоборот, вселяла какое-то отвращение, и Драко вопросительно поглядел на профессора. Реддл молча достал свою рубашку, так как на той, что была на Малфое, отсутствовало несколько пуговиц, и подал ее своему ученику, а Драко сразу вспомнил, как когда-то носил старые реддловские свитера и ведь не задумывался, что принимает помощь от того, кто и заставил его когда-то ощущать себя беспомощным. А теперь вот опять надевает рубашку, которая для него велика, и не решается спросить: «Зачем?». Этот вопрос не имел смысла, потому что в ответ Драко наверняка бы услышал только тишину, и так прекрасно понимая смысл всего происходящего. Том пытался его приручить, а в итоге приручился сам. Рубашку Малфой заправил в брюки, а длинные рукава попытался аккуратно закатать, в чем ему помог Том. Все движения были автоматическими, словно так и было всегда. И тишина не казалась какой-то неловкой или пугающей, наоборот, была к месту. Попытавшись все-таки что-нибудь съесть, Драко не особо охотно потыкал вилкой в тарелке под пристальным взглядом Реддла, а потом бросил это бесполезное занятие, посмотрел на Тома и как-то неожиданно для себя спросил: ― Почему ты вчера остановился? Губы Реддла расползлись в привычной усмешке, и он слегка наклонил голову набок, вопросительно приподнимая бровь. ― А ты хотел продолжения? ― ответил он вопросом на вопрос. ― Я так давно хотел этого: чтобы ты кричал и бился в моих руках, доставляя мне ни с чем несравнимое удовольствие; чтобы ты рыдал, захлебываясь слезами и жалобно просил прекратить; чтобы твои глаза смотрели только на меня, и в них плескались злость, мольба, отчаяние и страх. Но все это уже получил он ― другой «я», которого ты так ненавидишь, и это выводит меня из себя. Драко не дернулся, не улыбнулся, не нахмурился, сверля взглядом замершее в усмешке лицо Тома. Малфой умел отличать правду от лжи. И уголки губ Реддла, в конце концов, дрогнули и опустились вниз. Наверное, он тоже устал, ― промелькнуло почему-то в голове слизеринца, который сразу же опустил взгляд в пол. Перед глазами промелькнул Поттер ― какой из двух Малфой понять уже не мог. Все смешалось в кашу, запуталось, как клубок ниток, и Драко сам запутался, пока пытался развязать все эти крепкие узлы. ― Мне нужно идти, меня ждут, ― ровно сказал слизеринец. ― Возвращайся, ― тихо произнес Том. Драко вышел, сразу же попадая в шумные коридоры Хогвартса. До отработки у него еще оставалось время, поэтому он побродил по замку, один раз чуть не наткнувшись на Пэнси, которая, завидев его, хотела уже кинуться выяснять, что с ним произошло, но Малфой успел скрыться с глаз девушки раньше, чем та начала бы свой допрос. Побрел все-таки в библиотеку, так и чувствуя, что сами конечности изо всех сил сопротивляются идти в этом направлении. Быстро, по-воровски, зайдя в зал, Драко сразу же увидел одиноко сидящую в уголке Грейнджер, с которой он пообещал сегодня поговорить. Она сначала его даже не заметила, увлеченно дописывая письмо. Только когда Малфой отодвинул со скрипом стул, она подняла взгляд. Ее удивленный вид порядком развеселил слизеринца, а удивляться Грейнджер было чему: во-первых, на Драко была явно не его рубашка, и сам он выглядел потрепанным, только что вставшим с кровати. ― Смотрю, ночь ты провел весело, ― пробормотала она. ― Я же говорил тебе, что популярен, а популярность дает свои плоды, ― улыбнулся Драко, пожимая плечами. ― Все эти девушки меня порядком утомили, честно говоря, все ночи без сна ― это тяжело. ― Девушки? А рубашка-то на тебе явно чужая и, что самое главное, мужская, ― хмыкнула Гермиона. Малфой закатил глаза, сделав вид, что совсем не понимает, что имеет в виду Грейнджер. ― Ты хотела обсудить мой внешний вид? ― выжидающе спросил Драко, на что девушка лишь тяжело вздохнула. ― Нет, я хотела обсудить твое маленькое путешествие во времени, ― уже серьезно произнесла она. ― Но еще сильнее я хочу знать, на что способен Реддл… Ведь это он ранил Джинни, так ведь? Взял твою палочку и сделал так, чтобы все думали на тебя. ― Наверное, ― пожал плечами слизеринец. ― Недавно я узнал некоторые детали, благодаря которым можно сделать вывод, что Том просто… ― осекся Драко на словах «ревновал к Поттеру», вряд ли Грейнджер стоило знать такие подробности, ― хотел, чтобы все от меня отвернулись. Джинни подвернулась под руку. Могла подвернуться и ты, ― он внимательно смерил взглядом девушку. ― И что ты будешь делать дальше? Как собираешься доказывать свою невиновность? ― Грейнджер, я уже тебе не раз повторял, что я ничего не собираюсь доказывать. Почему тебя так волнует, что какого-то злобного слизеринца выставили злобным слизеринцем? ― Но ты должен все объяснить Гарри! ― воскликнула она, и Драко на нее шикнул, оглянувшись по сторонам в поисках упомянутого гриффиндорца. ― Пора уже заканчивать эту бесконечную войну. ― Я уже пытался ему объяснить и не раз, но что-то как-то ему, как бы помягче выразиться, плевать на все мои объяснения. Тем более по некоторым причинам он ко мне теперь вряд ли подойдет ближе, чем на двадцать метров, ― пробормотал Драко, вспоминая ночную сцену. ― Так что все кончено, ― произнося эту фразу, Малфой ощутил, как сердце пропустило удар, и беспокойно нахмурился. Не нравилось ему это чувство, потому что пора было ставить во всей этой истории точку и двигаться дальше. ― И все же… ― девушка закусила губу, ― просто подумай об этом. Но если беседу с Гарри можно отложить на потом, то с профессором Реддлом нужно что-то делать, он опасен для учеников, ― произнесла Гермиона, и Драко закатил глаза. ― Я никогда бы не подумала, что он способен на такой ужасный поступок, он же даже был моим любимым профессором! А теперь я не знаю, чего от него следует ожидать! ― Знаешь, Грейнджер, ― улыбнулся Малфой, потирая шею, ― еще вчера я бы точно ответил, что Реддл ― самый настоящий неконтролируемый монстр, способный на самые гнусные поступки. Теперь же я и сам теряюсь в догадках, какой он на самом деле. ― А то, что описано в его дневнике... те его записи… ведь они были о тебе. Драко тяжело вздохнул, внимательно посмотрев на явно жаждущую знать всю правду девушку. Ему до сих пор не верилось, что именно с этой зазнайкой он делился сейчас подробностями своего увлекательного общения с Реддлом. Но высказаться определенно хотелось, потому что его буквально раздирало изнутри от молчания, которое он надежно хранил все это время. Грейнджер… какой бы она ни была, нельзя было отрицать, что ума ей не занимать. Поэтому, возможно, это был не такой уж и плохой вариант: рассказать ей хотя бы часть истории и наконец-то почувствовать долгожданное облегчение. Драко нерешительно разомкнул губы, последний раз заглянул в глаза девушке, видя ее решимость, и начал говорить. Сначала неохотно рассказывал о том, как впервые познакомился с еще молодым Томом Реддлом, упустив, правда, самые неприятные моменты, практически не упоминая ничего о себе, просто описывая поведение профессора, который тогда выглядел потерянным ребенком, не понимающим, что такое «любовь» или «дружба». Впрочем, даже сейчас Реддл не до конца понимал значения этих слов, хотя прогресс явно был, по крайней мере, Том смог остановиться в последний момент и не причинять Драко боли, что уже говорило о том, что он меняется. Потихоньку, но определенно меняется. Поддерживаемый пристальным вниманием Гермионы, Драко немного увлекся своим рассказом, краем глаза случайно замечая у стеллажей Поттера, который все это время пристально следил за ними. Малфой так и замер на полуслове. Для встреч с Поттером он был просто эмоционально не готов, но гриффиндорец почему-то, наоборот, не смущаясь и скрестив руки на груди, не отводил пристального взгляда. Вся его поза казалась какой-то угрожающей: он был выпрямлен по струнке и словно готовился к атаке, напряженно выслеживая свою добычу. Драко не выдержал и уставился в другую сторону, делая вид, что больше всего в данный момент его интересуют шумные второкурсники в другой части зала. Гермиона недоуменно покосилась на него, выжидая продолжения, но Малфой только нахмурился. ― Наши «пара минут» уже давно истекли, так что мне пора, ― бросил он, поднимаясь с места, на что Грейнджер возмутилась, но была проигнорирована. С Драко творилось что-то непонятное. Ему был нужен покой, а Поттер рушил его шаткое равновесие одним своим взглядом, выбивая опору из-под ног и опрокидывая на лопатки. Малфой глушил в себе эти панические приступы, обещал, что дальше будет лучше, а в итоге сбегал, как последний трус. Впрочем, он всегда им был ― хоть что-то не менялось. Мерлин его побери, и нужно-то было всего лишь оторвать болезненно ноющий кусок из сердца. Вот только никак не получалось. Малфой ходил по тонкому лезвию. Было больно осознавать, что Гарри для него всегда будет значить больше, чем он для Поттера, и с этим оставалось только смириться.***
Поттеру казалось, что он сходит с ума. Все, что он выстраивал последние годы, готово было рухнуть. Трещало по швам. Карточный домик уже заметно шатался, а ураган, который готов был его опрокинуть, все набирал обороты. Гарри потерялся в этой чертовой череде событий, которая затягивала его, как трясина, все глубже и глубже. И он сам уже готов был провалиться на самое дно, откуда уже никогда не сможет выбраться. Поттер, конечно, не хотел признаваться себе, но все это его пугало. Вселяло такой липкий страх ― такой, когда просыпаешься посреди ночи от страшного сна и не можешь отдышаться, вглядываясь в темный потолок. Просыпаешься и не помнишь, что смогло напугать до дрожи в руках, до кома в горле и немого крика. Дни проходили как в лихорадке. Он хотел знать правду, и в тоже время боялся того, что представляла собой эта «правда». Кто-то другой по ночам кричал, пытаясь до него достучаться, что он просто потерял голову, рассудок, сошел с ума. Иногда Гарри казалось, что это был голос его отца, но на самом деле это был он сам, только другой «он». Тот, который корил его и хотел все исправить. Стискивал сердце, причиняя невыносимую боль, и Поттеру оставалось только болезненно корчиться. Сны, назойливые сны, про изумрудные ковры и длинные коридоры продолжали сниться. Портреты в громоздких рамах бросали на него суровые взгляды, а он ничего не мог с собой поделать и просто бежал, пытаясь найти выход, и понимал, что оставляет позади что-то очень важное в этом жутком и мрачном месте. Но не мог даже обернуться, и тело словно не подчинялось ему. Вылетая на улицу под прохладные капли дождя, Гарри непременно ощущал кисло-яблочный привкус на своих губах, а потом просыпался, нервно дрожа и цепляясь онемевшими пальцами за края одеяла. Однажды даже закричал во сне, перебудив всех соседей по комнате. Рон взволнованно подскочил к нему, а Поттер еще минуты две не мог вымолвить и слова, тяжело дыша и испуганно смотря в лицо друга. Внезапный порыв Драко и его невесомый поцелуй окончательно вывели Гарри из равновесия. Внутри что-то настойчиво грызло его, и нужно было наконец-то открыть глаза и попытаться хоть раз в жизни что-то понять правильно. И борясь с противоречиями, Поттер хотел поймать Малфоя утром на завтраке, но не нашел платиновой макушки в толпе. На совместном уроке зельеварения слизеринца тоже не было, не явился он и на обед. Была последняя надежда на отработку в библиотеке, и она оправдалась. Поттер наконец-то увидел Драко, который мило беседовал с Гермионой, улыбаясь и отпуская язвительные шуточки, словно ничего и не случилось. Вот только взгляд Малфоя, когда тот наткнулся на Гарри, изменился в мгновение ока, становясь каким-то испуганным. Поттер растерялся, первые секунды провожая удаляющийся силуэт слизеринца, а потом, наплевав на отработку, ринулся за ним. ― Малфой! ― крикнул он, хватая Драко за руку в коридоре. Они успели отойти от библиотеки на приличное расстояние. ― Нам нужно поговорить, ― отдышавшись, выдавил он. Малфой даже не повернулся, так напряженно и остановившись к нему спиной. Избегал его взгляда, ― понял Поттер. Гарри прикусил губу и стиснул в кармане волшебную палочку. Быстро пробежавшись глазами по коридору, по которому постоянно кто-то проходил и мешал им, он вспомнил, что здесь недалеко находилась ванная старост, которую ему когда-то показывал Рон, и потащил ошеломленного Малфоя в нужном направлении. Произнеся пароль, он силой заставил Драко зайти, а когда за ними захлопнулась дверь, между ними повисла напряженная тишина. Слизеринец не мог даже слова вымолвить от неожиданности, взирая расширенными глазами на Поттера. «Доказательства здесь», ― произнес звонкий голос Малфоя у Гарри в голове, напоминая об их вчерашнем разговоре. Поттер ощущал себя настоящим преступником, который готов был пойти на самое ужасное преступление, но это было нужно сделать. Поэтому он достал палочку из кармана, отчего Драко отпрянул назад, а Гарри взволнованно направил оружие на него, порываясь при этом сначала произнести что-то вроде: «Я не причиню тебе вреда». Это было бы смешно, поэтому он только выкрикнул «легилименс» и проник в незащищенное сознание. Он видел свой сон, видел себя. Стоял и удивленно смотрел на происходящее. Стук дождя за окном был так реален, что Гарри даже попытался согреть дыханием свои внезапно замерзшие ладони. Другой «он» с ссадинами и порезами на лице стоял у дверей, не сводя взгляда с не менее напряженной фигуры Малфоя, и постоянно кусал губу. Особняк выглядел мрачно и совершенно безжизненно, даже свет от свечей не разгонял того полумрака, что образовался в комнате и давил на двух юношей. И их разговор… Гарри умолял пойти Драко с ним, был готов пасть на колени, лишь бы слизеринец одумался, и отчаянная атмосфера сгущалась еще сильнее, готовая растоптать любую надежду. Поттер видел то, чего сам не помнил, не знал и не совершал. Он нерешительно сделал шаг навстречу своему двойнику, но тот опередил его, подходя к слизеринцу вплотную и прижимая к себе. И Гарри понял, наконец, что означал тот кислый привкус на губах, что постоянно преследовал его во снах. Голова моментально разболелась так, что он не выдержал, сгибаясь пополам и подавляя отчаянный крик. В глазах потемнело, пошло какими-то расплывчатыми узорами, и Поттер зажмурился, пытаясь судорожно сделать вдох. Мрачная гостиная стала растворяться, расползаясь темной дымкой и окружая его со всех сторон. «На мне клеймо, Поттер». «Я не могу пойти с тобой». «Просто убирайся, пока есть шанс!» «Я обещаю, что вернусь за тобой, слышишь?». ― Никто не придет. Теперь ты совсем один, ― произносил тихий змеиный голос в темноте. Судорога и вдох. Гарри не мог понять, кто кричал: он или кто-то другой. Гриффиндорец поднялся на ноги с колен, видя подвал поместья и Драко, который выглядел как тень себя прежнего. Еще бы чуть-чуть и он мог раствориться в этих стенах, стать единым целым с бесконечным дождем, что лил без перерыва, напевая свой грустный мотив. Гарри, ощущая болезненную пульсацию в голове, последовал за Малфоем, и все понеслось так быстро, что Поттер отчаянно ловил ртом воздух, задыхаясь от происходящего безумия и старясь устоять на ногах. Ржавые трубы, голые стены, холодный пол ― все это въелось в его сознание всего лишь за одно мгновение. Гарри казалось, что он смотрит один из мрачных маггловский фильмов, которые так любила его тетя Петунья. Такой, в котором с самого начала ясно, что «счастливого конца» не будет. Взгляд Драко проходил сквозь его фигуру, и Поттер садился перед Малфоем на колени, пытаясь дотронуться, но его полупрозрачная ладонь пролетала сквозь худое тело. Гарри чувствовал, как что-то по крупицам собиралось в нем, в его сознании, в его мыслях. «Убей меня…» «Думаешь, я позволю тебе так легко отделаться, Драко?» Гарри видел Волдеморта впервые, но он сразу понял, что это был Том Реддл, словно он уже знал это когда-то. Кровавые лужи на холодном полу иссыхали, а потом снова расцветали алыми узорами, как вино, разлитое по прогнившим доскам. Крики сливались с мышиной возней, Поттер не мог закрыть глаз, словно кто-то держал его на месте и заставлял смотреть, смотреть и ощущать накатывающее отчаяние, видя, как взгляд Драко потухал с каждым следующим воспоминанием. Малфой словно исчезал, растворяясь в этих холодных стенах. А потом он и вовсе закончился. И Гарри хотелось кричать. В голове с протяжным скрипом все вставало на свои места, выворачивая Поттера наизнанку. Он попытался вырваться из чужого сознания, но не смог, потому что увяз в этих воспоминаниях. Его кто-то держал, схватил за ноги и утягивал все глубже и глубже. Ломал по частицам, чтобы воссоздать его заново, и Поттеру оставалось лишь следовать за единственным лучиком света в череде мрачных событий, которым был Драко. И с каждой новой увиденной картиной в Гарри что-то безвозвратно менялось. Он, подобно фениксу, возрождался из пепла. «Вы его заинтересовали», ― дружелюбно произнесла Лили. Маленький Гарри внимательно смотрел на задумчивого с полуулыбкой на лице Малфоя и тянул к нему свои пухленькие ручки. Хлопал наивными глазами и хотел дотронуться до необычайно красивого юноши. Только и всего. Не понимая, почему серые глаза покрыты пеленой тумана и переполнены немым прощанием, которое скрывала и беззвучная улыбка тонких губ. Гарри переполнял холод, и он следовал за Драко, словно его тень, без спроса подглядывая в самые сокровенные мысли и воспоминания. Его наполняла чужая жизнь, захлестывала, как морская волна, давая всего лишь жалкие мгновенья, чтобы отдышаться. Но с каждым следующим вырванным у стихии вдохом Поттер воскресал, становился чем-то большим, а не просто безликим призраком в этой череде беспорядочных событий. Все заиграло яркими красками, режа глаза и крича, чтобы он наконец-то перестал прятаться и посмотрел на этот мир. Посмотрел и вспомнил. Гарри резко распахнул глаза, все еще находясь в ванной старост с палочкой в руке направленной на бледного Драко. Его выбросило из головы слизеринца, буквально вытолкнуло в реальность, в которой он тяжело дышал и старался не захлебнуться воздухом. Голова больше не болела, все затихло, даже мысли исчезли, оставляя место безмолвным чувствам, что плескали на дне его изумрудных глаз. Он сделал шаг вперед на как будто чужих ногах. ― Ты все видел… ― проронил Драко, отшатываясь назад. ― Ты видел!.. ― Драко, я… ― Ты не должен был этого видеть! ― выкрикнул Малфой, отчаянно впиваясь в фигуру Поттера взглядом. ― Зачем ты это сделал?! Зачем?! ― Я не хотел причинять тебе боль, Драко, пожалуйста… Малфой, словно не веря, что Гарри только что побывал у него в воспоминаниях, отрицательно замотал головой. Но осознание произошедшего продолжало душить его изнутри, раздирая когтями сердце и заставляя захлебываться в глухом крике. Его вывернули, заглянули без спроса в самые потаенные уголки души, вытаскивая все страхи наружу и позволяя им вновь обнажить свои багровые клыки. ― Ну что, теперь доволен?.. ― едко бросил слизеринец дрожащим голосом. Гарри быстрым шагом приблизился к нему и судорожно прижал к себе, делая неровный вдох и утыкаясь носом в плечо Драко, как будто нуждался в этом всю жизнь. Его губы были сжаты в тонкую полоску, брови напряженно нахмурены, жизнь сузилась до этой комнаты, и Поттер как-то внезапно понял, что в данный момент больше никого не существовало: только он и потерянный Драко, которого нужно было как можно крепче прижать к себе и никогда не отпускать. Гарри был на грани. Он разомкнул дрожащие губы, совсем тихо шепча: ― Я вернулся, слышишь?.. Теперь я вернулся. Драко моментально замер, забывая даже про дыхание. Плечо было мокрым от слез. Чужие руки крепко сжимали его за талию. ― Прости, что так поздно. Гарри продолжал шептать «прости» беспрерывно, боясь остановиться, словно одно это слово удерживало Драко в его объятьях. И это «прости» раздавалось эхом по всей ванной, отлетая от стен и гулко ударяясь о водную гладь.